Штормовое предупреждение

Маркус бодро вышагивал по дорожке, ведущей к кампусу университета. Настроение у него ещё со вчерашнего вечера было приподнятым, и даже не думало падать, как это обычно бывало по утрам перед занятиями. И дело было не в отличной погоде, не в том, что конец семестра и долгожданный отдых скоро, и даже не в том, что сегодня суббота, которую ждёт любой студент. Не-е-ет. Дело в том, что его заявку на учёбу по обмену одобрили. Ещё месяц, и можно паковать чемоданы, попрощаться с друзьями, собрать список сувениров для каждого и лететь навстречу новым знаниям и интересному опыту. Ему очень хотелось скорее поделиться этим со всеми, он уже издалека видел, что на их с друзьями обычном месте — двух составленных вместе скамейках под огромным клёном вдали от входа в университет, — видны два силуэта, один из которых активно жестикулировал. Маркус прибавил шаг, ведь у него такие потрясные новости! На расстоянии где-то пятидесяти шагов на него обратил внимание яро что-то обсуждавший с Норт и Карой Саймон, после чего помахал рукой. У Маркуса плохие новости. Он мог себе представить как сообщит о своём отъезде кому угодно, кроме Саймона. Так исторически сложилось, что Норт, к слову, на тот момент встречавшаяся с Маркусом, как-то случайно познакомила их на одной из многочисленных студенческих ночёвок с алкоголем, музыкой, и всем прилагавшимся, и тогда просто-левый-парень-с-факультета-филологии стал не просто левым парнем, а причиной жить номер один. И Маркус слишком радовался, когда Норт решила покончить с их отношениями и ушла к Каре. Наверное это было плохо, да, но Саймон — всё ещё причина номер один, а Маркус всё ещё не предпринимает никаких действий к тому, чтобы как-то намекнуть о чём-то большем, чем дружба. Маркус мечтал о двойных свиданиях, о походах всем вместе в кинотеатры и прокуренные забегаловки недалеко от университета, о том, как будет заваривать Саймону его любимый зелёный чай и о том, как они будут сверять расписания, чтобы увидеться хотя бы на пять минут. Он, фактически, распланировал всю их будущую жизнь аж до особняка на тихоокеанском побережье, а на деле всё ещё находился в мёртвой точке, и двигаться как-то не собирался. А тут ещё учёба по обмену. Целый год они не увидятся. Чёрт, можно, конечно, приехать на рождество, на весенние каникулы, да хоть на день рождения Саймона, но дело в том, что учебного кредита на многочисленные длительные перелёты вряд ли хватит. Маркус готов пожертвовать своими личными деньгами, готов устроиться на подработку, только вот есть ли смысл? Саймон его друг, и как он это воспримет, предсказать нельзя. Он подошёл ближе к тем самым сдвинутым вместе скамейкам, сделав максимально странное лицо, будто ему очень неудобно, но при этом натянул дежурную улыбку, чтобы не выглядеть странно. Миссия провалена. — Воу, ты сегодня прямо светишься! Что-то хорошее случилось? Нет, нужно сказать. Была не была. — Ну можно и так сказать… А потом его заклинило. Миссия снова провалена. Дважды. «Спецагент из тебя так себе», — иронично отметил про себя Маркус, попытавшись снова заговорить, но не вышло. Кажется он чисто физически не в силах. А ещё Саймон, как и всегда, смотрит так… преданно? Кто его знает, известно одно — Маркуса переклинило. — Эй, всё в порядке? — Саймон с обеспокоенным видом поднялся со скамейки и подошёл ближе, приложив ладонь ко лбу Маркуса. — У тебя случайно нет температуры? Может, ты болен? — Нет, всё… — Сиди тут, я принесу тебе воды. И поспешно исчез из поля зрения, перед тем суетливо покопавшись в рюкзаке в поисках кошелька. Норт еле сдерживала смех, за что огребла от Кары подзатыльник, но от этого только рассмеялась в голос. Норт в кругу друзей никогда не блистала особой тактичностью, но такая реакция даже по её меркам уже слишком. — Сердце, уймись, что ж вы такие милые-то а, — на одном дыхании выпалила она в перерыве между приступами смеха. Ещё чуть-чуть и у неё на лбу, кажется, выступит испарина. Ещё чуть-чуть и, кажется, Кара врежет ей сильнее. Маркус