Часть 1
15 августа 2018 г. в 19:49
Мирон целует чужие губы, нежно прикусывая нижнюю, чтоб в следующий момент провести по ней кончиком языка и получить в ответ тихий стон. Рукой мужчина проводит по мягким, темным волосам лишь для того, чтоб потом положить ладонь на шею и слегка надавить. От этого парень чуть наклоняется и Мирону намного легче теперь его целовать. Все же разница в росте — это иногда проблема, но не тогда, когда есть хоть какая-то власть. Федоров пользуется этим и подчиняет парня, которого прижимает к стенке в чужой квартире. Он знает, что это не Охра, не его бэк мс, но остановиться не может.
На губах ощущается вкус виски и чего-то очень сладкого. Мужчина не может никак разобрать этот знакомый вкус. И, наверное, поэтому с остервенением терзает пухлые губы.
Он достаточно трезв, чтоб понимать, что перед ним не кто-то из его Империи. Да это даже не Слава из Антихайпа. Это юный парень, пришедший на вписку с Раутом.
Самого же Антона, кажется, совсем не волнует пропажа друга, когда рядом с ним начинает крутиться очаровательная блондинка.
Мирон достаточно пьян, чтоб осознавать, что хочет этого податливого парнишку, который тихо стонет и выгибается, ощущая холодную руку на своей спине. Хочется до одури, прямо тут нагнуть его, но понимает, что делать этого нельзя.
Тут много чужих, незнакомых людей, не привыкших к его характеру и иногда совершено странным выходкам, в отличие от друзей. В лысой голове проскальзывает мысль о том, что не хотелось бы подраться с Раутом, который полезет защищать честь и достоинство своего друга. А учитывая их весовые категории — удар будет вырубающим, как минимум.
Парень безбожно пьян и стоит только благодаря стене и Мирону, который уже оторвался от его губ и теперь покрывает поцелуями чувствительную шею.
Мозг орет о том, что это неправильно — вот так использовать пьяного парня, имя которого он даже не особо помнит, но он мгновенно забывает о своих переживаниях, когда Мирон чувствует, как чужие руки обвивают его худощавые плечи.
Действия, взбудоражившие сознания, заставляют перейти к действиям. Федоров кусает нежную кожу, слушая чужой, слишком интимный стон. Мужчина требовательно, но не сильно хватает за волосы и, все-таки, запускает вторую руку под чужую футболку, лаская горячее тело.
За этот вечер у него мелькает одна здравая мысль: «уйти с этим парнем подальше отсюда, хотя бы в другую комнату».
Оторвавшись наконец от шеи парня, Мирон убирает руки и отстраняется, решив рассмотреть сегодняшнюю свою «жертву».
Пару минут он смотрит на алые губы и на шею, которая вся покрыта засосами и укусами. Такая картина возбуждает его сознание ещё сильнее, и он тянет мальчишку за руку по направлению в комнату, которая должна быть не занята.
Так оно и оказалось. В тёмном помещении не было абсолютно никого, а музыку тут, на удивление, не было слышно.
Заводя в комнату парня, Мирон толкает его на кровать, плотно закрывая за собой дверь. Не хотелось бы, чтобы кто-то прерывал их на самом интересном моменте из сегодняшнего вечера.
Состояние Толи можно было мерить в количестве стаканов, которых он выпил и от которых у него в голове было пусто и легко, что аж нельзя было уцепиться хоть за одну хорошую мысль. А ведь в его планы даже не входило пить, ибо он пошёл сюда лишь потому, что Антону не хотелось идти одному. Но Антон был хорош в уговорах, да и Толя не хотел сильно сопротивляться, чтобы не обидеть друга. Но кто ж знал, что после пары стаканов и ещё нескольких шотов он будет практически пьян, а что еще через пару стаканов он будет впервые целоваться с мужчиной, а потом, находясь в какой-то чужой, тёмной комнате, сидеть на кровати в ожидании.
«В ожидании чего?»
Мозги кипели от выпитого так, что парень мог надеяться только на свои ощущения и чувства.
Мирон подошёл к кровати, облизнув пересохшие от возбуждения губы, встал меж разведённых ног Борисова. Федоров поднял руку и провел кончиками пальцев сначала по щеке, далее по пухлой нижней губе, слегка приподнимая голову парня пальцами.
Борисов послушно поднял голову и посмотрел прямо в глаза Мирона.
