Справедливость, шантаж и немного любви

Стив снова проснулся среди ночи, с криком выплывая из вязкой темноты неприятного сна. Машинально сел на постели, тяжело дыша, зарываясь пальцами в мягкую ткань простыни, в поисках жесткого хлопчатобумажного спальника или мягкой земли с примесью прелой листвы. Не открывая глаз, прислушался, ожидая услышать успокаивающую перекличку часовых или скрип деревьев. А потом вспомнил, что он не на войне. Сейчас не сороковые. Сны, которые преследовали его после «пробуждения» в двадцать первом веке, вернулись. Нападение читаури встряхнуло его, вдохнуло жажду жизни, вернуло цель, показало, что еще есть что и кого защищать. Так он смог хоть немного влиться в жизнь современного Нью-Йорка, который до нападения казался ему совсем чужим и диким. Словно он не проспал семьдесят лет, а попал на другую планету, обитатели которой не совсем разумны. Но последнее время ничего не спасало от тоски. Несмотря на репутацию всеобщего защитника и радетеля о благе всей нации, Стив всегда предпочитал сражаться за конкретных людей. За пожилую соседку, которая подкармливала его после смерти матери, за доктора, жившего на углу и продававшего ему лекарства от астмы в долг, за Пегги и полковника Филлипса, за Коммандос. Но главное, конечно, за Баки. Смерть Баки пробила в нем такую большую дыру, что все проходило мимо, не задевая душу, исчезало в пустоте и горечи потери. Стиву мучительно нужен был рядом человек, который замкнул бы на себя весь его мир, в котором мог бы раствориться маленький художник из Бруклина, оставив остальным безупречного Капитана Америку, способного справиться с чем угодно. Ему нужен был якорь, к которому потянулись бы его разум и тело. Отчаянно не хватало тепла и любви, пусть бы и плотской, которой Стив в своей жизни еще ни разу не испытывал. Понимая, что заснуть не удастся, он отправился на пробежку, прокручивая в голове планы на сегодняшний день. Нужно было встретиться с командиром группы огневой поддержки, недавно поступившей под его командование. По отзывам командир СТРАЙКА Брок Рамлоу был крепким профессионалом, прошедшим со своим отрядом не одну боевую операцию в разных точках мира, но Стиву необходимо было все проверить самому, чтобы хоть чем-то занять свои мысли. По какой причине он решил незваным прийти на тренировку СТРАЙКА, чтобы представиться команде, Стив и сам не понял. Но что на этот раз стратегическое мышление явно его подвело осознал почти сразу — тренировка была почти закончена, бойцы, наверное, развлекались, наблюдая за спаррингом. По рингу кружили двое: высокий, массивный как медведь, здоровяк, с которым бы и сам Стив был бы настороже, и второй, меньшего веса и роста, но куда более жилистый и верткий. Решив не мешать, Капитан наблюдал за разворачивающимся поединком, с удивлением глядя, как выглядящий более слабым боец уверенно обыгрывал своего противника, не забывая подзадоривать аудиторию не всегда приличными возгласами, за которые Стив в обычной ситуации не преминул бы попенять говорившему. Однако, сейчас он был слишком увлечен. А когда так впечатливший его боец, скрутивший своего противника в хитрый захват и тем самым заставив его сдаться, стянул промокшую от пота футболку, демонстрируя рельефный пресс, поймал себя на желании провести по смуглой, влажной коже кончиками пальцев. А затем повторить их путь языком. Щеки вспыхнули жаром, который быстро покатился вниз, к паху. Несвоевременное, неуместное ощущение напугало и одновременно взбудоражило. Желания тела до сих пор не были знакомы Стиву, особенно такие яркие. Анализировать было некогда — его заметили. — Капитан Роджерс? — спросил победивший боец, подходя ближе и протягивая руку для рукопожатия. — Приятно познакомиться. — Лейтенант Рамлоу, — быстро взяв себя в руки внимательно рассмотрел собеседника — чуть ниже самого Стива, смуглый, подвижный, с коротким ежиком черных волос и самыми необычными карими глазами, которые он когда-либо видел. Как художник, он понимал, что передать такой янтарный оттенок было бы весьма не просто. Хоть на лице подошедшего командира застыло приличествующее случаю невозмутимое выражение, глаза у него смеялись. Он явно был разгорячен прошедшим боем, пылая адреналином и какой-то животной жаждой жизни, что невольно заставляло Стива тянуться к нему. — Я хотел бы представиться команде и провести несколько совместных тренировок, чтобы выработать систему сигналов и подстроиться под стиль ведения боя, — кажется, он нес какую-то чушь про тактику и стратегию, боясь выдать себя — свое смятение, накрывшее его с головой желание присвоить этот огонь и принадлежать ему самому, согреться наконец уже после стольких лет во льдах. — Начнем с завтрашнего дня? — Так точно, Кэп, — усмехнулся Рамлоу, — мы не подведем. *** После встречи в спортзале Брок сам себе вынужден был признаться, что совсем не того ожидал от Капитана Америки. Хотя он даже в детстве не был фанатом комиксов, все же представлял того, как абсолютно уверенного в себе мужчину с командным голосом и ярым, никогда не угасающим патриотизмом во взгляде. Ведь только солдат с приставкой «супер» или же полный псих мог совершить все то, что приписывали национальной гордости. На деле в