pretty jealousy

Анна и Мария встречались уже четвертый месяц. Эти отношения были, по большей части, удачными, но иногда все же случались ситуации, когда, вроде как, ничего и не произошло, но обе чувствуют, как натягиваются нервы. Этого нельзя было толком объяснить. Может, дело было в том, что девушки не были до конца открыты подруга перед подругой. Анна любила умалчивать о том, куда идет, пропадать на пол дня из сети, а потом появляться, как ни в чем не бывало. А может, отношения проникались ознобом от того, что Мария не желала разделять с Анной свои плохие дни, а лишь закрывалась от нее и немногословно отвечала на любые попытки коммуникации. Девушки никогда не звонили подруга подруге. Это было излишеством для обеих. В общем, кто знает, что было с ними не так. Анна была очень общительной. Она мечтала иметь друзей по всему свету. Да и люди к ней хорошо тянулись. Девушка пекла отличное печенье и могла подтянуться пять раз (возможно, даже семь). Она была высокого роста, любила каре, эльфов и свою красную кепку. Мария отличалась от своей девушки, но ничем не уступала. Она любила проводить время только с Анной и парой подруг, её длинные темные волосы вечно скрывали часть лица. Она носила только строгие туфли и записывала все свои мысли в дневники, которых накопилось без малого 23 штуки. Лучше бы она с таким энтузиазмом рисовала. Однажды в середине Августа на Анну напало ощущение, что люди больше не заинтересованы в ней. Она лежала на полу в гостиной Марии, пока та пила чай и болтала ногами, и смотрела в потолок. Потом закрыла руками лицо и разрыдалась. «Чего?..» − подумала Мария. − Знаешь, будто меня оставляют на пыльной полке. Раньше меня звали печь вафли, смотреть фильмы, где-то есть, ездить в сады бабушек, пробовать новое. А сейчас зовут только сидеть. Ну или лежать, − говорила Анна, теряя половину слов, потому что лежала лицом на плече Марии. — У тебя тут сопли, кстати, останутся. Конечно, это было сильно преувеличено. Но Мария прекрасно знала это чувство и знала, что не могла в тот момент помочь своей девушке больше, чем просто подставить плечо. − А тебя везде зовут. Я не говорю, что ты не должна гулять с кем-то, но я что, сказала что-то не так или сделала, чтобы вычеркнуть меня из всех интересных тусовок? Мария гладила сотрясающуюся подругу по спине и не могла осуждать её. − Я, наверно, пока дома посижу. Не хочу ни с кем видеться. Марие очень не хотелось, чтобы Анне стало хуже, поэтому про себя она тоже решила сидеть дома. Дни шли, девушки переписывались в мессенджерах, но обе сидели дома. В один вечер Анна, как это часто бывало, снова долго не отвечала на сообщения, и Мария легла спать. Она спросила утром о том, куда пропадала Анна, на что та ответила, что гуляла с подругой, что на пару дней приехала в город. «Это я могу понять, » − решила Мария. В тот день она чувствовала себя плохо и понимала, что очень хочет видеть Анну. Та сказала, что занята и не может встретиться. Через день Мария задала тот же вопрос и снова получила отказ. Она перестала напирать и решила подождать, пока Анна сама не напишет. Прошло еще три дня. Расстраиваться было рано, Мария это понимала, но не могла остановить неприятные чувства. Она чувствовала, что ее вот-вот накроет чем-то ужасным. К вечеру душная погода сменилась ветреной, в окно была видна лишь грозовая серость, грифельные тучи накрыли город куполом. Начался сильнейший ливень. Мария заметила, что Анна снова долго не появлялась в сети. Она сидела на краю окна, высунув ноги под дождь, она немного злилась на Анну, хотела кричать и вымокнуть. Но осталась дома. Когда Анна вернулась, то пояснила, что снова гуляла с той подругой. «Можно мне уже напрашиваться в гости?» − написала Мария. Ей очень хотелось видеть Анну, взять ее за руку, сказать, а не напечатать, о том, как прекрасна ее девушка. «Давай только не в гости. Мне еще тяжело с кем-то говорить». Мария закрыла браузер и выключила компьютер. Была ночь, её родители спали, а Мария тихо рыдала в своей комнате. Она взяла подушку и прижала ее к своему лицу. Ей было неприятно, что Анна отказывается от встреч с