И в этот момент Окси готов был отдать голову на отсечение, что глаза этого мальчишки, учитывая их разницу в возрасте, были абсолютно чёрными, словно два омута. И из этих омутов, казалось, никогда не выберешься. Складывалось ощущение, будто бы заключаешь сделку с демоном, смотря в его глаза. И это не ручной Охра, который, снимая маску, становиться Ванькой, добродушным парнем, с забавным прозвищем Рудбой. Обладатель этих черных глаз не понимает чертей, скрытых в омуте собственных глаз. Взгляд гипнотизирует, и Мирон подаётся вперед, снова впиваясь в чужие губы.
Борисов отвечает, пытается вести в поцелуе, прекрасно зная, что все равно проиграет. Руки вокалиста цепляются за ворот черной рубашки и тянут рэпера ближе. Федоров сильнее прижимается к парню, отрываясь от губ, после чего отстраняет от себя Борисова и убирает его руки со своей рубашки.
Толя пытается понять, что происходит, но остаётся только наблюдать за действиями Окси, ловя каждое его движение.
Мельком осматривая плечи, на которых выступали крупные, тёмные засосы, Мирон поймал себя на мысли о том, что он «испортил то, что по праву принадлежит Рауту». Сейчас он был уверен в том, что Борисов, смотревший на него мутным, пошлым взглядом, с раздвинутыми ногами, принадлежит Тони, а от этого желание завладеть мальчиком возрастало в геометрической прогрессии.
Вайлд послушно поднимает руки, когда с него легким движением снимают футболку. Белые ночи в Питере в этом году начались, что называется, вовремя, потому что сейчас силуэты двух парней было отчетливо видно, даже при неполностью задернутых, но полупрозрачных шторах, что играло обоим на руку. Мирон с интересом рассматривал тело, находящиеся под ним. Поначалу он думал, что татуировок будет столько же, сколько и у Рудбоя, но оказалось, что татуировки у парня «расцветают» только на руках. Мирон нежно касается горячей кожи, заставляя парня выгнуться.
Сложно бороться со своими желаниями, когда вокалист стонет так сладко, показывая, что умеет он не только хорошо петь.
Это не типичные женские вздохи и стоны, сымитированные для каждого, кто пожелает — это те, что ласкают слух и возбуждают еще сильнее.
Он тихо, интимно стонет, так, чтобы никто в квартире, кроме них двоих, не мог услышать эти горячие стоны. Это предназначено только для одного слушателя — для Мирона.
Рэпер не спешит снимать с Борисова его джинсы, хоть чувствуют, что тому они мешают, собственно как и свои. Но вот так сразу переходить к главному нет желания, хочется узнать границы дозволенного. Вдруг с ним играют и потом, внезапно окажется, что парень и не пьян во все.
Но он все-таки оказывается пьян, да настолько, что остаётся недоволен тем, что на Окси до сих пор надета рубашка. Руки вокалиста тянутся к неснятому предмету одежды, но до него даже не получается дотронуться, ибо обладатель этих татуированых рук сейчас лежит на кровати, а обладатель рубашки стоит над ним в недосягаемой, как кажется, высоте.
— Хорошая попытка. — Говорит рэпер, удивляясь, как хрипло звучит его голос от долгого молчания.
Борисов хочет что-то ответить, но мужчина касается холодными пальцами прям у кромки джинс, опаляя кожу холодом, что слова сами собой теряются. Он не может произнести хоть что-то внятное, но ему хватает сил, чтоб приподняться, а потом, схватившись за ворот рубашки, уронить на себя рэпера.
И уронил, если б Мирон не успел во время выставить руки вперед и не упереться коленом в кровать. Таким образом, колено оказалось в паре сантиметров от чужой ширинки.
Для пьяного человека, Борисов на удивление быстро расправился с рубашкой, не вырвав даже ни единой пуговицы.
Все таки Мирон был прав насчёт внутренних демонов, когда понимает, что Вайлд подминает его под себя, седлая костлявые бёдра. Мальчишка может контролировать свое тело, если не делать резких движений.
Вокалист снова кусает за место, где плечо плавно переходит в шею. Федоров не стонет, он лишь тяжело дышит и прижимает нагловатого парня ближе к своему телу. Джинсы кажутся настолько узкими, что рэпер может представить как появляются синяки на бледной коже от места, где ремень прижимает их к телу.
Паршивец провоцирует его, больно кусает за плечо и двигает бедрами, проходясь прямо по ширинке.