не знал, обижаться на это или нет, потому что он в это время был охренительно смущён. Хорошо, что он не имел свойства краснеть, в отличие от того же Саймона. И снова Саймон, да что ж такое-то. — Перестань! — нет, Норт всё-таки огребла. Странно, что они с Карой вообще могут жить вместе и наслаждаться компанией друг друга. Скорее их отношения можно было охарактеризовать как буйного ребёнка и заботливую сиделку, хотя им было хорошо вместе, и это главное. Маркус желал своим друзьям всего самого лучшего (кроме тех случаев, когда они жёстко стебались друг над другом), и поэтому не особо жалел о расставании с Норт. Зато у него теперь своих проблем навалом, самая значимая из которых — Саймон. — Что за отсутствующий вид? — поинтересовалась Кара, параллельно пытаясь заткнуть ржущую в голос Норт. Странно, что она до сих пор не перестала. Кажется кому-то и правда пора дать оздоровительного пинка. — Сегодня утром пришёл список одобренных заявок на учёбу по обмену. Я один из первых, — с отсутствующим видом сказал Маркус. От утреннего позитивного настроя не осталось ни следа. — Так это же прекрасные новости! Слушай, ты же теперь… — Я понятия не имею, как сказать об этом Саймону. Тут уже даже Норт стихла. — Я уже сказала, что вы до чёртиков милые, но даже не боюсь повториться, — уже спокойным тоном отметила она. — Не можешь ему сказать? — Маркус помотал головой. — Отлично, тогда с тобой всё ещё хуже, чем я думала. На лице Маркуса отразилось глубочайшее непонимание, а Каре стало стыдно за свою девушку, которая очень плоха в роли психотерапевта, хуже разве что в роли свахи. — Ты такой безнадёжно влюблённый, что я не вижу иного выхода, кроме как свести вас. «Хуже быть уже не может», — думала поначалу Кара. «А, нет, я снова ошибалась, может», — сокрушалась она после. — То есть… подожди, а если он не чувствует ну… то же самое? — Ты хотя бы раз замечал, как он смотрит на тебя? У меня иногда складывается ощущение, что ты для него — центр вселенной. Вот даже сейчас, — она осмотрелась вокруг, чтобы проверить, не рядом ли Саймон. На кампусе было много студентов, кто-то разбился на небольшие компании, кто-то сновал из стороны в сторону, пока не пришло время занятий. — Он же заботится о тебе, постоянно что-то приносит тебе, всячески помогает. Может, ты и не видишь, но он каждый раз пытается как-то к тебе прикоснуться. — Раз на то пошло, он всегда улыбается, когда смотрит на тебя, — добавила Кара, и Норт как-то приободрилась, даже выпрямила осанку, весь её вид так и говорил «Вот именно, послушай её, убедись ещё раз что я права!». Маркус выслушал. Маркус даже согласен с чем-то в какой-то степени. Но он всё равно не верит потому что как такой светлый и замечательный Саймон может быть влюблён в него, такого обычного и в принципе ничего из себя не представляющего Маркуса, который почти половину их дружбы встречался с Норт и почти на протяжении этого же времени напивался в его присутствии (при этом Саймон всегда ограничивал себя в спиртном, оправдываясь тем, что некому будет тащить пьяную тушу Маркуса домой), жалуясь на всё подряд. Не может этого быть и точка. — Он никогда не говорил ни о чём подобном, — задумчиво добавил он. Однако он не учитывал тот факт, что Саймон в целом говорил о себе мало, даже если спрашивать прямо. А в больших компаниях, когда начинались разговоры за жизнь и за отношения, он всегда привычно сутулился, уклонялся от ответов и отшучивался. — Плевать на слова, главное — действия, — Норт заговорщически понизила тон голоса, завидев вышедшего на крыльцо Саймона. — Просто следи за тем, что он делает, а когда тебе покажется, что настал подходящий момент, скажи ему об учёбе. И признайся заодно. — Но я… — но речь оказалась прерванной как раз очень невовремя. — Держи, надеюсь тебе хватит, — Саймон протянул бутылку воды, и их с Маркусом пальцы случайно соприкоснулись. Только вот после всего того, о чём они с Карой и Норт здесь говорили, случайно ли? Норт, проследив за этим движением, неопределённо хмыкнула.