Роджерсе хоть и присутствовала уверенность, которая могла бы обмануть кого-то менее наблюдательного, чем Рамлоу, но под ней проглядывала растерянность и еще что-то непонятное. Когда что-то непонятное расшифровалось как физическое влечение, сказать, что Брок сильно удивился, значит, не сказать — ничего. Поймать на себе редкие, брошенные с максимальными предосторожностями, раздевающие взгляды самого Капитана Америки было слишком странно даже для ко всему привыкшего бывалого наемника. Такое внимание льстило несмотря на то, что ничем закончиться не могло, ни хорошим, ни плохим. На сколько Рамлоу успел изучить свое свежеразмороженное начальство: никакого личного с мужчинами, никакого личного на работе, никакого личного вообще. И хотя иногда по вечерам он лениво размышлял о том, что могло бы быть, если бы капитан Роджерс был бы для него просто Стивом. Каково было бы иметь право касаться его идеального тела, видеть желание в быстро темнеющих голубых глазах и счастливую, домашнюю «не-официальную» улыбку. Брок никогда не думал об этом всерьез, признавая, что геморроя с таким любовником было бы больше, чем удовольствия, а расставание после короткого романа, что было обязательным условием самой возможности отношений для Рамлоу, и вовсе стало бы катастрофой. Оставить все, как есть, было самым мудрым решением. Тем страшнее было, что специфические взгляды Кэпа заметил не только он, но и другие. Когда пришел вызов к Пирсу, у Брока заныло под ложечкой: получить рычаг давления на слишком прямолинейного и несговорчивого Роджерса мечтали все, однако у того не было слабостей. По крайней мере, он не спешил их заводить, поэтому все стремились сделать это за него. — Итак, мы пришли к соглашению? — спросил Пирс, после получасовой речи, сводившейся к «приручить, соблазнить, докладывать, управлять».– Или желаете еще поторговаться? — Не думаю, что, при всей моей харизме, у меня получится добиться от Капитана чего-то большего, чем слегка рассеянная симпатия, — произнес Рамлоу, понимая, что так льстившее ему внимание теперь обернется большими проблемами, с него не слезли бы, пока не добились желаемого. Единственное спасение — Кэп найдет себе другой объект для воздыхания. Но зная консервативную гордость нации, рассчитывать на такой исход было бы верхом глупости. — Вы ведь знаете каким прозвищем его называет подпущенный едва ли не ближе всех мистер Старк? — Вы можете обойтись без интима. Но получить доступ в постель капитана Роджерса должно быть важно для вас самого, — равнодушно отметил Пирс. — Тогда он вас не убьет, если узнает, что вы были с ним не… по большой и чистой любви. Цинизм начальства неприятно царапнул что-то внутри. Вот так и выяснилось, что прожжённый циник, каким считал себя Рамлоу, был не самым отпетым экземпляром в их организации. Для себя Брок решил, что попробует обойтись малой кровью — объяснить «древнему ископаемому» тонкости выживания в современном мире он мог запросто. Заодно немного скрасил бы одинокие вечера Кэпа, замкнутость и нелюдимость которого могла сравниться только с его же патриотичностью или жаждой причинять справедливость. Но с корыстными намерениями лезть в постель к последней добродетели Америки — увольте! Хоть что-то святое есть даже у таких, как Рамлоу. *** С командиром СТРАЙКА было очень легко в профессиональном плане, тут досье не врало: они с легкостью нашли общий язык и во время операций понимали друг друга с полуслова. И точно так же понимали Брока его бойцы. Но в личном, в котором Стив тонул с каждым днем все больше, все было не так радужно. Конечно, можно было сократить «не-рабочие» контакты с Рамлоу до минимума, но в кои-то веки нашелся человек, который сумел доступно и быстро объяснить, как пользоваться незнакомыми кухонными приборами, как, не напрягаясь, заплатить за квартиру и как заказать по интернету одежду, не затратив кучу усилий на поиск подходящего размера. Кроме того, он помог Стиву обставить квартиру самым необходимым современному холостому мужчине, который стеснялся обращаться за помощью к представительницам слабого пола, считая, что должен справляться сам, не нагружая их своими проблемами. За свою помощь Брок брал в основном хорошим алкоголем, едой и билетами на бейсбол. Хотя еду тому приходилось готовить самому, потому что подпускать Капитана Америку к приготовлению чего-то сложнее макарон оказалось плохой идеей — нашлась у него хоть одна слабость, слава Богу. Однако, совместное приготовление даже простеньких стейков, как оказалось, тоже очень сближало. И очередным вечером старательно переворачивая куски мяса на сковороде и краем глаза наблюдая за, так привлекавшим его, мужчиной, Стив осознавал, что дышал полной грудью, урывая для себя немного счастья, хоть и понимая, что это не продлится долго. Рамлоу нельзя было назвать приятным собеседником в общепринятом смысле этого слова, он зло, жестко шутил, ехидничал, сквернословил и криво ухмылялся, наблюдая за очередными потугами Стива не испортить простое блюдо, не жалея красок, критиковал любой промах, но все равно оставался близким, понятным и притягательным. Таким, что надо было или признаваться и получать по лицу или заталкивать неуместное влечение куда поглубже, чтобы