Августовский мед

– Я бы хотел накопить на машину... – Да ну, куда тебе!.. – Эй, смотри, там три девчонки на одном мопеде едут! – Где?! – Эх, неудобно же. Вот я и говорю – лучше свою машину... – Меньше аниме смотри! По всему салону стоял равномерный стрекочущий гул, смягчающийся духотой и солнечным светом через стёкла. Тут и там поскрипывали спинки высоких маршрутных сидений и мельтешили острые мальчишечьи локти. Бейсбольная команда старшей школы Нишиура отправлялась на отдых. Не на очередную замысловатую тренировку, замаскированную под каникулы, не на каторжный труд во благо победы, а на обычный летний отдых. Прадедушка и прабабушка Юичиро Таджимы, прослышав про некие достижения внука в спорте, позвали его к себе в деревню на неделю и, чтобы гиперактивный парень не заскучал, разрешили команде присоединиться. Что было весьма удивительно и подозрительно – Момокан и Шигапо не стали возмущаться или отказывать, а дали добро на поездку с первой же попытки. Возможно, дело было в августе месяце, ещё по-июльски припекающем, душном, пропахшем сладкими цветами. Возможно, дело было в чём-то ещё, странном и непонятном детям. Как бы там ни было, до начала осенних занятий оставалось чуть больше двух недель, и автобус увозил команду прочь от города, навстречу тёмно-зелёным мохнатым горам. Солнце стояло высоко, лучи косыми ударами катаны опускались на стёкла. Все форточки держались нараспашку, но даже так в салоне было жарко. Парни шептались, шуршались, возились, чем-то скрипели, но понемногу затихали. Задремал, сползая по стеклу виском, надёжный Сакаегучи. Осторожно, стараясь не разбудить, Нишихиро передвинул товарища ближе к себе, придерживая за плечи, – чтобы не набил синяков на кочках, ударяясь лбом об окна. Замолк, устав спорить, неутомимый Мизутани, уткнувшись в плечо Изуми, из последних сил борющегося со сном посредством листания сёнен-манги. Ханаи, давно махнув рукой на непоседливое недоразумение № 1 в команде – единственного и неповторимого Таджиму Юичиро, – включил плеер и закрыл глаза, пытаясь не вылететь из кресла от очередного неудачного толчка пяткой соседа. Таджима вертелся и восторженно смотрел на желтеющие поля так, словно видел их впервые. Наверное, он хотел, чтобы все в команде разглядели это, чтобы оценили пространственный размах. Но ребята, утомлённые жарой, духотой и длинной дорогой, лишь тихо посапывали на своих местах. В самом конце автобуса, мучаясь от страха и подступающей тошноты одновременно, прятался в уголке около окна неизменный питчер – Михаши Рен. Повод бояться у него был и неслабый: рядом сидел, сложив руки на груди и недружелюбно зыркая исподлобья, лучший кетчер Абе Такая. На самом деле Абе не был раздражён или зол. Он просто думал о чём-то неприятном, забывая следить за лицом. Михаши, улавливая изменения в настроении Абе-куна, пытался быть ниже травы, тише воды. Иногда получалось. Чаще доводилось слышать отрешённое: – Прекращай ёрзать! Или тебя тошнит? Михаши вздрагивал, втягивал голову в плечи и тихонько выдавливал из себя: – Нет. На этом разговор заканчивался – до следующего круга. Где-то в середине пути, устав от вида зеленоватого лица питчера, Абе всучил-таки ему таблетку, проследил, чтобы Михаши точно выпил её, и успокоился. К вящей радости, успокоился и Рен, даже перестав ёрзать по сидению. Вместо тошноты его потянуло в сон. Кажется, он успел почувствовать крепкую руку Абе-куна на плечах, прежде чем провалился в тёплую дрему, полную скачущих цветастых солнечных зайчиков. Дорога понемногу начала петлять и