Игра с убеждениями

База автоботов, 7:34. 24.09.13       Размышления медика прервали вошедшие Смоукскрин и Балкхед. Первый был слегка взвинчен и напряжен, то немного щурясь, то шире раскрывая окуляры на манер нервного тика. Немного пыльная броня и более тяжёлая походка делали вид второго уставшим. Однако в остальном Балк был бодр и даже чем-то доволен, что было видно по немного приподнявшимся уголкам рта из-за выпирающей металлической челюсти, которую можно было сравнить с мультяшной и напоминающей при более детальном рассмотрении что-то вроде большого железного хлястика на все нижнее жвало. — Что-то случилось? — спросил у ботов рекер.       Ретчет едва удержался от того, чтобы не зыркнуть на Оптимуса. Смоукскрин едко прищурился, смотря на медика с несвойственным для себя вниманием, а Балкхед поглядывал то на одного, то на другого. Делая вид, что все нормально, и пытаясь даже не смотреть в сторону надоедливого юнглинга, бело-рыжий бот небрежно бросил: — Ты про что?       Сказать, что это была жалкая попытка — ничего не сказать. Ретчет мысленно и Оптимусу, и себе дал по шлему. Вроде, взрослые боты, а умение выпутываться хуже, чем у юнглингов, сбежавших с лекций. Медик не знал, чего ему больше хотелось: вырвать своему непутевому другу антенны или выгородить его. С другой стороны, одно другому не мешает. — Как же? — вдруг своим недовоплем разорвал мысленный круг бело-рыжего бота Смоукскрин. — Я могу поклясться, что слышал пронзительный смех, от которого мне чуть аудиосенсоры не заложило. Ретчет, не ты ли это был? — задал провокационный вопрос солдат элитных войск, зная, что для вечно ворчащего медика это подобно падению фейсплейтом в машинное масло.       Все, анекдот продолжается! Ретчет мельком повернулся к Оптимусу и еле сдержал шквал негодования. Он увидел, как на лицевых пластинах самого Прайма расползается чеширская улыбка, которую, к счастью для него, никто больше не заметил. Знал бы автоботский врач, что красно-синий мех смеялся вовсе не с него. Что уж поделать? Сегодня наломал дров не только он один, поэтому в процессоре уже крутилась замечательная идея по затыканию юного бота. — А также бьюсь об заклад: именно он меня и разбудил! — с воплем продолжал гнуть свое гонщик так же, как делали в земных фильмах девушки, которые скандалят с парнями.       Было видно, что юнглинг скорее паясничает, однако Рэтчета такой расклад выводил из себя не меньше, чем если бы все его оборудование одновременно вышло из строя. Уязвленная гордость — это вам не шутки. Рэтчета начало немного потряхивать. Да что же за день такой? И его еще и Смоукскрин отчитывает! Смоукскрин! Спокойствие, как манипулятором сняло, и Рэтчет начал срываться на бело-синего меха, который и не подозревал, как он достал его: — Ну и что?! Разбудили его, ущемленного! Да ты каждый день вместе с Балкхедом, — попал рекер под раздачу неудержимого медика, — путаетесь у меня под ногами, ломаете мои приборы, которые потом чинить, между прочим, мне! — последние слова бот даже немного истерично прокричал, из-за чего все оставшиеся присутствующие все же немного перепугались — у Оптимуса даже челюсть отвисла, как бы он не пытался сдержаться, но слава Великой Искре все внимание было удостоено медику. Док излился на Прайма, и негодовал от всей ситуации в целом. Ох, не повезет детям от ворчливости Ретчета, возведенной в квадрат.       Еще несколько кликов стояли автоботы. Если быть точнее, то только Смоук, Балк и Рэтчет, а Прайм сидел в неком ступоре. Потом лидера как переклинило — он снова сделал спокойный фейсплейт, встал и подошел ко всем. Шаги бота отзывались тяжелым металлическим стуком, который переходил в пробирающее до всех микросхем эхо. Все перестали пялиться друг на друга и наконец посмотрели на Прайма. — Смоукскрин, помнится мне, что прошлой ночью я слышал звуки на складе с энергоном, — все посмотрели на Оптимуса с неким шоком. — Это случайно был не ты? — приподняв одну бровь и смотря требовательным взглядом спросил мех. Pov. Смоукскрин       Если честно, то я был ошарашен! Задаваться вопросом типа «как он узнал?» глупо, ведь пытаться обмануть Прайма бесполезно. О Великая Искра, помоги мне выжить под его взглядом и вытерпеть наказание, я больше не буду воровать энергон, чтобы сделать из него крии*. Хоть для приготовления этой сладости и требуется очень малое количество энергона, но поступок все-равно был, минимум, эгоистичным. Плохо, что осознание приходит именно сейчас, когда я пойман практически с поличным. Война ведь не место для детских шалостей...       