Это будет нетрудно

— Давай ещё раз, а то у меня странная галлюцинация. Ты только что сказал «БДСМ»? — предельно саркастично переспросил Гэвин и сложил руки на груди. Когда Коннор вежливо предложил поговорить об отношениях, он ожидал чего угодно и даже тайно надеялся на вполне определенные предложения о возможном переезде. Не то чтоб Гэвин жаловался, он же просто обожает Хэнка. Любимый коллега. Полностью одобряет выбор бойфренда напарника. Ни разу не прижал его к стене сортира с краткими, но доходчивыми обещаниями, что произойдет в случае нечестных намерений и разбитого сердца Коннора. Одним словом, все сразу сложилось очень заебись и по-семейному. Но Коннор превзошел все ожидания, и что-то в том, как невозмутимо он это выдал, подсказывало, что Гэвин не ослышался, и можно оправданно охуеть в полный рост. Андроиды не переставали удивлять. — Все верно. Некоторые элементы. Я проанализировал большой объем данных о вариантах этой практики, наши сексуальные акты и динамику отношений. Вероятность того, что опыт покажется тебе удовлетворительным, равняется девяноста пяти процентам. Коннор сидел рядом, положив руку на плечо Гэвину, и проникновенно смотрел. Словно уговаривая не делать глупостей, как в архиве. Гэвин был на взводе от всего сразу и буквально не знал, с чего же, блядь, начать. Он закрыл глаза, мысленно посчитал до десяти и потёр переносицу. Возникающие в сознании картины были одна охуительней другой, воображение сломалось нахуй. Он ещё не определился, повезло ему с личной жизнью или строго наоборот. Меньше всего он был уверен, что сможет всерьез в этом участвовать. — Окей, я давно понял, что тебе проще дать, чем спорить. Теперь представь, что я ванильнее ебаного капучино, умник, это будет недалеко от правды. Гэвин еще глубже уселся в диван и закинул ноги на журнальный стол. Коннор улыбнулся углом рта и придвинулся ближе, но Гэвин не собирался сдаваться без боя. Он протянул руку и с силой взъерошил Коннору волосы, потянул за мягкие волнистые пряди. Это всегда помогало ему собраться с мыслями. — Допустим, что ты регулярно проходишь диагностику и не сломался. Каким невероятным образом ты вообще до этого дошел? Можно по пунктам, я не тороплюсь. Коннор едва заметно мотнул головой, поднял взгляд и прильнул теплой щекой к ладони Гэвина. Имитация кожи была очень приятна на ощупь, упругая, едва бархатистая поверхность. Гэвин очертил большим пальцем линию скулы, сосредоточился на тени от идеальных ресниц и на небольшой родинке, чтобы не смотреть в глаза, в которых видел за кажущейся мягкостью только несгибаемую целеустремленность. Покладистый вид мог обмануть кого угодно, но только не его. Если социальная программа Коннора заставляла окружающих считать его милашкой, это была проблема окружающих. Гэвин приготовился внимать. — Хорошо. Во-первых, наши отношения можно охарактеризовать как сложившиеся, с высоким уровнем доверия. Это является необходимым условием... — Договорить Коннор не успел, прерываясь на кашель поперхнувшегося Гэвина. — Ты в порядке? Гэвин был вообще не в порядке, но очень, очень терпелив до этого момента. — Малыш, давай я расскажу, что происходит у большинства людей при достижении «высокого уровня доверия». Совместное проживание? Чертовски верно. Знакомство с семьями, мебельные каталоги, дети, собаки и велосипеды. Твоё развитие идеи самую малость нетрадиционно. Коннору хватило совести почти застенчиво улыбнуться уголком рта и снова проникновенно посмотреть большими глазами. Устоять было очень сложно, но с его опытом отрицания собственных эмоций — говно вопрос. Гэвин удержался от тяжелого вздоха, сжал зубы и кивнул: — Валяй, продолжай. — Доверие, безусловно, удовлетворяет условию необходимости, но не достаточности, как ты верно заметил, — ровным лекторским голосом сказал Коннор. — Поэтому я хочу перейти