Лето у Грейнджеров

      Непривычно. Тебе настолько непривычно в таком колоссальном, на твой новый взгляд, количестве одежды, что ты то и дело нервно поводишь плечами и едва сдерживаешь желание почесаться. То, что ты являешься центром внимания едва ли не всех, находящихся в это время на платформе 9 и ¾, тоже совершенно не помогает.       Рядом с тобой спокойно идёт гораздо более привычная к смене стиля жизни Гермиона. Это ещё один из аспектов, почему на вас обоих фокусируется столько внимания. Жадные, алчные взгляды девушек вышедших на брачную охоту впиваются в тебя, проходят снизу вверх и сверху вниз. Под ними ты вновь чувствуешь себя голым, но не в комфортном доме твоей девушки, а среди хищной толпы львиц и гиен. Затем, эти взгляды окидывают Гермиону, словно в недоумении спрашивая: "Эй, а что эта гря… магглорожденная серая мышка делает рядом с самым завидным женихом магической Британии?".       Но гораздо сильнее тебя бесят похотливые взгляды парней, обволакивающие твою подругу. Хотя, возможно, как раз с ними будет гораздо легче. Ты обдумываешь эту мысль, заметив как особо наглый семикурсник с Равенкло, попавшийся вам по дороге замирает и делает шаг назад под твоим взглядом, в котором явственно читается: "Это. Моё. Протянете ручки – оторву по самую задницу". Парень опускает взгляд, как бы признавая право более сильного и доминантного самца на любую самку, которую он только пожелает. Да, однозначно, с девушками будет куда сложнее.       По дороге вы обмениваетесь приветственными фразами с однокурсниками, среди которых Невилл Лонгботтом, стоящий в компании странной блондинки с астрономическим именем и Лаванда Браун. Гриффиндорская красотка тяжело вздыхает, глядя на ваши сцепленные руки и, похоже, одной из первых задумывается о переключении на другую, более доступную цель.       Цели, если ты правильно её идентифицировал, она, впрочем, не видит. На платформе (как обычно в такую "рань") отсутствует облачко рыжих волос над веснушчатыми лицами. Раньше ты, наверное, дождался бы вечно опаздывающий клан Уизли, но сегодня у тебя на уме кое–что другое. Вы заходите в вагон, левитируя сундуки, находите пустое купе, не зря же вы так рано приехали, и занимаете его.       В августе вы посетили Косую Аллею и, в числе прочего, прилично закупились во Флориш энд Блоттс. Среди кучи полезных вещей там нашлись и чары, позволяющие по-настоящему надёжно закрыть помещение. Закрыть так, чтобы никакой "аллохоморой" отпереть их было невозможно. Чары, разумеется, выучены. Обоими. И да, дискуссия по поводу Пушка и того, кто организовал их визит к трёхголовому трёхчлену, последовала, выводы были сделаны…       Однако именно в этот момент, всё это не имело значения, важно было другое – ты и она, наконец-то, оказываетесь в купе. Гермиона открывает сундук и явно собирается переодеваться в школьную мантию. Ну уж нет! Так просто она от тебя не отделается. Правой рукой ты надёжно запираешь купе, задёргиваешь шторки, накладываешь чары заглушения звука и, естественно, очищаешь его до кристальной чистоты. Левой же лихорадочно расстёгиваешь и сдираешь с себя одежду, чтобы оказаться в уже привычном для тебя обнажённом виде.       Гермиона стоит к тебе спиной и достаёт мантию. На ней лишь узенькие розовые трусики и комплектный бюстгальтер. Впрочем, на твой вкус даже этого многовато, так что одним движением ты расстёгиваешь и верхнюю тряпочку, а вместо ткани её грудки накрывают твои ладони.       - Гарри, - возмущённо взвизгивает она, - нам же нужно на собрание!       - К Мерлину любые собрания, - настаиваешь ты, - ты мне нужна больше, чем эти глупые мероприятия!       Ты разворачиваешь девушку к себе, обнимая и впиваясь в губы поцелуем. Твои руки скользят вниз по спине, стягивают трусики и начинают мягко разминать половинки попки. Ты наслаждаешься властью над девушкой, которая забыла о своих протестах и жарко задышала тебе в губы. Гермиона одной рукой перебирает твою шевелюру, другой же исследует загорелую мускулатуру твоей спины. Твой член елозит среди тонкого пушка подруги, то и дело тыкаясь в стремительно увлажняющиеся губки.       - Давай, ложись, - не выдерживает, наконец, Гермиона и подталкивает тебя к полке, оторвавшись от тебя и взвесив на ладони, вставший на всю длину, член.       Ты взмахиваешь палочкой, почти вдвое расширив ложе для сексуальных игрищ, и укладываешься на спину. Она привычным движением закидывает на тебя ногу и начинает вылизывать головку пениса. Каждый раз твоя подруга напоминает тебе девчушку–школьницу, сосущую леденец. Впрочем, она и есть школьница, так ведь?       Ты стонешь, когда головка твоего члена скрывается между приветливых губ, и она расплывается в улыбке, с которой и начинает всё глубже и глубже насаживаться ртом на твой инструмент.       Гермиона нетерпеливо крутит попкой прямо над твоим лицом и ты, наконец, вспоминаешь, что поза предусматривает взаимный обмен наслаждением. Ты подтягиваешь её за бедра чуть ближе и пару мгновений любуешься зазывно приоткрытой дырочкой, из которой готова вытечь капля влаги, прежде чем начать вылизывать по периметру её губки, собирая первые соки.       Ты то пощипываешь губами клитор, то лижешь широкими, размашистыми движениями её щёлку, то сильнее притягиваешь к себе и забираешься языком внутрь, вылизывая внутренние стенки влагалища.       