кружить, приближаясь к горным подножьям. Таджима огляделся: все парни мирно спали, даже Абе сдался на милость усталости и прикрыл глаза, машинально поглаживая питчера по плечу. Эти двое со своими странными взаимоотношениями никогда не переставали удивлять лучшего отбивающего Нишиуры: то ругаются, то о чём-то шепчутся, и Рен кивает с такой скоростью, что кажется, его голова слетит с плеч. Хорошо, когда ты можешь не переживать на счет бэттери. Просто сосредоточиться на мяче и отбить так, чтобы команда получила несколько драгоценных очков. Отбить – на левую часть поля. Отбить – в центр. Отбить – хоум ран... Ханаи приоткрыл глаз, почувствовав тяжесть на коленях. Вздохнул, пытаясь понять, с какой радости ему прилетело счастье в виде задремавшего Таджимы. За окнами пронеслась тень первой серо-зелёной горы, небо мелькнуло узкой стрелой. Снизив громкость плеера, Ханаи потянулся и задвинул штору – чтобы мельтешащее солнце не било по глазам спящего товарища. Между рядами прошла Момокан, кивнула Ханаи, приложив палец к губам. Ханаи вздохнул и криво улыбнулся в ответ. Тяжесть и тепло на коленях немного смущали, но капитан был уверен, что справится и с этим. – Просыпаемся-просыпаемся! – скомандовала Момоэ, когда автобус притормозил около остановки. Сонные и заторможенные парни хватали сумки, пакеты, сталкивались в проходе между сиденьями и смеялись. Никакой ругани, разве что шутливые и несерьёзные восклицания Ханаи, пытающегося растолкать Таджиму. В воздухе разливался запах цветущего клевера. Вместо кабинки остановки рядом с дорогой были вбиты несколько стальных свай, проржавевших от времени. Табличка, прикрученная проволокой, мерно покачивалась и поскрипывала на ветру. – Туда! – восторженно указал Таджима, пытаясь удержать в руках несколько сумок разом и одновременно прыгая на одной ноге – вытряхивая из сланца камушек. – Итак, для разминки пройдём пешком до деревни, парни! – Момоэ хлопнула в ладоши и оглядела нерастормошённых мальчишек. Взъерошенные и ещё не совсем проснувшиеся, они вызывали какое-то смутное материнское чувство в груди тренера. – Построились, Нишиура! Вперёд! В конце шеренги, как обычно, началась маленькая локальная война, быстро закончившаяся сдачей обороны. Михаши почти без сопротивления уступил Абе, позволив кетчеру взять лишний пакет с вещами самому. – Вот теперь бы нам точно машина помогла... – пробормотал Мизутани, но, взглянув на узкую тропу, вьющуюся между полями, лишь махнул рукой. – Не, не помогла... разве что легендарная 86-я... – Говорю же, читай меньше манги, – деловито заметил Изуми и подтолкнул товарища вперёд. – По одному проходим... – Тренер... а это нормально, что я с вами поехала? – Шинока поправила кепку и робко взглянула на Момокан. Та широко и лихо улыбнулась: – Это просто замечательно, я одна за ними не услежу. Мальчишки. Шинока тихонько хихикнула в ладонь и кивнула. Тропинка начиналась сразу за ржавыми сваями остановки и пролегала между двумя рисовыми полями, жёлтыми и спелыми. Таджима летел впереди, словно ветром подгоняемый, и успевал на ходу рассказывать, как в детстве бегал тут наперегонки с соседскими ребятами и как их таскали за уши за раздавленные рисовые стебли. Горы надвигались откуда-то с югов вечными монолитными караванами, попавшими под патоку застывших в янтаре лесов. От земли поднимался свежий запах дождя, но небо расчистилось ещё с утра и широкой синей косынкой расстелилось над головами. Жужжали пчёлы. Вдалеке виднелись тёмные густые сады. Ветер порывами доносил медовый запах свежих