Рождественский подарок

Вечером того дня, когда Гриффиндор победил Слизерин в матче по квиддичу, львиный факультет заснул не скоро. Все сидели в гостиной, болтали и смеялись. Ближе ко второму часу ночи пришла Макгонагалл и разогнала всех по спальням. Её в тот момент можно было бы назвать разозлённой, если бы не смешинки в глазах, которые она усиленно скрывала. В следующие несколько недель ничего интересного не произошло: все учились - кто усердно, а кто – гриффиндорцы. Иногда натыкались друг на друга в коридорах Кенма и Куро, Асахи и Юу по вечерам сталкивались у входа в кухню, Тадаши и Кей изредка вместе делали уроки в библиотеке, Акааши страдал от шалостей Бокуто и сдерживал его, чтобы не страдали другие, Суга в свободное время по собственному желанию натаскивал Даичи в заклинаниях, Хината несколько раз встречался с Нацу и Ячи и упорно избегал мест, где обычно ошивался Кагеяма – что благодаря Карте Мародеров было легко. Так и продолжалась бы эта безмятежная жизнь, если бы не одна злосчастная тренировка гриффиндорской команды по квиддичу. Тренировка началась как обычно, после уроков у всех учеников, в полседьмого вечера. Команда тренировалась очень старательно, ведь все хотели получить в этом году Кубок школы. Спустя полтора часа капитан скомандовал убирать инвентарь и идти переодеваться, но Хината сказал, что хочет ещё немного потренироваться. Все согласились, сказав, чтобы долго не задерживался. Шое коротко кивнул, и команда, успокоенная, ушла с поля. Парень запрыгнул на метлу, направив её вверх почти что вертикально. Пригнувшись к древку, Шое стрелой рассёк воздух, не обращая внимания на ветер, рвущийся в складках его мантии и жалящий глаза. Ярость вырывалась из груди, грозила поглотить его с головой, и он закричал. Он устал от происходящего. Всё хорошо, всё в порядке - такие глупые слова. Такие глупые люди, раз они им верят. Раз верят в то, что говорит человек, у которого в глазах нет и толики уверенности в смысле этих заученных фраз. Он устал думать о том, что может быть. Устал думать о том, что будет, если он сделает что-то не так. POV Хинаты. Я устал думать об этом грёбаном слизеринце, который никак не может вылезти из головы. Словно арендовал пространство моего мозга для постоянного там проживания. Я схожу с ума длинными интервалами ужасного здравомыслия. Прошу, выйди из меня. Блятьпожалуйставыйдипрошу. Оставь меня. Я понял, что проиграл в нашей игре. Ты победитель. Радуйся. И отъебись от меня. Конец POV Хинаты. Парень, закрученный ветром и собственной яростью, не заметил, как стало совсем темно. Подул холодный, пронизывающий ветер, и это немного отрезвило. Ловец посмотрел вниз и попытался разглядеть выход с поля, чтобы знать, куда хоть лететь. Это нужное занятие прервал ливень, который неожиданно нагрянул. Хината мгновенно промок до нитки, мантия неприятно хлюпала и утяжеляла. Парень стал потихоньку снижаться, справедливо рассудив, что по земле он всё равно до замка как-нибудь доберётся. Но понял, что до земли ему ещё долго. Сколько ж я поднимался наверх, если земли практически не видно? Началась гроза. Редкие молнии сверкали и освещали пустое пространство. Благодаря такому скудному освещению гриффиндорец заметил выход с поля и направил метлу туда. Он уже начал снижаться, как понял, что на скользкой деревяшке руки не могут задержаться, и от неожиданности разжал ноги. И в ужасающе длинную секунду понял, что опять падает. Встреча с землёй была уже неминуема, и вряд ли судьба в последний момент станет тасовать карты. Да сколько ж можно! Парень тяжело бухнулся на траву. Сознание поглотила короткая вспышка боли, и он отключился.