к следующему пункту. Отмечу, что именно он заставляет меня думать, что твой ответ будет положительным. — Считай, что я заинтригован. Датчик на виске Коннора на секунду мигнул желтым, а сам Коннор замешкался и нахмурился, подбирая слова. Какими бы ни были его сомнения, они быстро рассеялись, разве что Коннор теперь выглядел немного виновато. Гэвин уже знал это выражение лица, поэтому внутренне застонал. Очевидно, речь шла о собственных желаниях Коннора, абстрактном мышлении и самопознании. Когда Коннора тянуло на эксперименты, упираться было абсолютно бесполезно. Даже несмотря на реально близкие отношения, факт которых сам по себе был ебаным чудом, Гэвина все еще внутренне подбрасывало от очевидных нечеловеческих моментов. Не в плохом смысле, просто было странно. Последний раз это произошло на концерте в филармонии. К обучению через искусство Коннора подтолкнул Маркус. Половину концерта Коннор провел с закрытыми глазами и непроницаемым лицом. По его словам, он пытался не думать о поступающей информации языком данных: имя композитора, история создания произведения, дирижер, состав оркестра. Он выстраивал ассоциации и старался мысленно визуализировать свои чувства, и выглядел абсолютно поглощенным процессом, то есть неподвижно застывшим, без признаков жизни, ну, кроме датчика. Хэнку и Гэвину, приглашенным с ним, было просто некомфортно. А теперь настало время очередного испытания. — Я думал о роли чувственного познания, поскольку все еще больше полагаюсь на рациональное. Возможно, ты воспримешь мое предложение как проявление эгоизма, в таком случае, я приношу извинения. Но анализ предыдущих инициатив показал, что одобрение является твоей преобладающей ответной реакцией. Гэвин помнил эти «инициативы». Определенно, просить его дважды не приходилось. Ему даже порно больше не требовалось, все бледнело в сравнении с искренним, не ограниченным человеческими комплексами и очень чутким к его и своим желаниям Коннором. Спонтанные романтические моменты тоже не вызывали нареканий, немного тревожила только настойчивая страсть к открытию новых горизонтов. Гэвин однозначно очень скучно жил до Коннора. Иногда казалось, что Коннор знает Гэвина лучше него самого. Что вполне могло быть правдой, информация в его голове была всегда идеально структурирована. Гэвин мог приблизительно представить бесконечные столбцы аудио- и видеофайлов, это было почти пугающе. Отношения в упорядоченных по дате папках, подробно заполненный профиль на партнера. — Ты понимаешь, что даже люди далеко не все любят пожестче? — Мысленно Гэвин уже сдался, но признавать это сразу не хотел. — Что именно ты хочешь? — Попробовать это с тобой. И Коннор с улыбкой приподнялся и уверенно сел ему на колени, оседлав и прижавшись ближе. Непонятно было, каким образом механические детали, имитация лицевых мышц и кожи могли так безошибочно передавать настроение и мысли. С каждым днём мимика Коннора становилась все тоньше, аккуратнее и все менее отличимой от человеческой. Если подумать, у людей все было аналогично: без нервных импульсов не будет сощуренных глаз или улыбки. Люди обучаются с младенчества, андроиды начали погружаться в открытый мир эмоций совсем недавно и делали немалые успехи. Конечная разница между ними может оказаться исключительно технологической: способ сотворения, обработка запросов. Может быть, еще несколько лет, и они станут большими людьми, чем сами люди. Коннор положил руку ему на шею, поглаживая пальцами от подбородка к ключице, второй рукой держась за талию под тонким свитером. — О чем ты думаешь? — Я не об этом мечтал с той секунды, как увидел тебя. Коннор точно узнал отсылку. Жёлтый цвет датчика. Снова голубой. Чертовски удобная штука. Гэвин любил смотреть, как Коннор думает, в буквальном смысле. — Полагаю, данное утверждение соответствует