***

Ещё с утра Маркус заподозрил неладное. Утром, как раз в то время перед началом занятий, когда они собирались под деревом, чтобы поболтать о всяком, Норт невзначай ушла «по делам», хотя Маркус отлично видел, как она неумелыми конспираторскими жестами пыталась подозвать к себе Кару, но та как будто в упор не видела. Только после ну очень громкого и вовсе не наигранного кашля она встрепенулась, и, пробормотав что-то вроде «я тут уйду ненадолго, скоро вернусь, наверное», быстро ретировалась. Маркус и Саймон проследили за ней, оба чувствовали себя до жути неловко, только вот Маркус немного больше, ведь он понимал, в чём тут дело. Через пару секунд воцарилось не менее неловкое молчание. А ещё через пару секунд Маркусу захотелось сбежать как можно дальше. — Ты случайно не знаешь, почему они себя так странно ведут? — спросил Саймон с таким откровенным непониманием, что непонятно, как можно быть таким наивным. Маркус так и подумал, заметив, как он придвинулся поближе. Может, то, что говорили о незаметных и маленьких движениях Кара и Норт — правда? Может, он делал это неосознанно, а может, и намеренно, но это всё ещё было мило, даже как-то по-детски мило, аж до приторного сахарного привкуса. — Понятия не имею, — соврал Маркус, наклонившись и сделав вид, что ищет что-то в сумке, чтобы скрыть ухмылку.

***

После обеда, когда у всех четверых совпадали перерывы, можно было собраться на крыше, которую, вопреки технике безопасности, никто не закрывал, и поиграть в покер. Нет, не на деньги. Ну только если совсем небольшие. Как-то Норт выгребла из кармана Маркуса почти сто пятьдесят долларов, а ещё столько же получила от Кары и Саймона. Норт хоть и было хорошо, но они между собой условились больше не делать ставки больше десяти. Обычно они сидели здесь до тех пор, пока кто-то не проиграется вдребезги или не посмотрит на часы — как раз так они и пропускали примерно треть лекции. Каре с Саймоном везло — на своём курсе они были одними из лучших, и им всё прощалось, не то, что Норт, которая хоть и была активисткой в своих кругах истфака, но доставляла некоторые проблемы. Являлось ли это следствие того, что она была спортсменкой или нет — непонятно, но спокойной она была только в одном случае — когда рядом была Кара. И в очередной раз, когда они все вместе собирались за колодой карт, Маркус смотрел на их счастливые лица во время объятий, и думал, что было бы неплохо быть настолько смелым, чтобы сказать всё Саймону здесь и сейчас. Но увы, ему хватало смелости на всё что угодно, он мог бы повести за собой революцию, если бы того захотел, но собраться и сказать всего лишь одно предложение как-то не получалось, сколько ни старайся. Сегодня Норт почему-то задерживалась. Кара сказала, что та нарвалась на какие-то проблемы и теперь разбиралась с тренером. Услышав объяснение, Маркус облегчённо вздохнул. Не придётся страдать из-за неуместных попыток столкнуть его с Саймоном. Может, так даже и лучше, если они останутся друзьями — проще будет расстаться на длительное время, проще будет общаться и переписываться посреди ночи, поскольку другого времени нет, а часовой пояс не позволяет. Маркус уже очень ярко представлял это время: у него — шесть вечера, находится свободная минутка, он пишет Саймону, чтобы рассказать о своей учёбе здесь и спросить как дела у него, но у него — четыре утра, хотя он всё равно отвечает, сонно и не видя толком перед лицом клавиатуры, но отвечает, что у него всё хорошо. И что скучает. Так, нет, фантазии зашли куда-то совсем не туда. Маркус вышел из мира фантазий, несколько раз быстро моргнул, избавляясь от остатков транса. Кара отдавала Саймону какой-то свой конспект по современной литературе, кажется, на то, что Маркус не совсем здесь, даже не обратили внимания. Карты с собой всегда приносит Норт — сейчас, кажется, достаточно тихо и спокойно, Кара будет не против, если… — Саймон, знаешь… — Простите-извините, задержалась! — на крышу, как обычно, шумно оповестив всех окружающих, ввалилась Норт, прямо в спортивной форме. «Как же ты вовремя», — язвительно прошипел про себя Маркус. То, что Норт пыталась их свести, но как раз когда Маркус решился на что-то сам, всё испортила, было очень иронично. Даже слишком.