***

Нишиноя поднимался в Гриффиндорскую башню. Его беспокоило поведение друга в последние дни. Он стал меньше есть, невпопад отвечал на вопросы, улыбка была какой-то блеклой и невыразительной, допускал элементарные ошибки даже на своих любимых уроках ЗоТИ. О том, что происходило на зельеварении и говорить нечего – Снегг с катастрофической скоростью снимал баллы с Гриффиндора только из-за него одного. И кажется, его мучили кошмары: однажды Юу проснулся среди ночи попить воды и увидел, как на соседней кровати друг стонет, но ни звука до парня не доносилось. Значит, Хината накладывал на себя заглушку, чтобы не будить остальных. Значит, это повторяется уже несколько ночей как минимум, раз заклинание у криворукого на это дело Шое работает правильно. По окну в коридоре забарабанили капли дождя. Юу любил дождь. И началась гроза. Красиво. Если сидеть в замке у камина. Шое же на улице! Юу сорвался с места и побежал что было сил. Он уже подбегал к полю, как в свете молнии увидел, как одинокая фигурка соскальзывает с метлы и брякается на землю. Грудь сдавили тиски паники: Шое при падении с такой высоты наверняка переломал себе все кости, если ещё и не умер. Панические мысли атаковали мозг парня со всех сторон, но он сумел собрать свои не двигающиеся конечности в одно целое и побежал к неподвижному телу. Ну, точно всё переломал. Одна нога выгнута в странном углу, нос немного кровоточит... Картина маслом. Юу , подавив нервный смех, постарался бережно взять тело друга, но тот всё равно болезненно застонал. - Шое, пожалуйста, потерпи немного... Я сейчас быстро тебя отнесу... Мадам Помфри тебя подлатает... Будешь как новенький... Ну не стони ты так, пожалуйста... Чёрт... Вбежав в Больничное крыло в состоянии паники, Нишиноя пинком открыл дверь и заорал лекарку. Мадам Помфри засуетилась, скомандовала положить пострадавшего на койку и быстро выйти отсюда. - Но... - предпринял попытку протеста гриффиндорец. - Мистер Нишиноя, я не вижу причин вам здесь сидеть всю ночь. Завтра после уроков можете подойти, но не уверена, что ваш друг к тому времени уже очнётся. Всё, а теперь идите, идите. Не мешайте мне приступать к лечению. Учителям я сама всё объясню, они вопросов задавать не будут. Как Юу пришёл в гостиную, он сам не понял. Запомнил только то, что все, увидев его состояние, обступили со все сторон и усадили к камину. Вышел парень из этого транса только тогда, когда понял, что выплёскивает всю боль в бесконечном потоке слов, а гриффиндорцы его обнимают, предлагают сладкий горячий чай и пытаются утешить. Ноя ещё раз понял, что Гриффиндор – это большая дружная семья. - Спасибо, ребята… - Всё будет хорошо, мадам Помфри живо его поставит на ноги, - рассудительный Даичи легко перекрыл шум гостиной. - Давайте завтра всем факультетом его навестим! - загорелся идеей Бокуто. - Да! - поддержал его Куро. Как это непредсказуемо и неожиданно... - Постойте, - Юу замахал руками на двоих энтузиастов. - Мадам Помфри сказала, что возможно, он завтра ещё не придёт в сознание. - Хорошо, - Куро проигнорировал что-то обиженное от Бокуто, - то есть, ничего хорошего. Тогда завтра просто ты к нему придёшь, а мы все придём послезавтра, когда он уже будет в сознании. - Так и поступим, - Даичи положил конец разговорам и погнал всех по спальням. Ночью Нишиноя едва уснул. Ему тоже начали сниться кошмары. Ему снилось, что он не увидел Хинату и тот пролежал на поле всю ночь, а к утру уже умер. Несколько раз просыпаясь в холодном поту, Юу решил вообще не спать и открыл первый попавшийся фолиант. О чём читал, он утром так и не вспомнил, но зато мысли прекратили настолько нещадно атаковать его измученный мозг. На совмещённой со Слизерином трансфигурации