истине, — согласился Коннор, наклоняя голову набок. Он продолжал уверенные дразнящие движения и не задавал вопросов. Их взгляды были неотрывно зафиксированы друг на друге. — Это гораздо лучше, — выдохнул Гэвин в приоткрытые губы Коннора и притянул его к себе. Коннор закрыл глаза и прильнул вплотную. Он с энтузиазмом ответил на поцелуй, сильно и нежно соприкасался языком с языком и зубами Гэвина, отстраняясь на короткие мгновения, чтобы дать вдохнуть, и снова прижимался губами, принимая в себя выдох. Общее на двоих дыхание было привычным. Коннор запустил уже обе руки ему под свитер и гладил по животу, задерживаясь пальцами у пояса джинсов. Гэвин удерживал его за задницу. Коннор умел быть очень секси. Гэвин знал, как происходящее выглядело с другой стороны, Коннор объяснял про облачное хранилище образов памяти, и они даже отсмотрели парочку воспоминаний из тех, что оба признали заслуживающими внимания. Например, их первый раз. В углу зрения Коннора постоянно изменялись строки данных, подавались запросы, требующие реакции, красным мигали алерты о возможной перегрузке системы. Коннор сказал, что был очень счастлив. Гэвин был рад, что увидел его версию событий сильно позже, потому что не сразу смирился и принял безумие системных предупреждений. С его точки зрения это выглядело так, словно Коннор вот-вот сломается. Но в тот самый момент Гэвин находился в пике собственного процесса принятия и был готов отдать Коннору весь мир. Наверное, поэтому выглядел как идиот. Он чувствовал себя уязвимо, препаратом под микроскопом. Коннор, конечно, сразу начал спорить с этим, что-то о важности знания спектра эмоций партнера. Это был типичный занудный ответ, но Гэвин чувствовал, как к лицу приливал непривычный жар. Собственные противоречивые эмоции действовали как удар в грудь, вышибая дыхание. Желание завалить и трахнуть, и прижимать к себе, и расслабленно смеяться над рассуждениями Коннора после секса, и заснуть в обнимку с жестянкой в спящем режиме. Коннор продолжал ерзать и облизывал его рот. Его пальцы крепко впивались Гэвину ниже ребер. — Мы уже начали? — пробормотал Гэвин, чувствуя, как его способность сосредоточиться таяла с каждой секундой. Коннор улыбнулся, прерывая поцелуй, наклонился и уткнулся ему в шею. — Или отложим хардкор на следующий раз? — А как бы ты хотел? Коннор слегка захватил зубами кожу над ключицей, отпустил и лизнул место укуса, потом легонько засосал. Он точно знал, что нужно делать и как это подействует. Гэвин мысленно пробежался по простому варианту: вот он быстро расстегивает ремень, отпинывает Коннора на пол и падает на него. Потом так же мысленно поаплодировал себе за способность к диалогу. — Начнем, как скажешь. Но я бы на твоём месте не рассчитывал на приличную порку, или чего ты там начитался. Ты даже боль чувствуешь долбануто, это просто тупо. Коннор плавно отстранился и рассмеялся. — Гэвин, я думаю, этап причинения друг другу физических повреждений мы прошли задолго до изменения статуса отношений. Этого я не попрошу. Гэвин напряженно выдохнул. Ну что же, спасибо Иисусу и rA9 за небольшие чудеса. Но на всякий случай решил уточнить: — Что, и никаких плеток? Ошейников? Плохой мальчик Коннор? — Его озарило очень некомфортной мыслью, и он поспешил ее озвучить. — Только не говори, что мне придется разбираться в твоей начинке с проводами, это, блядь, сразу нет. На разобранных андроидов он на работе насмотрелся. Гэвин потянулся к ладони Коннора, сплел их пальцы в замок, поднял ко рту и поцеловал. Коннор приподнял брови. — Уверяю, этого не потребуется. Мои планы гораздо менее драматичны. Я много думал об этом. От тебя не потребуется ничего, что ты не в состоянии делать с удовольствием. — И что это за планы? — Гэвину стало искренне интересно. — Немного сенсорной депривации поможет мне полнее сосредоточиться на