***
— Отстань, — недовольно сказал Стрэндж, вот уже пять минут безрезультатно пытаясь отбиться от вездесущей красной тряпки, что мешала ему изучать жутко старинный и интересный фолиант. Только плащ никак не хотел оставить доктора в покое, пытаясь то ли отобрать книгу, то ли обнять такого вредного, но уже своего мага. Он сам еще не решил. Но что он знал точно, так это то, что Стивен непозволительно долго сидит за чтением, губя свое здоровье и не уделяя должное внимание ему. Неприемлемо.***
Маг был слишком беспечен и неопытен. Это и расстраивало, и умиляло, и пугало его. А что, если в какой-то раз, когда его юнец опять начнет совершать несусветную глупость, его не окажется рядом, он не успеет помочь, спасти, указать верный путь? Такие мысли все чаще посещали его, когда в прохладные ночи он накрывал собой тело вредного мага, даря свое тепло, свою силу, свою магию. Даря частичку себя.***
— Как на счет того, чтобы подобрать тебе имя? — спросил однажды Стрендж. Плащ дернул краями своего воротника, что доктор расценил, как заинтересованность. Вот же странность. Он уже научился распознавать эмоции этого странного артефакта, а теперь собирался дать ему имя. Хотя, в последнее время все, что окружает Стивена — сплошная странность. — Как насчет… Финикс? Нет? — посмотрев, как недовольно дернулся его собеседник, Стрэндж продолжил: — Раймонд? Вард? Артур? — задумчиво перечислял он имена, пришедшие на ум. — Какой же ты вредный. Тогда, может, Рэй? — плащ с минуту задумчиво завис в воздухе, после чего довольно взлетел, всем своим видом выражая согласие. — Вот и замечательно, будешь Рэем. А то неудобно, даже не знаешь, как обращаться.***
Такой вредный, язвительный, холодный. Такой добрый, милый, ответственный. Имя ему придумал, надо же. За все время его существования никто не задумывался о нем, не как о старой вещи, а как о ком-то одушевленном. Он умильно смотрел, как маг тренировался, незаметно поправляя тому плетения силы, чтобы у его юнца получалось лучше, эффективнее, чтобы быть точно уверенным — если он не успеет, маг сможет позаботиться о себе. Ведь терять своего юнца было бы до глупости обидным.***
Стрендж подозрительно косится на слишком счастливый плащ. Он ставит чашку с чаем на стол, наблюдая, как счастливый Рэй пододвигает к нему кусок непонятно откуда взявшегося пирога. — Благодарю, я не буду, — качает головой Стивен. Плащ рассерженно взмахивает своим подолом. — Не злись. И Рей успокаивается. Ну как можно злиться или обижаться на этого чуткого, самодовольного юнца?***
Он был артефактом, по сути, вещью, пусть с разумом и душой. Поэтому мировосприятие у него было не такое, как у многих существ, по одной простой причине. У него не было глаз. Он не видел так, как дано многим существам этой вселенной. Для него мир — переплетение нитей. Судьбы, души, магии. Они сплетались, создавая чудные узоры. Какие-то из них отталкивали, какие-то, наоборот, манили. И этот маг, новый Хранитель Храма, без сомнений, притягивал его больше, чем кто-либо другой в этом мире. Для него этот юнец был необычайно красив, и, к его сожалению, эту красоту видел не только он.***
— Что на тебя нашло? — раздраженно шипит доктор. Рэй недовольно ерзает у него на плечах, сильнее стискивая в своих объятиях. — Зачем ты испортил костюм мисс Стоун? — плащ при упоминании противной особи весь словно сжался, а затем как-то зло закопошился, стараясь донести до Стрэнджа всю степень своего недовольства. — Оу, мистер Доктор, какой у вас ревнивый плащ, — весело фыркнула агент Романофф, вынужденная работать с этим странным магом и его, пусть будет, напарником. — Он просто не любит посторонних, — холодно ответил Стивен, разворачиваясь, чтобы уйти. В конце концов, свою работу он выполнил. И он совершенно точно не заметил кривляний своего Рэя в сторону Черной Вдовы. — Нет, ну офигеть теперь! Меня уже плащи посылают, — недовольно заворчала Наташа, поддаваясь какому-то детскому порыву и показывая в ответ язык, на что ревнивый кусок ткани вполне доступно показал, куда стоит пойти ей, да и в, принципе, всему миру. — Психи, — как-то довольно протянула она.