Домик из мусора.

      «Я занят медитацией, Донни», «Не видишь, что я почти побил рекорд Рафа?! Я не могу сейчас идти!» — вот так звучали отмазки братьев по поводу просьбы Донателло.       А ведь она не была такой уж невыполнимой, как он считал, да и времени бы много не заняла. Донни хотел прогуляться на городскую свалку; там можно было найти много полезных штуковин, запчастей для его изобретений, ну, и какие-нибудь забавные прикольные штуки. Обычно он возвращался оттуда с горой хлама, считавшийся сокровищем, и таскать его в одиночку немного поднадоело. Требовался помощник. Но раз Леонардо и Микеланджело не могут найти время, придётся спросить об этом у Рафаэля. Правда, вероятность того, что он не откажет, была даже меньше, чем в предыдущих случаях…       С обреченным вздохом Дон идёт искать горячеголового братца, который в последствии нашелся у себя в комнате, лежа на кровати и придаваясь псевдофилософским думам. Но это была лишь отмазка для Майки, который порядком поднадоел Рафу с просьбами сыграть с ним и от которого тот избавился путем согласия через конкретное условие, а именно «Вот побьешь мой рекорд, тогда и поиграем». А на самом деле он просто дрых.       — Раф, я могу войти? — спрашивает Донателло после того, как прозвучал негромкий стук в дверь. Ну, а почему бы и не войти сразу после вопроса? Вряд ли саеносец занимается тем, что нежелательно видеть другим. Голос брата, а затем и скрип двери, вывели бунтаря из дремы, заставив открыть глаза. Он, конечно, мог бы претвориться спящим, так как Донни никогда не обращается к кому-то просто так, но гениального брата не обмануть — он быстро его раскусит. — Я хотел попросить тебя кое о чем. Ты не занят?       Почему-то, когда он заходил в эту комнату, Донни становилось не по себе. Чувствовалось некое волнение, даже сравнимое со страхом, но черепаха этому никогда не придавал значения. Может, он так реагирует на местную атмосферу.       — Ты не Майки, так что я свободен. Чего хотел? — спрашивает Раф, подмечая некую зажатость в брате, но не обращая на это особого внимания. Тем временем, видя, что бунтарь не занят чем-то очень важным, Донателло подошёл немного ближе, воспрянувший духом.       — Сходишь со мной на свалку? Если я наберу слишком много вещей, один не дотащу, — ответил он. — С меня заранее причитается.       Если и Раф откажет, то умнику придётся снова тащиться одному, чего искренне не хотелось. Пусть Дон любил работать в одиночестве, но это касалось только очень кропотливой работы, когда требовалось сосредоточиться только на ней. А поход за запчастями уже можно посчитать как прогулку с самим собой, очень утомляющую прогулку. Наедине со своими мыслями, зачастую неприятными, Донни чувствовал себя неуютно. Требовался собеседник.       Раф скривился — идти куда-либо не хотелось от силы совсем. Наблюдая за гением, который выглядел довольно подавленно, что уже говорило об отказе двух других братьев, он уже подумывал как повежливее увильнуть, но услышал победный клич самого младшего из братьев.       — Я побил рекорд Рафа! Ура!       — Пошли! Я с радостью с тобой прогуляюсь, братишка! — воодушевленно произнес Рафаэль, подскочив с нагретой за время ее проминания его же панцирем койки и схватив офигевшего Донни за руку, потащил к выходу. Подальше от логова и, тем более, Микеланджело.       За мгновение, в течении которого Донателло изучал выражение лица брата, он уже решил, что Раф откажет. Но не успел он смириться с выводом, как был несказанно обрадован окончательным ответом. Пусть сначала удивился, растерялся, но всё же принял тот факт, что сегодня он не один.       — Я, конечно, признателен, но не оторви мне руку! — на ходу воскликнул негромко владелец шеста бо. Когда рука была освобождена из крепкой хватки Рафаэля, ниндзя вздохнул спокойно. — Ты хоть помнишь, куда идти? Не несись так, Раф, потеряешься.       Когда братья выбрались на поверхность, стояла как раз середина глубокой ночи. И если сначала Раф согласился только по причине того, чтобы сбежать от Майки с его постоянными неуместными комментариями во время игры и ором прямо в ухо, то теперь был даже рад, что выбрался из канализации, на свежий воздух. И как он только мог раньше без этого жить? Хотя и не стал бы спорить с утверждением, что человек со временем привыкает ко всему, пусть он и не человек… Да какая к черту разница?       На улице почти никого не было видно, но это не означало, что безопасно разгуливать просто так. В любую минуту из-за угла могли выскочить Кренги, Пурпурные Драконы, клан Фут или бабушка с винтовкой. Поэтому Дон сразу направился в сторону пожарной лестницы, чтобы забраться на крышу, а оттуда и до места назначения. Раф, как прилежный проводник, увязался за ним.       — Так, куда дальше, гений? — поинтересовался владелец вилок для салата, оглядывая местность. Кожу обдал приятный прохладный ветерочек, отчего Дон вздохнул еще глубже, чем вздыхал до этого, а Раф просто прикрыл глаза от наслаждения.       — За мной, — сказал «король Свалки», оглядевшись вокруг и шагнув в нужную сторону. Он перепрыгнул с одной крыши на другую, краем глаза наблюдая за тем, как Раф делает тоже самое. Вполне эффективный способ передвижения по городу, открытый, вроде как, Лео. Бесшумный, быстрый, и виды хорошие.       Пусть по дороге они и не разговаривали, но сам факт нахождения Рафа рядом радовал. Хотя Донни не признал бы этого никогда вслух, однако одному и правда было неприятно заниматься делами, которые требуют вмешательства вторых лиц.       Как только показалась свалка, огороженная сеточным забором, со зданий пришлось спуститься. Вход находился немного с другой стороны, так что пришлось пройтись вдоль забора.       — Спасибо, что пошёл, а то у всех остальных не нашлось времени, — поблагодарил Донателло брата, не особо стараясь скрыть свой потерянный вид. А может и сам его не замечал.       — Ага, не за что… — как-то отрешенно отозвался Раф, разглядывая обстановку свалки, куда его затащил Дон. Атмосфера стояла зловещая, и бунтарь задался вопросом, как Эйприл соглашалась сюда ходить, да еще и с черепахой-мутантом, который должен пугать даже больше, чем горы побитой хрени, нависающие над землей. Впрочем, состояние младшего брата Раф тоже заметил. — Ты какой-то странный. Надеюсь, не притащил меня сюда, чтобы прикончить и закопать под ближайшей кучей металлолома? — усмехнулся саеносец, оглядывая брата.       — Тогда мне никто не поможет дотащить этот металлолом домой, — ответил Донни, уходя за огромную кучу хлама и почти сразу начиная безжалостно копаться в нём, откидывая в сторону то, что никак не могло пригодиться в хозяйстве, и откладывая в другую сторону то, что отправлялось в список «под вопросом».       Дон и сам не понимал, почему вел и чувствовал себя странно. Может потому, что с Рафом он ни разу не выбирался за хламом, а может потому, что погода пасмурная. Может не выспался, черт знает. Хотя попробуй тут выспаться, когда по полночи в лаборатории торчишь.       — Чтоб не стоять без дела, поищи что-нибудь интересное, а? — не отрываясь от своего по истине интереснейшего занятия, предложил умник.       Раф пожал плечами и принялся так же копаться в горе мусора, который он считал просто мусором. Но разве убедишь в этом гения черепашьей команды, способного из консервной банки адронный коллайдер собрать, вот и приходилось отбрасывать разные когда-то нужные предметы бытовой техники, пока бунтарь не нашел нечто интересное.       За несколько минут копания в горе выкинутых вещей Дон нашёл парочку приборов, которые ещё вполне можно было починить и даже улучшить. Он отложил их в третью кучку, которую собирался забрать с собой.       — Донни, как думаешь, это поможет изгнать у Майки шило из причинного места? — ухмыльнулся бунтарь, показывая гению фалоиметатор, причем фиолетового цвета.       — Хм? — Донателло обернулся на вопрос Рафа. Увиденное заставило его рассмеяться, после чего прикрыть рот рукой, стараясь тем самым сдержать порывы смеха. — Раф, ты представляешь, КУДА его пихали? Ты его в руках держишь вообще-то!       — А еще мы живем в канализации, куда и не такое заплыть может, — хмыкнул Рафаэль, откидывая свою находку в сторону. В их положении действительно глупо брезговать такими мелочами.       — А вообще, так шутить не стоит… — в довольно насмеявшись, уже серьезно произнес гений. Что поделать, а моральные ценности выше любого юмора у этой черепашки.       — Пф, какие мы правильные, куда бы деться. Чувство, будто передо мной упрощенная версия Лео стоит. — проворчал Раф, продолжая копошение в мусоре.       — Хочешь свежих эмоций — захвати эту штуку с собой и узнай, как отреагирует оригинальная версия Лео.       Решив, что эта куча уже ничем порадовать Дона не сможет, он перебрался к следующей, вскарабкиваясь повыше. Из-под рук и ног иногда падал мусор, но это не мешало взобраться примерно на середину холма. Там было много интересного, если приглядеться.       — Раф, я нашел побитый мотоцикл, — оповестил гений брата. — И вполне рабочую кофеварку.       — И конечно же ты захочешь взять мотоцикл, ведь у твоего старшего братишки скоро день рождения, — приторно сладко, на грани издевательства, пропел Раф, стоя неподалеку и листая порножурнал, который тому удалось откопать на том же месте, где он нашел искусственный член. Там была целая коробка с подобным добром, выкинуть которую мог не иначе как вандал. Взгляд на мгновение скользнул в сторону младшего, отмечая неустойчивую конструкцию под ним. — Смотри не свались, а то у упрощенной и очень неуклюжей версии вряд ли найдутся умения оригинала.       Дон фыркнул, ничего не отвечая. Но он всё же хотел забрать обе находки с собой, посему и полез выше. Однако стоило оценить надёжность площади, куда ступала нога, тем не менее Донни этого не сделал. За что и был наказан, свалившись нахрен вместе с кучей хлама. С характерным вскриком, разумеется.       С грохотом свалившись прямо на Рафаэля, который и пискнуть не успел, и придавив его не только своим телом, но и несколькими железками, гений простонал из-за не слишком приятных ощущений от падения. Такие безрассудные поступки были в стиле Майки, но никак не Донателло. Что он творит? Как бы брата не убило.       Донни издал болезненное шипение, которому вторило такого же рода мычание. Боль чувствовалась в бедре, голове и локте; гений явно ушибся. Пусть несильно, но вполне ощутимо. Раф же умудрился не слабо приложиться затылком, так как перед глазами все плыло.       Приподнявшись, Донни понял, как близко находится лицо брата. Во время тренировок такое нередко случалось, но почему-то именно сейчас от этого стало как-то неловко. Даже слишком. Вплоть до того, что его бросило в краску.       — Ты как? — спросил он у владельца красной повязки, предприняв попытку подняться и высвободиться из-под металлической трубы, но лишь сжал зубы от проступившей боли в плече и предпочел пока остаться так.       Бля, вот неужели он умудрился получить травму там, где появлялся довольно часто и лазал, словно Тарзан какой-нибудь? Стыдно.       — Говорил же аккуратней будь, — цыкнул Рафаэль, пытаясь раздражением прикрыть чувство беспокойства за брата, так как карусель перед глазами успела замедлиться, и большой сине-фиолетовый синяк на плече у Донни стал отчетливо виден. — Все же я от части оказался прав. Только вместо одного меня, под грудой металлолома ты решил похоронить нас обоих. Причем заживо.       «Дурак!» — ругнул себя Дон. Ладно бы, сам упал и сам бы получил урок в виде шишки, так нет, он упал на Рафаэля, который не виноват. Даже предупредил о том, что не стоит туда лезть. Какой же дурак.       Заметив то, как, казалось бы, великий покоритель мусора жмется и старательно отводит взгляд, Раф таки сжалился над братом, просовывая руку между панцирем Дона и особо крупной трубой, тем самым прижимая гения к себе и отгораживая локтем пострадавшее плечо.       