ощущениях, — ответил Коннор. — То есть, мы что? Просто завяжем тебе глаза? — Гэвин даже почувствовал укол разочарования. А разговоров-то было. — Я хотел бы отключить аудио- и оптические рецепторы, предварительно увеличив чувствительность кожных сенсоров. Думаю, если ты что-то скажешь близко к коже, я пойму это по движению твоих губ, даже если не смогу услышать. Коннор мягко улыбнулся, глядя на их соединенные ладони, потом освободился и снова забрался Гэвину под свитер. Гэвин с усилием сглотнул, во рту немного пересохло. Коннор погладил пальцами по его груди, легко очертил соски кончиками пальцев и опустился ниже. Провел по линии от пупка к низу живота и смотрел из под полуопущенных ресниц, сохраняя зрительный контакт. Гэвин разве что не дымился. В конце концов, если Коннору хотелось трахнуться до звёзд в глазах и замыкания проводки, отказать было бы полным свинством. Коннор деликатно протащил ремень через звякнувшую пряжку, потом расстегнул пуговицу джинсов. — Нам не потребуется дополнительный реквизит, — продолжил Коннор. — Но тебе будет дискомфортно, если я просто отключу часть функций, это может вызвать неприятные ассоциации. Я понимаю важность эстетического восприятия, поэтому повязка на глаза подойдёт. — Как скажешь. — Гэвин вжался в диван глубже, предоставляя лучший доступ к расстегнутой ширинке. — Если что-то пойдет не так, я остановлюсь. — Практика использования стоп-сигналов минимизирует риски. Ситуация будет полностью под контролем, — серьезно ответил Коннор. И добавил, уже веселее: — Под твоим. Гэвин закатил глаза, отпустил Коннора и слегка оттолкнул его от себя. — И, Гэвин, — Коннор снизил голос до доверительного шепота, продолжая улыбаться, — я предпочитаю «хороший мальчик Коннор», ты же знаешь. Он был в курсе и хотел бы подхватить тему, но решил закрыть последний важный вопрос: — Просто попроси остановиться, если что-то пойдет не так, умник. — Он дождался утвердительного кивка и от души потянулся. — Пойдём в кровать? Коннор послушно встал и начал развязывать галстук. Датчик на долю секунды опять мигнул желтым. Коннор так оценивающе прищурился, что Гэвин сразу почуял подъебку. — Конечно, детектив Рид. Гэвин ухмыльнулся, неторопливо поднимаясь с дивана и делая шаг к Коннору. Вот это был совсем другой разговор. — Двигайся, пластик. Гэвин с чувством шлёпнул его по заднице и подтолкнул к спальне. Коннор выглядел довольным собой и слегка взволнованным. Гэвин не решился бы сам предложить такой подход, их прошлые... недопонимания не были комфортным для него вопросом. Гэвину хватало шуток в участке, а Коннор всегда был очень дипломатичен и не поднимал тему лишний раз. То, как Коннор решил переиграть происходящее, было одновременно трогательно и очень соблазнительно. Вытаскивало на свет давние и самые отрицаемые фантазии. Они дошли до кровати, собранной, как в отеле: безукоризненно заправленные простынь и одеяло, симметрично разложенные подушки. Гэвин никогда не был обсессивно-аккуратным, но в последние месяцы по понятным причинам порядок в его квартире был почти геометрическим, и тем приятнее было его нарушать. Он присел и откинулся назад, располагаясь полулежа. Коннор стянул с шеи галстук и бросил в него легким точным движением. Гэвин положил его рядом с собой. — Мне раздеться, детектив? — рука Коннора замерла у воротника рубашки. Его голос звучал чертовски искренне, просто идеальный отзывчивый андроид. — Только медленно. Коннор расстегивал пуговицы рубашки одну за другой, продолжая мягко улыбаться и смотреть на Гэвина. Его движения гипнотизировали. Гэвин одобрительно присвистнул, когда Коннор кинул рубашку в сторону и склонил голову набок. Решил отыграть по полной программе и выбрал эффектный жест, это выглядело отлично. Так же медленно Коннор расстегнул брюки, стянул вместе с боксерами и переступил босыми