Против течения

      — Аккуратнее, пожалуйста!       Почувствовав, как упавшее в пятки сердце медленно поднимается на место одновременно с длинной коробкой, которую снова подхватили на руки третьегодки, Ясу напряженно закрыла глаза и прикусила губу.       — Да расслабься ты, Косака, не хрустальный же, разбиться не должен, — спокойно усмехнулся Микошиба, положив свою широкую ладонь на плечо встревоженного менеджера.       Жест не помог. Ясу в развороте сбросила его руку и с диким взглядом широко распахнутых глаз воскликнула:       — Он совершенно новый, Микошиба-кун! Совершенно! Я забрала его только два дня назад, и, клянусь, если с этим баннером что-то случится в первые же соревнования, я слягу с инфарктом!       Выглядело это как минимум забавно и как максимум подозрительно. Сейджуро с туманным пониманием ситуации склонил голову набок.       Тон и внешний вид Косаки не выдавали в ней затравленную истеричку на последних стадиях нервного срыва. Девушка скорее выглядела… Впечатлённой. Встревоженной. Возбуждённой.       Да, именно так. И непонятные искорки, мерцающие в зелёных глазах, только подтверждали слабую теорию капитана. Ясу словно находилась в состоянии трепетного предвкушения — в таком обычно выпускники ожидают результаты вступительных экзаменов. Не может же человек, который на каждой тренировке и на каждом серьёзном соревновании выглядит тошнотворно собранным и подготовленным к любой катастрофе, так изумляться первым отборочным. Тем более будучи в Самезуке.       — Я знаю, Косака-сан, — спокойно кивнул головой Микошиба. — Я же тоже там был, когда ты забирала баннер. Помнишь?       Здесь Ясу слегка стушевалась. Прошлый капитан, Ошимо-сан, прослыл человеком весьма категоричных взглядов. Он был полностью уверен в том, что деятельности менеджера и капитана практически не связаны и оба должны справляться со своими обязанностями самостоятельно. Ясу, наоборот привыкшей к единству этой системы, пришлось серьёзно попотеть в том году, разбирая завалы бухгалтерской работы. Упрямый третьегодка до самого выпуска не хотел идти навстречу.       Но Микошиба был другим. Их дружба, сложившаяся как раз в те моменты, когда Косака с инициативностью отпетого наркомана глотала кофе чашками для лучшей концентрации над тренерскими отчётами, не позволила Сейджуро в новом году бросить девушку в одиночестве. Или, что более вероятно, Микошиба просто был таким человеком. Положительные качества у него числились в потрясающем букете, который безустанно всё пополнялся и пополнялся.       — Прости, — кисло поморщилась Ясу, потирая переносицу. — Дело привычки.       Сейджуро лишь сверкнул своей широченной улыбкой.       — Расслабься! Такой прекрасный день, а ты опять нервничаешь по пустякам!       Косака вздохнула. Прислушаться к словам добросердечного друга, имеющего собственную действенную философию, она смогла лишь тогда, когда своими глазами увидела, как многострадальную коробку уложили в автобус.       — Мы почти готовы к отправке, — справедливо заметил Косака-сенсей, остановившись у правого плеча дочери.       — Да, — покачала головой Ясу. — Многовато нас в этом году, не так ли?       — Насчитали тридцать пять и одного сопровождающего из дисциплинарного комитета. Вроде за рамки пока не вышли.       Косака прищурилась и оглянулась через плечо, пытаясь выискать в единой сумасбродной толпе определённого человека.       — Говоришь, из дисциплинарного? — тихо переспросила она.       — Твоя подруга на редкость убедительна. Думаю, это её хорошая черта.       Накахара Риса, поймав блуждающий взгляд менеджера плавательного клуба, с готовностью помахала рукой. Чёрную бахрому своих волос она собрала в высокий хвост, вокруг правого плеча была воинственно повязана лента дисциплинарного комитета, а опущенная рука воинственно сжимала ярко-красный мегафон.       — Чудесная сегодня погодка, — скучающе заметила она, когда к ней подошла ожидавшая со всех сторон подвохов Косака.       — Почему не Хагивара?       — Благоверная не отпустила.       Девушки несколько минут сосредоточенно смотрели друг другу в глаза и только потом смогли разразиться синхронным безудержным хохотом.       — Серьёзно? — держась за живот и всё ещё давясь смешками, спросила Ясу.       Риса поправила воротник рубашки и тихонечко фыркнула.       — Ты просто не представляешь, до каких стадий могут доходить концерты этой психопатки.       Ясу неопределённо пожала плечами. Говоря честно, она не особо-то и хотела об этом узнавать.       Прекрасно понимая, что подругу куда больше волновала внутренняя политика своего королевства, считай, плавательного клуба, Риса решила благосклонно помолчать. Делать это, как и говорить, к слову, им вместе было вполне комфортно.       Правда, длились минуты подобного умиротворения куда меньше, потому что рвение Накахары к стереотипной женской болтовне было всё-таки выше. Так одно неизменно сводилось к другому.       — Не вижу твоего проблемного, — как бы между делом озвучила девушка, показательно приподнявшись на носочки и вытянув шею в сторону сбившихся в обособленную кучку пловцов.       Косака вздохнула собственным мыслям.       — Он позже подойдёт, — спокойно произнесла Ясу, надавив подруге на плечо, чтобы та опустилась обратно на всю подошву. — И он не мой.       — А носишься с ним так, будто бы твоя личная собственность.       — Да прекрати ты уже.       Ясу была несомненно рада, что подруга не изменяла традиции и поехала с ней, чтобы поддержать местных «водоплавающих». Пусть отец всегда и настаивал на том, чтобы Косака разделяла на время работы свои обязанности и аспекты личной жизни среднестатистического подростка, присутствие Рисы не давало ей порой окончательно сходить с ума.       Как, например, прямо сейчас.       — Странная ты какая-то. Колись, что твой проблемный чудит?       — Да почему… — начала было Косака, но всё же загубила бессмысленное восклицание, устало надавила указательными пальцами на уголки глаз и продолжила уже спокойнее: — Ничего. Рин здесь вообще не причём.       — А кто причём? — вздёрнула бровь любознательная Накахара.       Косака чуть повела плечом. Говорить или не говорить? Ведь велика вероятность, что Риса, которая ни сном ни духом не ведала драмами плавательной секции Иватоби, её банально не поймёт. Но Накахара продолжала сверлить подругу настойчивым, жаждущим объяснений взглядом, и Ясу решила всё-таки рискнуть.       — Ты когда-нибудь загадывала желания?       — Конечно, — утвердительно покивала головой Риса. — Каждый раз на Новый Год.       Ясу улыбнулась, вспомнив, как на минувших каникулах натолкнулась в доме Накахары на Даруму. Красная ритуальная кукла стояла на верхней полке в комнате подруги и здорово напугала только-только проснувшуюся утром Косаку. Дарума была классическая — нарисован только один зрачок, а на подбородке размашистым почерком Накахары выведено её имя.       Риса тогда не призналась, что именно попросила у божества, но следовало признать, что в этом была и вина Ясу: девушка расспрашивала без особого усердия, скорее в целях вежливости.       — Я тоже загадывала, — уклончиво призналась Косака. — Знаешь это чувство, когда старое желание может вот-вот исполниться, но ты ещё не уверена, будет оно так или нет?       Накахара с сомнением прищурила голубые глаза.       — Ну предположим, — хмыкнула она, хотя явно не улавливала сути.       Косака лишь мечтательно улыбнулась и подняла голову к небу.       — Это оно. Это чувство здесь и причём.              Специфичный запах хлорки для бассейна за столько лет, проведённых рядом с плещущейся водой, стал почти родным. Это было даже забавно: всю жизнь Ясу провела на берегу Японского моря, но привыкла куда больше к спортивным комплексам, а не к настоящей дикой стихии.       