Донателло порядком удивился, ощутив руку Рафаэля на панцире и то, что походило на объятия в положении лёжа. Он ожидал, что Рафыч разозлиться и скорее покроет незадачливого братца матом, чем сделает… вот это.       — Сильно болит? — спрашивает старший, невесомо проводя рукой по затылку брата, будто успокаивая.       — Будет уроком, — ответил Донни, не противясь, но и стараясь не смотреть в лицо саеносцу. Почему он разволновался?! Сердцебиение могло участиться из-за секундного испуга, но должно было уже уняться! Из-за этого гений ещё больше разнервничался.       Раф не считал данную ситуацию чем-то из ряда вон выходящим — ну влипли и влипли, — он просто анализировал, пытаясь найти оптимальные пути решения, чем, как бы, Донни должен заниматься — он же мозг команды, хоть и не является стратегом, — но с позиции гения просто не была видна вся картина. А Рафаэлю всего лишь надо было включить свою версию недо-Леонардо и найти выход до того, как горячее дыхание, которым младший брат опалял его шею, и нога, трущаяся о нижние пласты пластрона, видимо, из-за неудобного положения, вызовут в его организме гормональный всплеск, в простонародье названый стояком.       Решив, что хватит странностей на сегодня, Дон нашёл в себе силы приподняться вновь. Он не заметил препятствия в виде ещё одной трубы, и был огрет теперь по макушке.       — Да чтоб… — цыкнул он, опустив голову. Пришлось немного подвинуться в сторону и облокотиться здоровым плечом на железный пласт, который закрывал братьев с правой стороны.       — Осторожно, — посоветовал Раф, когда Донни по собственной глупости стукнул себя по голове трубой поменьше. Ему не хотелось, чтобы единственный, кто умеет думать, в данной ситуации разучился это делать. Как бы комично это ни звучало, учитывая то, по чьей вине они оказались в столь плачевном положении.       В остальном Рафаэль молча наблюдал за манипуляциями брата, который старался освободить бунтарь как можно больше места, чтобы тот продохнуть нормально смог, и Раф уже даже обрадоваться успел, но не тут-то было — чтобы организовать себе более удобную позу, видимо, Дон не нашел ничего умнее, чем закинуть одну из своих длинных стройных ног на Рафаэлев пластрон, отчего последнего пробрало до дрожи. И когда это его младший братишка успел отрастить себе такие длинные сексуальные ножки?       — Есть идеи, как нам отсюда выбраться? — спросил Раф, чтобы хоть на что-то отвлечься.       — Трубы сверху не сдвинуть. — Дон вздохнул, осматривая преграду. — Если выбить железный пласт над нашими головами, она обрушится и придавит ещё сильнее.       Ситуация, кажется, безвыходная. Не станут же они копать? Всё ещё осматриваясь, Донни не мог принять тот факт, что выхода нет. Он должен быть, иначе им что, оставаться здесь навечно?       — Может позвать Лео с Майки? — не нашел он ничего лучше этой идеи, что уж говорить о тех, которые гений сам же успел опровергнуть. — Можно попытаться сбить вот ту кучу, — ниндзя взглядом указал на преграду, что находилась за их ногами. — Но там, скорее всего, та самая гора хлама.       Дону стало смешно, он отчего-то улыбался, как дурак. Иронично. Подставив под голову согнутую в локте руку, он выглядел спокойно. Будто всё в полном порядке и ничего не происходит. Однако на самом деле Донни жутко нервничал, из-за чего и лыбился.       Рафаэлю же хотелось покрутить пальцем у виска, ибо спокойный и улыбающийся Донни в данной ситуации жутко напрягал и даже пугал. Но руки были скованы, а нога брата, разместившаяся чуть ли не поперек пластрона бунтаря, все еще возбуждала. Раф не припоминал за собой подобной озабоченности, от которой мысль о том, чтобы трахнуть брата, была вполне естественной. Видимо, затылком он приложился куда сильнее, чем подумал изначально.       Вобрав в грудь побольше воздуха, подавившись пылью, чуть не задохнувшись, откашлявшись и отметив про себя, что на сегодня топ самых ебанутых смертей отменяется, Рафаэль еще раз оглядел обстановку. Обстановку, а не милое улыбающееся личико Донни! Раф, куда ты смотришь?!       — Надо выбираться, — поспешно ответил бунтарь, таки выбивая ту преграду ногой, но лучше бы он этого не делал, ибо большая труба, теряя опору, устремилась на встречу с его лбом, рискуя еще и плечо Донни задеть. Лишний повод задуматься, почему саеносцу не доверяют мозговой штурм…       Видимо, прогноз Дона оказался верным. Да и кто бы сомневался, уж слишком Рафаэль импульсивный.       Выхватив из кожаного крепления шест бо, Дон успел подставить его под трубу, предотвратив весьма печальные возможные последствия. Но из-за того, что Донателло пришлось поддаться вперёд, он не успел притормозить. В результате стукнулся носом к носу с братом, а острая боль в плече вынудила гения зажмуриться. Он понял, что произошло, однако почему-то отстраниться никак не получалось. Донни стальной хваткой вцепился в шест, чтобы массивная железка не прибила их к чертям, потому и не получалось отстраниться. Еще и больным плечом, ух.       От такой близости, когда можно было чувствовать чужое дыхание и сердцебиение, Дону стало не по себе. Даже если бы он смог отстраниться, то не осмелился бы сразу открыть глаза из-за банального страха перед тем, что он увидит. Он почему-то чувствовал себя как маленькая напуганная девочка с не совсем соответствующими мыслями. Донни не мог, но и не хотел отстраняться. Странно и абсурдно.       