***

Перед Маркусом стоял сложный выбор: сказать всё Саймону как есть самостоятельно, или это сделает Норт, при этом наверняка сболтнув что-нибудь лишнее и не совсем приличное. Он не мог вспомнить, когда последний раз в жизни ему приходилось принимать настолько сложное решение. Даже подавая документы в колледж и университет он не так переживал, как сейчас. Так себя, наверное, чувствуют какие-то высокопоставленные политики, решая, нажимать или нет ядерную кнопку, чёрт их знает. Маркус зажмурился до цветных кругов перед глазами, попытавшись собрать все свои суждения вместе. Не вышло. Но пока что наилучшим вариантом всё ещё является самостоятельное признание. У Саймона начались практические занятия — их группу освобождали примерно на тридцать-сорок минут позже, чем кончались лекции у Маркуса, но могли и задержать. Маркус решил подождать на традиционном месте — на сдвинутых скамейках под раскидистыми ветвями. Прошёл только день — а он попадал в неловкую ситуацию уже дважды. Ох как бы ему не хотелось повторить свои сегодняшние неудачи. Он продумал всё — как подобрать слова, с какой интонацией говорить, попытался представить любую возможную реакцию Саймона. А вообще, зачем? Это всё слишком непредсказуемо. Пока над головой шумела листва, а солнце медленно катилось за исчерченный линиями домов горизонт, Маркус не заметил, как прошёл час. Саймон не появлялся. Видимо, задерживали. Вроде бы никаких поводов для беспокойства но… но он только что собрался с духом, почему же надо было сильно задерживать студентов филологического именно сегодня? Терпение подходило к концу: Маркус вырисовывал какие-то незамысловатые узоры на сухой земле носком кроссовка, солнце скрылось за горизонтом, оставшись розоватым следом на стеклянно-бетонных стенах. Полтора часа. Это уже многовато. С него хватит. Однако, стоило только Маркусу встать со скамейки, закинуть на плечо рюкзак и отойти буквально на пятнадцать шагов, как его догнали, развернув за плечо. Саймон. Ох чёрт, как же он невовремя. — О, Маркус, я не знал, что ты до сих пор на кампусе, пойдём домой вместе? — вынужденный кивок. — Ты себе не представляешь, сегодня была такая потрясающая лекция! Читал один малоизвестный автор, но как же… Вот знаешь, когда мысли какого-то человека настолько похожи на твои, что страшно? — Маркус не знал, но сделал вид, что да. — Так во-о-от! Я бы остался ещё на несколько часов, чисто чтобы поговорить с ним. О, кстати. Ты вроде как что-то хотел сказать днём, нет? Маркус даже остановился на секунду. Мгновенно умер, мысленно разложился и снова воскрес — именно так ощущалось внезапное «тудум» по всему телу, и он понял, что это всё. Пути назад нет. Маркус посмотрел на воодушевлённое и буквально светящееся в розоватых сумерках лицо Саймона, улыбнулся уголками губ, оценив масштабы катастрофы, творившейся с ним. Ему должны были выслать штормовое предупреждение перед тем, как в его жизни появился Саймон. Торнадо, извержения вулканов, цунами, землетрясения, да хоть чёртовы метеориты — и всё оно здесь. Маркус отлично знал, что сейчас парой хорошо выстроенных предложений он может предотвратить всю эту череду катастроф, и тогда его жизнь не пойдёт под откос, или, напротив, обрушится, как карточный домик. — Да знаешь, не так уж и важно. И не смог. — Оу, — сиреневатые отблески на лице Саймона помрачнели, как и он сам, взгляд опущен куда-то под ноги. — Мне казалось, тебе это важно. «Как же ты чертовски прав», — думал Маркус, но говорил и делал совершенно обратное. — Честно, это мелочь. — Если вдруг тебе захочется, ну, рассказать, — неуверенно начал Саймон, всё ещё опустив глаза в пол и понурив голову, ссутулившись ещё больше обычного. Маркус тоже отвёл взгляд, чтобы не чувствовать себя неловко, и, возможно, даже слегка покраснел. — Я всегда выслушаю, знай это. — Я знаю, — в голосе Маркуса не было раздражения, скорее улыбка, и что-то ещё, ему самому до конца непонятное. — Обязательно расскажу.

