Без лишних слов

Уставший от постельного режима Лис сидит на футоне и нервно теребит угол одеяла. Плотная повязка на глазах не давит, но все равно жутко мешает и раздражает. И без того острое животное чутье в полной темноте постоянно пребывает в напряжении. Шуршащая под полом мышка, стрекотание цикад в саду, звон фуринов от редкого дуновения ветерка ― привычный шум мучает слух и прогоняет сон. Не ускользает от чутких лисьих ушей, как энгава поскрипывает от приближающегося звука шагов. Седзи бесшумно раздвигаются, прохладный ветерок успевает всколыхнуть белоснежные пряди, прежде чем створки с легким щелчком захлопываются за спиной гостя. Комнату сразу наполняет терпкий аромат лекарственных трав. Ночной гость аккуратно ставит около футона позвякивающий посудой поднос и опускается рядом. Когицунемару узнал. Кто еще заявится к нему в спальню поздно ночью, да и кто лучше всех знает, когда беспокойному лису не спится. А Миказуки молчит, колдует над маленьким чайником, наполняет чашку душистым напитком. Нарочито льет тонкой струйкой, давая вдоволь наслушаться, как журчит и плещется о фарфоровые стенки жидкость. Когицунемару ждет, и терпение вознаграждается. Миказуки осторожно вкладывает чашку в руки Лиса, покоящиеся на одеяле, невзначай касается пальцев. Холодные. Когицунемару пьет неторопливо, смакует каждый глоток, а Миказуки любуется влажными губами, румянцем от жара напитка. Опустевшую чашку он убирает на поднос и по привычке тянется прикоснуться. Рука так близко к лицу, что можно ощутить исходящее от нее тепло, но Лис невольно вздрагивает. Слишком заметно. И ладонь замирает в нескольких сантиметрах от щеки, так и не коснувшись. Когицунемару не нужно видеть, чтобы представить, как тускнеют полумесяцы и плотно сжимаются бледные губы. Он действительно так и не смог смириться. Их отношения надломились после последней миссии с братьями Минамото. Остальные клинки Санджо поняли и приняли малоприятную правду. Одного Когицунемару до сих пор продолжают терзать страхи и сомнения. Бессознательно он опасается прекрасного клинка, потому что честно пытается и, как бы ни бился, не понимает его мыслей. Но даже так Миказуки остается его лунным сокровищем, нежно любимым и оберегаемым. Сейчас Когицунемару позволил себе слабость. Он устал разрываться от противоречий, к чертям дурные мысли, хотя бы этой ночью. Прежде чем Миказуки убирает руку, Лис накрывает ее своей ладонью и прижимает к щеке. Когтями ласково гладит нежную кожу, перехватывает руку и под тихий вздох касается губами тонкого запястья. Миказуки не сопротивляется, когда сильная когтистая рука тянет его на себя, и падает в лисьи объятия, прижимается щекой к широкому плечу. Без бесчисленных слоев одежды тело обманно хрупкое. Понежившись в объятиях, Миказуки устраивается на бедрах лиса и, обхватив лицо Когицунемару ладонями, целует по очереди в оба глаза через повязку. Слегка прижимает лисью голову к груди, чтобы не навредить глазам, рассеянно перебирает шелковистые пряди волос. Они сидят в обнимку всего пару минут, но для Когицунемару каждая секунда отдается тревожным эхом от биения сердца Миказуки. Хочется спросить, какие печали терзают его душу, и не хочется нарушать момент единения. Размышления прерывает Миказуки, выпускает пушистого лиса из объятий. Только Лис собирается возразить, как его губ касается палец. Миказуки на мгновение отбрасывает прочь столичные манеры, целует Когицунемару жадно и отчаянно, однако не теряет самообладания и быстро отстраняется. Больше нельзя. Лису мало, он и не пытается скрыть, от вида обиженной мордашки Миказуки тихо посмеивается. Их обоих ждет трудный день: борьба за светлое будущее для Когицунемару, борьба с тьмой прошлого для Миказуки. И как-то легче сделать последний шаг за порог, зная, что один из них точно вернется с победой.