Юу ловил подбадривающие взгляды львов и МакГонагалл. Последняя выглядела осунувшейся, словно травма Шое выпила из неё если не все, то многие, соки. Травологию Нишиноя хотел послать ко всем чертям, но подумал, что Хината бы не одобрил то, что ради него друг прогуливает урок. Отсидев все уроки, парень помчался в Больничное крыло. Гриффиндорец лежал на кушетке бледный и забинтованный так, что мумиям даже не снилось. Нишиноя примостился сбоку на не особо широкой кровати и сжал в своих ладонях холодную руку друга. - Шое... я... я хочу извиниться перед тобой... я думал, что не надо тебе помогать... ведь ты сильный... я не думал, что так выйдет... Слова лились потоком, и Нишиноя не заметил, что он тут не один. Впрочем, может и хорошо, что не заметил. Потому что Кагеяма понятия не имел, что сказать в этом случае. Он всю предыдущую неделю украдкой наблюдал за рыжим гриффиндорцем. И даже жалел, что в тот вечер оттолкнул его. Поэтому безуспешно пытался поймать хоть один взгляд карих глаз. А когда поймал, отшатнулся. Потому что в ранее доверчиво распахнутых глазах сейчас плескались презрение и лёгкие оттенки страха. Гриффиндорец тоже явно слыхал о эгоистичном короле Кагеяме Тобио. И не знал, что это ложь. Вернее, правда, но перевёрнутая с ног на голову. Его называли садистом. Да, после схватки с ним многие ночевали в Больничном крыле. Но не он был зачинщиком поединка. Он только защищался. На него нападали и группами, и по одиночке. Больше всего раздражали словесные баталии. Такие же, как и он сам, ученики тыкали прямо в нос тем, что он слизеринец, а значит, ему всё можно, ведь он находится под защитой Снегга. Но сильнее задевало то, что нападающими нередко были и свои, слизеринцы. Они в свою очередь тыкали ему в нос о его ущербности, о том, что он всего лишь жалкий полукровка, у которого нет родителей. Его соседи по комнате попросили декана отселить его, даже не объясняя причин. А Снегг не попытался вникнуть в суть проблемы и просто разрешил. С того момента Тобио окончательно замкнулся в себе. Его единственной компанией был собственный кот. Кагеяма приходил есть к концу трапезы, сидел всегда с краю стола. Уроки делал в своей персональной спальне. И привык грубить всем, даже тем, кто не был ни в чем не виноват. Привык не показывать своих эмоций, прятать их под равнодушной маской. Привык не доказывать кому-то обратное: просто не видел смысла. Просто жил мечтами о том, чтобы оставшиеся года в школе пролетели быстрее. Все окружающие превратились в унылую серую массу. И только один внезапно привлёк внимание – рыжий коротышка из Гриффиндора. Но и того он погасил, не желая, чтобы у него появилась компания. Кагеяма настолько свыкся с одиночеством, что уже не хотел иметь друзей. Но... Было как-то неприятно видеть в этих карих глазах презрение. Это просто казалось чем-то неправильным. А сегодня он не увидел рыжего на занятиях. Его такой же энергичный друг, как и он сам, сегодня походил на утопленника. Да и вообще все гриффиндорцы, которых он встретил, были подавлены. Из чего следовало логичное объяснение, что что-то случилось с этим придурком. Раз что-то случилось, то он здесь, в Больничном крыле. И Кагеяма снова понятия не имел, что он тут делает. Списать всё на жалость? Но не гриффиндорца. Не маглорожденного. А что тогда? Решил проведать? Рассказать о себе? Извиниться? Бред. Задумавшись, Кагеяма не заметил, что в помещении стало слишком тихо. Что значило только одно. Его заметили. - Что ты здесь делаешь? - на него посмотрели с неприкрытой неприязнью. - Я? - Кагеяма решил прикинуться дурачком. Авось пронесёт. Устраивать драку в Больничном крыле - хоть и практично, но не логично. - Ну не я же, - раздражение, похоже, отличительная