даже тени на дне глаз не мелькало, потому что ни дураком, ни слепцом командир СТРАЙКА не был, а терять хотя бы его дружбу не хотелось. Стив почти привык, что теперь его кошмары о войне и падающем в пропасть Баки перемежались со сладкими, постыдными снами о Броке, в которых ему хотелось прикасаться к вечно искривленным в усмешке губам, к сильной шее, к красивым пальцам рук. Не только хотелось, но и позволялось. В снах, которые приходили к безупречному Капитану, язвительный и саркастичный Рамлоу смотрел непривычно теплыми желтыми глазами и сам прикасался так, что тело Стива вспыхивало, отчаянно желая большего. Он просыпался, мучимый желаниями, загонял их поглубже, зная, что все равно не сможет удержаться и снова будет исподтишка наблюдать, хотя бы взглядом осторожно изучая сильное тело своего личного наваждения. Так бы они и ходили вокруг да около и, вполне вероятно, ни к чему бы не пришли, если бы на Брока не надавило начальство, заставив перейти к более активным действиям самым эффективным способом — шантажом. Поразмышляв несколько часов в компании двух Джеков о своей нелегкой судьбе, он, внезапно, впервые в жизни пожалел, что был таким хорошим солдатом и выполнял любые приказы. Теперь его было на чем поймать. И принять правильное решение — редкий для него случай — поступить по совести и не предавать хрупкого доверия светлого, наивного, до зубовного скрежета правильного Стива, один взгляд которого мог вдохновить на подвиги и самых закоренелых циников, не представлялось возможным. *** Завести разговор о личной жизни, да еще и об отношениях между мужчинами, с алеющим, как маков цвет, от вида мини-юбок на сотрудницах Старк Индастриз, Роджерсом было той еще задачей, но тянуть дальше было нельзя. И после одной из тяжелых миссий, разговор сам повернул в нужное русло. Они ввалились на базу уставшими, вымотанными и грязными, но победившими, очистившими фабрику по производству особенно зловредных наркотиков. Привлекать самого Капитана Америку к такому пустяковому делу показалось Броку излишним, но начальству виднее, а мрачневший с каждым днем Роджерс хватался за любую возможность выбраться с базы и занять свои руки щитом, а голову планированием. И данная операция, пожалуй, отвечала всем требованиям Кэпа на сто процентов. Наркодилеры и сами, наверное, нюхали свое зелье, потому что по части скрытых ловушек, заначек оружия и тайников с готовым товаром, их фабрика напоминала помесь гробниц фараонов и урбанистического кукольного домика. Разобраться в этом бедламе стоило огромного количества сил и нервов. И после душа они все пребывали в том самом блаженном состоянии, когда чувство хорошо выполненного долга поднимало настроение до небес, в крови бродили остатки адреналина пополам с эндорфинами — в СТРАЙКЕ были не дураки поржать над оригинальными противниками, даже непробиваемый Кэп временами улыбался, но уставшее тело было легким и звонким, неспособным на активные действия. Они лениво составляли отчеты, непонятно зачем собравшись для этого дела в общем зале, когда отстрелявшийся первым, Роллинз многозначительно взглянул на Рамлоу и заныл. — Командир, ну ты же знаешь Молли… Будь человеком… — Иди уже, герой, если начальство не против, — засмеялся Брок, от избытка эмоций чуть не своротив чашку с кофе, которую за минуту до этого пристроил на собственный планшет. — И остальные валите тоже, глаза б мои вас не видели до завтрашнего утра. — Командир, ты лучше всех! — выдохнул за всех Джек и обратился к упомянутому начальству. — Капитан Роджерс, отчет готов, уже отослал вам. Разрешите идти? — Идите. Вы все сегодня хорошо поработали, — осторожно произнес Стив, все еще не уверенный, что имел право хвалить отряд Рамлоу, да еще и в такой форме. — Удачного вечера. — Да-да, потратьте его на отдых, потому что тренировки никто отменять не собирается, — подхватил Брок. — Привет Молли, Джек, передай, что я за вас совершенно фантастически счастлив. Роллинз весело хмыкнул, оценив, насколько, боровшийся за чистоту языка, Кэп повлиял на стиль речи всех в отряде и удалился с самой довольной миной. — Почему вы не пошли с ними, Рамлоу? Я вполне могу закончить один. — Нет уж. Если я сейчас уйду, то лишу Фьюри львиной доли удовольствия. Наши сегодняшние приключения заслуживают более образного изложения, чем несколько сухих слов. — Молли — жена Джека? — спросил Кэп через некоторое время, когда они, наконец, закончили работу. — Да. У них сегодня годовщина свадьбы. Именно поэтому Джек едва из штанов не выпрыгивал на операции и даже сподобился закончить отчет первым, а не когда я ему пропишу для скорости, — ответил Брок, протягивая Стиву очередную кружку кофе, без которого обсуждение могло завять чересчур быстро, слишком уж сильно они устали. — Я как сейчас помню, как он бегал за своей малышкой. Вы только представьте, Роллинз и романтика… — Вполне могу представить, — ответил Роджерс, отводя глаза. — А вы, Рамлоу? Как у вас с романтикой и второй половиной? — У меня? Нет, нет! — рассмеялся он, в деланном ужасе округляя глаза. — Мне и одному хорошо. Слишком много проблем от брака, — произнес Брок, наблюдая за стремительно алеющими ушами Роджерса, — я за свободные отношения. — Разве «быть