Хореография

       Я сидел в приглушённом свете комнаты для практик на полу, облокотившись на стену и изредка поглядывая на дверь. Минхо-хён и Феликс должны уже прийти, но порядком задерживаются, хотя время для работы уже позднее.        Просто сидеть у меня откровенно сил уже нет. Поэтому я начну сочинять новенькую хореографию без них.        В зеркале можно было увидеть тех, кто заходит в комнату. Благо, строители продумали всё, даже до этой маленкой, но такой значимой детали. И я увидел.        — Неужели, Господи, — я развернулся на пятках к двери и уже хотел-было начать наискучнейший монолог про то, что чуть не состарился, пока ждал, и так далее. Но меня мгновенно заткнуло отсутствие одного человека.        — Феликс не придёт, — заявляет мне переобувающийся Минхо-хён. — Он МС на каком-то шоу. Сейчас готовится в общежитии. Начнём без него, а завтра уже будем втроём работать.        Отлично. Просто нет слов. Потрясающе. Феликс мог бы мне заранее сказать о своих планах. Потому что оставаться с Минхо двоим в одной комнате в мои планы не входило.        — Давай уже начнём, — хён небрежно бросает сумку на пол и подходит ко мне. — Ты разгорелся?        — Да, у меня было достаточно времени, — съязвил я, но, кажется, язвость дошла только до одного из нас.        — Хорошо, дай мне пару минут, — попросил он. Я снова сел на пол, облокотившись на зеркало и стал наблюдать за подготовкой хёна.        Сказать то, что Минхо-хён в этой серой футболке oversize выглядит чертовски, нет, даже дьявольски сексуально — не сказать ничего. Хотя, я вполне уверен, что он без неё ещё лучше. Ах, да, вы наверно уже успели задаться вопросом, почему я не хочу быть наедине с Минхо. Так вот, причина в том, что я теку с него, как семиклассница в мини-юбке. Не могу найти для себя что-то более дрочное, чем хён. Даже ночной просмотр порно так не гонит кровь по жилам, как этот дьявол. Когда Минхо начинает танцевать, моя крыша успешно самосносится. На концертах может быть я и терплю. Ведь там ребята и фанаты. Минхо, зачастую, стесняется при большом количестве людей выходить за рамки дозволенного, переходя с сексуальных танцев на откровенную порнуху. Но сейчас я с ним один на один. Я в зоне риска, и меня это не радует.        — Хёнджин-и, я закончил, — его голос вернул меня в реальность, и как-будто ударил по лицу. А я так не хотел возвращаться в это безумие…        — Хорошо, — я был вынужден натянуть улыбку, чтобы хён не заподозрил, что что-то не так в данный момент.        Мы, ориентируясь по музыке, запустили фристайл. Понравившиеся интересные движения брали на заметку. К слову, музыка звучит сексуально. Огромное, вот просто человеческое спасибо Чану. Спасибо за испорченную психику, любимый лидер-хён.        — Смотри, нам нужно на этом моменте отдать сексуальностью. На этом бите, — Минхо перемотал немного назад. — Что-то примерно такое, — движение бёдрами вперёд и вверх. Такое резкое и грубое, но такое плавное в его исполнении. Какое-то покалывание в кончиках пальцев мне не даёт откинуться насовсем, и собственное тело понемногу перестаёт слушаться мозг. — Или что-то на подобии. Именно таких битов за песню три, поэтому толчка должно быть тоже три. Или это может быть что-то иное, и каждый раз разное. Эй, ты меня слушаешь?        Кажется, я совершенно не слушал хёна. Конечно, как тут сконцентрируешься, если тебя только что чуть не вынесло.        — Да, давай оставим это, — Господи, что я сказал? Зачем я это допускаю? Оставить это? Нет, фанатки, конечно, оценят, тут уже бесспорно. Все любят немного порно в танце. Но в том-то и дело, что немного. Когда Минхо выходит на сцену вообще пахнет каким-то страстным безудержным сексом. Или это только для меня так?        — Хорошо, дальше идут низкие частоты, я думаю нам нужно сделать тут движения на полу. Вот в этот промежуток, — Он снова что-то перематывает. А я смотрю на пальцы. Боже, эти пальцы. Стоит только прикрыть глаза, как эти пальцы уже жгут шею своей холодностью. От этого хочется тихо простонать. Думаю, вы можете меня понять. — Хёнджин, сконцентрируйся, — с лёгким упрёком сказал он, а у меня мурашки по рукам бегут.        — Хорошо, хён, — тихо сказал я и решил всё-таки влиться в процесс.        — Предложи что-нибудь своё.        — Например?        — Например... — Минхо задумался секунды на две и резко опустился на пол. — Можно сделать стандартное движение, по типу волны, — и он делает волну. У меня схватывает в паху от того, насколько гибко хён извивается. Как буквально трётся о пол. Кажется, ещё немного, и он застонет. И, честно говоря, я жду этого момента.        — Хорошо, я понял, — но делать не спешил. Я следил за мимикой хёна. И это было зря. Эмоции слишком похожи на извращённое наслаждение.        — Давай, я посмотрю со стороны, подходит движение, или нет, — Минхо встаёт и отряхивает ладони, а я наоборот, повторяю движение хёна. Я чувствую, как он внимательно наблюдает за мной. — Хорошо. Даже отлично. Очень даже подходит.        Я встаю и тоже отряхиваю ладони, смотря на Минхо.        — Нам нужно особое, убийственное движение, — он жестикулировал, и было абсолютно видно, что хён полностью поглощён процессом. — Согласись, так интересней.        — Да, хён, — я киваю и немного отвожу взгляд. Сейчас меня настигла паранойя, ибо почему-то мне кажется, что движение убьёт меня.        — Может, что-то типа этого? — он медленно проводит рукой по внутренней стороне бедра. От этого так горячо внутри. Я чувствую такой же след на своей ноге, будто он проводит по мне. Из-за джинс такое чувство вовсе не горячее, а наоборот, прохладное. Минхо смеётся, а мне не до смеха. — Да о чём ты всё время думаешь?        Этот вопрос застал меня врасплох. Кажется, я мгновенно краснею. А губы хёна через секунду расплываются в кошачьей полуулыбке.        — Хёнджин? — он усмехается и медленно обходит меня. Я напрягаюсь всем телом, чувствуя его дыхание за ухом. — Скажи мне, о чём ты думаешь…        У хёна даже шёпот дьявольский. Совращающий. Соблазняющий. Такой бархатный. Такой интимный…        — Скажи, ты думаешь обо мне? — теперь он заходит ещё дальше. Минхо кусает мочку моего уха, и я чувствую, как он ухмыляется. От этого тело ловит ещё один табун мурашек, и я прикрываю глаза.        — Хён… — единственное, что срывается с моих уст. Минхо невесомо обхватывает меня и резко прижимает к себе. Моё дыхание сбилось к чёрту, я откидываю голову назад, хёну на плечо. Губы приоткрыты и жадно хватают воздух.        — Признайся, Джинни, — говорит хён вполголоса, а я поднимаю голову. — Ты хочешь меня, верно?..        Минхо проводит языком по шее, а ноги мои подгибаются. Колени дрожат. А в джинсах становится тесно. Я заметно возбуждаюсь.        Его рука сползает вниз, к паху, и чуть сжимает, срывая с моих губ тихий хриплый стон.        — Хочешь, — не спрашивает, утверждает хён. Я слышу его самодовольный тихий смешок. — Неужели наш малыш Хёнджинн-и тайно грезит обо мне по ночам?        От тембра Минхо хочется кончить. Сразу же. Но это ни что, по сравнению с тем, что я чувствую в районе бедра. Хён тоже возбуждён.        — Ты меня заводишь, Хёнджин, — он оставляет на мокром следе на шеи и след от укуса. — Чувствуешь?        — Да, хён, — тихо шепчу я, молясь, чтобы он не услышал. Но, как оказалось, напрасно. Минхо снова обходит и останавливается напротив меня, запускает руку в мои волосы и тянет немного вниз. Наши губы легонько соприкасаются, но я чуть отдаляюсь. Мне страшно. Страшно от того, что не известно, чем это обернётся для группы. Но хён давит сильнее и уже впивается в мои губы. Грубо. Жарко. Его язык обжигающий, легко сплетается с моим и бесстыдно щекочет нёбо. Хочется отпрянуть, но Ли не пускает. Поцелуй глубже, возбуждающе страстный. Я опускаюсь на пол — он за мной. Воздуха не хватает обоим — поцелуй разрывается.        