Пепел.

18. Я сидел в парке, и вдруг, услышал крики людей. Я прибежал на то место, откуда доносились возгласы ужаса. Толпа расступилась, и я увидел мёртвую рыжеволосую девушку. Она спрыгнула с крыши. Её тело напоминало разорванную тряпичную куклу, утопающую в луже собственной крови, сломанные рёбра нависли над багровым комком внутренностей кровавыми паучьими лапками. Мне стало дурно, терпкий удушливый запах окружал толпу. А они просто смотрели, кто-то вызвал скорую помощь, но всё было тщетно. Девушка трепыхалась ещё пару минут, протягивая посиневшие руки кому-то невидимому, а потом замерла. Мне страшно, тот жуткий чёрный ангел, прилетавший за мной, забрал её, я точно знаю, что она видела его. Он убил её, потому что боится остаться в мире живых навсегда, я надеюсь, что теперь его душа упокоилась, и он больше не будет пугать и сводить с ума живых. Я не знаю имени несчастной девушки, но я хорошо запомнил черты её бледного лица и распластанные по асфальту волосы. Сегодня я нарисую её портрет. В память о столь быстротечной жизни. Мне страшно. Тот жуткий ангел приходил за мной, а умерла она… 19. Меня зовут Сирения Адамс, сегодня самый жуткий день в моей жизни. Сегодня умерла моя дочь – Кристина. Моя девочка, мой ребёнок! Как мне жить дальше? Я рыдала целый день, я ничего не ем и не пью. Жизнь потеряла смысл. На мгновение я забываюсь и просто смотрю в окно, отключаюсь от внешнего мира и переношусь в какие-то грёзы, где моя девочка ещё жива, где она счастлива и смеётся. Но потом я осознаю, что её больше нет, что я больше никогда её не увижу, и слёзы снова катятся из глаз. Как я могла не заметить, что она на грани? Как могла так хладнокровно отрицать тот факт, что ей нужна моя помощь? Она была бы жива, это всё из-за меня, из-за моих постоянных нападок, замечаний, требований! Нет, нет, нет, я не виновата, я просто хотела, как лучше, как и любая мать, Кристина выросла эгоисткой, она не подумала обо мне и об отце, она думала только о себе, когда летела вниз. У неё было бы блестящее будущее, если не её постоянные мысли о смерти. Мы с Гарри думали, что с возрастом это пройдёт, в школе у неё не ладилось, друзей не было. Одинокая и злая она ни о чём не хотела разговаривать. Эта её мрачность, замкнутость. Кристина сама срезала волосы. Учителя выражали озабоченность её состоянием. Я хотела отвести её к врачу, но не успела. Что я могла сделать? Она уже всё решила! Я могла запретить ей подобные мысли, но она всё равно продолжала бы ненавидеть весь мир. Моя дочь умерла, её больше нет, нет моей Кристины. Гарри пытается заговорить со мной о похоронах, я же впадаю в безумную истерику, я отказываюсь верить, что моя девочка умерла, что её больше нет с нами. Она всё ещё рядом! Её одежда, обувь, её рисунки, всё напоминает о ней, всё дышит ей! Нет! Она не могла умереть, не могла, моя Кристина! Я столько бессонных ночей посвятила тебе, почему ты оставила меня в этом холодном мире? Или нет уже больше справедливости на этом свете? Я честно ходила в церковь, я соблюдала пост. Я старалась быть правильной. За что Бог отнял у меня дочь? Я смотрю на слоняющегося из угла в угол Гарри, он стал чужим для меня, совершенно чужим. Я и не заметила, как наша семейная жизнь дала трещину, наши ссоры и постоянное напряжение отражались на Кристине, а теперь её не стало, и пропала единственная нить, которая связывала нас. Более того, Гарри стал мне противен с его постоянной привычкой оставлять по всему дому кружки из-под кофе. Я не чувствую ровным счётом ничего к этому человеку, он напоминает мне о Кристине, и сердце рвётся на части. Я не могу ненавидеть его, но и быть рядом с ним тоже не могу. Кристина, как ты могла оставить меня одну? ...