Доставка для больного

Капли упорно били по стеклу и не давали сосредоточится, будто знали, что за окном кто-то старается вникнуть в смысл фразы, прочитанной уже раз пять, и старались сбить его с мысли. Проклятый дождь не унимался уже несколько часов. Такими темпами город точно затопит. Отложенный на журнальный столик роман сверкал книжной закладкой с милой овечкой. Он не любил, когда книгу оставляли страницами вниз дабы не забыть, где остановились, или, не дай бог, заламывали страницы. Несмотря на работающее отопление юноша зябко кутался в плед. Видно сказывались хрупкое телосложение и подорванный иммунитет. Собственно сейчас он находился на больничном в тёплой квартире наедине с таблетками и кучей свободного времени. Мори даже слушать не хотел и чуть ли не насильно отправил домой, аргументируя это тем, что «лучше уж наш ценный сотрудник пропустит несколько дней сейчас, чем несколько недель потом». А он проклинал последнюю неделю, которая «радовала» каждодневными дождями и тот день, когда зонт был забыт в прихожей. Он, конечно, мог защитить себя от капель гравитацией, но на улице был слишком велик шанс быть увиденным. От такого сильного ливня шляпа могла защитить лишь небольшую часть волос, и то пока не промокла сама. Рядом на журнальном столике, помимо упомянутой книги, примостились несколько упаковок таблеток, графин с водой и стакан. По сравнению со вчерашним его состояние было немного лучше, благодаря появившемуся аппетиту. Но идти готовить самому было ну о-очень лень, так что заказать пиццу казалось более или менее разумным решением. Её должны были привезти через час с момента заказа, и это время уже почти истекло. Больной коротал время ожидания за чтением, хотя бы потому что просто пялиться в потолок не было интересным времяпрепровождением, а телевизор из-за злосчастного дождя показывал лишь помехи. Хоть звонок в дверь и был ожидаем, мысль, что придёться вставать с такого мягкого дивана и вылезать из такого тёплого пледа, неприятно огорчила. Тем не менее он, накинув на плечи плед и придерживая его рукой, прошагал к двери. На улице такой ливень, а доставка всё равно работает. Стало даже жалко того беднягу, что принёс долгожданную пищу. Однако вся жалость испарилась, как только открылась дверь, и поднялась голова, чтобы увидеть лицо курьера. Глаза перешли из фазы «я не спал три дня, просто дайте еды» к фазе немого удивления и ужаса, так же быстро, как и закрылась дверь. Но она не закрылась. Осталась небольшая щель, в которую вклинилась чужая туфля и теперь не давала завершить сие действо. — Чуя, ты так рад меня видеть, что пропал аппетит? — протянули за дверью, и Накахара готов был поставить руку на отсечение, что собеседник ухмыляется. А в пространстве между дверью и стеной появилась горячая и ужас как пахнущая коробка, которую как раз ждали. Больной, протянув руку, потянул за край коробки дабы забрать её и закрыть, наконец, дверь, оставив за ней раздражающий объект. Но и это ему сделать не удалось. — Нееет, только со мной! — Пошёл к чёрту! — появилось острое желание насильно вырвать желанную еду и защемить дверь так, чтобы этой суицидальной мрази оторвало ногу. Желание-то появилось, а силы для его исполнения нет. — Так я уже здесь. Только меня не пускают. Чу-уя, неужели ты оставишь бедного работника доставки мокнуть под ужасным ливнем? — собеседник сменил тон на жалобно-молящий. — Скумбрии живут в воде! Вот и вали к себе подобным! — Хм? Ты советуешь мне утопиться? С радостью! Не составишь ли мне компанию для двойного самоубий…- окончание фразы поглотил звук падающего тела. Рыжий стоял в дверном проёме с широко распахнутой дверью.  — Ещё раз заикнёшься о подобном, твоя рожа повстречается не только с дверью, — Накахара стремительно развернулся и прошагал вглубь квартиры, оставляя дверь открытой — Шевелись давай, сквозняк разводишь! Дазай, потирая ушибленный нос, на который пришёлся основной удар, торопливо поднялся и, зайдя внутрь, сменил недовольное выражение лица на победоносную улыбку. Его всё же впустили. Он закрыл дверь, по памяти завернул на кухню, ожидая увидеть там экс-напарника. Но ожидания не оправдались. Развернувшись на сто восемьдесят и сделав шаг вперёд, потому что напротив кухни располагалась гостиная, Дазай увидел, что хотел. Чуя сидел на диване во всё том же пледе, выразительно глядя на предмет в руках «курьера». — Какого хрена? — желание запустить чем-то тяжёлым в перебинтованную фигуру не исчезло, просто не было столь острым, как раннее, но голод тоже давал о себе знать. Было принято решение сначала поесть, а потом уже врезать за всё хорошее. — Представляешь, за нарушение приказа нас с Ацуши-куном отправили работать в доставку! Хотя это ещё ничего, Танизаки вот в тире работает. Жаль, меня туда не отпр…- ощутимый толчок в рёбра заставил замолчать и согнуться пополам. — Чуя, ты какой-то нервный, ты знал? - Заткнулся бы ты лучше. Тебя, суицидального придурка, к оружию на метр подпускать нельзя. Э?! А ну встал с дивана, идиота кусок, хоть бы плащ снял! — Неожиданно мокрый диван придал сил, и больной спихнул ногой с оного такого же мокрого Дазая, что теперь распластался на полу, чудом не ударившись лбом о журнальный столик. — Чуя! Я хочу смерти, но не такой глупой! Я же помочь пришёл больному, а ты мне совсем не рад! — Осаму уселся на полу и демонстративно отвернулся, сложив руки на груди. — А с чего мне радоваться? С того, что ко мне пришёл тот, кого я меньше всего хочу видеть, и тот, кто портит всё и вся вокруг себя в радиусе десяти метров? И откуда ты вообще узнал, что я на больничном? — из пледа смотрят ледяными голубыми глазами. — Ну… Если я сдам свои источники, то они больше не смогут ими быть, не так ли? — кофейный прищур пересекается с небесным и невольно останавливается на несколько секунд, всматриваясь в него, прежде, чем второй отведёт взгляд. Дазай всё же идет в прихожую, вешая там мокрый плащ. И возвращается в гостиную уже с ножом, прихваченным из кухни. И, к счастью хозяина квартиры, режет принесённую еду, а не себя под крики о том, что «не нужны мне в квартире трупы грёбанных суицидников». Когда пицца была съедена, а Дазай высушен посредством сидения у батареи под пристальный взор Чуи, что изредка посматривал в сторону малейшего движения со стороны суицидника, больной всё же разрешил переместиться на диван. В то время, как хозяин квартиры вновь погрузился в чтение книги, незваный гость что-то усердно печатал в телефоне. Так продолжалось несколько минут. Пока Чуя не услышал щелчок. Когда парень резко поднял голову в сторону неожиданного звука, его взгляд упёрся в чужой телефон. — Что это? — Камера. — Ясно. — Что?! — Накахара снова вскинул голову и уставился на Осаму свирепым взглядом. — Чуя, звук камеры означает, что я сделал фотографию. Или твой телефон настолько стар, что не умеет и этого? — Дазай, как обычно переводил тему, но не зря они столько лет работали вместе, и у Чуи выработался иммунитет к такому стилю речи бывшего напарника. — Ты сделал что? — Я сфотографировал тебя. Законом не запрещено, ведь так? — ехидная улыбка в сторону Накахары. — В этой квартире я — закон! — мафиози начинал закипать. Мало того, что вломился без приглашения, так ещё и позволяет себе невесть что. Быстро удалил! — А если я не хочу? — Дазай склонил голову к плечу и посмотрел исподлобья с искорками веселья в коньячных глазах. — Я смотрю тебе дверью было мало, и ты в рожу ещё хочешь, — Чуя высунул руку из пледа и потянулся за телефоном дабы избавиться от того, что там было. А именно от своей фотографии на чужом телефоне. Но бинтованный отвёл руку с телефоном в сторону, а другой перехватил кисть больного. — Не-а, — и одним движением придавил ослабленное болезнью тело к себе, — постельный режим. — Ты! Идиота кусок, ты что творишь?! — к щекам предательски прилила кровь. Но на данный момент Осаму, что был выше на добрых 20 сантиметров и здоров, как бык, оказался сильнее, и попытки высвободиться не привели ни к чему. Только в пледе больше запутался. — Если ты меня заразишь, я возможно смогу умереть от болезни. Не очень изощрённый, но тоже метод достижения моего заветного желания. У Чуи не осталось сил. Его разморило от недавнего приёма пищи и тепла человеческого тела в непосредственной близости, ведь он буквально лежал на Осаму. Отвернувшись и уткнувшись в плед ещё сильнее, через несколько минут он задремал. Дазай, услышав, что дыхание экс-партнёра выровнялось, и он больше не предпринимает попыток бегства, отложил телефон на журнальных столик, потеснив несколько пластинок с таблетками. Пальцами пробежал по рыжим, немного кудрявым волосам, и, приподнимая чёлку, коснулся губами тёплого от небольшой температуры лба. — Поправляйся скорее.