***
Первое, что он слышит, — звук, похожий на шелест листьев. Словно ветер в кронах… Словно… Деймон пытается пошевелиться, но тело не реагирует на команды мозга. Единственное, что удается, — с трудом приоткрыть глаза. Вокруг него темнота и все тот же непонятный навязчивый шелест вокруг. Он пытается двинуть рукой или ногой, но все так же безрезультатно, словно у него их нет. Деймон напрягает слух и… Это не шелест листьев. Это шепот. И он разбирает отдельные слова на древнем языке, повторяющиеся, словно зацикленный фрагмент. Слова складываются в обрывочные фразы, и, когда Деймон осознает, что именно слышит, внутрь просачивается едкое, неприятное чувство страха. Что-то пошло не так. Он это не просто чувствует. Он знает. Потому что он — с какого-то черта — жив. С «отличным», как уверял Стефан, планом что-то пошло охрененно не так. Бонни говорила, что проблем не будет, что в склепе Лили удержит заклинание, свяжет ее, обездвижит. Деймону хочется тупо засмеяться — видимо, не удержало. Как Лили удалось защититься? Хотя от нее можно ожидать чего угодно. Их мать перешла черту давно, пытаясь спастись и выжить. И ее не остановят родственные узы. Она считает их со Стефаном чудовищами и убьет не моргнув глазом. Деймон пытается не дать нарастающей панике захватить его, но она расползается внутри рычащим зверем, забиваясь в мысли. Думать, что мать не попытается защититься, — глупо. Думать, что все пройдет гладко, — еще глупее. Горло сдавливает спазмом. Черт. Черт! Черт!.. Бонни говорила, что любой колдовской щит Лили бесполезен. Заговоренный кол отправит ее в небытие. Вот только этим самым колом Лили пришпилила к стене его. После смерти и сожжения не выживают. Может быть, гибриды и способны как-то восстановиться, хоть и маловероятно. Он не знает ни одного, пережившего двойную смерть. Про вампиров говорить нечего. Стопроцентная смерть. Стоит только вспомнить, как мать точным быстрым ударом проткнула ему сердце, как отголоски боли сразу же расходятся по телу волнами. Деймон концентрируется на этих волнах, чувствуя, как вязкая темнота медленно проникает внутрь, тянется, скручиваясь в тонкие нити. В груди сжимается шипастый ком. Совсем как в тот вечер на свадьбе Аларика, когда он потерял Елену. Деймон чувствует что-то похожее сейчас, но гораздо сильнее. Ведьмочка ошиблась. И он в полной заднице. Беспокойство за Стефана сжимает сердце ледяными тисками. Запястье, в которое вцепилась мать, затащив вместе с собой в склеп, — горит. Фантомный ожог ползет выше, к локтю. По коже словно скребут раскаленным ножом, вычерчивая что-то. В этот момент Деймон понимает, что происходит что-то такое, с чем он не справится. Паника захлестывает с головой. Еще немного, и подавить желание закричать станет невозможно. Но кому кричать? Кто, кроме него, в пустоте? Или не в пустоте. Где он?***
Запах врывается в сознание подобно эндорфинной лавине. Древесные нотки парфюма. Кожаной куртки. Вербены. И медный, сладковатый — крови. Мгновение спустя яркий, ошеломляющий вкус взрывается на языке разноцветным фейерверком. Медленно растекается по телу восхитительной ароматной сладостью. Необыкновенно манящий, забивается в каждую пору его кожи. Его хочется удержать как можно дольше, насладиться им. Ему нужно это. Необходимо прямо сейчас. Деймон делает глоток и приоткрывает рот, чтобы получить больше. Еще один глоток. Еще. Он открывает глаза. Взгляд упирается в обгоревший высокий потолок. Он в склепе. Стефан сидит на коленях рядом, зажимая запястье пальцами, его рубашка в крови, лицо в саже, в глазах застыл паника, приправленная страхом. Он что-то говорит, но Деймон не слышит, лишь смотрит, как двигаются его губы. Страх Стефана забирается к нему так глубоко внутрь, что начинает зудеть под ребрами. — Деймон?.. — Стефан наклоняется к нему, до боли сжимает плечо. — Деймон… ты в порядке?.. Ты… Голос вырывает из непонятного