Словом, всегда можно утонуть в чайной ложке и развести бурю в стакане. Вода ведь живая, пусть человек и давным-давно приручил её. Так говорил Ясу её старый друг.       — Академия Самезука, — с терпкой ноткой официоза в голосе произнёс Косака-сенсей.       Сама девушка, притихнув у отца за спиной, с несвойственной неловкостью мялась на месте и разминала напряжённые пальцы то щёлкая ими, то наоборот выпрямляя.       — Ясу, — шёпотом окликнул дочь куратор, когда та, зазевавшись, так и осталась стоять столбом.       Косака вздрогнула, растерялась так, словно её поймали на чём-то неприличном, и подлетела мужчине под правый бок. Мёртвой хваткой схватив ручку со стола, Ясу отметилась на предложенном девушкой-организатором бланке и прижала к груди лежавшие на краю распечатки с конкурсными заплывами.       — Ребята! — окликнула она стоявших в стороне пловцов и махнула им рукой.       Микошиба сигнал уловил правильно и, выпрямив спину, встал во главу процессии, всем своим видом показывая, кто здесь капитан.       — Вперёд, парни, пора! — пробасил он и широким шагом направился штурмовать зрительские трибуны.       — Посторонись, Самезука идёт! — выпалила в мегафон тащившаяся рядом с ним Накахара. Настроение у неё, пусть сама Риса и имела к плавательному клубу отношение третьестепенное, было хорошим.       Наблюдавший эту картину Косака-сенсей выдавил совсем-совсем маленькую улыбку и двинулся вслед за своими учениками. Он, как самый добросовестный учитель, терпеть не мог, когда нарушались подкреплённые временем школьные правила и устои. Но стоило признать, что к Накахаре Рисе, этой шумной и активной девушке, мужчина относился вполне благосклонно. Ответственная, инициативная, с хорошей успеваемостью и отсутствием тяги к различного рода приключениям. В случае его дочери и её круга общения, Косака Ренджи эту дружбу одобрял. По крайней мере пока что жизнь не давала ему причин этого не делать.       Сама Ясу тем временем пристроилась в середину организованной кучи и всеми силами постаралась вникнуть в напечатанные на листах иероглифы. Ей предстояло, вооружившись толстым маркером, вычислить среди всей этой свалки своих ребят, выстроить в голове схему очерёдности и оповестить каждого участника о времени его заплывов. И всё это максимум за пятнадцать минут.       Иногда Косака просто обожала быть менеджером.       Поэтому, погрузившись в мыслительный процесс, Ясу не сразу заметила, как сбоку к ней кто-то приблизился. А когда заострила внимание на длинной косой тени и нахмурилась, стало уже поздно — чья-то ловкая рука уже нависла над её стопкой листов.       Ясу дёрнулась в противоположную от «нарушителя» сторону и бросила на него кислый взгляд.       — Мог бы и словами попросить, — назидательно произнесла Косака.       На удивление Рин не только не прекратил попытки превратить её документацию в беспорядок, но и полностью проигнорировал прозвучавшие слова. Это Ясу, мягко говоря, задело, но вида она по привычке не подала.       Отвернувшись от Мацуоки, девушка достала из-под самого низа нужный лист. В том, что Рин искал именно его, Косака не сомневалась ни секунды. Тот самый несчастный заплыв вольным на сто метров, его единственное соревнование. Камень преткновения всех здравых рассуждений Ясу.       Не зря она убрала этот список подальше, едва заметила в нём знакомую фамилию. Даже две знакомых фамилии.       Но всё равно отдавала его Рину прямо в руки, потому что интуитивно понимала: так проблем и столкновений будет меньше.       — Держи, — сказала она, протягивая лист.       И, украдкой посмотрев ему в лицо, встретилась с парнем глазами. Внутри что-то в очередной раз настороженно ёкнуло. В этот день Рин вёл себя странно даже по меркам своего типичного состояния после возвращения из Австралии.       