У Рафа же перехватило дыхание, когда губы брата оказались в нескольких миллиметрах от его собственных, но было на руку то, что Дон закрыл глаза, ибо лучше ему не видеть лихорадочный блеск в янтарных глазах — пугать гения лишний раз не хотелось. Рафаэль понимал, что Донателло сделал это исключительно, чтобы владелец красной повязки вновь не схлопотал по голове, которая рискнула бы окрасится в тот же цвет, а то последних остатков разума лишится, потому пытался отстраниться, чуть ли не используя панцирь как бур для земельных работ. Бунтарь нервно прошелся языком по вмиг пересохшим губам, и лучше бы он этого не делал, так как этот самый язык задел губы Донни. Такие же сухие, и почему-то хотелось увлажнить их не совсем нормальным способом… И нет, это не то, о чем вы могли бы подумать, извращенцы.       Влажное прикосновение к губам стало неким тяжелым толчком. Гений даже засомневался в том, что это ему не почудилось. Аж дыхание перехватило, но моральные ценности не позволяли черепашке согласиться с нововведениями организма в самочувствии. Типа, знаешь, Донни, что-то до сих пор не совокуплялся. Хопа, получи! Ха-ха, как тебе такой поворот событий?! И бросило в дрожь.       Только Донателло собирался отстраниться с извинением, ибо наивно полагал, что это его вина, шест соскользнул по металлу и застрял между железяками. Труба не упала. А губы Донни на губы Рафа упали.       Когда бунтарь почувствовал на удивление мягкие и нежные губы гения на своих, Рафаэль понял, что ему окончательно сорвало все тормоза, и он поддался вперед, сминая их в резком, но и своего рода нежном поцелуе. На задворках сознания взыграла мысль, что он творит невероятную дичь, совращая младшего, блядь, брата. Было стыдно, возможно. Но было и еще что-то, что Рафаэль разобрать не мог, да и не хотел. У него сейчас есть дела поинтереснее, а именно попытка углубить поцелуй, что было довольно сложно, учитывая то, насколько сильно нервный Донни сжал свои губы.       Поняв, что творится что-то не то, Дон на секунду выпал из реальности, медленно осознавая, что старший брат его целует. Целует! Это не являлось фантазией, обманом или накручиванием себя, это был с вполне ощутимым напором поцелуй. Донателло растерялся, но почему-то вместо того, чтобы отстраниться и вскрикнуть: «ты больной!», он не сопротивлялся. Даже попытался ответить: неопытно и неуверенно. Плотно сжатые губы подрасслабились, теперь уже не так рьяно отстаивая свою позицию. Что-то тёплое отдалось в паху, отчего тоже стало не по себе. В том плане, что это смущало.       Почувствовав, что брат более не сопротивляется, Раф добавил еще напора, проникая в горячий рот своим языком и демонстрируя французский поцелуй в своем и Доновом исполнении. Донателло пытался отвечать, но выглядело это настолько неопытно и неумело, что у бунтаря в мозгу взорвался фейерверк из обвинений в гребанной педофилии и растлении малолетних, но получаемый кайф заглушал все здравые мысли. Ему хотелось еще, больше и глубже. Господи, ему захотелось трахнуть собственного младшего брата! Рафаэлю могло бы быть стыдно, и он мог бы обозвать себя больным ублюдком, но было слишком кайфово, чтобы думать головой. Думалось не головой, а головкой. Головкой члена.       Интересно, почему Донни так сильно удивлялся происходящему? Вроде бы не такой наивный мальчишка, так почему он не мог понять причину происходящего? Это даже пугало больше, чем злило.       А целоваться Раф определенно умел; так мозговыносяще, что гений успел забыть, где находится.       Хватка ослабела, и ниндзя уже не удерживал шест бо, а скорее хватался за него, как за единственное спасение. Тот намертво застрял между железками, так что они не только не обрушатся, но и не поддадутся, если захочешь сдвинуть.       Какими бы приятными не были губы и язык Рафаэля, Дон всё-таки не потерял рассудок полностью, а потому попытался отстраниться. Это неправильно, они ведь братья! Но это не отменяло того, что Донателло хотелось продолжения. Запретного продолжения, если быть точным.       Раф почувствовал отдаление Дона, и ему это не нравилось. Захотелось прижать снова и целовать, целовать, целовать, пусть и насильно. Эти губы сносили ему крышу. Но разум все же возобладал над желанием, потому с нескрываемым разочарованием бунтарь позволил брату отстраниться, и теперь они пялились друг на друга затуманенными взглядами, пытаясь окончательно придти в себя и понять, какого хера вообще произошло. Впрочем, на правах старшего брата, Рафаэль уже мысленно взял всю ответственность на себя, ибо сваливать все на Донни, который вообще-то хотел просто помочь, а не «вот это вот все», было бы кощунством.       — В общем, — начал Раф, отведя взгляд в сторону, — это как-то непроизвольно вышло. Прости.       Сглотнув накопившуюся смешанную слюну, Дон глубоко вздохнул. Извинения Рафа принесли только больше непоняток. Непроизвольно? Что?       — Не извиняйся, я сам по сути виноват… — так же отводя взгляд, сказал Донни. — Я сегодня сам не свой, из-за меня мы и угодили в эту передрягу.       Ткнувшись лбом в плечо брата, Дон как бы попытался выразить сожаление и признал свою вину. Плюс было очень неловко; смотреть в лицо Рафаэлю — казалось невыполнимой задачей.       Он согнул ногу в колене, будто приобняв Рафа ей.       — Эй, с кем не бывает? Майки вот постоянно в неприятности влипает, да и нас умудряется приплести. Не загружай мозг ненужными и неуместными обвинениями, Донни, — мутант обнял брата, прижимая того к себе и не спеша поглаживая по макушке. Теперь на самом деле бунтарь был рад такому исходу, пусть и успел мысленно череп себе проломить за такие заявления. Однако сейчас, обнимая Донни, который в ответ жался все сильнее, будто стараясь укрыться, искупить несуществующую вину, ибо Раф действительно не считал его виноватым, и ощущая то тепло и доверие со стороны брата, старший был искренне счастлив. То ли так подействовали неизвестные до себе чувства, которые пробудились после поцелуя, то ли ниндзя всегда мечтал побыть для гениального брата опорой и поддержкой, пусть таковой и являлся во время боя, но это не то… Рафаэль запутался, однако одно он знал точно — Донни ему дорог, и, возможно, не совсем как брат.       — Ну сравнил, блин, Майки и меня.       