состояния. Деймон облизывает губы и глубоко вдыхает — кровь Стефана восхитительно пахнет, вперемешку с пропитавшей все вербеной. Но это не неприятно, как раньше. Просто запах травы, и все. Деймон вновь прикрывает глаза. Все нормально, насколько может быть нормальным. Стефан не отпускает его плечо, продолжая что-то говорить. Он не вслушивается. Просто расслабленно лежит, медленно вдыхая пахнущий гарью воздух. От дуновения ледяного ветра по полу спина вмиг покрывается мурашками. Он приподнимает голову, чтобы посмотреть по сторонам. Мертвое сердце не может так сильно заколотиться в груди, оно вообще не может… Но оно щемит, когда боковым зрением Деймон фиксирует что-то, что растворяется, едва он напрягает зрение, стараясь увидеть больше. — Что? — тихо спрашивает Стефан, обеспокоенно наклонившись ниже. — Ничего. — Кроме них в склепе нет никого. — Лили? — голос хрипит, Деймон старается игнорировать желание вдохнуть запах кожи брата еще глубже. Странные мысли, крутящиеся в голове, напрягают. — Ее больше нет. Их всех больше нет. Деймон ловит взгляд на своей груди. Видит, как дергается кадык на шее Стефана. — Я должен был умереть, — он говорит это безэмоционально. Констатируя факт. Не более. Стефан сглатывает и отводит глаза. Не говори об этом. Не сейчас. Пожалуйста. Деймон и не ждет ответа, поглощенный потоком чужих мыслей в собственной голове. Это как если бы Стефан вдруг стал доверять ему, как много лет назад, делясь тем, что беспокоит его. Только вот Стефан молчит. Глянув в его сторону, Деймон с трудом садится. Дьявол. Все тело ощущается ватным. Оглядывая почерневшие каменные стены склепа, он кожей ощущает бушевавший тут совсем недавно пожар. Еретики покоятся здесь, без возможности возродиться вновь. Деймон откуда-то знает это. Вопрос, как выжил он, не отпускает, но думать об этом прямо сейчас не хочется. Деймон переводит взгляд на брата и поднимается на ноги, стараясь не обращать внимания на расходящиеся от него ощутимые эмоциональные волны. Его качает в сторону, и Стефан удерживает от падения, крепко сжимая ткань куртки на плече. — Что бы ни случилось… — Но что-то случилось, — перебивает Деймон, дергая рукой, освобождаясь. От слабости тут же снова ведет. В глазах темнеет. — Вернемся домой, — просит брат, не отходя ни на шаг. Почему он не сказал, что Бонни разберется, отстранено думает Деймон и, пошатываясь, направляется к проему, где некогда была дубовая дверь. Стефан следует за ним, поддерживая, когда он опять чуть не падает. Почему-то перешагнуть через порог старого склепа чертовски трудно. Деймон впивается пальцами в замшелые, еще теплые камни по сторонам от дверного проема, с силой выталкивая себя из склепа. Ощущение, что в грудь ударили чем-то тяжелым, на мгновение заставляет замереть, с силой втянуть в себя воздух. Тело прошивает волна ледяной дрожи. Что за?.. — Деймон… — Я в порядке, — почти рычит он, не позволяя темноте поглотить себя. Между стволами деревьев висит плотный туман. Первые признаки наступающего рассвета красят небо серым. — Нужно вернуться как можно скорее… — Стефан снова опускает на его плечо руку, останавливая. — Послушай… Деймон дергает плечом. Место соприкосновения странно покалывает. — Не трогай меня. Стефан отпускает, мнется рядом, раздражая слишком сладким запахом крови, пропитавшей рубашку. Это может быть не Деймон. Деймон хмыкает, не оборачиваясь. Даже брат понимает очевидное. — Может быть, ты чертовски прав, — отвечает, чувствуя, как что-то вибрирует в воздухе на одной раздражающей ноте. И чуть поворачивает голову — у Стефана такой вид, словно он знает больше, чем показывает. Сведенные к переносице брови и виноватый взгляд. И это странное напряжение в воздухе идет от него. — О чем ты? — растерянно спрашивает Стефан, но Деймон отворачивается. Обсуждать это прямо сейчас он не будет ни за что. Минутой позже выясняется, что Деймон не в состоянии быстро передвигаться. И сил съязвить по этому поводу у него уже не остается. Слабость перерождается во всепоглощающий, ненасытный голод, который невозможно игнорировать. Лучше действительно поторопиться домой. Стефан не говорит ничего, просто обхватывает его за пояс, и через секунду они оказываются уже у двери в особняк.***
