На лице улыбка, внутри пустота.
Типичное состояние бедного Марселя уже второй месяц.Я же помню, когда был счастлив
Но нет, я же сам разорвал на части
Теперь нечего терять
Ведь этот день ещё один без тебя.
Он помнит все эти их счастливые моменты с братом. В голове сотый раз за день всплывают дни их детства и юности, их совместной жизни, которую они делили пополам, ведь друг без друга никогда и ни за что. Да, были времена. До того момента как Марсель узнал об этом ёбаном смертельном диагнозе старшего брата. Только не один он узнал, а вся сборная сразу.***
И настал этот роковой день. Медицинский осмотр перед мундиалем для отбора. В кабинет заходили парами. Вот-вот и настанет очередь близнецов. Марсель никак не мог нарадоваться их с братом местах в сборной. А вот Мануэль сидел тише воды и ниже травы, мысленно готовясь услышать диагноз из уст врача, а затем озвучить его тренерскому штабу, товарищам по команде и брату. И плевать, с красными от слёз глазами или каменным лицом. Он слишком хорошо знает своих друзей. Они будут сначала в шоке, а те, до которых дойдет быстрее эта чертова суть, кинутся к нему со слезами. А бедный младший брат? Что он сделает — загадка для Мануэля. Ведь в последнее время он не чувствует той близости между ними, не чувствует той связи близнецов, о которой так часто все говорят. Вот и настала их очередь. Марсель подскачил на месте и, с приятным волнением, двинулся в кабинет. Мануэль поднял пустой измученный взгляд на дверь. Тяжело вздохнув, Мануэль встаёт и заходит в кабинет, закрыв за собой дверь. На счастье старшего первого проверяют Марселя. – Прекрасно, молодой человек. – пожилой врач отпустил младшего и пригласил Мануэля. Старший встаёт и подходит к врачу для осмотра, а младший присаживается на его место. После осмотра врач судорожно сверяет бумаги. По взгляду Мануэль понял, что это точно конец. Конец всему. Его блестящей карьеры, его жизни... – Мануэль, вы знаете, что... – парень прерывает доктора жестом и пытается вывести младшего из кабинета. Марсель отчаянно сопротивляется, ведь знает же, что что-то серьёзное, хотя в итоге покидает кабинет. Младший встаёт в середину зала и умоляющим и непонимающим взглядом сверлит дверь в кабинет. Товарищи смотрят на него с удивлением, но долго не останавливаются на нём. Только их капитан, Алехандро Дракслер, внимательно наблюдает за Касильясом.***
А Марселю больно и страшно. Месяц назад он похоронил старшего брата, своего близнеца. Алехандро кое-как смог привести в порядок парня, но Касильяс лишь притворился нормальным. Он забил на тот мундиаль, ведь брат важнее.«Все потерял, потому что и не научился чувствовать»
Парень после смерти братика потерял сначала сон, затем друзей и знакомых, а в конце концов и того, кто держал его в норме и почти воспитывал обоих Касильясов с детства. Марсель умирает намного мучительнее, чем Мануэль. Сейчас парень боится, что случайно может забыть его имя. Любимое имя, родное имя. Поэтому оставляет на себе пометки. Марсель вырезает лезвием на своих руках, ногах, ключицах и запястьях это имя. Левое запястье замотано бинтами, за которыми скрывается такая окровавленная рана, словно оттуда вырвали кусок кожи. Марсель пятый раз за месяц меняет бинт, чтобы не случилось заражения крови. Он снимает бинт и пробегает глазами по именному шраму. Мануэль. В груди вновь возникла та самая боль от потери и безысходности.День ещё один без тебя
Ещё один без тебя
День ещё один без тебя
Но этот день ещё один без тебя.
Братик,
Мне страшно и больно...
Ты слышишь?