нужным» не главная цель любого человека? Разве в глубине души вы не хотите, чтобы кто-то ждал вас дома, чтобы смотрел как на самое ценное сокровище? — Стив ненадолго умолк, обратив невидящий взгляд к окну. — Разве не нужен нам кто-то, ради кого стоит просыпаться по утрам? — Эй, Кэп, времена изменились, — так и не решившись хлопнуть Стива по плечу, чтобы вывести из задумчивой меланхолии, произнес Брок. — Сейчас романтика не в моде. Быстро перепихнулись, быстро разбежались. Лишь бы партнер был привлекателен для тебя. В этом веке никто даже не осудит тебя за дурной вкус. Нравятся тебе блондинки, брюнетки, лысые или пятнистые. Да хоть мужчины или трансгендеры. — Трансгендеры? –переспросил Стив, выражением своего лица немало позабавив Рамлоу. — Те, которые пол сменили. Был мужчина, но крыша у него поехала и решил стать женщиной. И спать он может, как с мужчинами, так и с женщинами. — В мое время такого не было, — поджал губы Кэп, смерив Рамлоу таким осуждающим взглядом, словно он лично придумал операции по смене пола. — Да. Вроде бы в тридцатые за гомосексуализм лечили - жуть какая. Так что, Кэп, расскажете, кто вам нравится? Стив прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Это был его шанс, но как же было страшно. Он не привык отступать перед трудностями, но личные отношения всегда были для него страшнее, чем все монстры вселенной вместе взятые. — Мне нравитесь вы, Брок, — твердо сказал он. — Я благодарен вам за все, что вы делаете для меня, сложно переоценить как много для меня это значит. Я… — Стоп-стоп, — перебил Рамлоу, уперевшись руками в подлокотники стула Роджерса и вглядываясь в глаза. — Давайте проясним. Нравятся все смуглые харизматичные брюнеты или… — Или, — произнес Стив, стараясь смотреть Броку в глаза, а не на губы, которые за последние несколько месяцев стали его наваждением. — К тебе или ко мне? — прямо спросил Рамлоу, оценив выдержку Стива. — Нет. Разве так можно? Если вы не против, то я хотел бы позвать вас… — Свидание? Серьезно, Роджерс? Если ты думаешь, — Брок с легкостью перешел на ты, искренне полагая, что после таких разговоров ему было позволительно, — что в Америке остались девственники старше двадцати пяти, кроме тебя, то сильно ошибаешься. Перевожу для древних ископаемых: я не против, у меня никого нет, беречь мою честь не надо. И даже опыт с мужчинами у меня есть. — Дело не в этом, — ответил Стив, отчаянно розовея скулами. — Я считаю, проявлением неуважения к партнеру такой стремительный переход к… в… — В горизонтальную плоскость? — помог Рамлоу, не зная смеяться ему или плакать. По поплывшему взгляду и учащенному дыханию было понятно, что Кэп его хотел и сильно, но моральные принципы не позволяли. Это было бы смешно и мило, если бы время не поджимало. Гидра ждала активных действий. — Хорошо. Я согласен пойти на свидание, но с одним условием. Поцелуй. — Поцелуй? — Стив совершенно не понимал, что имел в виду Брок, и вторжение в его личное пространство совершенно не приближало к вожделенному пониманию. — Я человек простой и приземленный. Хочу провести маленький тест-драйв прежде, чем мы приступим к чему-то более серьезному. И поверь, свидание - гораздо более серьезный шаг, чем постель. Поцелуя будет вполне достаточно, согласен? Стиву на мгновение показалось, что он спит и видит сон. Он предложил Броку сходить куда-нибудь вместе, чтобы, возможно, только возможно, попробовать стать ему чуть ближе, а тот предлагал, даже требовал, поцелуй? В голове не укладывалось. Когда Роджерс поднялся из кресла и с выражением - «смерть врагам Америки», с которым обычно шел к чиновникам из министерства, и направился к нему, Рамлоу лишь в последний момент удержался от отступления. Поздно уже было отступать, сам напросился на обнимашки от Кэпа, который гнул арматуру голыми руками, целовался в последний раз, наверное, минимум семьдесят лет назад, а судя по тому, как долго он облизывался на тушку Брока, все могло закончиться сексом на столе прямо здесь. Неопытный любовник, сгорающий от страсти, — не самый лучший вариант для позиции снизу. Но Стив лишь осторожно обхватил его лицо ладонями, мягко поглаживая губы кончиками пальцев. Его глаза были полузакрыты, будто он прислушивался к ощущениям, а губы подрагивали, почти складываясь в счастливую улыбку, против их воли. Потом он медленно наклонился и аккуратно прижался ртом, не пытаясь раздвинуть губы, углубить поцелуй, сделать его мокрым. Только трепетно касался губами губ, хотя телом дрожал как в лихорадке. Почему-то у Брока от такой трепетности кружилась голова и ноги подкашивались, хотя он не особо любил поцелуи с мужчинами. Разумно считая, что если уж приспичило целоваться, то лучше целовать мягкие женские губы, желательно без помады. Но у Роджерса все было не как у людей, он не укладывался ни в какие рамки и классификации — целоваться с ним, вернее позволять целовать себя, было очень приятно. — Достаточно для проверки? — мягко спросил Стив, глядя на Брока с нежностью и благодарностью, словно тот подарил ему нечто бесконечно ценное. — Что? — переспросил Рамлоу, приходя в себя, понимая, что на него никогда в жизни так не смотрели. Такой взгляд был горячее самого жаркого секса, слаще самых