На месте удара колом — розовый шрам. Деймон знает, что шрам должен был исчезнуть. Даже с учетом, что он вернулся с того света, его не должно быть. Пакет с кровью — это, конечно, недостаточно, но… Он касается пальцем гладкой кожи, и его передергивает. Красные линии, идущие от запястья практически до плеча, горят, но это не больно. Больше похоже на зуд или на слабую пульсацию под кожей, отдающуюся в мозгу чем-то… какой-то потребностью что-то сделать. Деймон с силой трет лицо. Сейчас надо просто подкрепиться еще. Он надевает рубашку, раздраженно дергает пуговицы, застегивая их. Если бы Стефан послушал его и держал в запасе больше пакетов с кровью, не пришлось бы сейчас думать об этом. Но это же, мать его, Стефан-гребаный-белкоед! Деймон щурит глаза, игнорируя воспоминание о его сладкой крови. Внезапная мысль, что он может получить ее, заставляет замереть на секунду. Деймон смотрит на свое лицо, искаженное голодом. Ошеломляет то, что эта мысль вообще возникла. Но мысль продирается дальше, заставляя уже серьезно усомниться в собственном рассудке. Он сильнее. Нужно просто вырубить брата и отнести в подвал. А там… Никто не услышит. Деймон глубоко вдыхает. Что за бред приходит в голову? Он слышит Стефана задолго до того, как тот приоткрывает дверь в его комнату. Деймон знает, что Стефан думает об одном и том же. Винит себя, и это не ново, в принципе. Думает, что с ним, с Деймоном, что-то не так. А вот это уже злит. Деймон и сам чувствует, что с ним что-то не так. Уже сам факт, что он жив, — это ненормально. — Я говорил с Бонни, — голос у Стефана усталый, — она надеется, ты придешь к ней завтра. Она хочет выяснить, почему… — Почему я жив? — заканчивает Деймон и на секунду оборачивается. Стефан бросает на него настороженный взгляд, прикрывает за собой дверь и проходит в комнату. С ним что-то не так. Деймон застегивает пуговицы на рукавах, хмыкая про себя. Никогда не думал, что когда-нибудь сможет залезть в голову брата. Хотя Бонни говорила, что такое заклинание существует. — Куда ты собрался? Тебе не стоит сейчас выходить. — Почему это? — Деймон внимательно смотрит на него в зеркальном отображении. Стефан нервничает. Его мысли такие хаотичные, что Деймон морщится. Нужно разобраться с этим как можно скорее. Слушать нытье столетиями не вариант. — Послушай меня хоть раз… — начинает Стефан, подходя еще ближе. — Кажется, я послушал тебя, — резко перебивает Деймон, разворачиваясь к нему. Их глаза встречаются. — И… упс… — он разводит руками, — наша мать убила меня. Послушать тебя еще раз? Ни за что. Сейчас он даже рад, что с какого-то черта может слышать то, что творится у брата в голове. А мысли у Стефана становятся интереснее. За последние пару часов он вообще сильно удивляет его. Винит себя, что позволил опередить его и первому столкнуться с Лили. Думает о том, что если бы у него ничего не получилось, то вышел бы на солнце без кольца. И что же произошло, если Стефан решил умереть вместе с ним? Любопытство начинает зудеть внутри, но Деймон давит его на корню. У них не такая уж сильная братская привязанность, чтобы умирать в один день. Какая глупость. Но это странно. Нужно настоять, чтобы Бонни проверила заклинание возврата еще раз. — Надо выяснить, что пошло не так, — настойчиво говорит Стефан, поймав его взгляд. — Судя по всему, все пошло не так, — едко отвечает Деймон. Хочется засмеяться, когда Стефан решает, что он сейчас слаб и если будет упорствовать, то можно закрыть его в подвале. Это и вправду смешно. — Я бы поменялся с тобой местами… Я должен был… — Не начинай, — обрубает