Requiem for a dream

Ортега смахнула мешающую взору каплю с ресниц. Она с тихим проклятием посмотрела на темное небо. Каждый раз природе нужно устраивать спектакль, как в ее жизни происходит драма. Впрочем, ей ли жаловаться – вся ее жизнь сплошная драма. Когда Ковач впервые заговорил о том, что Райкера можно будет освободить, доказав его невиновность, она не поверила. Подумала, что Ковач просто пытается сбить ее с толку или сыграть на ее чувствах. Но после, лучше узнав чрезвычайного посланника, Ортега убедилась, что такое стечение обстоятельств вполне вероятно. И даже возможно, что Райкер выгрузится в свою же собственную оболочку. Всего несколько дней назад у нее все еще были сомнения. Теперь она стояла перед фактом. Кристина глубоко вздохнула и, крепко сжав руки, быстрым шагом вошла внутрь здания. Она тут же почувствовала приближение чувства дежавю. Казалось, совсем недавно она стояла тут же, в центре выгрузки, и ожидала приближение неизбежного, отчего ярость вскипала в венах. Теперь же по ее венам лениво текла густая кровь, приправленная чувством опустошенности. У нее должны быть другие чувства. Она любила Элиаса Райкера, всегда любила и любит до сих пор. Столько усилий она приложила, чтобы доказать его невиновность, столько сил, чтобы освободить его, и теперь, когда этот миг настал, ей нужно выдохнуть с облегчением и улыбнуться. Но лицо оставалось бесчувственным. Наконец, появились первые освобожденные. Сегодня их не так много, как в прошлый раз. Отрега осеклась и выругалась. Она будет и дальше сравнивать прошлый и нынешний раз, не понимая, что между двумя этими событиями нет ничего общего, кроме как одной оболочки? Покачав головой, Кристина стряхнула с головы лишнюю влагу и пристальнее вгляделась в толпу вышедших. Она понимала, что напрасно напрягает зрение, ведь трудно не заметить такую высокую и мощную фигуру, как у Такеши Кова… Ортега не успела в очередной раз выругаться и прикусить язык, ведь язык у нее онемел сам по себе. Ее взгляд машинально снова скользнул по незнакомым лицам и зацепился за одно единственное знакомое. Знакомое до рези в глазах. Он тоже увидел ее практически сразу. Замер на мгновение, не веря своим глазам, а затем легкая улыбка тронула его губы. Райкер усмехнулся, покачал головой и быстрым шагом подошел к ней. Кристина подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза и увидеть, наконец, Райкера, а не проклятого Такеши Ковача. Но глаза подвели ее, и она увидела не то, что хотела. - Черт, - выдохнула Ортега и быстро заморгала, прогоняя непрошенные слезы. - Неужели, я удостоился слез радости? – низким, но хриплым голосом поинтересовался Райкер, слегка усмехнувшись. – Или это слезы печали? - Слушай, прости меня, - зашептала Кристина, подняв руки, чтобы коснуться лица Райкера, но отчего-то не посмев сделать это. Руки так и зависли в воздухе. – Я не поверила ни единому обвинению, ни единому! Тогда я была в растерянности и не знала, что делать. - Эй, все в порядке, - Райкер взял ее руки и прижал к своим губам. – Я знаю, что ты все это время пыталась снять с меня обвинения. И я знаю, что я вернулся в свою прежнюю оболочку, только благодаря тебе. Знаешь, я ведь теперь в неоплатном долгу перед тобой. Как думаешь, смогу я выплатить часть сегодня ночью? Его плутовская, немного самоуверенная улыбка смогла немного расшевелить Ортегу, и она смогла выдавить из себя какое-то подобие ответной улыбки. Райкер, поняв эту реакцию, как согласие, притянул подругу к себе и обвил ее по-хозяйски руками. «Я люблю его, я люблю его, я люблю его», - шептала про себя Ортега, пока вдыхала знакомый, еще не растворившийся запах Такеши Ковача. Она очень хотела верить в свои слова и, по сути, верила в них, но не верила, что говорила их тому, кто ее сейчас обнимал.