ногами. Гэвин от души наслаждался зрелищем. Коннор был не только личностью и редким засранцем. Он был произведением искусства. — Что еще я могу сделать для вас, детектив Рид? — Коннор сделал шаг ближе, приближаясь вплотную. Гэвин неторопливо окинул его взглядом с ног до головы. — Встань на колени. Коннор выполнил приказ и плавно опустился на пол, ожидая дальнейших указаний. Гэвин поправил растрепанную прядь его волос, отвел ее от лица. — Очень хорошо. Сейчас завяжу тебе глаза, готов? Коннор кивнул и прикрыл веки. Гэвин взял галстук и постарался аккуратно зафиксировать его так, чтобы был виден край датчика, и крепко завязал узлом на затылке. Коннор едва заметно вздрогнул и сжал руки в кулаки, потом снова расслабился. Увеличение чувствительности кожи выглядело очень многообещающей штукой. Гэвин смотрел на бледно-розовые приоткрытые губы Коннора, обхватил его лицо ладонью и провел по ним большим пальцем, сминая рот и задевая край белых зубов. Коннор легко коснулся пальца кончиком влажного языка. Стояк у Гэвина уже был почти болезненный. — Всегда знал, что ты девиант, — прошептал Гэвин куда-то в висок Коннору. Ему пришлось неудобно наклониться для этого. Губы Коннора шевельнулись, будто он хотел что-то ответить. Гэвин сдвинул ладонь и засунул пальцы глубже, трогая язык и поглаживая влажную внутреннюю поверхность рта. Коннор провел языком по пальцам, вобрал их и отпустил, и снова насадился открытым ртом до упора. — Тебе нравится? — Гэвина лишь распалила эта невозможность нормального разговора, необходимость прикасаться губами, чтобы быть услышанным. Коннор замер и Гэвин освободил его рот, размазывая влагу по щеке и подбородку. — Да, детектив Рид, — тихо ответил Коннор и вопросительно приподнял голову, в ожидании. Гэвин поспешно расстегнул молнию на джинсах, приподнялся и спустил их с боксерами к коленям одним резким движением. — Это тебе понравится еще больше, детка, — выдохнул он сквозь зубы, зарылся рукой в волосы Коннора и сгреб в охапку, нажимая и направляя его голову ближе и ниже. Коннор очень нежно потерся носом и щекой о низ живота Гэвина, рядом со стоящим членом, уверенно провел языком по всей длине, замирая на головке и обвел языком по кругу. Потом слизнул прозрачную каплю смазки и негромко, но отчетливо хмыкнул, уголок его рта поднялся. Коннору нравилось производить правильный эффект. Гэвин снова нажал на его затылок и втолкнул член в податливо открывающиеся губы. Гэвин чувствовал себя безгранично хорошо. Он смотрел, как слегка втягиваются щеки Коннора при всасывающих движениях. Вскоре Коннор стал сильнее опираться на Гэвина и поглаживать чувствительную кожу внутренней стороны бедра, нажимая сильнее при приближении к промежности. Второй ладонью Коннор начал сжимать и гладить член Гэвина, усиливая стимуляцию. Коннор выглядел просто нереально, когда отдавался минету полностью. У него не могло быть испарины на коже, но легкий румянец отметил щеки и кончики ушей. Тишину нарушали хрипловатое дыхание Гэвина, тихие прерывистые постанывания Коннора и частые, влажные хлюпающие звуки. Обычно Гэвину нравилось смотреть Коннору в глаза, когда тот отсасывал, одно это могло заставить его разрядиться неприлично быстро. Но повязка и иллюзия контроля тоже были интересным опытом. Он погладил Коннора по шее и положил ладонь под челюсть, чувствовал пальцами толчки и сглатывающие движения под слоем искусственной кожи и прочных тонких пластин, и продвинулся в его горло чуть глубже. Коннор только выше поднял голову и прогнулся, выбирая угол удобнее. Гэвин все еще чувствовал себя неловко от наглядной демонстрации его сверхспособностей. У Коннора не было необходимости в дыхании и отсутствовал рвотный рефлекс. В комплексе с интересом, доступом к теоретическим знаниям о сексе и практическим опытом с Гэвином, это давало головокружительный