Деймон, застегивая ремень. — Я сказал, что все завтра. Сегодня — не суйся ко мне. — Мы даже не поговорим? — Стефан подходит к нему еще ближе и вновь пытается поймать его взгляд. Деймон, пожалуйста, посмотри на меня. Пожалуйста. Деймон снова чувствует, как странно притягательно пахнет его кровь. Это, черт подери, уже… ненормально. Он вспоминает, как Стефан медленно размазывал остывающую кровь какой-то девчонки по его губам, когда заставил его завершить обращение. Это воспоминание слишком яркое, настолько реальное, что Деймон сухо сглатывает, ощущая, как в нем вновь разгорается голод. Не тот, который можно погасить, прокусив вену человека. Этот голод темный и порочный. Словно он только что обращен и желание впиться в чужое горло почти неконтролируемо. — О чем? — спрашивает Деймон, вдруг понимая, что рассматривает Стефана как объект своего ужина. Это заставляет напрячься. — Тебе лучше держаться от меня подальше. — Что происходит? — едва слышно спрашивает Стефан. Я не могу держаться от тебя подальше. Я просто не могу. «Я готов впиться тебе в горло», — проговаривает про себя Деймон и хватает куртку с кресла. Он стремительно направляется к двери, чувствуя, как взгляд брата сверлит затылок. Дьявол! Он оставляет больницу и бар позади, даже не думая залить бурбоном волнение и то, что скручивается внутри, скребет, пытаясь выбраться наружу. Кора дерева жалобно трещит, когда он сильнее сжимает пальцы, остановившись в паре миль от Мистик-Фолс. Деймон прижимается лбом к шершавому стволу, не понимая, что с ним происходит. Перед внутренним взором мельтешат картинки: улыбающаяся Елена, серьезная Бонни, Стефан с пивом в руке, Кэролайн, снова Бонни, Елена, Кэролайн, Кэролайн, Кэролайн… Кэролайн. Мир мгновенно сужается до одной точки. Деймон стоит неподвижно, как зверь втягивает в себя воздух. Он знает, что нужно сделать, чтобы… прекратить это.***
Ее мысли как у типичной блондинки. Кэролайн искренне радуется, что план сработал, одновременно с этим переживает, что он слишком часто смотрит в вырез ее кофточки, и злится, что не может врезать ему по зубам, хотя хочет этого. И когда их взгляды пересекаются — думает о том, что, похоже, поторопилась сделать выбор в пользу Стефана. Они неторопливо прогуливаются по аллеям парка, заходя все дальше вглубь. Кэролайн волнуется, но следует за ним. Деймон чувствует ее возбуждение. Это странно. Он знает, что никогда по-настоящему не привлекал ее как мужчина. А сейчас она тает, словно шоколад на солнце, и ее мысли заставляют его самого тяжело сглатывать в предвкушении. Он не думает о ее теле. Лишь о содержимом ее вен. Хочется заглушить сладкий вкус крови Стефана, который отпечатался в его памяти. Кэролайн мило улыбается и думает, что ненавидит его и что было бы лучше, лежи он сейчас мертвым вместе с Лили и еретиками в старом склепе в лесу, когда его рука ложится на ее плечо, привлекая ближе. Деймон сильнее обнимает ее за плечи, сворачивая на тропинку к старой части парка, и она думает, что он засранец, но засранец симпатичный и что, не будь у него такой дурной характер, она бы… Кэролайн не перестает улыбаться, когда Деймон делает последний шаг, сокращая расстояние между ними. Только удивленно распахивает глаза и приоткрывает рот, когда он запускает пальцы ей в волосы на затылке и неторопливо наматывает их на кулак. Деймон продолжает смотреть ей в глаза, когда она запоздало вцепляется рукой в воротник его куртки. Он дергает за волосы, запрокидывая назад ее голову, открывая шею, и Кэролайн вскрикивает, пытаясь вырваться, но это невозможно, когда внутренний демон нашел добычу. Деймон жадно втягивает запах ее кожи и впивается ей в шею, разрывая клыками вену. Кэролайн глухо стонет и бессильно дергается в его руках, пока красное марево бушует внутри него. Зуд стихает. В глазах темнеет. Деймон перестает чувствовать свое тело, мешком заваливаясь в траву.***