Член болезненно ноет, хочется немедленно снять джинсы и показать мальчишке, который возомнил себя главным, его место.
Огромных трудов Федорову стоило скинуть с себя Борисова и начать стаскивать с него джинсы. Вайлд мешал своими руками, которые блуждали по чужому телу, то и дело, касаясь сосков, поэтому Мирон, достав свой ремень, связал их.
— Эй… — возмущенно произнес парень. Он никак не ожидал, что его свяжут. Вообще он ничего не ожидал, но это шокировало его больше, чем тот факт, что его трахнут.
— Это для того, чтобы твои шаловливые ручки мне не мешали. — Спокойно ответил Мирон, почти нежно касаясь перетянутых запястий губами.
Вайлд фыркает, но вырваться не пытается, принимая правила игры и позволяя полностью себя раздеть.
Когда последняя деталь гардероба была отброшена в сторону, он инстинктивно попытался свести ноги вместе, но сидящий между них Окси, мешает этому.
Перед мужчиной открылась довольно милая картина. Чтобы свести ноги вместе, парню потребовалось согнуть их, но получилось свести вместе только коленки так, что это выглядело ещё более пошло, чем прежде.
Мирон смотрел на это все с довольной улыбкой. Перед ним лежал абсолютно голый парень, закрывая глаза согнутой рукой, пряча почти что детское смущение. А он по-прежнему полностью одет, не считая расстегнутой рубашки.
Да такой вид возбуждал, похлеще, чем Рудбой, стоящий задницей вверх, тяжело дышащий, но полуодетый.
Полюбовавшись еще пару минут, Окси постарается максимально быстро стянуть с себя джинсы вместе с нижнем бельем.
Рубашку он предпочел не снимать.
«Прям как в этих японских мультиках, которые иногда смотрит Рудбой» — подумал Мирон.
Даже поза парня была похожа на позу этих большеглазых, нарисованных девочек из нарисованного японского порно. Странное сравнение, учитывая то, что в роли этой девочки — мило смущающийся парень, который тянет на пассива лишь на 50%.
Сев обратно, Мирон потянул парня на себя, взявшись руками за коленки. Тот послушно сполз чуть вниз и все же развел ноги в сторону, чтобы мужчине было удобнее сидеть.
Было желание просто трахнуть его, но Окси понимал, что так делать нельзя и, сдерживая порыв, он дотянулся до джинс, в кармане которых лежал презерватив.
— Постараюсь очень постараюсь быть нежным, — прошептал он на ухо Толе.
Для этого ему пришлось согнуться, что причиняло некий дискомфорт.
Федоров честно старался растянуть парня достаточно для того, чтобы ему не было больно. Но, то, как он всхлипывал иногда, или стонал «еще», убивало самоконтроль практически полностью.
Толя перестал о чем-либо думать и пытался хоть как-то контролировать своё тело. Поначалу было больно, но из-за количества алкоголя, боль скоро переросла в наслаждение и желание, чтобы было глубже и сильнее.
Когда Борисов начал насаживаться на пальцы, издавая пошлые стоны, Мирон понял, что парня он растянул хорошо, даже слишком.
Раскатав презерватив по члену, мужчина вытащил пальцы и, перед тем, как войти в парня, ему пришлось зажать тому рот рукой.
И хорошо, что он это сделал, ведь иначе этот протяжный и громкий стон могли услышать все.
Убрав руки с лица, Окси поднял их над головой Толи, придерживая связанные запястья одной рукой.
Через пару толчков, он нагнулся, чтобы вовлечь парня в страстный, горячий поцелуй.
В отместку за причиненную боль, Вайлд укусил его за нижнюю губу, а потом прошёлся кончиком языка по ранке, слизывая кровь.
Окси повезло, что глаза парня были закрыты, иначе он бы точно перестал себя контролировать. Вот что значит трахаться с тем, у кого темная радужка. Даже у Марка с его карими глазами, не выходит такой демонический взгляд.
Мужчина замирает, вспоминая, что вообще-то надо дать парнишке привыкнуть к новым ощущения, а то это уже больше напоминает изнасилование.
Толя жмурится и ерзает. Ощущения странные: вроде и больно, а вроде хочется еще потому, что мышцы привыкают. Вайлд пробует двигать бёдрами в такт Мирону и тут же стонет.
Рэпер отпускает чужие руки и перемещает свои на чужие бедра, придерживая их.
Контроль летит к чертям, когда под тобой лежит парень, который так ахуенно стонет, когда его растягивает чужой член.