***

В воскресенье утром Маркус заклеймил себя ссыклом. Да, он до сих пор не сказал Саймону ни слова. Даже больше, он специально пойдёт завтра к кампусу окольными путями, чтобы, о боже, их дороги не пересеклись. Да, он до сих пор не придумал план действий, и не притрагивался к мысли об этом со вчерашнего их разговора. Самое ужасное во всём этом — он сам сказал Саймону, что обязательно поделится тем, что у него на уме, и теперь Саймон ждёт. Маркус не предполагал, нет, он точно знал, что Саймон ждёт. Постоянно вертит в руках телефон, ждёт звонка, сообщения, какого-то знака свыше, да хоть внезапную катастрофу, о которых почему-то постоянно Маркус в последнее время думает, и которые, как ему казалось, являлись прекрасной метафорой всей этой ситуации. Только вот никаких экстренных мер он предпринимать так и не собирался. Он проснулся слишком рано, даже не до конца открыл глаза. Взглянул на часы, обе стрелки которых остановились где-то рядом с семью — самое время поспать, но в сознании Маркуса тем временем образовывались сверхновые, взрывались целые галактики и ещё чёрт знает что, он мог с полной уверенностью сказать, что сам слышал эти взрывы. У него в сознании бушевал океан — целый хренов океан, мощная стихия, готовая каждым своим атомом стереть с лица земли целый город. Нет, это было скорее похоже не на океан, а на громадный бунт, полный криков и ненависти и… И где-то среди транспарантов и флагов затесалась мысль о том, что было бы здорово не искать возможность сказать обо всём, а самому её создать. Можно даже попросить Кару и Норт, если те ничем не заняты, помочь ему. Маркус прикрыл глаза и стал думать, что ему делать. Подавить катастрофы в голове было сложнее, чем казалось сначала, но по итогу картина вполне себе сложилась. Место. Каждое воскресенье кто-то с потока обязательно устраивает у себя вечеринку. Нужно только узнать, где это сегодня. Время. Обычно это происходит после заката. Темнота, как известно, лучший спутник молодёжи, и тем лучше. Можно уйти в какое-нибудь укромное место. Норт и Кара. Нужно написать им, согласятся они помочь или нет. Норт пойдёт в любом случае, но помощь Кары точно лишней не будет. Саймон. Придумать какой-нибудь несложный предлог, вроде «Ты устал, тебе нужно развеяться», и вытащить его на вечеринку. Собственно, сама речь. Сначала сообщить об отъезде — то есть плохое, чтобы потом перейти на относительно хорошее. Зависит от реакции. Ах да, важный пункт — не пытаться продумать реакцию Саймона, повредит всему остальному, лучше предаться импровизации. Начать исполнение Маркус решил тут же: плюнул на то, что сейчас семь утра, воскресенье, и, должно быть, все ещё спят. Написал Норт сообщение, и отложил телефон в сторону в ожидании ответа. Как ни странно, он не заставил себя ждать. И что только Норт могла делать в такое время… «Окей, я помогу». И только он собрался спросить про Кару, пришло ещё одно. «Кара тоже согласна». Отлично. А потом, о боже, никто толком не знает, что это было, но на Маркуса нашло что-то, из-за чего он открыл контакт Саймона и с чересчур нежной улыбкой принялся писать. Слово за словом, строка за строкой. Всё вышло как-то само и слишком легко. Маркус пришёл в себя только на «Люблю тебя». О чёрт, он действительно написал Саймону целое хреново любовное письмо. Но нет, не так он хотел это сделать, не сообщением, не в семь утра, и всё могло бы пойти отлично, душа Маркуса могла бы быть чиста уже сейчас, но… Но только его палец завис над «Отправить», он передумал, быстро сморгнул это непонятное наваждение и стёр всё до единого символа.