Когда он просыпается, то первое, на что натыкается взгляд, — его отражение в зеркале встроенного шкафа. Комната Стефана. Позади него кто-то тяжело дышит в шею и обнимает его поперек груди. Деймон смотрит в зеркало: на обнимающей его руке — кольцо Стефана. Черт. И он в одних штанах. Подбородок и шея в засохшей крови. Деймон шевелится и тут же слышит в своей голове: «Еще хотя бы пару минут. Просто дай мне эти гребаные пару минут». Деймон не знает, почему слушается и делает вид, что спит. Пару минут, как тот просил. Потом разворачивается, оказываясь лицом к Стефану. — Что я тут делаю? Успокойся. Успокойся. Успокойся. Глаза Стефана как темные глубокие омуты на бледном лице. — Спишь, — слишком спокойно. Слишком хрипло. Слишком. — Ты пришел сам, если спросишь. Деймон глубоко втягивает воздух и встает с кровати. Хотя делать этого не хочется. Он почему-то знает, что Стефан хотел, чтобы он пришел. И это было бы действительно смешно, если бы не было так странно. — Что у тебя на руке? — Стефан приподнимается на локте. Черт возьми, она заклеймила его. Деймон смотрит на почерневшую странную линию на своей руке. Заклеймила? Кто? — Почему ты не сказал? — Стефан в одно мгновение оказывается рядом и толкает к стене, прижимает его руку за запястье рядом с головой. Смотрит в глаза таким отчаянным взглядом, что Деймон замирает. В голове яркими картинками мелькают… Не мог же он действительно перегрызть горло Кэролайн? Он смотрит в глаза брату. Мог. И сделал это. Но секундное замешательство от содеянного проходит так же быстро, как и охватывает. Никакой вины и сожаления. Словно он делал то, что должен был. И Стефан знает, что он убил Кэролайн. Между прочим, его любимую девушку. И?.. Какого черта он так реагирует? И почему наплевать ему самому? — Ты знаешь, где я был и что делал? — Деймон подается вперед и ловит на щеке рваный выдох. Стефан резко отпускает его, но теперь уже Деймон крепко вцепляется в его предплечье. — Ты знаешь. И тебе плевать, что на мне ее кровь? Мне плевать. Мне плевать на все. Лишь бы ты был рядом. — Нет. Но я буду с тобой до последнего. Когда Стефан тихо прикрывает за собой дверь, оставляя его одного, Деймон смеется, потому что, уходя, брат думал о том, что у него красивые ключицы и идеальный рот. Что за гребаный абсурд? Вечером это начинается снова. Деймон ходит в своей комнате из угла в угол, нарезает круги, не в состоянии остановиться, сидит на полу, прикрыв глаза, в который раз лезет в холодный душ, лежит, свернувшись в клубок на кровати, весь в липком поту и дрожащий. Внутри пульсирует жажда. Не та, привычная, призывающая охотника загнать добычу и насладиться ею. Деймон знает, куда нужно идти, что нужно сделать, чтобы невыносимый зуд затих. Стефан смотрит долгим взглядом, пока он разговаривает с Бонни по телефону и говорит, что сейчас заедет к ней. Деймон иронично улыбается, убирая сотовый в карман куртки. — Не остановишь? — все же уточняет он, и брат отводит глаза. Это бессмысленно, думает Стефан, и Деймон с ним согласен. Самоуверенная ведьмочка заслуживает наказания.***
Бонни — открытая книга. Не нужно даже знать, что творится в ее голове, достаточно посмотреть в глаза. Она боится и подозревает, что пропажа Кэролайн — его рук дело. Бонни думает, что ее подруги нет в живых. И она винит себя. Деймон закидывает ноги на низкий столик и смотрит на Бонни, нервно сжимающую руки на коленях, через толстое стекло бокала, чуть звякая кубиками льда. — Я вижу тебя словно через огонь, — тихо говорит она, и Деймон улыбается. Он знает, что Стефан рассказал ей, как он горел в склепе вместе с Лили и компанией. — Прости, Деймон, мне очень жаль. Он хмыкает и делает глоток. Смысл от ее «прости»? — Это не ты, — еще тише говорит она. — Ты не мог выжить. Спасибо за честность, хочется сказать, но Деймон продолжает смотреть, как бьется на ее шее вена. — Хочешь проверить? — спрашивает, когда