Он не заматывает запястье вновь. Незачем. Тихо опустившись на холодный кафельный пол и свернувшись калачиком, Марсель заскулил, запустив пальцы в свои волосы. Кричать он уже не мог — сорвал голос ещё в начале недели и не пытается лечиться. В груди продолжает болеть и кровоточить то место, где находится сердце. Или находилось? Он чувствует неприятную щекотку по телу. Возможно именно сейчас тело брата что-то разъедает, а Марсель не может ничем помочь. Он ползком добирается до ванны. Встать не пытается — слишком больно. Включает холодную воду и залезает в ванную, прихватив с зеркала на стене маленькое лезвие. Телу вовсе не холодно. Ведь в душе снега и метели, ледяные ветры. – Мануэль, – обращается Марсель сорванным хриплым голосом, глядя на маленькое лезвие, которое он крутит холодными посиневшими пальцами. – Я знаю, что с признаниями опоздал. Но я люблю тебя. Любил тогда, когда мы были совсем ещё детьми, когда стали старше и пошли в школу, когда провели свой первый важный матч, когда ты получил ту серьёзную травму на нашем первом мундиале на первом же матче, выпав из стартового и запасного состава всех последующих, когда ты попытался завести семью, начав встречаться с этой Ариной, даже когда ты прямо заявил, что больше не веришь в любовь из-за предательства этой суки. Даже сейчас люблю, когда ты лежишь где-то там, в холодном и тёмном гробу. И буду любить до конца. Пока не сдохну. А ведь я люблю тебя не как брата, а по-настоящему. Прости, я знаю, что конкретно согрешил. Пусть даже Бог не простит, но ты простишь. Я же знаю. – Позволь вспомнить те счастливые моменты, братик. – Марсель улыбнулся уставшей, но искренней улыбкой после этого нежного "братик". – Ах да, я помню. Помню как ты абсолютно всегда улыбался этому обращению, даже когда был зол и растоптан. Ты светился от счастья, родной. При всех смущался и ласково трепал по волосам и улыбался. Улыбался нашей улыбкой. А, вспомнил. Помнишь, как мы у соседей виноград пытались украсть? А как потом убегали от этих вечно серьёзных и злых взрослых? – парень тихо рассмеялся. – А как ты чуть не выпал из настежь открытого окна? Придурок, решил дождём полюбоваться. Я едва успел схватить тебя за ноги и затащить в комнату. С тех пор я и сам полюбил дождь. А помнишь, как мы поссорились с пацанами во дворе и как один из них назвал тебя долбоёбом? О да, я помню, как кровь с его разбитого носа стекала по моим костяшкам. А как мы с тобой их раскидали и дали дёру от подкрепления, а потом ещё два дня прятались в подъездах. Я помню тот поцелуй, который ты мне подарил. Неуверенный, напряжённый, со вкусом крови, ведь тебе разбили губу. Я помню наш первый секс там же. В тёмном и холодном подъезде, где нам не помешала ни одна душа и мы смогли насладиться друг другом по максимуму. Даже помню тот нагоняй от родителей за драку. Да, было дело. А помнишь, как я получил травму голеностопа? Куда бы я не пошёл на этих ебучих костылях, ты всегда был рядом. А один раз я психанул и ударил тебя костылём. Ты неделю с шишкой на лбу проходил. А как над нами ржала вся команда и Дракслер, сказав: «Братья-близнецы, аля придурки» и «Марсель, сам покалечился, а теперь брата калечишь. И правда идиоты». Да мы и сами смеялись, что уж там. Марсель не слышит ответов, но похоже, что знает о них.– Да, братишка. – возможно смеялся с того света Мануэль.
– А вспомни хорошо мою травму на том первом матче мундиаля. Я получил надрыв задней поверхности бедра. Я так злился, что не смог сдержать слёз, когда ты пришёл меня проведать. Я помню, как рыдал в твоё плечо тем вечером. Было очень больно и обидно, но тогда вы справились без меня. А в этот раз оступились и все сразу. Мне жаль.
– Так вот, знаешь что, Мануэль? Хер я без тебя проживу. Теперь тебя нет рядом, а я не могу вынести этого одиночества. Я не чувствую тебя на тренировках, не вижу твоего уверенного взгляда. И мне становится страшно, я теряюсь. Мне надоело это. Я помню, что ты мне всегда твердил. Я не должен себя убивать, если вдруг тебя не станет. Я должен жить не смотря ни на что. Но...– Раз помнишь, так какого хуя ты творишь, Марсель?!
– Мне слабо, братик. Я сдаюсь. – из серо-миндальных глаз потекли горячие слёзы, кожа стала бледнее, а пальцы он почти не чувствовал.– Ты придурок.
– Мне уже на всё плевать. Я хочу к тебе. Тонкие пальцы, которые во время речи Марселя без остановки крутили маленькое лезвие, теперь поднесли его к синим, слегка набухшим венам. Первый неглубокий порез. Лезвие пачкается в тёплой свежей крови, которая стекает вниз по левой руке. Второй такой же порез, но на правой руке. Теперь по обоим рукам стекает кровь, попадая в воду и растворяясь в ней. Даже на этом парень не останавливается. Сейчас будет последний порез. – Прости, братик. Но ведь так будет лучше для нас.– Прощаю. Пусть Алехандро простит двух придурков-близнецов, которые сдохли на двадцать пятый год жизни, за которыми он приглядывал и ростил как собственных детей. Пусть простит.
Вот и настал этот момент. Марсель полоснул лезвием по венам. Руки ослабли и опустились на дно заполненной холодной водой вперемешку с кровью младшего Касильяса ванны. Тело расслабилось, тяжёлые веки скрыли за собой серо-миндальные глаза, в которых больше никто не увидит огонька счастья и надежды, из которых больше никогда не потекут слёзы радости или горя. Сердце остановилось. Хм, а оно вообще было? А билось ли вообще? Вот так. Пару месяцев назад были парни живы, здоровы, счастливы, успешны. А нынче от них остались лишь таблички с датой рождения и датой смерти на могилах.Мануэль Касильяс
17.10.1993 – 17.10.2018
Марсель Касильяс
17.10.1993 – 17.01.2019
– Покойтесь с миром, Касильясы.
– когда-то скажут друзья и знакомые, их фанаты и Алехандро Дракслер.