уютных объятий, дороже любых громких слов о любви. «Нужно бежать от мистера Идеальность, пока не влип» — мелькнуло в голове. Стив в последний раз провел кончиками пальцев по лицу Брока и отступил, считая, что и так превысил лимит позволительных прикосновений, и несмотря на дикое желание продлить близость, стоило покинуть личное пространство друг друга. — Куда бы ты хотел сходить? — спросил Стив. — Я совершенно не разбираюсь, куда водят на свидания в этом веке. — Да уж… Ничего ты без меня не можешь, Кэп, — срочно вернув на лицо кривую усмешку ответил Брок, постаравшись загнать все неуместные чувства куда подальше. — Думаю, что для начала можно сходить в кино, а потом поужинать где-нибудь. *** Расслабившись и решив, что дело в шляпе, и после просмотра кино на местах «для поцелуев» Роджерс неминуемо пригласит его домой, чтобы утолить свою страсть, Рамлоу оказался не готов к тому, что они действительно будут смотреть кино, а после его заставят участвовать в обсуждении фильма. Положенная в самом начале на колено Капитану рука не была пущена дальше середины бедра, а потом и вовсе словлена, поднесена к глазам, тщательно изучена и осторожно поцелована. После чего Брок предсказуемо угомонился, чувствуя себя не в своей тарелке. Будто бы из них двоих именно он столько времени вздыхал по Стиву, а теперь не может удержать руки при себе. Наверное, если бы не замеченный краем глаза румянец на щеках Роджерса Рамлоу мог подумать, что ему привиделись все раздевающие взгляды. Во время ужина Стив внимательно слушал историю, как Брок стал командиром СТРАЙКА и как собирал своих бойцов. Доброжелательное искреннее внимание, с которым его выслушали, заставило выложить больше, чем собирался — приоткрыть зачастую неприглядную изнанку работы группы огневой поддержки, которая только в отчетах функционировала почти безупречно, а на деле им всем приходилось со скрипом притираться друг к другу, так как приступы ПТСР, меланхолии, кризиса среднего возраста, депрессии и других психологических заболеваний происходили у всех в разное время и по разным причинам. А Броку приходилось все разгребать. И ему не нужна была жалость или сочувствие от Стива, скорее молчаливое понимание, что и так бывает, что все - нормально, все - в штатном режиме. Странное дело, он общался с Кэпом уже долгое время, но ни один из них до их «официальных» свиданий не рассказывал о себе. Обсуждали только повседневные дела, только миссии и вооружение, будто у них обоих не было ничего, кроме их любимой выматывающей работы. Только беспросветное одиночество и пустота. И то ли почти романтичная обстановка так действовала, то ли Кэп отбросив на время заботы о благе страны приоткрылся с другой стороны, но Рамлоу ощущал, что все глубже проваливался в Стива Роджерса, и это ему совсем не нравилось. Он с грустью строчил отчеты о свиданиях, расплывчато сообщая в конце, что планами по переформированию ЩИТа, смещению с должностей людей, недостаточно сильно радеющих за свободу Америки, Капитан с ним не делился. И вообще, витающий в розовых облаках первой за семьдесят лет влюбленности, Кэп ни в какую политику лезть не собирался - все, поджавшие хвост с его появлением, крысы в аппарате управления могли спать спокойно. *** Еще несколько свиданий, все попытки Рамлоу перейти на следующую стадию отношений разбивались о мягкий, но решительный отказ Стива. И когда в очередной раз его руки, ради разнообразия пытавшиеся изучить плечи Кэпа, а не его бедра, были убраны от идеального тела, он не выдержал. — Кэп, если тебе не хочется, ты так и скажи. Я ведь легко могу отвалить, если ты передумал. Роджерс странно посмотрел на него — жадно, жарко и тоскливо одновременно. — Лучше ты мне скажи, почему ты хочешь попробовать быть со мной? — Не понял? — Я, конечно, старомоден, наивен и совсем неопытен в отношениях, но я не дурак и не слепой. Почему ты согласился на свидания со мной? Почему настаиваешь на близости, если ничего не испытываешь? — Кэп… — протянул Рамлоу, понимая, что ответить нечего. Почти нечего. Не считать же за причину те смутные ощущения, что несколько свиданий со Стивом - лучшее, что было в его жизни, потому что Роджерсу не надо было от него ничего, кроме него самого: ни его тела, хотя Стив бы от него не отказался, ни его связей, ни его защиты, ничего. Только он сам, со всеми его демонами, страхами, ужасной работой, сарказмом и дурным характером. — Стив, у меня много раз были служебные романы. Медсестрички, бухгалтеры, парни из других отрядов, — усмехнулся он. — И я, честно говоря, привык к определенной схеме: два человека, заинтересованные провести вместе пару ночей… — еще чуть-чуть и Рамлоу бы смутился под пронзительным взглядом Роджерса. — Я не хочу пару ночей, — с трудом выговорил Стив. — Или в современном мире так не принято? Не принято ухаживать, не принято слушать, не принято рассказывать о том, что важно? Я привлекаю тебя физически или тебе даже секса со мной не хочется, дитя современного мира? — Стив, ты в зеркало смотрелся? — оторопел Рамлоу. — Твою форму надо запретить, как имеющую отношение к порнографии. — Но видишь ли ты во мне человека за моей формой? Хотя бы ты. Или может быть, ты решил провести со мной пару