На командный сбор Мацуока пришёл последним и, если быть уж совсем откровенным, немного опоздал. Пусть Ясу и предполагала, что так будет, — Рин предупреждал её накануне — от гневно раздувающихся ноздрей отца девушку это не спасло. Косака-сенсей вообще любил, когда всё идёт чётко по плану. И Ясу в силу воспитания всегда пыталась предотвратить любые ситуации, в которых следование алгоритма с треском проваливалось.       В любом случае Рин объявился, и всё прошло хорошо. Но Косака понимала, что для куратора осталось не бесследно. Он вообще всегда славился не только поразительно хорошей памятью, но и умением припоминать то, что уже, казалось бы, давно забыто.       — Спасибо, — проворчал Рин, забирая список.       Так вот, вёл себя Мацуока подозрительно. По крайней мере от Ясу, которая, видимо, переняла от родителя эту слабость к внимательности, оно не укрылось. Утром Рин ни с кем не обмолвился ни словом: ни с ней, ни даже с Нитори. Просто молча упал на своё место в автобусе и не пытался заняться чем-либо другим, кроме как сосредоточенно рассматривать спинку впереди стоящего сидения.       — Твой заплыв будет в числе первых, — зачем-то сказала Косака, пока Мацуока во что-то там вчитывался. — Думаю, разложимся на трибунах и…       — Я пойду готовиться сразу.       Ясу как договаривала фразу, так и осталась стоять с открытым ртом. Хлопнула ресницами и только потом нашла в себе силы сомкнуть губы.       — Как хочешь.       У Мацуоки Рина не проглядывались даже намёки на какое-то духовное единство с командой Самезуки. И почему-то в тот момент осознание этого было особенно обидным.       Рин, не разворачиваясь, вернул ей листок обратно. И, поняв, что менеджер забрала его, сделал несколько шагов прочь. Пока голос Ясу снова не остановил его.       — Рин.       Косака не ожидала, что он остановится. Да и слова самостоятельно слетели с губ — она правда не думала, что скажет их вслух.       — Удачи тебе.       А еще она даже не представляла, что услышит в ответ.       — Спасибо.       И продолжила рассеянно смотреть ему вслед, пока не поняла, что как-то непростительно сильно отстала от ушедших вперёд товарищей. Разве что, прижимая к груди свою несчастную документацию и быстро-быстро перебирая ногами, чтобы нагнать остальных, Ясу вдруг пришла к выводу.       Вот так безропотно проводив Рина, она определённо упустила какую-то важную возможность. От этого уровень тревожности пережил новый скачок.       Отделаться от этого странного чувства не удалось и в процессе работы. В себя Ясу пришла только спустя какое-то время, когда уже стояла на трибуне болельщиков. К слову, ни путь к ней, ни сам подъём в голове ожидаемо не отложился.       — Если тебе так страшно — отойди от края.       Ясу подняла голову и встретилась взглядом со стоявшей рядом Рисой. Взяв инициативу в свои цепкие руки, девушка как раз курировала троих ребят, которые занимались закреплением того самого многострадального баннера. Накахаре, как обычно, только дай волю, чтобы заняться какой-нибудь общественной деятельностью. Или просто кем-нибудь покомандовать.       Отвернувшись обратно к бумагам, Ясу поняла, что, копаясь в них, буквально облокотилась на перила. С землёй её разделяла приличная такая высота, которой навскидку можно было дать метра четыре. Стоило Косаке это только осознать, как перед глазами всё поплыло, а по спине, несмотря на начало лета, пробежался холодок.       Девушка встряхнула головой и почувствовала у себя на лопатках чужую руку.       — Сказала же, отойди, — недовольно цыкнула Риса. — Нет, ну если у тебя появилось внезапное желание прыгнуть с парашютом…       Ясу мягко опустилась на пластмассовое сидение.       Отлично. Риса думала, что она просто испытывала на прочность свой вестибулярный аппарат и умение абстрагироваться от собственных страхов.       — Пыталась привыкнуть к виду, — махнула рукой Ясу.       — Ага, — сварливо бросила Накахара. — Ты без лишней надобности на второй ярус кровати-то не залезаешь. Честное слово, Косака, ты сегодня реально странная.       Она бы поспорила только с одной вещью.       Странной Ясу была последние два месяца, а не только сегодня.       — У меня рабочий стресс.       Железный аргумент. Рисе больше знать было необязательно, а то опять запоёт утреннюю песню с «её проблемным». А это вышло бы совсем лишним.       Секунду.       Ясу неожиданно нахмурилась.       Она сейчас что, про себя назвала Рина своим проблемным?       Нет, это не рабочий стресс, у неё просто точно начинает сдавать мозг.              В последний раз Косака ожидала заплывы своих ребят в таком напряжении, наверное, классе в шестом. Тогда она даже не была частью какого-либо клуба и ходила на соревнования без особого азарта. Года прошли, и помимо обязанностей изменилось и мировоззрение Ясу.       В какой-то момент понимаешь, что одного твоего присутствие недостаточно. Посмотреть могут и случайные зрители, а когда хочешь быть частью цельного механизма, нужно что-то большее.       Например, во время поддерживающих командных кричалок весь внутренний мир девушки переворачивался с ног на голову, а душа испытывала несравнимый ни с чем доселе испытанным подъём.       — Давай-давай-давай, Киёмизу! Вперё-ё-ёд!       Ясу убрала ото рта рупор и, всё ещё продолжая тянуть широкую улыбку до ушей, бросила взгляд в сторону. Туда, где стоял отец.       Косака-сенсей тоже держал штатный мегафон, но руки его были сложены на груди, а лицо выглядело до страшного сосредоточенным. Только странная полуухмылка подсказывала, что строгому консультанту сложившаяся обстановка была тоже по сердцу.       Последние десять лет Ренджи придерживался принципа — никаких личных чувств на работе. Пусть подобная идеология и сделала его в глазах окружающих чуть ли не чёрствым сухарём, мужчина пытался приобщить к ней и свою дочь.       Ясу привыкла считать, что, будь у неё время и практика, она была способна пристраститься и научиться всему. Отцовское хладнокровие на соревнованиях Косака тоже изо всех сил старалась перенять, но давалось ей это почему-то тяжелее, чем школьная программа по алгебре. Желание покричать со всеми за боевой настрой товарищей соблазнял сильнее самого вкусного пирожного в недавно открывшейся кондитерской лавке.       Говорят, её мама в молодости была такой же. Крикливой, активной, по описанию чем-то сильно похожей на Рису. Интересно, как тогда родители, такие разные противоположные полюса, смогли сойтись? Хотя опять же говорят, Косака Ренджи тоже раньше был другим.       Именно говорят. Исторически сложилось так, что о былых годах своего отца Ясу узнавала из разговоров третьих лиц — давних друзей и родственников. Ренджи не считал нужным рассказывать что-то больше необходимого, а Ясу из-за чего-то постоянно тушевалась перед перспективой расспрашивать самостоятельно.       Второгодка Киёмизу доплыл первым. Самезука снова взорвалась одобрительным гвалтом, разве что Ясу в этот раз обошлась душевными аплодисментами.       — О, ты глянь, Косака-сан, там же Нанасэ! — воскликнул стоявший рядом Микошиба, из-за чего девушке показалось, что она слегка оглохла на одно ухо.       — Нанасэ? — нахмурилась пристроившаяся у другого плеча подруги Накахара. — Какой же Нанасэ?       Она снова не подумала о том, чтобы взять с собой очки, поэтому теперь была вынуждена терпеть все прелести близорукости.       — Парень, который будет плыть на соседней дорожке с Мацуокой, — объяснил Сейджуро, показывая рукой на обновившееся электронное табло. — Старый друг нашего менеджера.       — А-а-а, — со знанием дела протянула Риса и, обращаясь к Косаке, спросила: — Ещё одно твоё водоплавающее?       — Эй, я бы попросил насчёт водоплавающих, Накахара-сан…       Пока ребята снова забылись в лёгкой перепалке, Ясу стояла между ними, по привычке прижав пальцы к губам и неотрывно глядя на готовящихся к следующему заплыву парней.       