Оптимус смотрит на меня, и с каждым нанокликом становится все мрачнее. Сейчас я лишь чувствовал, как открывается и закрывается мой рот и дрожит оптика, а из глосы предательски не вырывается ни одного слова. Мне бы было спокойнее, если бы по корпусу хотя бы одна мурашка бежала, а в итоге даже этого не способно сделать тело из-за мрачного взгляда. Шлак мне в бак! Давай, нужно что-то сказать будто все так и должно быть, но я уже стою, как статуя Мегатрона в Каоне — отвечать уже не нужно, потому что и он и так все понял по моей красноречивой реакции. Хотя остальные еще не догадались. Может, успею спастись хоть от Рэтчета? А то получу за пустую трату энергона.       Я собрал последнюю храбрость (или дерзость, чего уж тут скрывать) и более или менее спокойно выдал: — Нет, Оптимус, я слишком устал в тот день и на складе меня не было.       «Да, устал, потому что весь день готовил крии».       Я с удивлением обнаружил, что говорил более-менее спокойно. Хорошо, что моя совесть, образно говоря, еще оставалась на гонках с Бамблби. Я прекрасно знаю, что подобное поведение для солдата, прошедшего подготовку в элитных войсках, это самый настоящий позор и, по-хорошему, меня нужно бы под трибунал за трату и так малого количества ресурсов… В лучшем случае Оптимус мне не будет доверять. Внезапно я услышал сухой ответ лидера: — Хорошо.       «Что? Он поверил?»       Надежда вселила в мое функционирование смысл, но жаль, что тогда пришли догадки, которые его разнесли, как я тогда прибор Рэтчета.       «А-а-а-а, опять к этому вернулись. Видимо, мне все же стыдно».       Я еле сдержал свой фейсплейт в прежнем положении. Прайм же и оптогранью не повел, хотя мне на миг показалось, что его переклинило. Так просто я не отделаюсь — это факт. Он совершенно точно что-то задумал и мои подозрения подтвердились, когда он задумчиво обвел взглядом главный зал и наклонился к моему аудиосенсору. — Криями поделишься, — я невольно посмотрел на свой манипулятор который держал за спиной и тут вздрогнул от того что он неожиданно продолжил, — да-да теми, что у тебя за спиной. Ещё ты не выходишь на задания и не покидаешь базу, если на то нет крайней необходимости, пока не сдашь мне все пункты устава элитных войск наизусть.       Пока он говорил, я стоял и не шевелился, словно добыча перед особо опасным хищником. Правда, в данной ситуации я скорее был похож на нашкодившего спарка перед вышестоящим, а не на заслуживающего уважения бойца элитных войск. Мне даже почудилось, что я слышу в голосе Оптимуса долю злорадства. Он отошел от меня, и я смог провентилировать с облегчением. Это не был бы не Прайм если бы не было хотя бы наказания. Он отошел и вальяжно выпрямился, при этом не сводя взгляд. — Смоукскрин, начиная с сегодняшнего дня и до конца этой недели ты будешь убирать отсеки.       Услышали небольшой грохот? Да, это моя челюсть упала на пол. Оптика забегала по всему пространству от беспомощности перед приказом. Заучивание устава, уборка отсеков и своеобразный домашний арест… Шлак, системы сейчас сгорят от стыда. Мой корпус снова остался без движения, фейсплейт я попытался сделать нормальным. Как же Праймы сохраняют всю эту непоколебимость, если я сдержаться даже сейчас не могу?       «Идиот, ты себя с самим Прайсом сравниваешь. Кто он и кто ты?»       