Бонни съеживается в кресле. От нее несет страхом. Она бросает взгляд в сторону колдовского столика, и Деймон хмыкает. — Думаешь, успеешь? — Он не чувствует ничего, кроме зуда на сгибе локтя, усиливающегося с каждой минутой. — Так что? Что ты хочешь сделать? Посмотри на меня, маленькая дрянь. Бонни слушается. Их глаза встречаются, и ее мысли мгновенно меняют направление. Она думает, что да, это не Деймон вернулся из темноты. Но сейчас это не важно. Ей чертовски жаль, что так получилось с Еленой, жаль, что она не может повернуть время вспять. Но Деймон такой… такой… И если бы он был с ней сейчас… Почему она не может получить то, чего так желает? Деймон неторопливо допивает виски и резко поднимается. Он хотел покончить с невыносимым зудом прямо сейчас. Но, пожалуй, можно потерпеть еще пару минут. Бонни сама разводит ноги в стороны, когда он опускается на колени у дивана. Она подается вперед, почти касается губами его рта, но у Деймона другие планы. Кровь Бонни разносится по телу горячей лавой. Это почти больно. Хочется засунуть пальцы в горло и выблевать все обратно. Деймон валится на пол рядом с умирающей ведьмой и смотрит в потолок, темнеющий с каждой секундой. Голос брата прорывается в сознание как сквозь толщу воды. Деймон чувствует, как его вздергивают вверх, за секунду до того, как проваливается в черноту.***
Приходит в себя Деймон так же резко, как и отрубился. Он распахивает глаза и судорожно вдыхает, скользит взглядом по обстановке, угадывая гостиную особняка. Горло дерет огнем, в желудке ворочается болезненный ком. Хочется согнуться пополам и застонать. — Кровь Бонни — яд. — Стефан сидит рядом на диване, опираясь локтями на колени и запустив пальцы в волосы. — Я убил ее? — голос хрипит. Деймон смотрит на свои руки. Они в крови. Конечно убил. — Да. — Стефан не оборачивается, лишь сильнее сутулит спину. — Как и Кэролайн. Деймон не слышит его мыслей. Стефан ни о чем не думает? — Почему не остановил меня? — Я не мог. — Что случилось, когда я был мертв? — Боль разгорается сильнее, охватывает все тело. — Ничего, — пустым голосом отвечает Стефан и, чуть помедлив, добавляет: — Ты был мертв. — Отлично. Тогда как я выжил? — Он начинает злиться. — Мне нужно задавать тебе вопрос каждый раз? Какого черта, Стефан?! — Я не знаю. Я… — Стефан дергается. — Я сидел рядом с твоим обгоревшим телом и не знал, что делать. Брат замолкает. Деймон вздыхает, прикладывая ладони к животу. Он ждет пару минут, прежде чем раздраженно процедить: — Стефан. — Лили не мертва. Я солгал. — Почему я не удивлен? — По телу пробегает дрожь. Значит, это колдовство Лили. — Что ты сделал? — Я отдал все, чтобы ты жил. Но она все равно… — Стефан рвано выдыхает, — обманула. Деймон смеется. Боже. Он выжил. Убил девчонок и слышит мысли брата. Чувствует аромат его крови. Он что, какой-то супервампир? — У меня мало времени, — тихо говорит Стефан. — А у меня? Стефан разворачивается и смотрит на него. Медленно наклоняется, опираясь рукой о боковую стенку дивана. Кожаная обивка скрипит под его пальцами. Их глаза встречаются. Стефан не скрывает своих мыслей. Он знает, что Деймон поступит с ним так же, как с Бонни и Кэролайн. И не просто знает. Стефан уверен в этом. Деймон не отводит взгляд, когда он опускает глаза на его рот. — Не забыл, что я твой брат? — иронично спрашивает, напрягаясь, когда Стефан начинает думать во всех подробностях, что бы сделал сейчас с ним. — Ты внезапно сменил ориентацию? Шутка не удалась. Стефан и не думает отстраняться. Тогда Деймон, превозмогая боль, упирается ладонью в его грудь. — Какого черта? — Я не знаю, — шепчет Стефан, наклоняясь еще ниже, почти касаясь губами его щеки. — Я хочу того, чего никогда не хотел. — У тебя не хватит сил, — зло говорит Деймон, охреневая от того, чего именно хочет брат. — Думаешь, справишься со мной? Стефан рвано вдыхает, и через мгновение его уже нет рядом.***