яблок. Таджима разулся первым. Земля, крепкая, плотная, слегка колкая с непривычки, ровно легла под ноги. – Можно? – Ханаи обернулся к тренеру, нерешительно выгнув бровь. – Нужно, – хмыкнула Момокан и стянула свои шлёпки. – Давно пора. – У нас там речка есть – закачаетесь! – закричал Таджима, размахивая сланцами над головой. – Прыгать с обрыва – и сразу на глубину! Под водой водоросли как длинные хвосты, супер! – О чём он болтает... – Сакаегучи прищурил глаза, оглядываясь, и вытер пот со лба. – Фух, жарко. – Таджима на своей волне... – рассмеялся Нишихиро. – Может, воды?.. – Не, спасибо. – О-о-о? А что это там желтеет на склонах? – Мизутани вытянул руку, пальцем указывая на низы гор. – Там выращивают дыни, – отозвался Таджима. – А вон там пасеки стоят. Туда лучше не ходить. О, а вон там – лес светлячков и храм. Будет здорово сходить туда! – Домики на сваях! – хором ахнула команда, когда подошли ближе. – Я слышала, что раньше так строили, чтобы наводнения не сносили дома и не затапливали помещения, – кивнула Момокан. – Так, Таджима-кун? – Угу. Весной с гор текут бурные реки, полный швах — бу-бух! – и в воде всё! – Интересно, а орехи уже поспели? – Орехи? Да рано ещё. – А давайте потом сходим и проверим. И это... дыньки хочется... – То дыньки, то машины – определись уже! Мальчишки смеялись. Парочка из бэттери не принимала участия в беседе, что было, в общем-то, неудивительно. Абе никогда разговорчивостью не отличался, а Михаши, может, и сказал бы что, но слишком нервничал и смущался оказаться не в теме. Впрочем, им за глаза хватало «общения» друг с другом. Момоэ несколько минут послушала серьёзные объяснения кетчера о плодовитости почв и роли дождевых червей в экологии, предпочла забыть школьный курс географии и отошла подальше – чем бы дети ни тешились, лишь бы тренера не вешали. Михаши слушал как-то сосредоточенно, что-то уточнял и даже спрашивал. Видимо, это была одна из тем для его домашнего задания на лето. Таджима ускакал далеко вперёд, заявив, что спешит предупредить своих о приезде. Стебли риса изредка покалывали пятки. Шуршали в траве юркие ящерицы, вызолачивая под солнцем изящные спинки. Сакаегучи попытался поймать одну; Мизутани зачем-то сфотографировал поля. Изуми и Нишихиро тихо шушукались, обсуждая что-то своё. Ханаи тщетно пытался навести порядок, а парочка рыжих прыгала кругом, пытаясь играть в догонялки. Впереди на тропе показался Таджима – уже успевший переодеться в цветастые дачные шорты. Он махал рукой и бежал навстречу товарищам по команде. Около дома их ожидала блаженная тень, прохлада и раскатистый стрёкот цикад, заглушаемый лишь точечным биением пульса в висках – слишком стремителен оказался переход от сосредоточенности к расслаблению. Вопреки опасениям, дом Таджимы был построен на земле, а не на сваях. Квадратный участок двора был вытоптан до каменной плотности. В углу тулилась тёмная будка, в ней кто-то ворочался и побрякивал цепью. Дом в два этажа, выстроенный из дерева и обмазанный белой глиной, вызывал чувство уюта. Все окна стояли нараспашку, в проёмах колыхались белые полупрозрачные шторы. Высокий деревянный забор, отделяющий участок от соседей, увивал дикий виноград, его ягодки темнели на фоне желтовато-зелёной резной листвы. Внутри оказалось просторно и прохладно. Деревянный пол приятно и гладко щекотал пятки. Кухонное помещение отделялось занавеской из деревянных бус. В углу располагалась крепко сбитая лестница наверх. Родственники Таджимы, милейшие старички Акане и Сато-сан, как оказалось, жили не в самом