Fireflies

Затвор тихо щелкнул, навсегда запечатлевая парочку, сидящую в кафе напротив. Хекдже посмотрел на получившийся снимок. Он оказался лучше предыдущих, поэтому Хек, удовлетворившись своей работой, осторожно прокрался к машине и положил фотоаппарат на заднее сидение. Теперь оставалось только вернуться домой. Скорее. Пока еще есть время. Он завел мотор и стал ждать, пока поток проезжавших машин уменьшится, и он сможет влиться в общее течение. Дай мне пару часов, прошу. Хек кинул взгляд на черный фотоаппарат. Нужно успеть распечатать эти фотографии, их нужно рассмотреть, а потом уничтожить, их не должен увидеть он. Надо поторопиться. Наконец машина двинулась в путь. Пальцы водителя беспрерывно стучали по рулю, выдавая внутреннее возбуждение. Каждый сигнал встречных автомобилей заставлял Хека дергаться и смотреть по сторонам. Ему ни на секунду не давали покоя собственные мысли. Все, что он должен был успеть сделать, снова и снова прокручивалось в его голове. Те эмоции, которыми каждое его действие должно подкрепляться, те слова, которые они должны говорить. Как кино. Снова и снова. Он досконально изучил схему их разговоров и поведения. Оставалось только претворить фильм в жизнь. Для этого он увеличил скорость почти в два раза. Оторвавшись от всех автомобилей на дороге, он чуть успокоился и откинулся на спинку сидения. Впервые за весь день он обратил внимание на погоду. Небо окутала пелена дождливых облаков. Они плотно загораживали город от солнца, обрекая его томиться в серой пелене, по крайней мере, весь оставшийся день. Машина завернула за угол и остановилась у дома. Хекдже вышел и сразу забрал фотоаппарат. Быстрыми шагами он добежал до двери, открыл ее, потом так же стремительно поднялся по лестнице на верхний этаж. На нем располагались несколько комнат. Хек вошел в ту, дверь которой была распахнута настежь. Компьютер уже был включен - он совсем недавно покинул это место и снова вернулся, чтобы довершить запланированное. Его тонкие пальцы обхватили мышку, глаза с жадностью ловили все движения, происходящие на экране компьютера. Карта памяти уже торчала в процессоре. На экране появилось несколько фотографий. Хек быстро пролистывал их, отмечая мельчайшие детали. У Донхэ была новая прическа, волосы стали светлее. На одной из фотографий он улыбался, на другой немного хмурился, его глаза казались теплыми и одновременно холодными. Он пристально смотрел на своего собеседника и не замечал тайного фотографа, будто его существование никак не могло привлечь к себе внимание, будто его взгляд никогда бы не остановился на нем. Лицо Хекдже было слегка озабоченным, он улыбался почти бешеной улыбкой. Сейчас Хек не осознавал, что как-то не так выглядит. Он видел его. Картинки, сменявшие одна другую, заставляли его сердце замирать. Так каждый день он фотографировал его, чтобы потом, придя домой, любоваться ими. Все стены в комнате уже были обклеены старыми фотографиями, видно было, что он не раз их переклеивал. Одни немного темнее, другие ярче, настроение фотографа менялось так же часто, как и эффекты на фотографиях. Лишь лицо предмета съемок оставалось неизменно холодным. Последняя фотография получилась смазанной. Хек разозлился, ведь тогда она казалась ему идеальной. Чертова железяка не смогла в полной мере сохранить безупречные черты лица, которыми Хек, как ему казалось, мог упиваться до самой смерти. Разочаровавшись в своей работе, он отшвырнул фотоаппарат на кровать, а сам в изнеможении опустился на стул. Чем больше фотографий он листал, тем хуже становилось их качество. К концу они и вовсе размазались из-за подступивших слез. Плечи парня затряслись, он сжал рукой рот. Что-то очень большое сейчас хотело вырваться из его груди, что-то должно было сломать все ребра на своем пути, оставив огромную дыру, полную слез и страданий. Хек согнулся пополам, положил голову на руки, тихо всхлипывая. Это был не он. Какой-то сумасшедший сталкер, но не он. Разве мог парень, так любящий свободу, подчиниться неведомой силе любви и совсем потерять голову? Нет-нет, это был не он. Он тряс головой, еще больше чувствуя свою ничтожность. Всхлипы из-под опущенной головы доносились все чаще. Вдруг внизу послышались шаги. Потом они раздались у лестницы, затем совсем рядом с комнатой Хека. Он не поднял головы, но уже знал, кто это. На пороге комнаты стоял Донхэ. При виде фотографий его лицо приняло рассерженный вид: брови нахмурились, губы сжались, образовав тонкую полоску. Он бросил сердитый взгляд на Хека, который все еще сидел с опущенной головой и тихо всхлипывал. Тогда Донхэ подошел к нему и несколько раз потряс за руку. - Ли Хекдже. Когда ты прекратишь этот детский сад? – тон становился тем выше, чем меньше парень реагировал на настойчивые попытки Донхэ быть услышанным, и чем больше тот распылялся. – Я думал, мы уже решили этот вопрос, но… Что это? – взгляд Донхэ упал на работающий принтер, который распечатывал последнюю фотографию, сделанную Хеком сегодня. – Ты и сегодня за мной следил? Хах, отлично. Эй! Отвечай мне, - не выдержав молчание Хека, Донхэ схватил его за свитер и поволок к стене. Лицо Хека было заплаканным, а глаза казались распухшими от слез, губы нервно дрожали. Его внешний вид вызывал жалость, но Донхэ не собирался жалеть его. Вместо этого он со всей силы припечатал его к стене. Парень охнул от боли. Донхэ смотрел прямо в глаза Хека. Видя, сколько боли тому причиняет, он не отпускал руки, сжатой у горла Хекдже. Парень и не думал сопротивляться, полностью обмякнув в руках Донхэ. - Делай со мной, что хочешь. Я не перестану этим заниматься, ты-то должен знать, - хриплый, надрывающийся голос и полные слез глаза – именно так выглядел Хекдже в этот момент. Лишь Донхэ видел в нем совсем спятившего любовника, который не желал забывать о неразделенной любви. Донхэ никогда не признавал его чувств. Слишком слабый, неуклюжий, вечно робкий – Хек не мог привлечь внимание. Настолько глупый, чтобы следовать всю жизнь за одним человеком, полностью предаваясь любви. Его слабохарактерность раздражала Донхэ, толкая на мысль о бегстве. Этот город был полон тысячей лиц, которых он больше не желал видеть, но лицо Хекдже в этом списке было на последнем месте. Спустя три года таких слежек, он почувствовал, что привык к нему. Такое слепое обожание способствовало повышению самооценки Донхэ, еще большей развязности в поведении. У него было множество девушек, которых он менял каждую неделю. Все считали его достаточно привлекательным, но никто не видел его темной стороны. Чувства, мысли, которые он скрывал в закоулках души, прорывались наружу лишь в обществе Хекдже, и тогда монстр, все время томившийся внутри, начинал разрывать парня на части, как морально, так и физически. Хек сводил его с ума. Как наивный беззащитный кролик, постоянно попадающий в лапы грозного серого волка по имени Донхэ, он не мечтал о свободе или взаимности, его интересовал лишь сам процесс охоты. Тот момент, когда он должен был убегать, спрятавшись в джунглях города, затаившись у себя в комнате. Сейчас Хеку было больно. Огромная рука стальной хваткой сжимала ему горло. Он не думал о смерти, потому что не мог представить жизнь без него. - Не будь тряпкой! – прорычал Донхэ и, оторвав Хека от стены, мощным толчком повалил его на кровать. – Будто мне нравится смотреть, как ты ноешь, - ему действительно нравилось. Слабость хена взбудораживала его. Глаза застилала похоть, контролировать которую у него не представлялось никакого шанса. Постоянно проигрывая бой внутреннему напряжению, Хэ перестал притворяться порядочным или спокойным, он потерял нужду вообще притворяться. Отдаваясь себе всему без остатка, он вынуждал то же делать и Хека. Его пальцы пробежали по штанам Хекдже. Темный взгляд остановился на лице, отчего Хек вспыхнул. Он снова был жертвой, которой суждено повиноваться своему хозяину. Он опустил глаза, слезы все еще скатывались по его холодным щекам. Донхэ приблизился, зажимая Хека в самый угол кровати. - Даже не думай мне сопротивляться, - прошептал Хэ на ухо хену.