ней и проводит время с кем-то еще, но при этом вполне понимала ситуацию своей девушки, которую им обеим следовало пережить. И всё снова будет по-старому. Мария не собиралась говорить Анне, что снова плакала из-за нее в своей комнате. Неожиданным успокоением стала простая мысль, пришедшая в голову Марии: «Пойду завтра к Елене». Елена, общая подруга Анны и Марии, была замечательно сильной девушкой. Она переживала не лучшее время, боролась с несколькими заболеваниями и пьянством отца, но при этом всегда старалась помочь. Утром Мария появилась на пороге ее комнаты в старом пятиэтажном доме. Комната Елены это вечная мастерская. Она завалена тканью, потому что Елена шьёт, бумагой, потому что Елена чертит, одеждой, книгами, журналами, оригами, косметикой и пылью. В окно большую часть времени светит солнце, и вы никогда не найдете места уютнее. Мария любила приходить сюда, лежать на диване или вышивать, пока Елена тут же в комнате что-то снова творила. Они не много говорили, пили чай на тумбочке или ловили кошку Хельгу, что любила ходить по карнизам от соседей. Это было для Марии настоящим отдыхом. Раем среди суеты. Мария лежала на старом синем диване и смотрела вверх на свои пальцы. На них были старые желтые синяки. Потому что иногда Мария дерется со стенами в своей комнате. Она ничего не рассказала Елене о происшествии с Анной. Это и не происшествие вовсе. У Елены своих проблем хватает. «Ты сейчас часто пьёшь? У меня немного денег есть, » − сказала Мария сквозь бархатный пыльный воздух. Елена, сидевшая спиной, повернулась на стуле и устало улыбнулась. Девушки похватали рюкзаки и дошли до знакомого магазина на соседней улице в надежде на что-нибудь этакое. «Тут скидон на неопробованное пиво. Классика или приключение?» «Никаких приключений». Мария держала две переливающиеся лазурью бутылки, пока они шли к кассе, и предвкушающе жмурилась. Вдруг она вытянула шею и встала на носочках. Она всунула обе бутылки в руки обернувшейся Елены, взяла ее за воротник и затолкала за кучу коробок с замороженными ягодами. Она смотрела на Елену страшными глазами, не опускаясь с носков, пока, наконец, не зашептала, рисуя ладонями в воздухе какие-то квадраты. − Там Анна! Елена вся скукожилась под этим взглядом и сильнее прижала к себе бутылки. − Она ревнует ужасно, нам нельзя ей попадаться! Ей опять хуже будет! Елена выпрямилась так резко, что чуть не ударилась о нависавшее над ней лицо Марии, и выглянула из-за укрытия. − Пиздец вы умнички. Поздравляю, она идет сюда. Мария тоненько завизжала и принялась скакать на носках. − Ныряй тогда! Елена скользнула между двух холодильников, и Мария кинулась за ней. Они вылезли у лотков с молоком и осмотрелись. − Быстро, идем, оставь пиво! − Ты что, с ума сошла? Нееет, тихо! — Елена вытолкала Марию за полки со специями. — Вон она, прямо на пути. Она обернулась на Марию, что сидела на корточках и мотала головой. − Никогда, боже мой, никаких больше отношений, ни с кем, никогда… − Вставай, она за сыром двинулась. Слушай план. Сейчас мы засядем за той морозилкой, а когда она встанет напротив сыра, то пробежим сзади. Ясно? − А что, если она не за сыром, а за хлебом? Где тут хлеб?! — Мария обернулась и как раз оказалась нос к носу с хлебными полками. — Мама дорогая, − прошептала она, чуть снова не садясь на пол. − Анну не знаешь, что ли? Сыр, сыр, один сыр в голове. Мария кинулась к морозильнику и вжалась в угол, Елена села снизу у ее ног, всё еще прижимая к себе пиво. Анна прошла до сыра и встала напротив. Мария перескочила через Елену и истерически скрылась за углом. Елена тихо прошла за ней. Обе выбрались из магазина, и Мария перестала постоянно оглядываться только в подъезде. − К чему все это? — спросила Елена уже в своей комнате, отдавая Марии пиво. Мария махнула рукой. − Истеричка она… ой… нельзя так говорить. У неё просто не лучшее время сейчас. Она начала в общих чертах накидывать ситуацию, но Елена вдруг замотала головой и остановила её. − То есть как? То же самое же в прошлом месяце было, вы чего опять. Мария открыла рот и развела руки. − Обе вы истерички, − усмехнулась Елена.