Длинные ноги, Мирон благополучно закидывает себе на талию и, сжимая бедра, притягивает парня ближе, тем самым проникая глубже в податливое тело.
Борисов протяжно стонет, закусывая губу, и скрещивает ноги за спиной у рэпера.
Мирон ощущает чужую дрожь каждый раз, когда он делает толчок. На мягких ягодицах ожидаемо остаются синяки от сильных пальцев, и рэперу это нравится.
Парень чертовски узкий, но это только добавляет страсти и чувство того, что он принадлежит сейчас только ему. Он мягкий и податливый, и его хочется кусать, оставлять отметины. Хочется испортить максимально, чтобы сегодня все знали, что он принадлежит только ему.
Не осознавая, что он творит, Федоров кладет правую руку на шею Толи и сжимает ее, не сильно, но достаточно, чтоб парень подавился стоном и открыл глаза, в которых плескался испуг. Но он о нем быстро забывает, когда Мирон проникает особо глубоко.
Со связанными руками сложно убрать руку с горла, но можно пинать пятками рэпера по спине, когда тот сжимает руку особо сильно и перекрывает кислород.
Мирон никогда не думал, что сможет вот так мучить парня, постоянно меняя темп и держа руку на шее.
Раут еще давно говорил Толику, что тот своим пьяным видим, вызывает нездоровое желание, ну и после клипа, где он был в крови, тоже говорил об этом. Тогда он не придал этому значения и отшутился тем, что это только ему так кажется. Зато сейчас, ощущая чужую руку на своей шее, понял, что Антон был прав во всем.
К укусам и засосам добавились еще и отпечатки пальцев, ведь рэпер слишком сильно сдавливает шею.
В дверь кто-то стучится, и Мирону приходится убрать руку с шеи Толи, и заткнуть ему рот.
— Какого хуя здесь закрыто? — слышится недовольный голос Рудбоя.
— Съеби нахуй! — орет в ответ Окси так, что в следующий момент давится воздухом.
Вайлд сначала кусает за палец, а потом сжимается так, что Мирон чуть ли не кончает.
— Мирон? — удивленно произносит парень с другой стороны двери. — Раз уж ты там, то ты случайно не видел мальчишку, с которым пришел Раут?
Федоров смотрит на лежащего под ним Толю и хищно улыбается, после чего убирает руку с его рта.
— Неет… а зачем он его ищет? — не давая передышки, Окси начинает двигаться в рваном темпе, предварительно схватившись рукой за ремень на чужих запястьях.
Борисов протяжно стонет и через мгновение закусывает губу, осознавая, что Мирон сделал это специально.
И точно, рука до этого сжимающая его ягодицу, переместилась на член.
— Ты там с кем? — интересуется парень, услышав стон.
— Че там происходит? — в этот момент глаза Борисова расширились от ужаса.
За дверью стоял Антон, а он тут лежит связанный и под Окси.
Мирон, заметив эти резкие перемены, меняет угол и Вайлд взвизгивает. Но не слишком громко для того, что б его могли услышать стоящие за дверью люди.
Федорову нравится смотреть на лежащего под ним парня. Ощущать власть над ним и плевать на то, что он пьян и что на его шее покоится его, Мирона, рука.
Борисов сдавливает ногами чужие бока и выгибается в спине, подмахивает бедрами. Хотелось бы еще поцарапаться, но руки все еще связаны и заведены вверх за голову.
Мужчина наклоняется и целует Толю. Парень дергает руками, ведь Мирон неосознанно сжимает шею так сильно, что теперь точно останутся синяки.
Толя задыхается, но сказать ничего не может и поэтому приходится укусить мужчину, пока тот его целует. Укус отрезвляет, и Мирон, наконец, отрывается от губ, а после все же убирает руку. Убивать парня он не планировал, а тут увлекся и чуть не лишил того жизни. Мелькает мысль, что на нем бы неплохо смотрелся ошейник с длинной цепочкой. Но Федоров понимает, что это можно будет сделать только с кем-то из его Империи потому, что этот парень ему больше никогда не попадется.
Толик не думает вообще ни о чем, им полностью завладели чувства и ощущения. Но он точно знает, что больше не будет пить без Антона, хотя с Антоном тоже, наверное, пить не будет. Тот вообще не предсказуемый и у него первого появились пошлые мысли относительно него.
Рэпер пользуется тем, что сейчас тот полностью в его власти, и полностью замедляет темп, вынуждая Борисова недовольно скорчить лицо и самому насаживаться.