Я перевел взгляд на медика, и… его фейс все ещё выражал крайнюю степень раздражения и негодования. Видимо, он все ещё зол, что я тогда случайно упал на его прибор. Ступор вместе с отчаянием, страхом и планом, как уйти от работы — блюдо подано, можете сгрызть его, мои крии и меня живьем! По крайней мере, точно подозреваю, что Рэтчет точно не отказался бы от подобной трапезы и одновременной ликвидации ходячей проблемы, коей я точно для всех являюсь. Потом ко мне вернулась мысль о том, кто все-таки смеялся на всю базу, они оба ведут себя странно. Лидер, который просит поделиться криями, Рэтчет, который вдруг ни с того ни с сего возмущается. Хотя нет, с ним все как обычно, а вот Оптимус… Я снова покосился на начальника (так мы с Балком иногда его называем), и взору представилась деталь, которую я сначала не заметил в силу своей растерянности, ну и еще как говорит Рэтчет, болезненной невнимательности. У Оптимума разбито одно из лобовых стекол. Может десептиконы или старый «друг»? — А что… — только это и выдавить успел, как у дока кончилось его терпение. «Скорее оно уехало вместе с крышей, которую мы с Балком случайно, но старательно каждый день срывали». — Так, ты не слышал, что тебе сказали?! — да уж, снова начал орать, — Можешь прямо сейчас приступать, — сказал более спокойно «надзорщик».       «Скорее уж приказал, — тоскливо подумал я. — Все, моей свободе и доверию можно объявлять траур».       Балк попытался вставить слово, но медик посмотрел на него так, что желание отбилось в один миг. Сей момент тянулся долго, но мой процессор не выдержал, и я демонстративно, пошел исполнять приказ. Лишь когда я было подошел к коридору, к моему сожалению, я услышал на последок: — Смоукскрин, а что у тебя в руке! — та-дам, пора валить, и начну я, пожалуй, убираться со своего отсека, заодно и запрусь там… — Эй, ты меня слышишь?! Куда?!       Я быстро начал так сказать, путь к отступлению, надеюсь, он не бежит за мной. Ворчащий голос врача команды «Прайм» не был слышен из-за моего громкого бега. Наконец, пробежав через множества дверей жилых отсеков и чуть не врезавшись в Арси, я добежал до нужной двери. «Вот ты где, мой спаситель!»       Я судорожно набрал код и запер отсек. Отсижусь пока… Конец Pov. Смоукскрин       Рэтчет хотел было побежать за молодым мехом, но его за плечо остановил манипулятор Оптимуса. Бело-рыжий мех озадаченно посмотрел на друга, слегка раскрыв рот: — А-а-а… — Пусть идет, свое уже получил, — ответил на незаданный вопрос медика лидер алозначных. Рэтчету уже ничего не оставалось, как недовольно фыркнуть и закатить оптику. — Эм… я пойду, а то мне еще Мико в школу отвозить, — неуверенно, с запинками пробасил Балкхед, который почувствовал, что он тут лишний, и точно не хочет знать подробности произошедшего. — Да, конечно, — уже привычно кивнул Прайм.       Балкхед трансформировался и быстро помчался к выходу, оставив друзей для продолжения разговора. Когда гул мотора окончательно стих, врач обернулся к красно-синему меху, скрестив манипуляторы перед грудной броней. Во взгляде лазурной оптики читалась решимость добить абсолютно всех раздолбаев, даже если одним из них был Оптимус. — Чего стоишь? Иди в мед. отсек, там тебя ждет новое лобовое стекло, — Рэтчет упер манипуляторы в бока, что свидетельтвовало о неком укоре и продолжил. — А что с человеком-то? Как будешь искать? — Она упала в обморок. Сомневаюсь, что после подобного потрясения она что-то помнит, — последовал незамедлительный ответ от Оптимуса. — А если нет? — задал вполне очевидный вопрос медик, уже понимая, что на базе может появиться ещё один человек, да ещё и, скорее всего, уголовник. — Ее адрес мне известен, поэтому мне не составит труда приглядывать за этой особой.       Рэтчет испытующе смотрел на Оптимуса, явно требуя пояснений по поводу того, откуда у него есть информация о месте жительства угонщицы. Конечно, также волновал проскользнувший в голосе Прайса интерес к человеку. Что-то Рэтчету подсказывало, что ее появление на базе — вопрос времени. — Не мог же я её оставить на обочине? И ещё у нее из кармана ключи выпали, на которых был брелок с адресом, — объяснил Оптимус настолько размеренно, что медику аж прибить его хотелось. — А ты уверен, что он был ее? — засомневался Рэтчет, устало прикладывая пальцы к месту, где у людей находится переносица. — Нет смысла в ключах в таком случае. Если она является ещё и грабителем, то зачем их забирать. Лишняя улика.       Рэтчет на это лишь махнул рукой, тем самым обозначая, что дискуссия закончена. Что еще произойдет странного за сегодня? А ведь это только начало дня. Трудного для всех дня… Джаспер, 6:16. 