доме, а в летней пристройке около огорода – не душно ночами, да и ходить до колодца всё меньше. В благодарность за приглашение все пообещали помогать с работой по дому и на участке. Старички много улыбались и повторяли, что у Юичиро появились замечательные друзья. Из будки, наконец, вылез, неспешно потягиваясь, бело-рыжий пёс по кличке Тей. Таджима немедленно затискал собаку и перезнакомил со всеми в команде. Мизутани и Сакаегучи, соревнуясь на храбрость, подставляли ладони под горячий шершавый язык и восторженно вскрикивали, чувствуя на коже тёплое дыхание собаки. Тей умел давать лапу и умильно выпрашивать вкусности, доверчиво виляя хвостом. Момоэ позволила ребятам наиграться с собакой и лишь потом напомнила про брошенные валом вещи посреди дома. Наспех распаковывали сумки. Холодильник оказался забит под завязку продуктами, собранными с собой в дорогу. Дети, выросшие среди удобных городских коммуникаций, с невинным восторгом по несколько раз хлопали дверцей старого рефрижератора, вслушиваясь в дребезжащее гудение внутри – пока тренер не разогнала расшалившуюся команду по углам. Для них всё это было в новинку: старая лакированная мебель из шпона и прессованных опилочных досок, самодельные дорожки из цветных обрезков ткани, сшитых между собой в виде орнамента-мозаики, старая техника – ещё довоенных образцов. – Что за домом? – Таджима оторвался от настройки шипящего магнитофона-кассетника, почесал затылок. – Там сад. И огород. А ещё есть колодец – если в него кричать, то эхо... – Никто кричать в колодец не будет, – поспешно вклинилась в разговор Момоэ, чуя, куда скоро направится бурная энергия подростков. – Таджима-кун, лучше покажи всем окрестности, чтобы не заблудились, проведи по деревне. – Сделаю, – бодро отозвался веснушчатый парень и широко улыбнулся. Ханаи тихо закрыл шкаф и оглянулся, пожаловавшись: – Мне страшно хлопать дверью, вдруг она отвалится... – Это... парни... а где Михаши? А, Абе тоже нет? Тогда всё нормально. – Парочка отстала? Хах, я, кажется, видел их во дворе... – Не расслабляться! Шинока, бери свои вещи и пойдём в нашу комнату, пусть мальчишки буянят сами. – Х-хорошо!.. – Ты точно успеваешь всё записывать? Поколебавшись, Михаши кивнул и нарисовал невнятный иероглиф на поле тетради. Абе вздохнул, но смолчал: питчера не переделать, поздно метаться. – Итак, пиши: период созревания дикого винограда... Что ты написал? Какой ещё перидот?.. – К..камень такой... есть. – Михаши заозирался по сторонам и сглотнул, царапнул ручкой по записи, зачёркивая слова. – А зачем ты это написал? Я так диктовал?! – Н..нечаянно, – пробормотал питчер. – Тебе голову не напекло? – Абе бесцеремонно прижал ладонь ко лбу Михаши, нахмурился. – Солнечный удар схлопочешь. Пошли в дом. – Это... дописать надо... – Ещё успеешь дописать, неделя впереди. Давай живее. Михаши тихо пикнул, когда кетчер за локоть потащил его к дому, споткнулся на трёх ступеньках, выкрашенных буро-оранжевой краской, и чуть не пролетел мимо двери. Команда приветствовала их возвращение тихим радостным гулом. Михаши мгновенно стушевался, открыл рот, пытаясь что-то сказать. Абе хлопнул холодильником – с лёгким интересом окинув взглядом старую конструкцию – и сунул в руки питчера бутылку воды: – Пока попей и сядь в тени. – Парни, мы идём на разведку. Таджима покажет нам деревню. Вы с нами? – Ханаи кивнул кетчеру. Абе покосился на Михаши, пожал плечами: – Если этот оклемается... – А что случилось? – Ему плохо? – Да перегрелся просто, кепку забыл надеть, – отмахнулся кетчер, складывая