Ну да, сравнивать Донни с Майки было глупо, но надо же Рафу как-то подбодрить брата. А то он выглядел так разбито…       В объятиях старшего брата Дон чувствовал себя лучше, ни разу, пожалуй, не было такого, чтобы они оставались наедине. Ещё и на подобной ноте. Он знал, что бунтарь любит свою семью и готов всегда её защитить, но отдельного внимания никто не удостаивался. Совсем расслабившись и уместившись поудобнее, гений спокойно выдохнул. Пусть они попали в довольно хреновую ситуацию, но Донни чувствовал себя хорошо.       Саеносец хотел было еще что-то сказать, но услышал возгласы старшего брата, приглушенные стеной металлолома. Вроде, это здорово, и они наконец выберутся, но Рафаэль был расстроен. Это было довольно эгоистично и тупо с его стороны, учитывая тот факт, что в Донни могло пострадать не только плечо, и ему нужна помощь.       — Вон там куча валяется! Дон, Раф! Вот так и знал, что попадут в переделку. Вы живы? — послышался голос Леонардо прямо над их головами.       Донателло должен был радоваться тому, что их с братом отыскали, но почему-то наоборот, — чувствовал разочарование.       — Вас как так угораздило? — поинтересовался Лео, убирая последнее препятствие на пути к братьям.       Объятья неохотно, но были разорваны, а Рафу и Донни помогли подняться. Дон уже хотел начать оправдываться, но…       — Слишком неустойчивая конструкция, а мы как на зло рядом были, — грубо отмахнулся бунтарь, проходя мимо старшего брата, оставляя тому Донателло на попечение. Леонардо лишь пожал плечами — к грубости со стороны Рафаэля им не привыкать, — затем переключил внимание на Донни и его пострадавшее плечо.       После того, как Раф сам объяснил ситуацию, Донателло оставалось только виновато улыбаться. Он не понял, почему брат соврал, но и понимать сейчас не хотелось абсолютно ничего. Может, когда-нибудь, это вспомнится, а сейчас раненое плечо давало о себе знать. Держась за него, Дон с помощью Леонардо выбрался из кучи мусора.       — Ты какой-то потерянный. Всё в порядке? — спросил Лео.       — Плечо болит, да и пару синяков получил. Не волнуйся, максимум лёгкий вывих, — Донателло отмахнулся здоровой рукой, взглядом выискивая своё застрявшее где-то оружие. Нельзя было его бросать, поэтому пришлось ещё разок прогуляться между коробками и железками. Шест нашелся, и слава богу.       Раф поравнялся с Майки, который стал жужжать прям в ухо о побитом рекорде и том, что бунтарь теперь обязан с ним сыграть.

***

      С горем пополам они добрались-таки до дома. Жаль, что пришлось много полезных вещей оставить на свалке. Ну ничего, никто их не заберёт, Дон ещё успеет за ними вернуться. Ушибленное место было обработано и замотано в эластичный тугой бинт, чтобы лишний раз не травмировать сустав. Сам же горе-искатель классных штук сидел за столом в своей лаборатории, размышляя. Отчего-то в комнате ему не думалось, наверное из-за ненаучной атмосферы.       Как реагировать на то, что произошло там между Рафаэлем и Донни? Стоит об этом забыть и жить дальше? Вряд ли получится, малость суховатые, но такие желанные губы старшего брата не уходили из мыслей. А также не уходило приятное ощущение, граничащее со зверским извращенством.       После возвращения домой, Раф ушел к себе, не желая с кем-либо контактировать. Лео попытался его остановить, ссылаясь на то, что бунтаря тоже стоит осмотреть на предмет ранений, но он лишь отмахнулся, тем самым показывая свое «все нормально — отъебись». Рафаэлю было необходимо подумать о случившемся на свалке, ибо оставлять это без внимание было бы не правильно. Ага, а хотеть младшего брата в плане секса — это правильно, да, Раф? Потому мутант вновь лежал на своей койке, смотря в потолок и теперь уже реально придаваясь псевдофилософским думам. Как бы иронично это не выглядело. В итоге ему настолько надоели его же противоречивые мысли, которые выглядели как ангел и дьявол, сидящие на плечах по обе стороны, что Раф решил заняться своим любимым делом — поколотить грушу. И пар выпустит и более трезво все оценит.       Дома было тихо. Лео занимался с учителем медитацией, а Майки сидел в комнате и комиксы читал, судя по его восторженным вскрикам, которые, кажется, даже на поверхности слышны. Донни был в лаборатории… И это хорошо, ибо Рафаэль чувствовал, что столкновение с гениальным братом без последствий может не обойтись.       Торчать в додзе и лупить грушу — дело, конечно, благое, но чего-то явно не хватало. За время, что Раф выпускал пар, он смог немного подумать, и пришел к выводу, что так все оставлять нельзя. Надо поговорить с Доном. Да, точно надо, а то так и останется в собственных мыслях нерешительным извращенцем-идиотом. Не спрашивайте, почему так — он сам не до конца это понимал.       Набравшись-таки смелости, он оставил бедную грушу в покое и отправился к гению в лабораторию.       — Донни, ты не занят? Поговорить надо, — произнес Раф, предварительно постучав в дверь.       Мозги кипели от мыслей, здраво рассуждать не давали слишком яркие и отчетливые воспоминания. Хотелось бы просто выкинуть это из головы, забыть, словно этого никогда не случалось, но почему-то не хотелось забывать. Теперь Дон не понимал, чем были вызваны эти странные чувства. Неужели можно испытывать подобное к родному брату? Бред же. Донателло решил отвлечь себя хоть чем-нибудь. Закончить, например, одного робота, который даже на половину не был собран.       Но стоило Рафаэлю нарушить тишину, стоящую в лаборатории, как Дон с характерным звяканьем выронил всё, что держал в руках: отвёртку, коробок с гайками и небольшой оптический блок.       — А, нет, конечно нет, — бормоча, гений присел и стал подбирать то, что по испугу выронил. — Или да… — неуверенно добавил он, откладывая поднятые вещи на стол.       