***

План работал идеально. Саймон согласился пойти на «заслуженный отдых», после недолгих уговоров даже взял какого-то пойла. Норт всячески способствовала тому, чтобы развязать Саймону язык, Кара отвлекала тогда, когда ей казалось, что Маркус начал смущаться (а заметить было несложно), а когда они обе ушли, бросив напоследок невнятное «Нам нужно уединиться», Маркус понял, что всё. Теперь пути назад точно нет. Вокруг грохотала музыка, светились неоном принесённые кем-то фонарики и гирлянды, пахло алкоголем и духами, они с Саймоном вышли на террасу, чтобы не терять атмосферу всеобщего веселья, но при этом уйти от толпы. Маркус собрался с силами, вдохнул побольше свежего ночного воздуха и начал. — Саймон, знаешь, — он осёкся. Не так подобрал слова. — Помнишь, ты говорил, что всегда выслушаешь, если мне захочется тебе что-то рассказать? Раскрасневшийся Саймон в ответ лишь кивнул. — Так вот, я хотел сказать тебе, что… А потом кто-то проходивший мимо споткнулся об небольшой порожек при входе и всё содержимое его двух стаканов оказалось на одежде Маркуса.

***

«Это конец», — думал Маркус. «Я даже банально сказать не смог», — думал Маркус. Всё всегда шло не так, как надо. Наверное сама вселенная не хочет, чтобы они сошлись. В голове Маркуса снова замаячило это навязчивое сравнение с катастрофой. Он закрыл глаза и зажмурился до белого света в уголках. С подмоченной в фактическом смысле репутацией Маркус быстро ретировался обратно в дом — там на некоторое время закрылся в ванной, и долго-долго смотрел на себя в зеркало, пытаясь понять в чём дело. Ничего не изменилось — от природы разного цвета глаза, веснушки, только вот в выражении лица что-то не так. Чёрт знает, что это, но всё должно быть в порядке, Маркус просто пятый раз не может сообщить банальную вещь, что тут такого. А после длиннющих игр в гляделки с самим собой ушёл на задний двор — лежать на траве и пялить в тёмно-синее ночное небо, покрытое багровыми облаками. Может, ему нужно разобраться в себе, или попытаться ещё раз, или… Никто больше не узнает, что или, потому что в какой-то момент времени Маркус настолько отключился от реальности, что совсем не заметил, как рядом оказался Саймон. Лёг на прохладную траву, скопировав позу Маркуса, и нет, он не смотрел на него, а куда-то примерно в ту же точку на небе, где сейчас был Маркус сознанием. — С тобой всё в порядке? — тихо поинтересовался Саймон, всё ещё до жути красный из-за выпитого. Маркус молчал. Молчал слишком долго, настолько, что Саймон сам заговорил. — Я вижу, что что-то не так в последнее время. Ты всё время какой-то нервный, не в своей тарелке. Прости, что не сказал этого вчера утром, но… — он коротко вздохнул. — Я хотел поздравить тебя. Я очень рад за тебя. — В смысле? — мигом отозвался Маркус, оторвавшись от созерцания звёзд. — То есть ты… — С учёбой по обмену. Ты же весь последний год этим бредил. — Так ты знал?! — он опешил, после чего глубоко вздохнул и закатил глаза. Тут же захотелось сбежать, оказаться как можно дальше отсюда, желательно, где-нибудь в воображаемой другой галактике. Со стороны Саймона послышался неуверенный смешок. — Да, ещё в первый день узнал, — судя по голосу, Маркус не смотрел, Саймон улыбался. — И когда? — Меньше чем через месяц, — на Маркуса снова нашло то самое нечто, которое овладело им, когда он набрал длиннющее сообщение. Оно накатывало медленно, постепенно, но вполне реально было почувствовать теплеющие щёки и чуть-чуть вспотевшие ладони. О нет, волнение. Но нет смысла паниковать, бежать-то уже некуда. — Оу, — короткая пауза, Саймон нахмурился. — Тогда знаешь что? — Что? — Я бы хотел провести это время с тобой. Но знаешь, не как друг, — кажется, Саймон в замешательстве, и кажется, что они касаются друг друга коленками. — Как кто-то более близкий. Я надеюсь, ты понимаешь, о чём я. От футболки Маркуса дико несёт смесью спирта и ароматизированной газировки, на земле слишком холодно лежать, и кажется начинает капать дождь, но он улыбается. — Не поверишь, но я хотел сказать тебе всё то же самое. И больше не будет никаких катастроф.