ночей, — он выделил последние слова грустной усмешкой, — ради пари, на спор? В словах Стива было столько горечи, столько тоски, что Брок невольно подался к нему, но вовремя одернул себя. Он предатель. Он лез в постель, а влез в душу. И отступать не был намерен. Просто не мог. — Я хочу тебя, Брок. И мне стыдно, что желания тела настолько перевешивают, что временами я с трудом понимаю, что ты говоришь, вижу только твои губы, — горячечно проговорил Роджерс, машинально облизывая свои. — Но я не хочу так. Я столько времени ждал своего правильного партнера, что не могу все испортить. Не могу принудить тебя, что бы тобой не двигало. Поэтому скажи мне, что происходит. Может быть, тебе нужна помощь? — он осторожно привлек напрягшегося Рамлоу к себе, внимательно глядя в глаза. — Я сделаю для тебя все, только скажи. Брок замер в их полуобъятиях, зажмурился, размышляя, что сделал бы неисправимый идеалист Капитан Америка, если бы узнал, что ему в постель подложили бы любого, на кого он соизволил бы обратить внимание. С другой стороны, Кэп действительно мог бы помочь, если кто и мог найти управу на Пирса, явно проворачивающего какие-то темные делишки за спиной у считающего себя всеведущим Фьюри, так это он. Но только если захотел бы помочь. Никаких гарантий не было. — Лучше поцелуй меня, Стив, — сказал Брок, уткнувшись ему в плечо. — По-настоящему, так, как хочешь. И не задавай вопросов, — он усмехнулся, видя, что честь и совесть нации совсем не согласна с таким раскладом, но пока был не готов открыться. — Мне это нужно. Пожалуйста. Разреши себе, дай мне почувствовать… Договорить он не успел, потому что Роджерс притянул его к себе и целомудренно прижался губами к виску, поглаживая по волосам. — Если я сейчас себя отпущу, то не смогу остановиться, — хрипло ответил он, просьба всколыхнула в нем желание. Невыносимо было находиться рядом и не касаться, особенно когда Брок сам предложил, тело словно взбесилось и просило ласки. Сейчас, не слушая доводов разума. — Что ты делаешь? — потрясенно спросил Стив, когда Рамлоу опустился перед ним на колени. — Не переживай. Я сделаю тебе хорошо. Должно же у тебя остаться что-то хорошее, взамен проебанных нервов. — Язык, — ошарашенно выдавил Капитан, чувствуя руки, расстегивающие ремень. Он дернулся, чтобы оттолкнуть, но только бессильно положил ладонь на затылок Брока. — Брок… — Да-да. Именно язык, — прошептал Брок куда-то в бедро Стиву, спуская с того джинсы вместе с бельем и осторожно касаясь губами тазовой косточки. — Ты угадал. У Роджерса была удивительно белая, теплая кожа, которая больше пошла бы какой-нибудь шестнадцатилетней девственнице из султанского гарема, чем суперсолдату. Влажные мазки языка заставляли ее покрываться мурашками, отчего Броку сносило крышу. Он застонал и обхватил губами член, заставив Стива судорожно схватиться за край стола, возле которого он стоял. Медленно вобрав на всю длину, Рамлоу поднял голову и посмотрел в глаза тому, кто мог бы стать ему самым близким, если бы циничные мудаки могли быть парой идеальным парням, чести, совести и далее по списку. Он не мог разделить жизнь своего Капитана, но мог доставить ему удовольствие. Так же медленно выпустив член изо рта, он облизал головку и, закрыв глаза, чтобы не видеть поплывшего синего взгляда, чтобы не надеяться на продолжение, начал сосать, доводя обычно непробиваемого Капитана Америку, сохраняющего хладнокровие в любой ситуации, до нечленораздельных стонов и конвульсивных движений бедрами, которые тот явно пытался сдержать, но не мог. Оргазм накатил остро, внезапно, как штормовая волна, не давая шанса вздохнуть, предупредить, выламывая тело и оставляя лишь звенящую пустоту в голове. Никогда еще Стив не испытывал подобного. Но к наслаждению примешивалась вина: он потребительски отнесся к Броку, позволив себе забыться, хотя именно он должен был нежить и любить, доказывая, что достоин быть рядом. Лишь бы ему дали шанс. Вытерев сперму с уголков губ, Брок быстро поднялся и вышел, оставляя Капитана в полном раздрае. Внезапно проснувшиеся собственнические инстинкты и пережитое удовольствие гнали вслед за самым важным человеком, но явная ложь, которую тот пытался прикрыть новым для Стива чувственным опытом, не позволяла им поддаться. *** Прекрасно понимая, что ненавидящий тайны и ложь Капитан Америка теперь не захотел бы иметь с ним дела, Рамлоу постарался донести до Пирса, что как средство давления на Роджерса больше не годится. Конечно, ему было страшно начинать такой разговор с начальством, ведь его могли уволить, а то и просто убить, так как каким бы философствующим стариком не притворялся Александр, слухи про него ходили самые разные: вплоть до исчезновения целых семей, не угодивших ему. Вот почему он тянул как мог, но в один из дней его просто вызвали «на ковер» с просьбой доложить результаты. И только открыл было рот, чтобы «покаяться», как был перебит, не поднимавшим головы от каких-то важных бумаг Пирсом. — Мистер Рамлоу, прекрасная работа. Я впечатлен. — Но… — попытался вставить Брок… — Здесь чек - премия. Я не проводил его через бухгалтерию. Вы ведь хотите, чтобы все подробности данного дела остались строго между нами? — Пирс наконец поднял