Она и все

      Мне давно нравятся самые разные цветочки. Увы, провожать их в последний путь мне приходится слишком часто. Люди ведь также их любят и хотят унести с собой. Рвутся тонкие стебельки, обрываются хрупкие жизни.       Людей я тоже жалею всё время, что знаю их. Как мучают их болезни, голод, страдания! Некоторые отчаянно зовут меня, иные боятся, но знают, что рано или поздно мы встретимся. Я с большим желанием избавляю несчастных от их горькой доли, но истинную радость я бы ощутила, если бы никому не приходилось так тяжко и мне никого не нужно было бы забирать с собой…       Когда же погибают в самый момент своего счастья, я не хочу идти на работу. Я бы попыталась закрыться от всего мира, в котором есть одна возможность такой несправедливости, но я слишком ответственна. И если в документе стоит приговор с точной датой и отмеренным песочными часами временем, я обязана явиться, чтобы навсегда уничтожить чей-то целый мир…       Но сейчас не то время, когда во всём соблюдается чёткий распорядок, когда пожилые люди спокойно принимают конец отведённого им срока. Люди часто погибают суетно, сумбурно, беспорядочно, не успевая понять, что они вообще жили. Мой рабочий процесс будто пущен на самотёк. И этим я пользуюсь, чтобы дать шанс тем, кто, казалось бы, обречён.       На похоронах много цветов, столь же мёртвых, сколько и покойники в гробах, чьё шествие они сопровождают. Я люблю цветы даже такими: прекрасными в самом рассвете своей смерти, увядающими, иссохшимися. Пусть они украшают могилы, пусть хоть на кладбище люди и растения переведут дух, отдохнут от этой сумасшедшей жизни. И везде, где я проезжаю на своей роковой машине, остаётся след из голубых и розовых лепестков. Как напоминание, что, даже если не в этом воплощении, все обретут свой свет. И я всех очень люблю.