Он знает, куда надо идти. Это место призывает его. Настойчивый зов заполняет голову, и противостоять ему невозможно, как и жажде, от которой он бежит. Деймон не знает, следит ли за ним Стефан, но уверен, что тот где-то поблизости, хоть и не чувствует его сейчас, полностью захваченный гулом, прошивающим тело, этой низкой вибрацией. Ноги сами несут его к старому склепу на границе, обозначенной на древних картах. Место силы, говорила Бонни, ведьмин склеп, где должны были покоиться еретики вместе с их матерью. Но, похоже, это его могила. Деймон останавливается, пережидая мучительную вспышку боли, прислонившись плечом к стволу дерева, глядя на покрытые мхом валуны неподалеку, на обвитые прожорливыми лианами белые стены, на арочный проход со следами пожара. Склеп окружен проржавелой, местами упавшей оградой и высокими старыми деревьями с невероятно изогнутыми стволами и торчащими в разные стороны ветками, похожими на лапы монстров. Сумрак леса и шелест листьев манят подойти ближе, обещая безопасность и покой. Он напрягает каждую мышцу, делая последние шаги к темному проему. И только провалившись в пахнущую гарью черноту склепа — облегченно выдыхает. Плетется к покрытой сажей дальней стене, обходя каменный гроб посередине, и сползает, ложась на бок. Медленно вдыхает пропитанный запахом пепла воздух. Боль, безостановочно терзавшая его, постепенно отступает. С каждым вдохом он чувствует себя лучше, сознание проясняется, в тело возвращаются силы. В этом пропахшем гарью склепе Деймон чувствует себя… дома. Это не пугает, хотя должно. Это нелогично, нелепо… Это абсурд, но Деймон решает, что останется здесь. Он опасен для брата, ведь все, чего хочет, — прокусить его горло и вновь ощутить сладость его крови. Он опасен для всех. Неизвестно, что ему придет в голову и кого он захочет убить. Скоро кто-нибудь найдет тела Бонни и Кэролайн. Рано или поздно это случится. Деймон знает, что ему не место в Мистик-Фолс. Ему больше не место в этом мире. Кожа рядом с локтем вновь зудит, напоминая о невыполненном деле. Стефан. Остался он один. Деймон выпускает когти и с силой вспарывает кожу выше запястья. Он не должен выйти отсюда. Не сейчас. Он прикрывает глаза, уплывая куда-то далеко. И когда уже становится почти хорошо, почти спокойно, в сознание врывается голос Стефана. В плечи больно вонзаются ногти, отрывая от пола. Деймон пролетает через все пространство склепа и врезается в противоположную стену. — Нет. Стефан оказывается рядом и вновь отрывает его от пола, но теперь не бросает, а пригвождает к стене. — Не в этот раз, — рычит ему в лицо, а Деймон тихо смеется, глядя в глаза брата, в которых плещется чистая ярость. — Думаешь, отпущу? — А есть выбор? — выдыхает он, морщась от боли в плече, когда Стефан сильнее впивается ногтями. И жадно втягивает воздух, когда брат располосовывает себе шею. — Зачем?.. — Все хорошо, — шепчет Стефан, когда Деймон подносит его руку к лицу, засасывая его испачканные кровью пальцы в рот. — Возьми все, что хочешь.***
Пропитанные вербеной веревки невыносимо жгут запястья и щиколотки. Стефан тяжело дышит, глядя невидящим взглядом в пустоту. У него нет сил больше сопротивляться. Он не знает, сколько прошло времени. Шепчет искусанными губами одно и то же — заклинание возврата. Оно должно сработать. Деймон должен… Иногда он слышит голоса Лили и ненавистных еретиков. Иногда чувствует аромат крови Деймона и ее вкус на языке. Не так много, чтобы прийти в себя, но достаточно, чтобы не умереть. Он видит одно и то же. Уже запутываясь в собственных видениях и образах. Но каждый раз, как только кровь Деймона взрывается на языке, он погружается в темноту склепа, ощущает прикосновение матери к плечу. Слышит ее мягкий голос, обещающий Деймону жизнь. Смерть за жизнь, говорит Лили. Это справедливо. Стефан в который раз говорит «да». Может быть, однажды заклинание сработает.