24.09.13 Pov. Карен       Проснулась я от того, что грохнулась с кровати и заработала себе очередную гематому. Мда, хорошее начало дня. Я оглянулась. Была в своей комнате, которая окрашена в пастельных тонах, около кровати стояла тумба, об которую я, кстати, и благополучно ебнулась. Дальше был небольной столик, шкаф, полки с книгами. Вещей мало, зато просторно. Перейдя в сидячее положение, я приняла позу мыслителя и задалась вполне себе очевидным вопросом: На русс. — А что вчера было-то?       Вроде как, я собиралась совершить очередной угон. Да, так и есть: на мне черный костюм и шлем. Стало душно. Я сняла с себя "удавку" и подошла к окну, но оно уже было открыто. Я недоуменно нахмурились. Оно совершенно точно должно было быть закрытым. Я прошлась по карманам и сердце подскочило от накатываюшей паники. — Стоп… где ключи? Может в комнате оставила, когда собиралась уходить? — вслух рассуждала я, суетливо бегая по комнате, а потом и по всему дому, в поисках пропажи.       Хозяйки не было, потому что в это время она уже была на работе, что подтверждалось гробовой тишиной в доме. Конечно, она сохранялась до тех пор, пока на пол не начали лететь вещи с характерным грохотом. — Блядь! Да где они?       Меня уже все начало бесить, и тут мой взгляд упал на красно-синий будильник, который напоминал о том чертовом сне. Ха! Неужели совесть наконец проснулась и решила попугать меня. С другой стороны, ключей нет, значит могла потерять и залезть через окно, из-за чего оно открыто, только то, как я возвращалась мой мозг усиленно сопротивлялся вспоминать. Задумчиво потерев подбородок, я прокручивал в голове один и тот же вопрос:       «Так я выходила или нет?»       Второй вариант более правдоподобен, говорящих грузовиков точно не бывает, хотя то, что он говорил на русском, мне как-то… льстило? Я невольно улыбнулась. Есть даже поверите, что сны — это воспоминания из прошлой жизни, в которой я, судя по всему только и делала, что участвовала в войнах и была наркоманом, потому что большая часть все же похожа скорее на бред ЛСД-шника. Я посмотрела на потолок, потом в окно и только тогда, когда я увидела маленького мальчика с леденцом, почувствовала, как мой желудок урчал, пытаясь напомнить о своей пустоте. — Что достучался? Ну, прости. Я что, только что с желудком говорила? Карен, тебе нужно побольше общения, ну, хотя бы с тем грузовиком, — сказала я комнате, которая отвечала мне лишь тоскливой тишиной.       Глаза еще слипались, как же хотелось спать, но желудок думал иначе. Выходим по коридору к кухне, соединённой с залом. Что ж, вот и он! Святой из святейших — холодильник! Весь в каких-то наклейках и сувенирных магнитиках, сам был светло-голубым с белыми полосками по краям дверц. Открываю, и что я там увидела? Правильно – ничего, кроме записки: ««Nissin Chow Mein»* в помощь…» — Да ладно! Теперь мне еще и в магазин хотя бы за такой пищей бегать? — мученики проговорила я, смотря на потолок.        Перевернула лист. Оказывается это конец, а начало письма было с другой стороны. Я быстро пробежалась глазами по красивому почерку, который по сравнению с моим был вообще произведением искусства. Письмо гласило, что хозяйка квартиры уехала на неделю, даже деньги в тумбе оставила — сжалилась. Хобана! Да-а-а! Свобода! Потирая от удовольствия руки, я быстро рванула в комнату переодеваться. Деньги хозяйки, я, конечно, тратить не собираюсь. Ей вообще нужно поставить памятник за то, что меня до сих пор терпит. Нет, эта женщина довольно мила, но… она слишком беспокоится, я ведь ей даже не родная, а иногда хочеться хоть немного почувствовать себя свободной. Ее волнение понятно, ведь в последнее время мы сблизились, а от Алекса все так же нет вестей. Она стала для меня подобием семьи? Придется признать этот факт.       Я кое-как, прыгая по всей комнате, стащила костюм, только в этот раз стукнулась о тумбочку ногой. Ужас, из-за моего везения на подобные вещи, если посмотреть на мое тело, то складывается впечатление, что я прошла Афганистан. В шкафу нашла серо-голубую толстовку и ткмно-синие спортивные штаны. Готово! Можно идти. Я подошла ко входной двери и меня осенило: — Бли-и-и-ин, а ключи то тю-тю. Что же делать? Точно, окно.       