Раф зашел в лабораторию после того, как услышал грохот. Ему предстала картина в виде ползающей по полу черепашки, подбирающей разбросанные вещи. Бунтарь усмехнулся. Донни охеренный ниндзя, но при этом умудряется оставаться неуклюжим в бытовых ситуациях. Рафаэля очень забавляла данная черта в брате.       Раф прошел и сел на небольшой диванчик, дожидаясь, пока Донни соберет все, что уронил. Много времени это не заняло. Когда был наведён какой-никакой, но всё же порядок, Донателло повернулся к брату.       — Я хотел поговорить насчет случая на свалке, — произнес Рафаэль, полный решимости наконец расставить все точки над «i».       Из-за упоминания о случившемся Дону вновь стало не по себе, однако он не покраснел, хоть и признал, что смутился.       — Об этом… — черепашка отвёл взгляд на секунду, но потом подошёл к Рафу ближе, чтобы во время разговора не пришлось говорить через всё помещение. — Если ты хотел сказать, чтобы я забыл о произошедшем, можешь не утруждаться. Всё в порядке.       Почему-то Донни решил, что Рафаэль предпочтёт поговорить именно по этой теме и в этом ключе. Может, это всё-таки случайно вышло, и Дон напридумывал себе всякого. Если так, он уже заранее был готов к этому разговору.       Однако было это далеко не так. Забыть? Серьезно? Раф резко поднялся и подошел к брату вплотную, пристально вглядываясь в его кажущиеся растерянными глаза. Черта с два он про это забудет, и Дону не позволит.       Резкое сокращение расстояния удивило Дона, он даже с места сдвинуться не смог. В сердце кольнуло, стоило Рафаэлю взглянуть в глаза брата, приковывая к месту и парализуя. — Нет, я хотел поговорить не об этом, — тихо, но четко произнес Рафаэль, медленно сокращая расстояние между их губ. — А о том, как скоро мы могли бы продолжить.       И целует, прижимая брата за затылок, чтобы тот не смел отстраниться. А он бы и не посмел. Гений не противился, сразу же отвечая на поцелуй и прижимаясь к брату.       Чувствуя ответную отдачу, Раф подрасслабил хватку, теперь уже переходя на более нежный и чувственный поцелуй. Подхватив брата под бедра, Рафаэль усадил того на ближайшую поверхность, коей оказался рабочий стол гения, освобожденный от хлама благодаря скидыванию всего ненужного на пол. А сам удобно разместился между разведенных ножек брата, продолжая терзать его губы в поцелуе.       Смена места действий оказалась кстати, ноги Донателло уже начинали потихоньку подкашиваться, гляди свалился бы на пол, не будь рядом Рафа. Обхватив здоровой рукой шею сорвиголовы, он без тени опаски старался ответить.       Ему нереально нравилось целоваться с саеносцем, нравились его прикосновения и чувства, которые он вкладывал в них. Это смущало и немного пугало, ведь раньше они ничем таким не грешили, даже не думали. Но, если подумать, Дон не может сказать то же с уверенностью о брате. Он сам себе на уме, хрен поймешь, что задумал.       От учащенного сердцебиения и ударившего в голову адреналина, дыхание сбилось и воздуха стало катастрофически не хватать, вынуждая обоих разорвать поцелуй и немного отдышаться.       Но возобновлять поцелуй Раф не спешил, «вовремя» решив включить соображалку. Он, конечно же, хотел этого и все такое, да и поведение Донни просто кричит о взаимности, но знает ли младший брат, что именно его ждет.       — Донни, — привлек внимание Рафаэль, наблюдая за тем, как Дон пытается сфокусировать затуманенный пеленой возбуждения взгляд на старшем брате. — Ты когда-нибудь смотрел гей-порно?       — Случайно увиденная страница журнала считается? — попытался отшутиться Донателло, стараясь выровнять сбившееся дыхание. Шутка, конечно, так себе. На самом деле он понятия не имел, что из себя представляет это самое гей-порно. Эдакий девственник во всех смыслах, если не брать в счет мастурбацию, есесна.       — Вполне, — хмыкнул Раф, пытаясь понять, шутит брат или говорит серьезно. Зажатый вид Донни, который совсем недавно с таким рвением отвечал на его поцелуи, заставил Рафаэля прописать себе мысленную затрещину. Нашел, что спрашивать посреди самого процесса, блин. Хотя процесс еще не совсем был начат… А, по ходу дела разберутся!       Всё бы ничего, но вдруг весь пыл поумерила одна мыслишка, пришедшая в голову Донни только сейчас.       — Погоди, нас ведь могут услышать. Что будет, если кто-нибудь зайдёт на шум, а тут мы… — он замялся на последнем слове, решив, что Рафаэль и так всё понял. — И дверь не заперта.       Вновь стыдливо отведя взгляд в сторону, ниндзя стал похож на боязливого ребенка. Вот же ж. От осознания того, как он выглядит со стороны, Дон покрылся краской настолько, насколько возможно это с зелёной кожей.       Раф чертыхнулся и, слегка чмокнув брата в губы, пошел закрывать дверь.       Ну, будь что будет, хули.       Слава Богу, дверь будет закрыта. Если бы кто-нибудь спалил Дона, хотя бы просто целующимся с Рафаэлем… Даже думать об этом страшно. Чего будут стоить подколы Микеланджело. Кошмарные и не смешные, если честно.       Когда Раф стал возвращаться, Донни внезапно осознал, что они собираются делать. Бездумные поступки — это не в его стиле, а это так вообще полный пиздец, просто край. Самое необдуманное, абсурдное и аморальное решение всей его жизни. И кто в этом виноват? Раф или он сам? А может они оба?       Шутки-шутками, а гений и знать не знает, как всё будет происходить. Он просто старался успокоиться, ведь это не какой-то левый чувак, а его, черт возьми, брат. Хотя, вспоминать о том, что они братья, в это мгновение казалось неуместным.       Когда саеносец вернулся на своё место, Дон уже успел всё решить для себя. Обхватив Рафа за плечи одной рукой, он легонько стукнул того лбом, притянув к себе с еле скрываемой улыбкой. И чё он улыбается? Дебил, блин. Примерно ведь представляет, что его ждёт.       Действия брата более чем дали понять Рафу, что Донни ему полностью доверяет и готов к чему угодно, и это было действительно здорово, ибо уговаривать бунтарь не умел, а насильно удерживать совесть бы не позволила, да и кем бы он был после этого в глазах брата?       