Наслаждение не может длиться вечно, и Мирон ощущает приближение оргазма.
Убирая руку с шеи, он перемещает ее обратно на бедро.
Парнишка сжимается и Федорову хватает пары размашистых толчков, чтоб больно сжав чужие бедра, кончить, жаль, конечно, что не прям в него.
Рэпер запоздало понимает, что нужно было зажать рот Борисову, но тот с протяжным стоном финиширует следом, так и не прикоснувшись к себе ни разу.
Как оказалось этот стон слышали те, кто в этот момент проходили мимо двери.
— Мне показалось или там кто-то только что весьма громко простонал?
— Не одному тебе.
Выходя из расслабленного тела, снимает презерватив и, завязав его, кидает куда-то под кровать.
Быстро натянув белье и джинсы, Мирон стал думать, как свалить из комнаты и при этом не спалить, чем он тут занимался.
Убрав следы их развлечения с тела парня, рэпер кое-как растормошил расслабленного парня.
— Одевайся. — почти приказывает Окси, даже не смотря в сторону парня.
Толя в это время послушно натягивал на себя вещи, вернее пытался это сделать.
— Может, развяжешь мне руки? — вокалист оказался умнее и спросил шепотом.
Федоров быстро исполнил просьбу парня, а потом вернул ремень обратно в свои джинсы.
Конечности Борисова его не слушались и без помощи Окси он не смог даже натянуть на себя джинсы.
— Ты еще более узкие не мог выбрать? — с трудом натягивая на чужие, пускай и стройные ноги, отвратительно узкие штанины, спрашивает Мирон.
— Ты там умер? — поинтересовался друг, стуча по двери костяшками пальцев.
— Да живой я. А зачем я тебе нужен? — когда с помощью было покончено и, рэпер уже застегивал рубашку на оставшиеся пуговицы.
— Раут тут парня потерял, и последний раз его видели с тобой. — Все никак не унимался Охра. Надо ему было узнать где находится нужный ему человек, да и стоящему рядом Рауту это было интересно.
— Вообще-то я развлекался тут с девушкой. — Открывая дверь, с раздражением ответил Окси своему другу.
— Борисов? Серьезно? — Раут заметил сидящего на кровати парня, который щурясь, пытался найти свою футболку. Очки он благополучно отдал Антону, сказав, что для распития алкоголя они не нужны.
— Ой. — Окси резко захлопывает дверь, тихо матерясь из-за того, что она слишком близко к кровати.
Толя в ужасе смотрел на закрытую дверь и на Окси, стоящего рядом с ней.
— Лучше открой дверь, Мирон! — стукнув кулаком по двери, проорал Антон.
— Тош, не кричи ты так сразу. Мало ли что там произошло. Ну не трахались же они там. — Пытаясь успокоить Раута, говорил Рудбой, хотя прекрасно понимал, что тот все прекрасно слышал, как и он сам.
— Да не буду я его бить. Толя взрослый парень и вправе решать сам, что ему делать. — Спокойно говорил рэпер. — Открывай эту чертову дверь, иначе я ее выбью, — последнее он проорал.
Окси резко открыл дверь и как можно быстрее проскользнул мимо озлобленного Раута, попутно утаскивая Рудбоя с собой.
— Пиздец мне… — сказал мужчина, когда они максимально далеко ушли от комнаты.
— Я это уже понял. Выбирай с кем спать и где. Тебе повезет, если они не пара. — Усмехаясь, произнес в ответ Ваня.
Антон вошел в комнату, где сидел все такой же полуголый Вайлд. Он не обладал кошачьим зрением, поэтому ему пришлось включить свет.
От внезапной яркой вспышки, что озарила комнату, парень аж зажмурился и как-то весь сжался.
— Какого черта? — произнес рэпер, как только рассмотрел тело друга.
Подходя ближе и касаясь пальцами отметин на шее. От него не укрылось то, что в этот момент парень вздрогнул и прикрыл глаза. «Не знал, что такое ему нравится». Как же много он оказывается, не знает о своем друге.
— Ты сам говорил, что я вызываю нездоровое желание, когда пьян. — Быстро приходя в себя, повторяет Вайлд, когда рэпер убрал с его шее холодные пальцы. Лучшая мера защиты это нападение. В случае Толи, это еще и оправдание.