эффект и намертво отключало приличный процент посторонних мыслей. Воздуха не хватало, напряженное горячее чувство нарастало. Очень хотелось отдаться ему и кончить Коннору на лицо. Во-первых, это красиво. И привычно. Гэвин делал это бессчетное множество раз и был уверен, что ему никогда не надоест. Во-вторых, это исключало неловкость от последующей дезинфекции и избавило бы Коннора от искушения дополнительного анализа, ради них обоих: Гэвин отлично помнил его комментарии о результатах, большое спасибо. Гэвин собрался с мыслями и оттянул голову Коннора, наклонился и прижался лбом к его лбу, пытаясь отдышаться. — Достаточно, — выдохнул Гэвин , подводя черту для самого себя и возвращаясь к реальности. Отвлечься на уморительные моменты совместной биографии сработало ровно на минуту для принятия волевого решения, не более. Соревноваться выдержкой с убедительными движениями Коннора было стратегически глупо. Гэвин поцеловал его, чувствуя свой вкус на языке и в искусственной слюне, а Коннор несильно прикусил ему нижнюю губу. — Пожалуйста, детектив, — вполголоса позвал он. Гэвин рассмеялся, потянул его за плечи, вынуждая встать, и толкнул на кровать. Коннор перевернулся и устроился, лёжа на спине, приподнял голову и нерешительно замер. Гэвин ободряюще погладил его по бедру, потом чертыхнулся и быстро стянул болтающиеся у лодыжек штаны с бельем, пнул их в сторону. Затем склонился к Коннору и поцеловал плечо, в россыпь еле заметных дизайнерских веснушек. Какой смысл вкладывал в них разработчик, Гэвин даже представлять не хотел. Желтое мигание датчика сменилось на безмятежно голубое. Наблюдать за почти неподвижным и неуверенным в пространстве Коннором было непривычно на грани дискомфорта, некстати вспомнились отключенные и включенные для допроса андроиды. Это чувство переплеталось с желанием обладать и одновременно быть тем, на кого Коннор сможет положиться и чувствовать себя в безопасности. Гэвин хотел быть этим человеком и выполнить свою часть на отлично. Коннор потянул его на себя. Гэвин лег рядом и ненадолго просто обнял его, пользуясь возможностью рассмотреть детально каждую линию, впадинку и изгиб. Он никогда не уставал смотреть на Коннора, запоминать и узнавать его снова и снова. Гэвин действительно уделял ему слишком много внимания с самого начала, не понимая, в какой момент простые причины запутались в огромный клубок внутренних противоречий, который он не мог или не хотел распутать. — Продолжим, — сказал он, едва касаясь. Коннор быстро кивнул. Нетерпеливая пассивность выражалась лишь в регулярном желтом мигании датчика. Он не ерзал, не делал никаких лишних движений. Гэвин приблизился и лизнул ему мочку уха. Коннор вздрогнул и повернул голову, предоставляя лучший доступ. Его темные волосы художественно разметались в беспорядке на белом одеяле. Гэвин обвел языком край ушной раковины и обхватил ладонью шею, удерживая в удобной позиции, потом опустился и с силой прикусил, и поцеловал место укуса, и продолжил, оставляя цепочку бледных голубых отметок. Он знал, что они вскоре исчезнут, но не мог удержаться от искушения. Он напомнил себе спросить, какие ощущения человеческая кожа вызывала у Коннора. Гэвину действия с искусственной слегка напоминали чувства от прикусывания ароматизированного ластика в детстве. Только кожа Коннора была мягче и одновременно более упругая, устойчивее к повреждению. И уж точно он не думал раньше, что нечто подобное можно оценивать как сексуально возбуждающее. Коннор всегда с интересом проводил пальцами по следам на коже перед зеркалом. Гэвин чувствовал усиление пульсации под кожей, в тех же участках, где бился бы человеческий пульс. Опускаясь к груди, он слышал едва различимый, учащенный звук тириумной помпы. Он поднял руку Коннора и погладил круговыми движениями большого пальца ладонь, плавно