Рафаэль приник к губам гения, попутно обхватывая одной рукой того вокруг талии и прижимая к себе, а другой оглаживая шею, стараясь не задеть поврежденное плечо. Вскоре руку сменили губы, которые легкими поцелуями проходились по нежной коже, и даже посмели оставить засос. А рука заскользила дальше, натыкаясь на уже полустоящий член и обхватывая его у основания, чуть сжимая и скользя по нему вниз-вверх, вниз-вверх… Не бейте меня, я не знаю, как описать дрочку по-другому.       Охотно подставляя шею ласкам, Дон стал глубже дышать, обхватив ногами бёдра брата и сжимая их вместе. Правда из-за того, что Раф был зажат между ног гения, тот скорее прижимался сильнее, чем отгораживался.       Когда рука внезапного любовника добралась до паха, Донни чуть ли не вскрикнул от внезапной новизны ощущений. Благо, что успел заткнуть себе рот своей же рукой, иначе бы все в округе услышали неосторожный возглас.       — Ра-аф… притормози, ах-ха…       Услышав неуверенную просьбу гения, Раф замер, уткнувшись губами в углубление между шеей и плечом. А вдруг Донни передумал? Было страшно об этом думать, ибо Раф уже как бы… настроился. Да и отпустить брата теперь вряд ли сможет.       Отстранившись, Рафаэль поймал взгляд Дона своим и попытался включить заботливого старшего брата, который не давит и ни к чему не обязывает. Лео на минималках, короче.       — Что-то не так? — спросил Раф, тем не менее продолжая не спеша надрачивать брату.       — Да, — на выдохе ответил Дон. — Только я получаю удовольствие, а я хочу… и тебе его принести.       Скольких усилий и храбрости стоило гению, чтобы проговорить это вслух. Если бы у него были уши, то они бы тоже покраснели на все 100%.       Тепло выдохнув брату в место под скулой, Дон поглаживал Рафа по плечу, иногда впиваясь в него ногтями, когда чужие пальцы касались чувствительных мест на органе, из которого начинала выделяться смазка.       Рафаэль усмехнулся, подарив очередной поцелуй шее Донни. Опасался как оказалось он за зря, а то, что брат хочет более активно поучаствовать в их занятии было только на руку, ибо член Рафа уже сочился смазкой и даже побаливал, требуя к себе внимания.       Сняв со своего плеча руку брата, бунтарь поцеловал ее тыльную сторону, аки заправский Дон Жуан.       — Как скажешь, братишка, — произнес Раф в губы Дона, затем даря им такой же мимолетный поцелуй. А потом опустил руку вместе с рукой Донателло вниз, к своему колом стоящему члену, как бы призывая тем самым к действиям.       Чего-то такого стоило ожидать, сам ведь нарвался, Дон. Никому другому он, понятное дело, никогда не дрочил, так что будет даже интересно поэкспериментировать.       Осторожно притронувшись к члену Рафа, Донни удивился его габаритам. Ну, а хуле нет? Начальные нерешительные движения в течении недолгого времени становились всё более уверенными, Дон понимал вроде бы, какие махинации вызывали положительную реакцию. Донателло сам потянулся за поцелуем, впервые становясь его инициатором. Тоже интересный опыт. Стоны со стороны ниндзя звучали тихо, ведь гений старался никого не привлечь лишним шумом, а стоны в рот Рафаэлю звучали ещё тише, чем до этого.       Раф был очень доволен активным действиям со стороны Донни, так что охотно ответил на поцелуй, который получился напористым и даже грубым, ибо у бунтаря постепенно срывало крышу от неловких, но старательных движений гения. Однако этого было мало, ибо Рафаэлю хотелось быстрее, потому тот обхватил рукой Дона оба члена, прижатых плотно друг к другу и поместил свою руку сверху, постепенно наращивая темп дрочки. Для совсем зеленого в этом плане Донни данная практика была слишком яркой для восприятия, потому кончил он первым, пачкая спермой руку Рафа, который вовремя «подсуетился».       — А теперь приступим к самому интересному, — не успел умный черепах и слова сказать, как тут же был опрокинут на стол, а его ноги удобненько разместились на плечах бунтаря. — Постарайся расслабиться, окей?       Не дожидаясь ответа, Раф сразу засунул один палец, перепачканный спермой в анус брата, следя за его реакцией.       Да уж, испытать оргазм благодаря старшему брату — довольная яркая практика, которая сначала даже нравилась юному — относительно — гению. Дон уже собирался хотя бы немного расслабиться после вполне себе утомительного действа, но кое-кому взбрело в голову запилить продолжение этой весёлый и недетской истории.       Разумеется, Донни сперва вскрикнул от весьма и весьма острых ощущений внутри себя. Весь настрой и желание пропали; сорянчик, но палец в жопе — это слишком.       Обзор снизу не казался таким уж плохим, особенно, если учесть, что ноги Донателло покоились на крепких плечах старшего брата-маньяка-педофила. Да, Дон сам виноват, он это понимал, осознавал, но блядь.       Дискомфортное ощущение пропадало — медленно и с неприятным осадком, но пропадало. Всё-таки Раф слишком импульсивный, лучше больше под него не ложиться.       Тяжело дыша и уже забыв, что стоит вести себя тише, Донателло постанывал от не такой уж сильной, но боли. Ещё и больным плечом приложился о свой же собственный стол, но так хотя бы одна боль заглушалась другой.       Раф видел, что Донни больно, потому пытался действовать максимально осторожно и неторопливо, что было довольно трудно, учитывая тот факт, что ему уже хотелось самому войти и трахнуть брата так, чтобы у того ноги отказали. Прости, Элис!       Просунув палец глубже, Рафаэль смог таки нащупать комочек нервов, в простонародье названный простатой. Стоны Донни были словно музыка для ушей. Присвоив себе мысленную победу, Раф добавил второй палец, стараясь растянуть брата как можно лучше, ибо причинить боль или, что еще хуже, порвать Дона не хотелось. Это его первый сексуальный опыт; он же потом Рафа к себе и на пушечный выстрел не подпустит.       