***

Боль по всему телу отозвалась, когда Хек натягивал рубашку на оголенные плечи, на которых еще красовались синяки. Он тихо застонал. Сейчас ничего не волновало и не могло волновать его. Чувства были лишь на уровне физических, совсем не претендующие на что-то большее, крупное, как мысль или идея быстрее уйти из этого дома. Ему некуда было бежать, да и не хотелось. Что значил побег для него? Убегают всегда к чему-то лучшему, новому, к какой-то мечте, но зачем убегать, если ничего из этого ты не имеешь? Бессмысленно. Беззвучно удаляясь из комнаты, Хек в последний раз кинул взгляд на Хэ. Тот крепко спал, тихо посапывая. Подушка сбилась под ним, а одеяло закрывало половину лица. Хек не чувствовал прежней одержимости, словно на кровати лежал совершенно чужой ему человек. Все время, пока тот жил своей жизнью, он следовал за ним попятам, растворялся в распорядке жизни Хэ и совсем забывал про свой. Когда-то он заботился о родителях, ходил в университет, встречался с девушками и развлекался с друзьями. У него была насыщенная событиями и эмоциями жизнь, как у обычного студента. Вечерами он любил зависать у компьютера, проходя новые уровни своих любимых игр. Также в доме было множество книг, потертых от многочисленного прочтения. Ему нравилась фантастика, он упивался ею в детстве, когда забывал даже поесть, пока не дочитает любимую книгу. Все это вмиг показалось таким важным, потому что успело потускнеть, потеряться среди каждодневных вылазок и побегов. Его жизнь, которая перестала больше казаться жизнью, ударила в голову, оживляя все воспоминания. Так больше нельзя. Он понимал, что пропадает из этой реальности. Когда мы перестаем создавать новые воспоминания, мы прекращаем свое существование как личность, мы умираем в глазах людей. Хек повернул ручку – дверь открылась. Перед глазами появился длинный коридор, который, казалось, отделял два мира друг от друга: с одной стороны было прошлое, которое держало крепкими щупальцами и мешало сделать лишний шаг, а с другой – новое будущее, совсем неясное, размытое, но дающее надежду. Больше не оглядываясь, он вышел из комнаты, тем самым навсегда распрощавшись с Хэ и с его миром.