переходя на пальцы, исследуя каждое соединение деталей легкими нажатиями и поглаживаниями. Словно делая массаж. Коннор подрагивал и прижимал свободную руку к лицу в подобии заземления для снятия нарастающего напряжения. Гэвин отметил поцелуем запястье и провел языком дорожку к сгибу локтя, подул на влажный след от слюны. — Детектив, пожалуйста, — снова попросил Коннор, его голос теперь звучал более механически и одновременно почти запыхавшимся. Гэвин убрал его ладонь от лица и прижал его руки кровати, и снова поцеловал его, жадно и почти грубо вторгаясь в податливый рот. Поцелуи с Коннором отличались от всего, что он когда-то представлял, они были очень убедительными в своей естественности. Коннор тихо стонал и приглашающе развел согнутые в коленях ноги. Гэвин потянулся к его промежности, к гладкой силиконовой имитации члена, аккуратной и безупречно идеальной, обхватил ладонью и сжал. Коннор начал толкаться в его руку и с энтузиазмом продолжал исследовать его рот языком, без изначальной точности движений, хаотично и сбивчиво. — Подожди минуту, — с сожалением выдохнул Гэвин, с усилием отрываясь от него. Он свесился с кровати, пошарил на полу в поисках джинсов и достал из кармана презерватив. Коннор говорил, что процедура очищения от биологических жидкостей его не затрудняет, но Гэвин был непреклонен в этот вопросе. Он прочитал о сроке годности секс-девайсов, используемых без учета рекомендаций изготовителя, и не хотел бы раньше времени доводить ситуацию до замены комплектующих. Это ощущалось охуенно неправильно. Ему нравился Коннор как личность, но, честно говоря, установка деталей, не входящих в дефолтную комплектацию полицейского прототипа, вызвала у него крайне неуютное чувство. Он чувствовал себя извращенцем вроде тех придурков, что ходят в клуб «Эдем». Раньше, кроме периодического секса с девушками, он прекрасно обходился рукой. До покупки спецдевайсов дело как-то не доходило. Ему было просто адово неловко ехать с Коннором в Сайберлайф и выслушивать пожелания по форме и размерам, предложения настроить что-то эксклюзивно под него и протестировать там же, в отдельном стерильном оборудованном кабинете для клиентов. С вежливым и очень настроенным на результат Коннором. Нахрен, он хотел бы задвинуть этот пиздец на как можно более далёкое будущее. Ура безопасному сексу. Он оторвал край пакетика зубами и выплюнул его в сторону, достал презерватив и быстро раскатал по члену. Распластанный по кровати Коннор с блестящими от влаги и уже заметно обкусанными губами был лучшей мотивацией. Знание, что Коннор спланировал все происходящее, что он полностью открылся именно ему, затрагивало глубже и заводило жёстче, чем он мог предположить. Он сильно сжал бедра Коннора, разводя их шире и сполз ниже, устраиваясь между ними. Затем прижался губами к тонкой коже между бедром и промежностью. Коннор застонал, по его члену медленно стекала вязкая голубоватая капля. Коннор говорил, что подача смазки опциональна, но предпочитал использовать, чтобы развернуто имитировать ощущения. Калибровка этой функции позволяла не вызывать ее отдельным запросом. Она запускалась автоматически, откликаясь на эмоции. Было удобно, потому что это позволяло оценить степень вовлеченности Коннора, и не приходилось отвлекаться на поиск лубриканта для него или Гэвина. Он сжал член Коннора несколько раз, усиливая и ослабляя давление, и размазывал смазку, пока ладонь не стала скользкой. Гэвин не удержался и самодовольно ухмыльнулся, наблюдая состояние Коннора, который дрожал и постанывал. Частое тихое «Пожалуйста» было сладкой вишенкой на торте. Он поднялся, вставая на колени, приподнял одну ногу Коннора и положил на свое плечо, плотно придерживая рукой. Поцеловал округлое очертание колена. Коннор прижал стопу второй ноги к кровати и приподнял бедра в