Спустя некоторое время Дон был даже не против того, что происходило сейчас. Он и подумать не мог, что чужеродное тело способно приносить удовольствие, доставая до органа, через который проходит начальная часть мочеиспускательного канала. Предстательная железа вроде не для этого в мужском организме…       Решив, что брат уже достаточно хорошо растянут, Рафаэль убрал пальцы, слыша не лишенный разочарования стон Дона. Ну ничего, сейчас он будет умолять, чтобы в его зад больше никогда и ничего не пихали.       Подставив головку члена в анусу, Раф помассировал его круговыми движениями и стал медленно входить. А еще он закрыл рот брата рукой, чтобы тот все логово не перебудил.       Если контролировать стоны, прикусывая язык и кусая собственные губы, было выполнимо и терпимо, то дальнейших усилий могло не хватить, чтобы сдержаться от болезненных возгласов. Но ему помог Раф, закрыв рот гения своей рукой. Лучше бы за руку взял, ирод.       Куснув братца за руку, в отместку, так сказать, Донателло рефлекторно сжал очко.       Тук-тук.       Кто-то стучится в железную дверь лаборатории. Интересно, кто же это?       — Донни, что ты там делаешь? — спрашивает сонный голос Леонардо. — Спать бы пошёл.       Раф замер, как только услышал голос старшего брата. Он бы запаниковал, если б знал, что это такое. А так в голове тут же стали крутиться шестеренки, придумывая оптимальные пути. Нет, прекращать, когда они дошли до такого, Рафаэль не собирался, но от Лео надо избавляться. И нет, он не собирается убивать брата, вы за кого его принимаете? Оставалось надеяться, что гениальный мозг придумает отмазку.       — Придумай что-нибудь, — Раф убрал руку со рта Дона, замирая аки статуя, что далось ему с немалыми усилиями.       Хотя бы немного притормозил, и на том спасибо. Сделав несколько глубоких вздохов, сглотнув и не найдя ничего лучше, кроме как: — Лео, я пойду спать, как только закончу починку… одного агрегата. Не беспокойся, — слегка пожал плечами, за что и поплатился болью в больном, сука плече.       И Лео бы ушёл, понимая, что вряд ли затащит спать самого гениального механика, но всё-таки спросил:       — А ты Рафа не видел?       Растерявшись, Донни помолчал несколько секунд. Непросто, знаете ли, разговаривать невозмутимо с членом старшего брата в заднице. Заслышав вопрос, касающийся уже него самого, Раф помотал головой, как бы намекая Донни, что если он выдаст его, то в ближайшее время точно сесть не сможет.       — Нет.       — Наверное, спит… — благо обошлось и Леонардо утопал дрыхнуть и видеть сны шпеханья с Майки. Интересно, почему Донателло решил скрыть факт нахождения в его лаборатории Рафа. Есть несколько вариантов: а) он постеснялся предстать перед Леонардо в таком положении; б) он испугался брата, который может выдолбить из него всю дурь; в) захотел познать все прелести анального секса и узнать, сколько часов подряд способна вопить черепашка-мутант-ниндзя.       Погладив Ди по больному плечу, как бы извиняясь за недавнюю грубость, Рафаэль продолжил пытку, медленно миллиметр за миллиметром засовывая свой член глубоко в зад Донателло. Он таки трахает младшего брата, супер.       И вот хуй полностью внутри, а гений, вроде как, еще не хочет покрывать все и вся матом, в первую очередь акцентируя внимание на бунтаре, так что Раф решил начать двигаться, подаваясь чуть назад и резко вперед.       Не считая проституток в подворотнях, которые, конечно, визжали, но потом послушно брали в рот, Рафаэлю больше никого не доводилось трахать, тем более парней, потому это головокружительная теснота в заднице Дона, плотно обхватывающая его член, сводила с ума. По этой причине можно понять, почему бунтарь так быстро перешел с осторожных медленных толчков на более быстрые и рваные. И нет, это не оправдание.       Оставалось надеяться, что Донни, который, видимо, от боли слишком сильно сжал свои ноги, покоившиеся на плечах Рафаэля, не задушит старшего брата.       Пока большой брат трахал Донни в очко так, как ему вздумается, а тот в свою очередь вроде бы и получал удовольствие, а вроде бы и умирал от размеров черепашьей залупы, стол трясся невообразимо сильно.       И, кажется, Дон забыл подвинтить некоторые винтики. И, не выдержав, стол обвалился вместе с пробирками, записями и всем, что на нем стояло.       Вроде бы ничего, они могли продолжить трахаться на груде хлама. Могли бы.       НО ДОНАТЕЛЛО НАСТОЛЬКО ОХУЕЛ И ИСПУГАЛСЯ, ЧТО СЖАЛ СВОЮ ЗАДНИЦУ БУДТО ЧЕРНАЯ ДЫРА, И ХУЙ РАФАЭЛЯ ПОГЛОТИЛО ЕГО НЕНАСЫТНОЕ ОЧКО.       КОНЕЦ.       Или нет?..       Раф сидел на той самой груде хлам, которая раньше была столом, и прижимал к своему многострадальному достоинству пакетик со льдом. При этом ощущения были такими, будто хуй превратился в одну сплошную гематому, но тем не менее кончить он все же смог. Одному Богу только известно, как.       Рядом разместился Донни, который всячески отводил взгляд, стараясь подавить смущение и стыд. Господи, он чуть брата кастратом не сделал. День сплошных фейлов какой-то. Но Донателло бы нагло соврал, если бы сказал, что сам процесс в целом ему не зашел. Он очень даже зашел, и гениальная черепашка был бы не против как-нибудь это повторить. Хоть от заполненной спермой задницы было немного не по себе.       — Ты как? — все же решился поинтересоваться Дон, обращая взгляд на Рафа. На Рафа, а не на его достоинство, Донни! Бунтарь одарил его одним из своих самых недовольных взглядов, но более ни сказал и слова. Кажется, он умудрился себе и язык прикусить. — Знаешь, а я был бы не против как-нибудь повторить.       — Зато я еще долго не смогу даже подумать об этом, — рыкнул мутант, отворачиваясь и стараясь скрыть маленькие слезки, скопившиеся в уголках глаз.       А нам остается лишь делать ставки, через какое количество времени Донателло станет чуть ли не на стену лезть, лишь бы еще раз словить кайф от члена старшего брата в своей заднице. Вот теперь точно конец.