Я щёлкнула пальцами. Идея неплохая, хоть и достаточно неудобная. Остаётся надеяться, что ключи найдутся в скором времени, и мне не придется всю неделю пробираться в дом, как мелкому варишке, а потом ещё платить за новый дубликат. Я побежала в комнату, прыгнула через окно… и вот я уже по ту сторону. Русские не сдаются! Лишь бы кто-то другой в дом таким способом не залез.       А вот и улица! Перейти дорогу, пойти прямо, потом налево, и я уже магазине. Народу было немного — рань-то какая — а подростков в любом случае не должно быть, потому что в это время они ещё отсыпаются перед суровыми школьными буднями. Я открываю дверь и проносится звук щебечущей птицы. Тихий и уютный, пока что не забитый людьми магазинчик с продуктами. И все же мое настроение кое-что подпортило: здесь был человек. Ненавижу сталкиваться с незнакомыми людьми, надеялась кроме продавщицы ни с кем не пересекаться. Кстати, ее зовут Линда Бишоп. Она очень дружелюбная, волосы спадают до плеч, тонкая персиковая полоса губ расплывалась в нежной улыбке, а янтарные глаза словно светятся изнутри. Красавица, одним словом. Вторым человеком оказался парень лет шестнадцати с черными волосами и блекло-голубыми глазами. Внешность на любителя, но взгляд задумчивый и серьезный. Думаю, в своей школе он скорее является тем самым, что говорится, задротом. Я неспешно подошла к прилавку, приглядывая продукты. На англ. — О, Карен, привет, как жизнь, стипендия? — подала голос Линда, дружелюбно растягивая губы в улыбке. — А? — немного дернувшись, ответила я, потому что не сразу вынырнула из тяжких дум о завтраке. — Эй, ты что, не спала? Сонная какая-то, — спросила девушка с тенью беспокойства на лице. — П-привет... Да так, сон бредовый приснился, — подруга подвинулась поближе, что означало ее готовность меня внимательно слушать, и я продолжила, подавив зевок. — Если кратко, то мне приснилось, как я угнала грузовик, который оказался живым и даже говорил со мной… — О да, тебе всегда что-то наподобие картин из фильма «Начало» или боевиков про войну, — хихикнула подруга, хитро прищурившись. — Зато тебе могут снится ещё и красивые парни. Орион в этот раз не снился, а? — с издёвкой спросила она, подмигнув. — Да ну тебя! В парней из снов влюбляться — точно не вариант, — недовольно отозвалась я. — И вообще! Я птица свободного полета и метафизическая вторая половинка. В родственные души и бога тоже не верю. — Да-да, самодовольная девушка-атеистка с девизом «все сама».       Мы прервались, потому что мы услышали небольшой кашель. Тот паренек стоял и смотрел на нас с удивлённым выражением лица. Бишоп безразлично спросила, сделав взгляд а-ля «какого черта ты ещё тут, ничтожество»: — Что-то еще, Джек? — Эм, нет? — скорее вопросительно сказал парень, будто на что-то решаясь. — Говори уже, а то ломаешься как школьница на выпускном балу, — съязвила я, и, как ожидалось, Джек сконфуженно вжал голову в плечи. — А… Грузовик тот… Он… Случайно не красно-синий? — едва слышно пробормотал школьник, но смысл все же был понятен. — Да, красно-синий, — подтвердила я, пытаясь скрыть свое удивление. — Парень, с тобой точно все окей? Просто складывается ощущение, что у тебя либо синдром Туретта, либо вот-вот начнется эпилептический припадок.       Тут же Джек посмотрел на часы, быстро развернулся, в спешке сел на свой синий мотоцикл и уехал. Мы с подругой посмотрели ему вслед, после чего Линда фыркнула: — Пф. Не обращай внимание, он всегда такой дерганый и задаёт странные вопросы.       Где-то через пол часа после болтовни я вышла на улицу и направилась по длинной дороге через школу, там же я присмотрела желто-черную спортивную машину. Стояла она недалеко, и к ней легко можно было подобраться, идя в слепых зонах камер наблюдения. Я засунула руку в карман и сжала прибор, который должен был взламывать сигнализации, имитируя код ключа. Усмехнувшись, я притаилась и наблюдала, как на улице становится все меньше людей. Сердце начинает подскакивать от восторга и предстоящего выброса адреналина. b>Конец Pov. Карен</b>