Возбуждение уже достаточно заметно. Как у меня, так и у хёна. Минхо срывает с меня футболку и укладывает на пол. Паркет прохладный, немного остужает.        — И давно ты так скрываешься, м? — вновь шепчет он, проводя самым кончиком языка по раковине уха.        — Достаточно, — шепчу в ответ, открывая шею.        — Просишь засосы? — хён ухмыляется и косится на меня. — Хёнджинни, ты же понимаешь, что на шее слишком заметно? Что скажут ребята, м?        — Прошу, Минхо-хён, — сам не понимаю, что я несу. Крыша поехала окончательно, кажется… — всего один.        Он исполняет мою маленькую прихоть. Оставляет бардовую отметину, которая неимоверно красиво раскрывается, словно цветок, украшающий мою шею. Кажется, он останется надолго.        Джинсы слишком обтягивают, от чего немного больно. А ещё и хён поставил своё колено и давит, от чего приятно. Коктейль слишком терпок. С приоткрытых губ слетает тихий стон. Минхо проводит по моей нижней губе пальцем, а взгляд такой надменный и горячий. Такой пошлый.        — Нравится, да? — с какой-то издёвкой спрашивает Минхо, проводя уже средним и указательными пальцами вместо большого, и, как-бы невзначай, заходя чуть глубже. Я смыкаю губы, и начинаю медленно посасывать. Хён облизывает и закусывает нижнюю губу, толкает пальцы глубже, надавливая коленом сильнее. Я мычу и чуть выгибаюсь. А Минхо-хёну нравится. Он буквально наслаждается видом. А я хочу большего. Например, его член.        Пока работаю языком с пальцами хёна, руки быстро справляются с ремнём его джинс, а затем и с самими джинсами. Минхо выдыхает с тихим стоном, чувствуя небольшую свободу. Выпускаю пальцы парня из плена своих губ.        — Ты действительно хочешь это сделать? — спрашивает он, глядя в мои глаза своими, дьявольскими.        — Да, — я настойчив как никогда.        Минхо откидывается на стену зеркал. К слову, они немного запотели. Ещё бы, даже воздух, кажется, раскалён в этой комнате. Рука ложится на член Ли сквозь боксёры, и тот шипит, откидывая голову. Секунда — и хён без белья. Ещё секунда — и рваный стон заполняет студию.        — Хёнджинни… — выходит это как-то хрипло, отчего собственный член ноет. Рука хёна ложится на затылок, заставляя взять глубже — я повинуюсь. Минхо немного сжимает волосы и тянет наверх, а сам почти задыхается от того, как резво я работаю языком. Хочется взять сразу по основание, чтобы услышать утробный рык моего дьявола, но это чуть позже. Сейчас хочется поиграться с хёном. Сейчас его голос в моей власти. Стоит обвести языком вокруг головки — он застонет, стоит взять чуть глубже — он застонет, стоит втянуть щёки — он застонет.        Минхо толкается сам, сжимая волосы сильнее. Я втягиваю щёки, поднимаясь к головке, играюсь с языком и вновь опускаюсь. Минхо приглушённо и хрипло стонет, откидывая голову назад, на зеркало. Я понял, что пора. Набираясь смелости, беру по основание, и хён громко несдержанно стонет. Мне нравится, и я повторяю действие — хён задыхается вновь. Ещё пара движений в совокупности с остальными. Хватка Минхо отрывает меня от действа, и парень с утробным рыком кончает.        «Со своим стояком, кажется, придётся справляться самому.» — успел подумать я, как Минхо накинулся на меня и, кусая за ключицу, довольно грубо сорвал джинсы с моих бёдер. Лампы моргают пару раз, и, в конце концов, потухают. Свет вырубили?.. Может оно и к лучшему?.. И на сколько, интересно, его отключили?        Но все мои мысли уносятся в тёмную глубь, как только головку члена накрывает тёплый влажный рот, который недавно расплывался в надменной кошачьей ухмылке.