— Это не повод давать себя душить и что? — смотря на запястья — Он тебя еще и связал? А говорил, что его возбуждают лишь японки, тентакли и гуро.
Антон раздраженно кинул в друга его футболку, которая валялась на полу, и попал он как раз в лохматую голову.
В голове рэпера вертелись странные мысли, которые не должны были быть, но они есть. «Почему он позволил сделать это с собой Мирону?», и «Какого черта я хочу это повторить?»
Толя послушно надел футболку и сложил руки на коленках. Хорошо, что он уже сидел и Раут не видел тот момент, когда он лежал.
— Ничего не было… — тихо произносит парень, не глядя на друга.
— А стонала, значит, та девушка, с которой якобы был Мирон. — Съязвил рэпер в ответ. — Поднимайся и пойдем. Отвезу тебя домой.
Раут выходит из комнаты, глазами ища Мирона. Ему нужно увидит этого человека, что б узнать «какого черта он себе позволяет?» Правда еще он хотел поскорее выйти из той комнаты, она навевает не те мысли, да и сидящий на кровати Вайлд тоже их вызывает, что вообще не странно. Раут иногда ловил себя на мысли, что Толя нравится ему, не как хороший друг, а как парень. И иногда он засматривался на, по девичьи, стройные ноги в обтягивающих джинсах.
Если б он был пьян и не так зол, то точно бы залип, глядя на парня.
Борисову он верил, но лишь до того момента, пока тот не вышел из комнаты. Походка выдала его с потрохами.
— Не трахались, значит?! — Толя сначала машет головой, потом кивает, а потом печально вздыхает.
Он пытался соврать, но совсем забыл о том, что вообще-то после этого болит зад.
Антон подходит ближе и смотрит на друга, что опустил голову, и пытается быть виноватым.
— Врунишка, ты, Вайлд. — произносит спокойным тоном рэпер, после чего просто закидывает друга на плечо.
Толик не сопротивлялся, понимая, что может словить по лицу потому, что виноват. Это оказывается легче, чем он думал. Было предположение, что вокалист будет сопротивляться, но никак не будет послушно висеть.
Вот с таким грузом Антон появился перед Мироном и Ваней.
— Догадываешься, что будет? — спрашивает Раут у Мирона.
Тот сначала смотрит на Ваню, потом на висящего на спине Борисова, а в конце уже на Антона. Мужчина не знал, что ему сказать и что сделать, что б ни словить по ебалу.
— Он сказал, что вы не трахались. — Федоров быстро кивает, подтверждая ложь парня, — Но есть одно «но» — твои отпечатки по всему его телу.
Ваня злобно косится на друга, но защищать не планирует потому, что сам видел шею парня, когда решил посмотреть поближе того, с кем переспал его друг.
— Но мы ж не трахались. — осторожно говорит Мирон.
Злить Раута как-то не хочется, даже если учесть, что они друзья. Тут видимо он реально тронул то, что не его.
— Ваня, следи за ним, а то в следующий раз могу оказаться не я. — обращаясь к Рудбою, который все это время стоял со злобным лицом.
— Хорошо. — Цедит Ваня сквозь зубы.
Раут звонко шлепает весящее на его плече тело, которое отзывается недовольным вскриком.
Дождавшись, когда тот скроется, Ваня с разворота бьет Мирона по лицу.
— Держи член в штанах. Или хотя бы не оставляй следов.
Рэпер хватается за лицо и кивает, понимая, что друг прав. Сегодня он накосячил.
— Чуть не забыл. — Раут возвращается обратно, все так же неся Толю на плече. Тот безвольной тряпкой весит и не рыпается, знает, что это бесполезно.
— Смотри в следующий раз, кого собрался трахать. — и в довершение ударяет того по плечу, сжимая потом ладонь. — Скажи спасибо, что я не разукрасил тебя, как ты его.
«Но Борисову точно пойдет ошейник». Эта мысль приходит одновременно сразу двум мужчинам.
Раут смотрит на уснувшего на его плече Толю и пытается выбросить эту мысль из головы. Он уверен, что после случившегося, тот даже в шутку не наденет на свою шею данный аксессуар.
А Мирон уверен, что стоит вообще забыть об этом моменте и плевать на то, что он еще долго не сможет избавится от фантомных ощущений чужих губ на своей шее и чужих рук на своем теле.
Дремлющий, пьяный Борисов думает о том, что лучше много не пить и что Раут слишком горячий, когда прижимаешься к нему с намереньем устроиться поудобнее и все-таки уснуть.