Сердце забилось где-то под горлом, а на лбу, кажется, даже выступила испарина. Но это всё девушка словно не замечала, потому подобные мелочи уже отошли на второй план. Близилась кульминация, важный момент, который должен был разрешить витавшее в воздухе с начала учебного года напряжение.       Когда раздался свисток, болельщики Самезуки снова ожили и начали скандировать кричалки. Ясу молчала. Во-первых, накал страстей чуть ли не стеснил ей горло, а во-вторых, даже будучи в более спокойном состоянии, она не знала бы, за кого болеть.       Это ведь Рин и Хару, верно? Как можно выбрать кого-то одного?       Если так подумать, видела ли Косака их соревнования? Нет, конечно, ей доводилось смотреть, как двенадцатилетние мальчишки, которых до сих пор лелеяли полки памяти, плавали на разных дорожках в секции, но чтобы всё было так серьёзно. Отборочные, на кону финал, а сейчас пара лишних секунд может стать поражением.       И их странное поведение.       Они выросли. А Косака Ясу до сих пор сидит на местах для зрителей и остаётся обычным наблюдателем.       Но всё ли ещё как прежде?       У судьбы на то были свои счёты. Как обычно.       — Эге-ге-гей! Таки первый, всё же не зря так усердно тренировался к этому заплыву, — резюмировал Микошиба.       — Это было мощно, — подтвердила его слова Накахара. — Ну и талантище этот ваш Мацуока. Теперь понимаю, почему ты с ним так носишься, Ясу… Эй, Ясу?       Риса накрыла мягко накрыла своей ладонью обхватившие перила пальцы Косаки, и сама девушка вздрогнула.       — Да, — промямлила она, бросив быстрый взгляд на побелевшие от вложенной силы костяшки. — Да…       А потом глазами вернулась обратно к оставшемуся в воде Нанасэ.       Странно.       И даже дышать тяжело.       Она представляла себе это как-то по-другому. А на деле всё оказалось совсем не так.       Чем дольше Ясу наблюдала за смотревшим сверху вниз на Харуку Рином, тем явственнее ощущала, как внутри что-то переворачивалось. И когда все пловцы наконец покинули дорожку, а табло обнулилось, Косака смогла справиться со своим ступором.       — Пойдём, — бросила ей Микошиба. — У меня выход скоро, сделаешь одолжение?       Косака ничего не ответила, лишь молча кивнула. Проследив за тем, как Сейджуро подхватил свою сумку, она пропустила его первым к крутой лестнице. Когда старшеклассники уже спустились к её середине, капитан, не оборачиваясь, спросил:       — Тебе помощь не нужна?       Ясу не сразу поняла, что он имел в виду.       Зато потом, оказавшись на земле, она вспомнила один разговор семилетней давности. Однажды тётушка Косаки, когда они обсуждали её извечный страх высоты, сказала одну любопытную вещь. «Если ты сможешь отвлечься, то сама забудешь, что должна бояться», — и улыбнулась. Ясу ей тогда не поверила. Из-за неприятного происшествия в малолетнем возрасте воздушное пространство стало для неё стихией непостижимой, даже при небольшом подъёме дыхание девушки сбивалось, а в голову лезли всякие ненужные мысли.       Но факт оставался фактом: она уже дважды миновала эту лестницу, ни разу не побоявшись, что оступится. А всё потому, что голова была забита совершенно не тем.       Всё-таки тётушка была права.              — Ты будто бы и не ожидала, что он победит.       Ясу скривилась.       — С чего ты взял?       Микошиба передёрнул плечами.       — Не заметил особой радости. Честно говоря, сначала мне показалось, что ты выглядела разочаровано.       Разочаровано? Нет, это явно не нужное слово.       — Я рада, что он выиграл, — произнесла Косака с нажимом, будто бы пыталась в первую очередь убедить саму себя. — Просто немного перенервничала.       — Ну ты даёшь…       Ясу вскинулась.       — Что?       — Что «что»?       — Договаривай, Микошиба, договаривай то, что начал.       