Desecrated.

В комнате слишком душно. Следовало бы приоткрыть окно и дать прохладному вечернему ветру пройти сквозь шторы. Август не такой теплый и мягкий, как июль. Ночи веют свежестью, от чего горожане укутываются в толстовки и худи. Август словно воскресенье. Последний выходной перед рабочей неделей. Не удивительно, что некоторые люди ловят депрессию и угрюмость, прощаясь с быстро пролетевшим отпуском или каникулами. Но Беатрис не чувствует этого. Она всегда такая. Серая. — Трис, детка, что-то не так? — ласково шепчет на ухо Джонатан, замечая, как она сжимает руки и кусает губы. При слове «детка» её выворачивает изнутри. Но девушка этого не показывает, слишком жестоко. — Нет-нет, всё хорошо, — и она снова врёт, растворяя эту ложь в страстном поцелуе. Уилсон был хорош. Как заботливый любящий мужчина, так и любовник. Он дарил цветы и оставался у Трис дома, когда она попросит. Варил утром потрясающий кофе и любил поговорить о жизни за завтраком. У его парфюма был терпковато-сладкий запах, не слишком приторный, но специфический. Волосы светлые, глаза серо-голубые. От такого взгляда любая женщина теряла рассудок. А в постели он был нежен. Максимально. Никогда не позволял себе больно схватить Беатрис за бедра или скрутить руки. Называл её своей девочкой и целовал грудь, легонько кусая соски. Давал ей каждую ночь всю свою любовь. А она отдавала ему себя в ответ. Тело, но не душу. Трис тяжело поднялась с постели, держась за белоснежную простынь. Ноги подкашивались после страстного и долгого соития. Кошачьей походкой она подошла к высокому зеркальному шкафу, достав с полки кружевные трусики Victoria`s Secret и лениво натянув их. Блондинка взглянула на свое отражение: волосы были растрепаны, стрелки растеклись, кожа влажная и красная, а руки ослабли. Но в этом было свое очарование. Ведь он считал, что нет ничего лучше, чем вид женщины после секса. Он. Она никогда не произносит его имя. В мыслях Беатрис он «моя любовь», но в жизни девушка и вовсе не упоминает о его существовании. Это только её боль. Её призрак прошлого. — Ты опередил меня, — усмехнулась блондинка, почувствовав, как прохладный ветер щекочет её спину. Ловко выхватив из сумки тонкую сигарету Parliament Aqua, Трис подошла к Джонатану, стоящему у открытого окна, и одним движением большого пальца подкурила сигарету. Мужчина приобнял её сзади, водя мускулистыми руками по костлявым плечам, а губами припав к шее и пульсирующей на ней артерии. Блондинка лишь томно прикрыла веки, покрепче затягиваясь сигаретой. Каждый раз, пуская дым в свои легкие, она чувствует, как он разъедает её изнутри и как хочется кашлять. Но она курила дальше. — Ты любишь меня? — в очередной раз спрашивает Уилсон, в надежде услышать столь сладостное «да». Порой он ведет себя как слепой верный пёс, всячески отвергающий истинное лицо хозяина. Верит, что он её судьба, она выйдет за него замуж и родит сына. Верит, что вернувшись с работы, Трис будет стоять вечерами у плиты и готовить ужин всей семье, а потом войдет в спальню и даст своё тело ему в распоряжение. И что раз в год они будут летать куда-нибудь на отдых под палящее солнце и невыносимую жару. Такой жизни хотел с ней Джонатан. И каждый раз его мечты умирали вместе с молчанием Беатрис. «Я хотела бы любить тебя. Но ты не он. И никогда не будешь» - она всё не решится ответить ему этими словами, ибо знает, что сердце мужчины будет разбито. И поэтому она всё еще с ним. Из жалости. — Пора спать, милый, сегодня был трудный день. Я вижу в твоем взгляде усталость, — она тут же перевела тему, потушив окурок в пепельнице. — Как и я в твоем безнадёжность, — отрезал Уилсон, — почему так? Не увиливай от вопроса, который я задаю слишком часто. Пожалуйста. — Хорошо, — вздохнула Трис и плюхнулась в постель, — знаешь какое самое страшное чувство может испытать человек? Предательство. И больнее всего, когда предал сам. Это мой личный грех, за который я сгораю каждый день. — Расскажи мне. — Нет, я и так сказала слишком много. Не забивай свою головушку такими мелочами. Всё хорошо, — ласково промурчала девушка, потянув руку мужчины на себя. Джонатан никогда не сопротивлялся. Он поддавался соблазну этой женщины. Ведь кто устоит перед самым сладостным телом на свете? Спустя какое-то время Уилсон таки уснул, и Беатрис облегченно взглянула на него, проходя мимо на носочках. Больше всего она любила красивое нижнее белье и домашнюю одежду. Накинув на нагое тело черный атласный халат, блондинка вышла на балкон, снова закуривая сигарету. Дурная привычка, от которой не хочется избавляться. Трис разглядывает вид из окна и понимает, насколько ненавистен ей этот город. Случилось бы всё иначе – она была бы сейчас за несколько тысяч километров с мужчиной, которому она продала душу словно Дьяволу. Нет, Джонатан не он. Её мужчина пахнет зрело, роскошно и дорого. Одежда пропитана запахом тех же сигарет, что и у неё. Один вдох – и девушка уже сходит с ума. Глаза обрамлены густыми широкими бровями, взгляд серьезный и вечно хмурый. Когда он смотрит, Беатрис кажется, будто она что-то натворила. И это её очаровывает. У любимого потрясающие густые волосы, в которых переплетались бы тонкие пальцы блондинки и столь любимые поседевшие виски, которых в раннем возрасте коснулась несправедливость жизни. Гладко выбритое лицо и очки, которые он носит только дома. В своих мыслях она снимает их каждый раз, прежде чем поцеловать и забыть обо всем мире. Стоит ему сказать хотя бы слово своим басистым голосом – и Беатрис готова отдаться ему. Она никогда не знала человека с таким же потрясающим чувством юмора. Одна его шутка может развеселить даже столь раздражительную женщину как Кэллер, а отзывчивость и простота в общении растопит любое сердце. Это был самый совестливый и благородный человек в её жизни. Он любил её. А она любила его. И предала. Эмоции действительно страшная вещь и чаще всего играют злую шутку. Не замечая того сама, Беатрис курила уже третью сигарету. Особую горечь табак отдавал именно тогда, когда девушка думала о том, как предала любимого мужчину во всем мире. Естественно, это было самовнушение, и сигарета ничем не отличалась от других, но мысли пожирали Трис изнутри. Она мертва. Вот уже не один месяц её сердце не бьется. Она просто существует.