черта всех гриффиндорцев. - Да так просто... - Ага. Мимо проходил. Ты же слизеринец! Тебе же должно быть без разницы, что с ним! – Юу, ранее презрительно крививший губы, срывается на крик. – Или ты тот, о котором мне рассказывал Хината? Это ты – Кагеяма Тобио? - Ну я. Дальше что? - слизеринец наклоняет голову вправо. Серьёзно, дальше-то что? - Не подходи к нему! - Гриффиндорец встаёт, загораивая собой кушетку. - Я... я не позволю! - Даже не собирался, - Кагеяма пожимает плечами и демонстративно садится на пустую кушетку - мол, цель моей жизни - прийти сюда и сесть. - Тогда что ты тут забыл? - Нишиноя поднимает брови. Прав был Хината, этот слизеринец действительно странный. - Честно? - Кагеяма задумывается, пробуя на вкус это слово. Честность. Когда он в последний раз был предельно честен с собеседником? - Желательно бы. - Понятия не имею, - Тобио разводит руками в стороны и издаёт смешок. - Понятия, блять, не имею. Предложишь идей? - Вали отсюда! Ты здесь явно лишний, не находишь? Сам же просил его не искать с тобой встреч! А теперь нарушаешь собственную просьбу. - Ну... - слизеринец молчит, не зная, что на это сказать. - Ладно, мне без разницы, что ты тут забыл, - гриффиндорец переводит взгляд с него на своего друга, и со стороны отчётливо видно, как быстро он теряет всю свою громоподобность. - Он пока без сознания. Если хочешь с ним поговорить, то завтра. Н-н-наверно... - Эй, ты чего?! - Кагеяма встаёт в кушетки и встаёт ближе, не зная, что делать. Плачущие люди - одна из вещей, которую он и боится, и ненавидит. - Не распускай нюни! - Я... я не... - гриффиндорец отважно хлюпает носом в подтверждение своих слов, но спустя секунду его лицо снова кривит гримаса. - Не плачу... - А что? Водопад изображаешь? - Нет... просто... ты не видел того, что видел я... это очень страшно... он каждый год умудряется попадать в ситуации, не совместимые с жизнью... каждый чеёртов год он лежит на этой дурацкой кушетке... а мне надо говорить его сестре, что с ним всё хорошо... и не приходит он к ней потому, что на отработках у вашего декана... Ты ни черта не понимаешь! Нишиноя встаёт с кровати Хинаты и начинает ходить из стороны в сторону. - Успокойся, всё будет хорошо, - Кагеяма впервые в жизни пытается кого-то успокоить. - Чёрт! Как ты можешь быть таким спокойным? У тебя что, по венам валерьянка вместо крови течёт? - Я просто не беспокоюсь по пустякам... - По пустякам? По пустякам!? - Юу срывается на крик, но голос его чертовски сильно дрожит. - А как это ещё назвать? Мадам Помфри его уже подлатала, завтра он придёт в себя. Всё самое худшее уже позади. Эй, что ты делаешь? - А что, не видишь? В связи с печальным стечением обстоятельств я вместе с ними печально стекаю по стенке. - Вижу. - И всё равно, почему ты здесь? - Ну, это долгая история. - Я никуда не спешу. - Он был первый, кто попытался со мной подружиться. По мере рассказа слизеринца Нишиноя всё больше удивляется тому, как жесток мир, и в особенности - люди. Он ещё не верит, но думает, что, если это правда, тогда многое встаёт на свои места. Никто из них не замечает, что на кровати рыжий гриффиндорец уже пришёл в себя и тоже внимательно слушает. - Хм. Это, конечно, не очень радостная история, но... - начал Нишиноя. - ... но я всё ещё не понимаю, что ты здесь делаешь, - закончил Хината. - Шое! - заорал Юу, подпрыгивая на месте. - Привет, Юу. Как дела? - улыбнулся больной. На голову. - Хината! Я тебя сейчас придушу! Ты... ты... Не смей меня больше так пугать! - Юу залез на кровать друга, сдавливая его в своих объятиях. - Ха-ха. Хорошо-хорошо. Ноя, отпусти, ты меня задушишь. - Мадам Помфри! Он пришёл в себя! - отстранился Юу. - Отлично, уже