Десятый этаж

      Яркий луч солнца проник сквозь неплотно задёрнутые шторы. В линейно освещённом пространстве витали частички пыли. Войдя в комнату, Аня увидела, что пылью покрылось всё: старый синий диван, мамино пианино с надколотой клавишей, книги, стоявшие на письменном столе, купленные Аней лично, чем она, несомненно, гордилась. На стене пожелтели рисунки, а от спёртого воздуха тяжело дышалось.       Они с мамой приехали, чтобы забрать последние оставшиеся вещи: старые фотографии да вот эти книги. Ничего больше не имело ценности здесь, наверное… Ведь всё же решено. Квартиру вскоре продадут и мать с дочкой уедут, купят новую, чтобы там осесть и обрести счастье. Только где там? Какими дорогами нужно ходить, в конце концов, найдя нужное «там»? Аня много ходила. Перед глазами мелькали разные странные люди, тесные съёмные комнаты с окнами в потолке, тяжело заработанные деньги, уходящие на легкодоступные вещи, чужие губы, ненужные объятия…       И так по кругу, по кругу. Вот она карусель жизни! Тебе на ней весело, забавно, вскоре начинает тошнить, доходит до рвоты, а ты всё так же продолжаешь кружиться, засосанный водоворотом будней, упускающий что-то действительно важное. Ты впрягаешься, вливаешься в это бурное течение, оставляешь всё и всех позади, с одним лишь пронзившим тебя желанием: найти свой вечный дом, в котором сбудутся мечты, а рядом будут любящие люди.       Аня зажмурилась. Луч блеснул ей прямо в глаза. Как же эти шторы давно не открывались… Подойдя к столу, она стала выдвигать ящики, перебирать картонные коробки, в которых хранилось её прошлое в виде исписанных блокнотов и дневников. Вот чем плохо жить на первом этаже. Сырость проникает в каждую щель, отравляет своим запахом, заставляя всё гнить. Ты борешься с ней, замазывая все трещины, проветриваешь комнату, только что бы ты ни делал одно остаётся неизменным: ты по-прежнему живёшь на первом этаже. Возможность перебраться выше есть не всегда и не у всех, поэтому Аня покидала это место, она хотела быть выше.       Сухими, давно неухоженными руками, Аня перекладывала содержимое коробки. Как вдруг увидела одну папку. У Ани всегда всё было собрано и разложено в строгом порядке. Здесь, в этой голубой папке, украшенной белыми розами, хранились письма. От него, Егора. Совсем недавно, может год назад, она бережно сложила их все, в эту красивую папку. Ане показалось, что тот настырный луч теперь пронзил её сердце, наполнив теплотой и нежностью писем Егора. Одно за другим она открывала и перечитывала каждое из них, впиваясь взглядом в каждое слово, пытаясь уловить настроение по изменчивому почерку. Руки вспотели, на глазах выступили слёзы, дыхание участилось, а воздуха в комнате не было.       Почему она оставила эти письма здесь? Почему не забрала с собой, чтобы они согревали её в минуты грусти и одиночества? Почему не была рядом, когда он нуждался в ней? Осенило. Луч снова пронзил её, только в этот раз он целился прямо в мозг. Усталый и воспалённый. Сердце колотилось, ей хотелось дышать. Аня одним резким движением открыла грязные шторы, а затем со скрипучим треском отворила окно. Солнечный свет хлынул в пыльную, холодную комнату, словно морская волна, бьющаяся о неприступные скалы.       Оставив ворох писем на столе, Аня вышла прочь из комнаты, а свежий ветер, ворвавшийся сквозь немытое окно, одним дыханием сдул белоснежные, не пожелтевшие и не отсыревшие листки бумаги на пол.       Она выбежала в подъезд с одной лишь целью: проверить почтовый ящик. Дрожащие, мокрые руки открыли ячейку №4. Она была переполнена.       Всё это время!       Всё это время Егор писал ей! Каждую неделю или каждый месяц он приходил и оставлял письмо, в котором рассказывал о своих мыслях, переживаниях, успехах, поражениях и… любви. Он знал, что в один прекрасный солнечный день Аня вернётся, чтобы прочесть их все до последнего. Потому что она читала, любила их читать больше всего на свете, чувствовала всё, о чём он писал.       Схватив какую-то часть писем, Аня направилась во двор. Через дорогу стоял ещё один дом. Она знала этот дом, знала почти каждого, кто в нём живёт, чем занимается… Но никогда не заходила в него. Ей стоило лишь перейти дорогу, чтобы увидеть Егора, обнять его, но ведь дальние дороги манят больше, верно?       Стремглав помчавшись к нему, Аня мигом оказалась у лакированной двери на первом этаже. Продолжительный звонок. Быстрые, острые шаги. – Здравствуйте! Вы к кому? – К Егору. Позовите, пожалуйста, Егора скорее, – задыхаясь, ответила Аня. Из квартиры повеяло сыростью. – Извините, но он здесь не живёт. Вам на десятый надо, – сказал грустный человек уставшим голосом, захлопнув двери. В нижнем левом углу Аня увидела плесень.       Десятый. Егор живёт на десятом этаже. Он видел Аню каждый день, а она всё никак не могла поднять голову, чтобы увидеть его.       И Аня побежала. Стала подниматься всё выше и выше. Каждый новый вдох резал лёгкие, сердце билось прямо в горле, от боли в теле хотелось рыдать, но она продолжала взбираться по этажам. Ничего уже не было важным, внизу оставались все сомнения, страхи, всё чужое и ненужное.       Наконец последний пролёт.       Аня незамедлительно и робко постучала.       Дыхание было громким, тяжёлым, эхо уносило его в самый низ подъезда.       Секунда… вторая… третья…       Послышались лёгкие, медленные шаги. Деревянные двери с резьбой открылись. На секунду Аня подумала, что задыхается,– свежесть и прохлада пахнули ей прямо в лицо. Так бывает, когда особо ветреным днём, воздух проникает в нос, воруя дыхание. – Ну, здравствуй… – на пороге стоял Егор. Спокойный, с радушной улыбкой, словно давно был готов к этой встрече. – Я… я… – Аня протянула стопку писем. – Ты помнишь… – Егор сделал шаг вперёд. Сквозняк остужал красные глаза и горячие щёки Ани. – Да… я дома! – она крепко обняла его, в одно мгновение, уменьшив все расстояния и все пропасти.       Оставшиеся письма не покроет пыль, не унесёт ветер, даже сырость не посмеет их тронуть. Аня обнимала Егора, а горячие слёзы, сквозь открытое окно десятого этажа, пронизывал солнечный луч.