открытом приглашении. Гэвин в очередной раз пожалел, что они не могли воспроизвести особенность андроидов с обменом информации прикосновением, когда искусственная кожа тает и обнажает белую поверхность. Это казалось ему предельно чужим и одновременно очень интимным, и прилично облегчающим сложные моменты. Он положил свободную ладонь под ягодицы Коннора, прижал и обвел пальцами вход. В каждом его прикосновении по карте тела Коннора заключалось отдельное признание, он очень надеялся, что ему удается правильно его передать. — Сейчас, детка, — и Гэвин скользнул в него пальцами. — Ты очень хороший мальчик. Коннор вздрогнул и громко застонал, возможно, улавливая слова или скорее догадываясь о них на основе имеющихся данных, и сразу же начал активно поддаваться. Гэвин чувствовал тугую гладкость, и тепло, и плотное сжатие. Он крепко придерживал Коннора за бедро и прижимал к себе, пока трахал и растягивал его пальцами. Гэвин подумал, что может сгореть от охуенного вида перед собой, от прерывистых громких звуков, которые издавал Коннор, от вида его запрокинутой головы и отмеченной засосами шеи. Гэвин перевел взгляд к его губам, склонился и снова поцеловал, и поймал ртом всхлипывающий заедающий стон, будто что-то слетело в голосовых настройках. Кожа Коннора была горячее обычной, словно реагируя температурой на усиленные ощущения от их соприкосновения, от сенсорной гиперстимуляции большой площади поверхности. Гэвин чувствовал, как отвлекся, прислушался к себе и замер Коннор, когда он вытащил пальцы и направил в него член. Коннор обхватил его руками за шею и обнял за талию второй ногой, усиливая контакт. Гэвин глубоко дышал и начал двигаться, чередуя плавные движения с размашистыми рывками. Косые лучи закатного солнца от окна падали на кровать и подсвечивали Коннора полосками, создавали блики на волосах и усиливали румянец на лице. Коннор выглядел поглощенным процессом и полностью потерявшим связь с реальностью. — Пожалуйста, сильнее, — просил он на каждое движение и крепче вжимался в плечи Гэвина. — Слишком... Не могу терпеть. Гэвин приподнялся, перехватил Коннора за талию и увеличил скорость, резко вколачивался и насаживал его на себя. Галстук Коннора косо съехал на лоб от трения узлом по кровати, и открыл прикрытые подрагивающие веки и влагу под ресницами. Датчик часто мигал жёлтым и красным. Гэвин провалился в жесткие движения. Его собственные волосы прилипали ко влажному лбу, испарина на ладонях вынуждала сильнее держаться за Коннора, чтобы не соскальзывать и не нарушать ритм. — Гэвин... — наконец, хрипло позвал Коннор, плотно сжимаясь вокруг него, дрожа и выгибаясь всем телом. От звука своего имени последние преграды рухнули. Гэвину показалось, что нижнюю половину его тела свело судорогой от долгожданной пульсирующей разрядки, в удовольствии на грани отключки. В зафиксированном краем сознания шуме он удивленно узнал собственный стон сквозь сжатые зубы, услышал отстраненно, словно сквозь толщу воды. Он рухнул на Коннора и поцеловал в висок, его лёгкие горели. Коннор открыл глаза и моргнул пару раз, фокусируясь сквозь слезы, и начал легонько поглаживать его плечи. Его датчик замедлил сумасшедшее мигание и возвращался к голубому сиянию в процессе подключения и диагностики рецепторов. — Спасибо, — сказал Коннор, улыбаясь мягкой, искренней, подрагивающие улыбкой, которая всегда заставляла сердце Гэвина сжиматься. — Спасибо, это было потрясающе. Гэвин устало хмыкнул. Казалось, что время застыло, потому что он на автопилоте сполз с Коннора, перевернулся на бок, заторможено стянул, завязал и кинул на пол презерватив. Коннор прильнул к нему со спины и обнял, накрывая своей рукой его руку, поглаживая пальцы. И оставался рядом, когда Гэвин зевнул, и говорил что-то очень нежное. Гэвин уловил знакомые слова. Это было полностью взаимно.