голову от бумаг и строго посмотрел на застывшего перед ним Рамлоу. — И да, те документы, о которых мы говорили ранее, пока останутся у меня. Но если вы продолжите работать в том же духе, настанет момент, когда они мне не понадобятся. Мы поняли друг друга? — Да, — с трудом выдохнул Брок, недоумевая, какую пакость он пропустил, страдая о несостоявшихся отношениях с Капитаном, раз Пирс настолько доволен. — Идите. Брок вылетел за дверь, думая только о том, где взять информацию: насколько произошедшее угрожало Роджерсу и успевал ли он хоть что-то предотвратить. Ответ нашелся у Джека. Расстроенный непонятным поведением объекта обожания, Кэп не глядя подписал документ, согласно которому отряды огневой поддержки, в том числе и СТРАЙК выходили из непосредственного подчинения Капитану Америке и могли быть отправлены на сторонние миссии без его разрешения. Чем и воспользовался Пирс, послав бойцов зачистить какой-то склад с боеприпасами. По документам на эти самые боеприпасы выходило что-то совсем мутное: вроде бы оружие было старое и списанное, а на деле со склада вынесли чуть ли не последние разработки Старк Индастриз. И куда они потом делись, ясное дело, спрашивать никто не стал. Если Капитан узнал бы, то не сносить головы всем вокруг, но тот был занят. Был занят им, Броком, потому что он не мог вовремя отказаться от разных предложений, хоть и знал, чем все это грозило. Выйдя от Джека, он зашел в свой кабинет и достал из сейфа бутылку виски. Нестерпимо хотелось напиться, напиться и разнести что-нибудь к чертям. Например, собственную глупую голову. Вместе с количеством алкоголя в бутылке быстро убывало и здравомыслие Брока. Допив то, что было в кабинете, он решил добавить еще в любимом баре. В какой-то момент он перестал осознавать действительность, благо была пятница, что значило, его никто не потерял бы еще пару суток. *** — Бр… Рамлоу? — Стив очень удивился такому позднему звонку в дверь в пятницу вечером. — Что вы здесь делаете? В таком виде? — он споро подставил плечо шатавшемуся подчиненному, который решил навестить начальство в столь затрапезном виде. — Ничего себе. Сколько же потребовалось выпить, чтобы довести себя до такого состояния? — Много, Кэп, очень много, — ответил Брок, видимо, услышав его бормотание. Он отклеился от Роджерса и обессиленно прислонился к стене. — Но иначе меня бы здесь не было. — Тебе нужно поспать, — не удержавшись Стив, погладил Брока по волосам, по шее, когда руки скользнули к плечам, он одернул себя. — Утром разберемся. — Нечего тут разбираться. Я уже разобрался, — Рамлоу качнулся к Кэпу, зажимая его в угол прихожей. — Ты меня прости, Кэп, для меня быть вместе — просто периодически трахаться. Не было в моей жизни других отношений, — он осторожно положил руки на широкую грудь Роджерса, слушая биение сердца. — И ты спрашивал у меня о причинах, почему я хочу быть с тобой. Во-первых, вот это, — Брок взял руку Стива и прижал к паху. — Ты только коснулся меня, а я уже возбужден. Конечно, для тебя не аргумент, обтягивающая форма Капитана Америки — лучшая виагра на свете, и все такое. Но ты просто знай, что я хочу тебя. С каждым словом он все ближе прижимался к ошарашенному такими откровениями Роджерсу, пока наконец, не притерся близко-близко, так чтобы почувствовать, что на собеседника тоже оказала влияние их близость. Брок потерся всем собой о твердое тело напротив и застонал, разом забывая все слова, что хотел сказать. — Что во-вторых? — прохрипел Стив, теряясь в ощущении давно желанного человека так близко, так жарко, так потрясающе правильно. — Ты говорил… — Да… Сейчас, — с трудом выговорил Брок. — Во-вторых, я — чудовищный эгоист, и я эгоистично хочу узнать, каково это быть кому-то настолько не безразличным. Чтобы, как ты говорил, было ради кого просыпаться. И в-третьих… Стив, ты… А, черт! Если тебе для счастья нужно мое тело, — он отошел на несколько шагов и раскинул руки, — возьми. Некоторое время Стив замерев смотрел на стоявшего перед ним Брока — он устал, устал сопротивляться своему желанию, устал от одиночества, которое обрушилось на него с той сцены в кабинете. Он понимал, что все было не просто, что у Рамлоу по-прежнему было много тайн, которые не давали ему жить, но вместе они со всем разобрались бы. Главное, чтобы у них было это «вместе». Когда Роджерс не отреагировал на такой откровенный призыв Брок испугался, что пришел со своей половинчатой откровенностью слишком поздно, но тут его словно ураган подхватил, в мгновение ока стянув куртку, ботинки и футболку, жадные руки огладили шею, плечи и живот, а потом нерешительно замерли возле кромки штанов. — Тебе придется научить меня, Брок… — выдохнул Стив ему на ухо, обдавая горячим сбившимся дыханием. А потом сполз на колени, проводя пальцами и языком по кубикам пресса. — Знал бы ты, как я этого хотел. С самой первой встречи, с того спарринга… Брок… — Раздевайся, — начал раздавать указания Рамлоу, понимая, что иначе идеальный Капитан Америка не поторопился бы, а он терял терпение. Когда тебе с таким жаром дышат в живот, в непосредственной близости от члена — сложно сохранять голову холодной. — Пойдем в спальню. Я все для тебя сделаю. — Подожди, еще минутку, дай