руки на груди. – Вы идите, а мы вечером сходим, осмотримся. Думаю, не заблудимся, если что, дорогу у местных спросим, в таких посёлках все друг друга знают. – Фофко ф леф не зафофифе... – профырчал Таджима, сунув в рот бутерброд с колбасой. – Он фолфефный. – Чего? – Кетчер выгнул бровь, не разобрав ни слова из сказанного. – Кажется, наш гений сказал, что в лес лучше не соваться, – перевёл на человеческий Ханаи, потуже затянув бандану и поправив очки на носу. – Ладно, раз ты тут, Абе, то всё будет нормально, я думаю. Если вдруг Сато-сан о чём-то тебя попросит, то... – Я сделаю, – кивнул кетчер. Михаши булькнул водой. – Много холодного не пей, – тут же накинулся на него Абе. – Простынешь же!.. Ханаи отвернулся, чтобы не рассмеяться. Таджима захохотал с набитым ртом. Шумя и переговариваясь, команда покинула комнату. Абе досадливо нахмурился, проследив за взбудораженной толпой в окно, и сел на пол рядом с Михаши. Тот поджал ноги и украдкой глянул на кетчера, опасаясь гневных фраз в свой адрес. – Ты себя хорошо чувствуешь? Может быть, попробуешь побросать мне? – Мяч? – зачем-то уточнил Михаши. – Можешь биту, – фыркнул Абе, – если добросишь. На всякий случай уточняю: это была шутка. – А...а... – Михаши расслабленно опустил плечи и даже выдавил робкую улыбку. – А... Напомнив самому себе, что все питчеры долбанутые, Абе потянулся за сумкой и вжикнул молнией... Ребята вернулись уже ближе к сумеркам, перемазанные алым ежевичным соком и довольные. Демонстрируя удивлённому и слегка напуганному Михаши фиолетовые языки и обещая завтра сводить питчера к заветным кустам, парни толпились и суетились в комнате. К вечеру похолодало, и все быстро сменили шорты на привычные спортивные костюмы и мастерки с длинными рукавами. Воздух словно отжали, пыль осела вдоль дорог. Небо казалось прозрачным и звенящим, и мелкая мошкара вилась над головой и перед глазами. Красно-багряное марево у горизонта быстро затихало, чёткие резные силуэты деревьев застывали в безветрии. Небо темнело и поднималось выше. Как-то не сговариваясь, все вышли на ужин на внешнюю террасу, к деревянному столу и вкопанным в землю скамьям. Около тускловатой лампочки, висевшей прямо под шиферным потолком, вились мотыльки, глухо стукаясь о стены и раскрывая веера тёмных крыльев. Клеенчатая скатерть слегка загибалась по краям и была иссечена ножом во многих местах. Сорная трава, проросшая по краям от скамеек, щекотала лодыжки. Еда казалась удивительно вкусной, не понадобилось даже притворяться, вспоминая наставления тренера. – Выглядит вкусно! – первым выкрикнул Ханаи, а за ним потянулись и остальные. – Приятного аппетита, – кивнула Момоэ и взяла палочки. Мгновенно террасу наполнили звон и стук посуды. Оголодавшие спортсмены набросились на отварной рис и обжаренные в масле овощи с таким энтузиазмом, словно неделю голодали. Тренер была более чем довольна: естественно, она хотела получить от этой поездки что-то гораздо ценнее, нежели отдых на природе. – Сакаегучи, у тебя не найдётся запасной наволочки? – Неа. – Таджима? Я же знаю, у тебя всё есть! – А ты привыкай спать без подушки, это полезно! – Ха-ха, Мизутани, здорово он тебя, да? – Не смешно-о!.. О, точно, я знаю! Оки-ку-у-ун, ты ведь взял запасную наволочку, правда же? – Я её Суяме дал. – Чёрт! Чёрт-чёрт! – Эй, Сакаегучи, не наступи на мячик!.. Ой, наступил... – Здорово всё-таки спать всем вместе, правда, парни? – Уйди, извращенец, я тебя не знаю, мы в разных командах явно. – Эээй!.. Подушкой его ату!.. – Михаши! На Михаши не наступите! Кое-как вывернувшись из наступательного боя подушками, Абе протиснулся к шкафу, где в щель между ним и стеной забился полусонный питчер – как всегда. Не спрашивая даже, хочет Михаши или нет, кетчер оттащил его к стене, бросил сложенное одеяло в руки и кивнул: – Ложись спать. – С...