Уже второй человек за день решил покопаться в причинах её нарастающего нервоза. Сговорились, что ли?!       — Нервная ты в последнее время, — мягко обогнул тему Сейджуро. — Может, тебе витамины какие пропить? Лето же. Для мозга, например, а то ты так и до экзаменов перегреться успеешь.       — Может, ты прав, — неожиданно согласилась Ясу.       Неожиданностью это было разве что для Микошибы. Сама Ясу видела в этом ненавязчивое стратегическое отступление.       — Я как раз собирался заглянуть в спортивный магазин на выходных.       — Предлагаешь напичкать меня протеином?       — И это тоже не помешало бы! Пищевые добавки, знаешь ли, штука полезная, их только принимать надо правильно.       Они уже подходили к раздевалкам для участников, их шаги отражались мягким звуком о стены пустого коридора. Свернувший в сторону самой нейтральной и непринуждённой темы разговор скрашивал остаток пути, придавал какие-то необходимые для Ясу в данный момент умеренность и самообладания.       Свои она явно где-то потеряла, теперь приходилось заряжаться невозмутимостью от бесконечного источника Микошибы.       Косака первая замедлила скорость.       — Ну, тогда в путь?       Сейджуро остановился рядом с ней и с готовностью поднял руку.       Это было что-то вроде негласной традиции, которую они придумали в прошлом году. Ясу взяла за привычку провожать Микошибу на каждый заплыв, обязательно хлопнув того по ладони. В этом простом жесте крылся какой-то особенный смысл, который был понятен только им. И от этого на душе разливалось странное тепло.       Косака очень дорожила этим чувством. Хотя бы потому что юноша стал для неё первым другом, когда девушка только пришла в плавательную секцию.       — И чтобы без победы не возвращался, — строго произнесла она.       Скорее напутствие, чем приказ. Ясу совершенно не сомневалась, что Микошиба дойдет до финала. Он был способным пловцом, даже её отец не один раз признавал это вслух. Да и замечали другие: Сейджуро уже получил приглашения от нескольких серьёзных университетов Токио.       — Вас понял, менеджер, — со смешком фыркнул капитан, прежде чем скрылся за дверьми раздевалки. — Глаз с меня не своди, не пожалеешь!       Ясу даже не сразу поняла, что осталась в коридоре в одиночестве. А когда поняла, то уголки её губ сами собой опустились, из груди вырвался тяжёлый вздох. Какое же непростительное зло она натворила в прошлой жизни, раз в этой ей приходится так переживать за всех этих бестолковых мальчишек?       Косака наконец повернулась назад и поспешила обратно к трибунам, опустив голову и шумно шаркая подошвами. Расклеиваться для неё было чем-то непозволительным, эдакой роскошью, которую предстояло ещё заслужить. Да и она сама мало понимала, почему чувствовала себя такой расстроенной.       А когда не понимаешь суть проблемы, врать о ней кому-то другому в разы сложнее.       Погрузившись в свои меланхоличные размышления, Ясу на какое-то время совсем выпала из реальности и слишком поздно заметила, что вот-вот в кого-то врежется.       — Извините! — тоненьким голоском попросила она прощения, когда столкнулась в чужим плечом, после чего подняла взгляд и недоверчивым шёпотом выдохнула: — Хару?..       Молодой человек, на которого ей повезло налететь, действительно оказался всем известным Нанасэ. Тем самым, которого Косака ещё минут двадцать назад видела на стартовой тумбе.       Тем самым, на совести которого лежала ответственность за её нынешнее настроение.       В первое мгновение в голове зароилась тысяча слов.       «У тебя удивительный вольный стиль, как и ожидалось от Хару».       «Всё так же удивляешь людей, ты совершенно не меняешься».       «Так здорово снова увидеть тебя на соревнованиях».       Но все они исчезли, стоило только Ясу внимательнее вглядеться Харуке в лицо.       Какое-то потемневшее, будто бы посеревшее, даже по меркам Нанасэ абсолютно отсутствующее. И глаза словно померкли, точно весь человеческий свет в них отключили.       