мне надышаться тобой, — словно в бреду попросил Стив, и Брока выгнуло от этих слов, как не выгибало от самого сладкого оргазма. Как они добрались до спальни, предварительно каким-то чудом сумев выловить смазку из карманов Рамлоу, Стив не помнил, помнил только горячую кожу под руками, хриплые выдохи, когда он вновь и вновь обводил языком так полюбившиеся ему мышцы пресса, и янтарные, почти желтые глаза, в которых играло бешеное пламя пополам с изумлением. Стив поклонялся тому, кто разбудил в нем чувственность, его телу, пусть неумело и неловко, но с полной отдачей, как никогда остро ощущая, что жив. А после он со смесью стыда и жадного любопытства наблюдал, как Брок растягивал себя для него, медленно, раскинув ноги и приглашая полюбоваться собой, будто бы Стив еще недостаточно сильно сходил по нему с ума, будто бы решил довести его до полного умопомрачения, когда он окончательно утратил бы контроль и взял бы предложенное, задыхаясь от страсти и счастья. Любить Брока оказалось даже слаще, чем он представлял себе в своих горячечных снах, поэтому, когда все закончилось, он еще долго нежил в кои-то веки мягкого и неколючего Рамлоу в своих объятиях, стараясь забыть, что утро неминуемо наступит. *** Брок проснулся в чужой постели. Не то что бы это было чем-то из ряда вон, просто последнее, что он помнил о вчерашнем вечере включало самое отвратное настроение из всех возможных и чувство, что он проебал что-то самое важное. С таким настроем редко удавалось впечатлить кого-то настолько, чтобы его пригласили остаться на ночь. Однако, с кухни доносились звуки утренней возни и тянуло запахом кофе и какой-то еды. Неужели вчера, в алкогольном полубреду и по уши в сожалениях, он сумел произвести хорошее впечатление, и его решили накормить завтраком? Стоило пойти и посмотреть на человека, способного на такой подвиг. Его одежда была сложена аккуратной стопочкой возле кровати, что почему-то навело на мысли о Стиве. Рамлоу казалось, что Стив после проведенной вместе ночи тоже бы обязательно прибрал вещи любовника, не столько потому что любил порядок во всем, сколько из соображений заботы, чтобы человеку, который не идеальный супер солдат, с утра не пришлось бегать по всему дому в поисках одежды. От этих мыслей защемило сердце. Стоило перестать отрицать, что, до зубовного скрежета, правильный Капитан Америка влез ему в сердце и уходить, похоже, не собирался. Наскоро умывшись Брок направился навстречу своему ночному приключению, готовясь извиняться за то, что не помнил не то что имени своего партнера, но даже что именно произошло между ними ночью. Хотя по растянутости некоторых мышц можно было предположить с большой долей вероятности. Как только он вышел на кухню стало понятно, что с именем его любовника проблем не будет. Зато их будет много со всем остальным. — Доброе утро, — улыбнулся Стив, накладывая в тарелку стопку блинчиков. — Я наконец-то освоил твой рецепт. Попробуешь? — Стив, — просипел Рамлоу, с ужасом глядя на побледневший след от засоса на шее у Капитана. — Я… — Давай позавтракаем? И я тебе кое-что расскажу, хорошо? Брок как подкошенный рухнул на предложенный стул. На душе скребли кошки. Вид растрепанного, домашнего Роджерса подействовал на него как удар по голове - вернулись воспоминания о прошедшей ночи. И к головной боли от похмелья и болевшему сердцу добавилась эрекция, потому что со Стивом было хорошо, было чертовски правильно и сладко. Когда они доели, Роджерс взял Брока за руку и переплел их пальцы, пристально посмотрел в глаза, словно искал там намерение сбежать, вздохнул, понимая, что именно этого Рамлоу хотел больше всего сейчас. — Знаешь, когда я очнулся в этом веке, самым тяжелым было не обилие всего нового, а то, что у меня был определенный образ, которому нужно было соответствовать. Герой из прошлого вернулся. Идеальный Капитан Америка, — Стив горько усмехнулся. — Почему ты решил, Брок, что я делю мир только на черное и белое? Когда-то у меня был друг Баки. Для меня он был самым лучшим человеком на свете, хотя я прекрасно знал, что он не идеален. Он обманывал девушек, крутя любовь одновременно с двумя или тремя, воровал апельсины в доках и даже приносил их мне, зная, как я люблю апельсины и не люблю воровство, — при мысли о Баки его глаза, как и всегда, заволокло пеленой горя и вины. — Ты не поверишь, но я их ел. И я любил Баки больше жизни, принимая со всеми достоинствами и недостатками. Я всегда защищал людей, а не мораль или идеологию, Брок, что бы про меня не думали. Так почему ты решил, что я не буду защищать тебя? — Ты знаешь? — хрипло спросил Рамлоу. — Да. Наташа рассказала. Ткнула меня, так сказать, носом в то, что я прохлопал кадровые перестановки, пока страдал по подосланной ко мне подстилке. — Не любит меня Романова, — усмехнулся Брок, прекрасно понимая, кто дал ему такую лестную характеристику. — Все так, Стив. Все так, как она сказала. Я не буду оправдываться. Я пришел к тебе с корыстной целью и боялся, что ты осудишь меня, — он попытался вырвать руку из теплого плена капитанских ладоней. — Потому что не лучше других и вижу только то, что нарисовано на плакате, а не тебя. — Тогда, позволь, я покажу, — откликнулся Стив и поцеловал.