спасибо. – Питчер кивнул в ответ, неуверенно сжал в пальцах пододеяльник, помялся и поднял взгляд на Абе. – А...а... ты... спать?.. – Скоро лягу, – отозвался кетчер, оглядывая поле подушечного боя. – Только... вещи свои на эту сторону перетащу. Абе пригнулся и локтем ловко отбил снаряд, по ошибке запущенный в их сторону. – Таджима-а! Положи футон на место-о!.. – Промазал, промазал!.. – Ща как попаду!.. Михаши испуганно накрылся одеялом с головой, пальцами сжал молнию на мастерке. – Ты уже спишь? – проворчал откуда-то извне кетчер и сдёрнул с питчера одеяло. – Нет, не спишь. Переодевайся, или ты так решил улечься? – Ночью тут тепло и по потолку скребутся ветки яблонь, знаете, словно кто-то ходит на чердаке, – восторженно поведал Таджима, размахивая руками. – И тени такие по стенам – просто вау! – Ар-р, не пугай нас, – слишком уж наигранно рассмеялся Сакаегучи, толкая Изуми локтем. – Мы ведь в призраков не верим, да? – За себя говори как бы, – отмахнулся тот мангой. – Вот Мизутани верит, да? И Суяма верит. И, наверное... – Михаши. – Михаши! – Точно-точно. А давайте его разы... кхем... – Мизутани замолк, наткнувшись на полный ярости взгляд кетчера, без слов говорящий «загрызу». – А давайте завтра в лес сходим... птички там, природа. – Плантации дынь! Пасеки с мёдом! И речка! – резко загомонили все вокруг. – Храм и цикады, – Таджима запрыгал от восторга, – и дикие яблони! – Надеюсь, ты помнишь местный лес и мы не заблудимся, – осадил разошедшегося отбивающего капитан Ханаи. – Кстати, Тея возьмём с собой? – Возьмём!.. Абе хмыкнул и стянул майку через голову, взлохматив и без того растрёпанную шевелюру. Михаши уже притаился под одеялом, натянув то почти до носа. Абе зевнул и быстро переоделся в пижаму. Подумав, он перетащил свой футон поближе к питчерскому – так, на всякий случай, а то не все рыжие понимают человеческий язык, а шутки шутить горазды. Остальная команда понемногу тоже растекалась по местам. Момокан, заглянув к ним, чтобы пожелать спокойной ночи, погасила свет, щёлкнув выключателем. В темноте и вправду казалось, что кто-то скребётся и ходит под окном. Рядом вздрогнул Михаши. Так близко. Комната, казалось, плыла в космической невесомости, тёмная и гулкая, наполненная эхом дыхания и чужих запахов, ароматами клевера и высушенных трав. Поскрипывали старые доски. Кто-то ворочался в постели. Одеяло казалось живым притаившимся врагом, припавшим к полу, выжидающим в засаде. За окном застрекотали цикады. Из-за забора, словно с другого конца земли, донёсся отдалённый смех, почти мгновенно стихнув. В пролете тёмно-синего окна чёрной резьбой застыли ветки яблонь. Через густую листву проглядывали робкие гвоздики звёзд, не дающие света. Снова заёрзал Михаши. Абе, стиснув зубы, вздохнул и протянул руку вперёд, нащупывая товарища. Он почти не удивился, когда питчер сначала отпрыгнул, чуть не закричав, а потом, поняв, чья это рука, словно утопающий, вцепился в пальцы кетчера. Напряжённость куда-то испарилась. Вопреки опасениям Абе, ладони Михаши были горячими. Питчер глубоко вдохнул и явно расслабился, поняв, что в этой темноте он не один. Абе поддерживающе сжал ладонь Михаши напоследок и закрыл глаза. Сон пришёл мгновенно, тёплый и липкий, как августовский мёд.