Догорающие

— Я здесь — фраза слетает так охотно, но так непревычно, и хоть её сразу же утягивает фоновый шум корабля, она ещё долго висит в воздухе. Тор смотрит на него с такой родной улыбкой, которой, бог коварства должен признать, ему не хватало всё это время. Они стали ближе, пересекли невидимую черту сначала на Сакааре, а потом и в битве за Асгард. Казалось, все давние обиды стали такими неважными, отошли куда-то в минувшее прошлое, а они сейчас здесь, вдвоём, вместе, смотрят друг на друга, сумев преодолеть пропасть непонимания. Они выросли, изменились - уже не мальчишки с отсутствием опыта и болезненными амбициями. Прошли слишком многое, чтобы не понимать - что бы ни случилось, они продолжат идти рука об руку, стараясь заклеить трещины, расползшиеся колотыми надломами по монументам их общего прошлого. Они просто стали теми, кто они есть, это случилось не по их воле, такими разными, но такими похожими одиночками, нашедшими счастье и дом друг в друге, семью, её остатки. Они могут ссориться и драться из-за разных целей, - иногда даже простой упрямости - при этом всегда оставаясь друг для друга первостепенным приоритетом. Приоритетом абсолютно паритетным. Тепло и забота, протянувшиеся из самого детства, с годами только укреплялась под натиском трагедий и разногласий, показывая ещё большую ценность для них обоих - что бы не случилось, это проходящее, а они друг у друга в единственном экземпляре. *** Все мысли Локи разом оборвались, когда Тор притянул его к себе, пряча лицо в чёрных вьющихся локонах, вздыхая уже не тревожно, а глубоко. У экс-принца всё замирает внутри, и Лафейсон прирастает к полу. Оцепенение проходит так же быстро, как и появляется, и Локи, крепко сжимая в ответ, давяще впивается руками в спину, пока сердце болезненно-приятно сокращается и пульсирует; горячо и так желанно утыкается в открытую кожу шеи, между её основанием и плечом, обрывая в эти мгновегия у обоих нечто, сильно натянутое под рёбрами, упавшее вниз и взлетевшее вверх - на дно желудка и обратно к горлу. — Я так скучал по.. "по всему этому", "по тебе" — тепло начинает громовержец, не сумев закончить, поняв, что не хватает слов; желая сказать обо всём - о горе, вызванным мнимой смертью брата, о давно закончившихся тёплых солнечных деньках их, как оказалось, беззаботной юности, о совместных битвах и приключениях, о том, что он думал, что уже потерял навсегда. Его молчание красноречиво говорило всё за него. — Я знаю — Локи грустно улыбается одними - почему-то, чёрт, влажными - глазами, зная что Тор не увидит, и плохо слышимым шёпотом добавляет — я...тоже. *** Они кружили в черноте пылающего космоса и оплавленных обломках своего корабля. Оба - в крови, ранах и с подпаленной одеждой. Тор, не зная, жив брат или нет, схватил его за руку и не отпускал до сих пор, от боли и усталости находясь на грани расплывчатой темноты бессознательного забвения. Ярко догорающие, последние боги мёртвого пантеона Он всё думал о смерти своих людей, друга, но ярче всего стояло перед глазами лицо Локи, синеющего от недостатка воздуха, и в эти секунды будто необратимо задыхалось что-то внутри него самого тоже. Так немилосердно со стороны Таноса - заставить принца падшей империи умирать в агонии на глазах своего короля. Наверное, тот считал это своеобразной платой за дерзость. Бог грома не знал, был ли ледяной чародей жив или мёртв - Танос, казалось, довёл свое дело до конца, но и асгардцы были довольно выносливы. "Но он не асгардец"- не подумалась мысль, потому что Тор давно уже так не считал Сжимая тонкую грязную ладонь в своей собственной крепче, Тор знал одно - он отпустит её, только если его прикончат. Потому что он, Локи, этот паршивец-который-никак-не-мог-его-оставить - всё, что у него осталось. Этот подлюка, сквернавец хитроглазый — всё, и самое лучшее. Догорающие Он фаталистично уповал, что ещё не догоревшие Тор наконец-то понял вещи, ускользавшие от него столетиями, вырос над собой - последние годы его жизни переделали в нём многое, научив ценить, что есть и думать, прежде чем делать. Да вот только бы не оказалось, что слишком поздно