иду. Так, юноши, разойдитесь. Мистер Хината, жалобы есть? - тут же подошла женщина. - Мне не нравится влажность воздуха. - А как ваши ноги? - Не знаю, они со мной не разговаривают, - Хината беззаботно пожимает плечами. - Пить будете? - Кагеяма мимолётно отмечает, что женщина ничуть не удивлена глупой манере общения гриффиндорца. - Не откажусь. - Вот, аккуратнее, - женщина протянула ему стакан. - Фу, какая гадость! - высунул язык Шое, как только попробовал. - А что вы хотели, молодой человек! Костерост – это вам не тыквенный сок. После того, как мадам Помфри провела осмотр, она отметила необходимость провести под присмотром ещё один день, а потом гриффиндрец сможет идти на все четыре стороны. - Одновременно? - Если вы хотите так скоро ко мне вернуться, то можно и одновременно на все восемь. Когда врач ушла, гриффиндорцы, не сговариваясь, посмотрели на слизеринца. - Чего вы так на меня смотрите? - на всякий случай тот отошёл подальше. - Как порядочный джентльмен... - начал Хината, каверзно улыбаясь. - ... теперь ты обязан... - продолжил Ноя, уже понявший, какую игру затеял друг. - ... если не жениться на мне... - пропел Хината. - ... то стать нам обоим другом, - закончил оперную арию Юу. - Да. И отказа мы не принимаем, - заключил Шое. - Э-э-э-э, - протянул Тобио. Многословность вообще была его отличительной чертой. - Ты думай, думай, - растянул губы в улыбке Хината. - Не стесняйся, - пропел Ноя. - Вы серьёзно так этого хотите? - Да, - подтвердил Шое. - Ага, - повторил Ноя. - А если… - усмехнулся Хината, переглядываясь с Юу. - ... не согласишься... - сверкнул зубами Нишиноя. - ... мы не поделимся... - продолжил Шое. - ... печеньем. Так что решай, - закончил Юу. - Это шантаж! Я буду жаловаться! - Кагеяма замахал руками, изображая ветряную мельницу. - Ну-ну, - протянул Шое. - Попробуй, - улыбнулся Ноя. - Хватит говорить, как сиамские близнецы! - разозлился Тобио. - А как нам... - ещё каверзнее улыбнулся Хината. - ... ещё говорить... - Нишиноя повторил выражение лица друга. - ... чтобы ты... - ... наконец понял... - ... что тебе от нас... - ... не сбежать? - А-А-А-А-А-А-А! - заорал Тобио, хватаясь за голову. - Согласен я, согласен!!! Только не говорите так больше! - Как ты... - ... быстро сдался, - усмехнулся Юу. - А-А-А-А-А-А-А-А-А! - нервы у слизеринца оказались не железными. - Так, громкость поубавь, - поморщился Хината. - Молодые люди! Приёмное время закончилось, приходите завтра! Больному нужен отдых! - откуда-то из подсобки крикнула мадам Помфри. - Ладно, Шое, увидимся! Завтра к тебе обещал весь факультет зайти! - Тогда я, пожалуй, завтра не приду... - ещё дальше отошёл слизеринец. - Нет, придёшь! Понадобится – силой потащу! - яростно сверкнул глазами Нишиноя. - Э-э-э, мы так не договаривались! Я не хочу сражаться со всем вашим факультетом! - выставил руки перед собой Кагеяма. - А тебе и не придётся! Я с ними сейчас же поговорю. Ладно, Шое, до завтра! - махнул рукой Юу. - Пока, - склонил голову слизеринец. - Да, ребята, пока! Кагеяма, я рад, что мы всё-таки друзья! - попрощался Шое. - Д-да... - отвернувшись, закивал Тобио. На выходе друзья Хинаты попрощались и пошли каждый в свою гостиную. Тобио думать о философском вопросе «как мои соперники оказались моими первыми друзьями в этой школе», а Нишиноя отстаивать правду о новом друге перед всем своим факультетом. На следующий день Хината увидел, что старания Юу увенчались успехом, и прямо там, перед его кроватью в Больничном крыле, все гриффиндорцы и Тобио извинялись друг перед другом. Хината тогда переглядывался с Нишиноей и думал о том, что ему в этот момент срочно нужны были попкорн и фотоаппарат. Потому что больше такого шоу он нигде не увидит.