Девичьи стоны отдаются вибрациями её горла на твоём члене. Ты чувствуешь, что вот-вот не выдержишь и, протягивая правую руку, нежно крутишь торчащий сосок, одновременно засасывая клитор. На подбородок брызжет жидкость, и ты отрываешься от пуговки, начинаешь пить сладкие соки твоей любимой.       Она выгибается и подаётся вверх, насаживаясь на твои губы со сладким стоном. Твой член обдувает прохладный воздух, и напряжение в яйцах чуть спадает. Потом вы сидите рядышком на полке, остывая. Гермиона взмахивает палочкой, очищая ваши тела. Вы начинаете целоваться, твои руки оглаживают небольшие девичьи груди, потирая соски. Она заводится всё сильнее и, наконец, пересаживается на противоположную, узкую полку, подкладывая себе под попу трансфигурированную из обертки драже подушку, откидывается на спинку купе и призывно раздвигает ноги.       Ты встаёшь перед ней, проверяешь пальцами готовность – о, да, такая мокрая! И плавным движением привычно входишь в узенькое влагалище. То отступая, то толкаясь вперёд ты вскоре загоняешь в неё свой член до предела и начинаешь планомерно накачивать её, с неумолимостью механизма доводя до следующего оргазма.       Гермиона обнимает тебя, находясь на грани того, чтобы в приступе блаженства не начать сдирать дорожки кожи с твоей спины. И вдруг ты чувствуешь, как Гермиона напрягается в твоих объятиях, но не так, как от надвигающегося оргазма, а как будто… да, чувства тебя не обманули, она подхватывает с полки палочку и машет ей в направлении двери, одновременно состроив злобную гримасу.       - Герми, что случилось? - спрашиваешь ты, даже остановив возвратно–поступательные движения.       - Рон, - злобно выплевывает она, - шторка задёрнулась не до конца, и этот рыжий извращенец за нами подглядывал.       - Дааааа? – протягиваешь ты, возобновляя движения в её лоне, - интересно, что нового ухитрился увидеть Рон? Видом моей голой задницы он и так мог наслаждаться сколько угодно, в гриффиндорской душевой. Ох, сильно надеюсь, что он строго по девочкам, а не то побоюсь в следующий раз поворачиваться к нему спиной.       - Твоя голая задница моя, Поттер! - простонала она тебе на ухо, обжигая его горячим дыханием.       Гермиона улыбается и вдруг её лицо искажается, она плотно обвивает твою только что обсуждаемую часть тела ногами и настолько возбуждающе стонет, что ты не выдерживаешь и выстреливаешь семенем в самую глубину пульсирующего вокруг твоего члена влагалища.       Вы замираете в этой позе, Гермиону потряхивает в посторгазменных конвульсиях, а ты тяжело дышишь и, смахивая со лба капельки пота, нащупываешь своими губами её, такие податливые и мягкие.       В это же время, сидя на полу коридора, с трудом приходит в себя рыжеволосый и краснолицый парень. Перед его мысленным взором стоит вовсе не худощавая голая задница соседа по спальне, так что последний может мыться спокойно. Нет, там искажённое страстью лицо их общей подруги, её тонкие руки, впившиеся ногтями в спину его друга, и стройные ножки, обвившие талию, впрочем, сейчас, что уже совершенно ясно, девушки его друга.       - А я? А как же я? Ну почему всё… – похоже, он произносит слова возмущения вселенской несправедливостью, идущие из самого сердца вслух, потому что на них немедленно приходит ответ:       - Это ты о ком? – весьма проницательно спрашивает стоящая над ним Лаванда, - о Гермионе или Гарри. Рон, ты не би, случайно? А то может и вовсе по мальчикам? Я помню как ты бросил на прошлогоднем балу свою спутницу и сидел в обнимку с таким же балбесом Дином, нажираясь на пару огневиски из фляги. И смотрел ты, ага, на Гарри ты смотрел. Не, пойду я лучше с Симусом пообщаюсь. Он хоть прикольный и юморит хорошо.       Ничего не понявший из этих странных девичьих рассуждений Рон, - "нет, никогда я их не пойму", - встаёт и идёт в туалет, ополоснуть всё ещё разгорячённое лицо и попытаться изгнать из сознания видение ритмично потряхивающихся трусиков на щиколотке Гермионы.       Следующий раз вы сталкиваетесь с Роном в коридоре соседнего вагона. Он краснеет под цвет причёски и, что-то буркнув, пытается войти в первое попавшееся купе, откуда мгновенно вылетает под девичий визг.       Гермиона хихикает, ты усмехаешься и тянешь её за собой, настало время очередного раунда. Не проходит и десятка минут, как одной рукой ты раздвигаешь половинки попки своей девушки, а другой подносишь палочку к открывшемуся отверстию и бормочешь очищающе–смазывающее заклинание. В книжном магазине, к вашему общему, колоссальному удивлению, нашлись и книги соответствующей практической тематики. Вскоре эротические звуки вновь заполняют ваше купе.       Лишь когда поезд начинает замедлять ход, вы оба одеваетесь. Последними вы практически синхронно нацепляете значки старост гриффиндора и обмениваетесь понимающими взглядами. О, да, ванной старост совсем скоро предстоит узнать очень много нового.       Гермиона разглядывает тонкое серебряное колечко на руке с фамильным крестом Поттеров и задает риторический вопрос:       - Интересно, к вечеру вся школа будет знать о нашем обручении, или кто-то останется прозябать во тьме невежества, не осведомлённый о главном событии светской жизни последних лет?       Ты узнаёшь отдельные слова из просмотренной недавно мелодрамы и, притягивая к себе для поцелуя невесту, отвечаешь:       - А тебе не всё равно?       Гермиона ничего не говорит, за неё всё говорят глаза и губы. Поезд останавливается.