Внутри всё с усердием струны напряглось. А Хару просто прошёл мимо, даже не обратив на Косаку никакого внимания.       Ясу сразу же вспомнила, что уже как-то раз видела у него такие же глаза. И её тут же накрыло эффектном дежавю.       Девушка рыком развернулась и повторила уже куда громче и эмоциональнее:       — Хару!       Только не снова.       Но он не обернулся и в этот раз. Поэтому Ясу только и оставалось, что смотреть на его удаляющуюся спину.       А в голове как назло продолжали крутиться картинки едва минувшего прошлого. Радующийся Рин, стоящий перед ним в воде Харука и ощущение какого-то важного момента, который Ясу абсолютно точно упустила.       Пожалуйста, только не снова.       Пальцы как-то произвольно сжались в кулаки. Внутри всё затрепетало от злости.       Ясу сорвалась с места и стремглав побежала в ту сторону, откуда шёл уже исчезнувший из поля зрения Хару.              — Косака-сан?.. Косака-сан!       Менеджер остановилась так внезапно, будто чья-то невидимая рука схватила её за воротник. Девушка оглянулась через плечо, и от застывшего на её лице выражения Нитори стало не по себе.       Сразу вспомнилось, как она одной только фразой утихомирила галдящих первогодок в первый день занятий.       Одновременно строгая и добрая. Только доброго сейчас в ней было маловато.       Щёки слегка покраснели, от губ наоборот отхлынула вся кровь — так сильно Косака их прикусила. Глаза сверкали чем-то злым, нехорошим.       — Что?! — рявкнула девушка так, что Айичиро захотелось уменьшиться до размеров микроба и спрятаться в какую-нибудь щель.       Через секунду в её взгляде мелькнуло какое-то слабое узнавание и внешний облик немного сгладился.       — Что ты здесь делаешь? У тебя заплыв скоро, — продолжила Косака всё ещё громко, но уже с меньшей злобой.       Говоря честно, Нитори действительно боялся что-то ей отвечать. Но взял контроль над собой и, еле ворочая языком, выпалил:       — Я всего лишь поздравил Мацуоку-семпая! Извините, я сейчас же…       Стоило ему лишь произнести имя нелюдимого второгодки, как брови девушки взлетели вверх. А через секунду она уже молнией подскочила к Нитори так близко, что у юноши от внезапного сокращения зоны комфорта чуть не случился приступ.       — Где он? — пугающе тихо спросила Ясу сквозь крепко сжатые зубы.       — Д-дальше по коридору! — незамедлительно ответил Айичиро, указав рукой в нужную сторону. — Косака-сан, у вас что-то…       Уже навострившая носки туфель в показанном направлении девушка его перебила:       — В раздевалку. Сейчас же.       Нитори съёжился и послушно подорвался с места. Всё-таки после рассказов капитана о «женщине из самых страшных кошмаров» проверять менеджера не хотелось.       А сама Ясу в темпе олимпийской ходьбы преодолела последний пролёт и, заглянув в нужный поворот, остановилась.       Услышавший звук шагов Рин поднял на неё взгляд.       — Ясу?       Какую-то пару секунд они смотрели друг на друга без каких-либо эмоций. Вокруг всё будто бы замерло, утихли даже звуки возни в дальних уголках коридора, которые до этого мельтешили где-то на фоне.       Рин первым нарушил эту идиллию: наконец-то отлепился от противоположной стены и сделал пару шагов навстречу. Выглядел он практически так же, как и до заплыва — весь подёрнутый аурой какого-то неясного пессимизма и апатии. От былой радости из-за победы над Харукой не осталось и следа. Только в уголках глаз всё ещё угадывались лёгкие морщины от смеха.       — Что-то случилось? — продолжил говорить он, так как Косака особым энтузиазмом в диалоге так и не заблистала.       Вдруг в ответ Ясу улыбнулась. Как-то пугающе странно. Губы изогнулись будто бы в истерическом смешке. Это было последним, что Рин видел.       А потом его правую щеку обожгла яркая вспышка хлёсткой боли.