Underground

- Ох, Сара-Сара... Глупая девчонка. Что же ты натворила? Джарет совсем озверел после твоего ухода. Он распространил книжки по всему миру, благо, с помощью магии это было сделать не трудно. Возможно, таким способом он хотел отомстить всему женскому полу... Хотя кто его знает? Теперь он наполнял и расширял свои владения. Гномов и магических существ явно становилось больше - ими становились слишком самоуверенные девушки и их братья и сестры. Все было так, как он и планировал до тех пор, пока... О ужас, король идёт, прячься, скорее. - Бормочет маленький гоблин, до тех пор рассказывая сказку маленькому ребёнку, очередному в лабиринте. Мелкое существо, спрятавшись в тронном зале - практически разрушенном с приходом Той девушки, - до сих пор не был отстроен. Джарет, безумно озлобленный, даже запретил называть её имя - имя единственной, что смогла пройти лабиринт и выбраться из его цепких ловушек. Он прошелся по всему залу, вздохнул и уселся в кожаное кресло. Стек, который сходил и за трость, опустилась на его колени - несмотря на то, что осанка у блондина была поистине "королевская", приходилось иногда опираться на неё. Жизненная энергия, которую давали жители его королевства, начала гаснуть, ведь с приходом такого количества новых мечтательниц лабиринт не переставал меняться, а вот смех и радость, что питали эту энергию, практически перестали звучать. Жители были напуганы и сломлены постоянными перестройками, их становилось все больше и больше - с каждым разом в Лабиринте все чаще звучал плач и боязливые комментарии. Король практически перестал петь. Все изменилось - погода перестала быть солнечной, теперь над замком кружили только тучи. Природа словно почернела - в некоторых отдаленных гоблинских деревнях начался голод, а в других - самая настоящая засуха. Королевство гибло так же, как погибал король. И чем больше проходило времени, чем больше девушек его разочаровывало, тем быстрее менялся Лабиринт и тем сильнее он разрушался. За последние несколько лет в стране гоблинов побывало без числа девушек. Хорошенькие и дурнушки, заучки и тусовщицы, кареглазые, зеленоглазые и голубоглазые, с цветными прядками в волосах, яркими ногтями, очками, обмотанными проволокой, в драных джинсах и классических платьях, мокасинах и туфлях-лодочках, - их черты смешались в голове у Джарета, сбились в невообразимый ком, разношерстный до бесцветности. У всех этих девочек были заплаканные глаза. Все они были никакими - в сравнении с первой. Настоящий тронный зал появлялся только тогда, когда в Лабиринте не было девушек. А в остальное время он преображался, подстраиваясь под личность и характер мечтательницы. Гоблины постоянно качали головой - хотя их иногда даже гоблинами сложно было назвать. Его слуги менялись так же, как и их жилище, привычные деревеньки и сам замок. Иногда даже менялся сам король - но перемены его особо не пугали. Он знал, что как только девушка согласится на его предложения и отдаст малышку или малыша к нему в услужение, то все вернется на круги своя. Или если она потратит все время, что тот дал на прохождение лабиринта. Обычно никто не справлялся, кроме Неё. В большинстве случаев глупые девушки соглашались на хрустальный шар их самых сокровенных желаний - а земли короля пополнялись новым жителем. Иногда очень упертые соглашались на испытыние, но проваливали его, одна за другой. Тогда жителей становилось двое. Джарет наблюдал по-немногу за всеми, оставляя на виду лишь интересных. И очень часто поглядывал в сторону кристалла, который смог бы показать ему Сару, но в руки взять не решался. Сара. Его Белоснежка: все как в сказке - волосы как черное дерево, кожа как белый снег, а в моменты, когда она с гневом смотрела на Джарета, ее щеки загорались румянцем, ярким, как закат. Или кровь. Любовь и проклятие Джарета, та, кто отреклась от него, сбежала, держа на руках брата, уводя из королевства Джарета целую стаю его подданных и сердце короля. Первое время Джарет маячил за ее окнами белой полярной совой, смотрел круглыми янтарными глазами, как она живет - не в его замке. Смеется - не с ним. Засыпает - не под его защитой. Потом он понял, что девчонка не вернется. Договор выполнен, она сделала, что от нее требовалось. А потом отвергла Джарета. Сейчас Джарету было стыдно об этом вспоминать, но сначала он не думал о гордости, потому что боль поглощала его. Чуть позже его будто бы ударило осознанием: его отвергли. Его - короля гоблинов, который мог воплотить любую мечту, хозяина королевства, полного всегда верными слугами - отвергли. Богатого, словно Крез, и что хоть и самоуверенно, но все же, красивого. Более того: его одурачили, обвели вокруг пальца. Он позволил ей пройти в самое сердце своего королевства в надежде, что она поймет, насколько ценный дар ей предлагают. Но она просто ушла, даже не посмотрев на него!.. Решение было простым и гениальным. В королевстве не могло быть слишком много верных слуг - гоблинов, а в мире людей всегда было предостаточно глупых девчонок, верящих в сказки. Страшные сказки. Джарет всего лишь позаботился, чтобы ту самую книгу, которую он однажды подкинул Саре, издали большим тиражом, и начал ждать в своем тронном зале. Взгляд первой был изучающим, будто она считала себя лучше него настолько, чтобы анализировать. Джарет превратил ее в гоблина и заставил каждый день стирать вещи в реке, огибающей замок. У второй светлые волосы вились спиралями, а большие голубые глаза словно видели сны наяву. Джарет не нашел ей лучшего применения, чем заставить ее вечно их видеть в том самом бальном зале, где он станцевал единственный вальс с Сарой. Потом он перестал их различать. Ему надоело выдумывать для них обязанности. Так или иначе, приключения глупых девчонок забавляли Джарета. Но он, к своей же злости, каждый раз, превратив очередную дурочку в гоблина, начинал думать о Саре. Он злился уже не на нее - на себя. За то, что не может забыть, что до сих пор... любит. Древний, тысячелетний дурак. Он всё никак не мог забыть ту, что действительно отняла его покой. Ту, кто считала его злодеем, хотя он в ту же секунду бы отнёс малыша обратно. Стоило бы только попросить... Он усмехнулся слишком злобно, когда тронный зал вновь начал изменяться... Интересно, что будет на этот раз?

***

Комиссионный магазин манил своим разнообразием товаров. Рыжеволосая симпатичная девушка рассматривала по большей части книги. Ее взгляд наткнулся на маленькую потрепанную красную книжечку... Оделис с трудом открыла глаза, слушая плач ребенка. К ней на несколько дней приехала погостить ее маленькая племянница - видимо, малышку сильно захвалили и сглазили. Некогда послушный и спокойный ребенок стал просто исчадием ада. Рядом с кроватью лежала большая стопка книг. Одель была настоящей мечтательницей - она читала книги, писала книг, стихи, занималась танцами, любила петь и слушать музыку... Проще говоря - являлась самым творческим человеком, которым только возможно. Но вместе с мечтательностью ей достался и очень темпераментный характер - любые проявления критики или агрессии в свою сторону воспринимались по-разному, но в большинстве случаев - довольно неадекватно со стороны собеседника. Она была слишком сентиментальной и, иногда, довольно агрессивной, как, впрочем, и все подростки в их переходный возраст. Он достаточно сильно запоздал у Скамандер - в те года, когда её сверстники блистали на улице разноцветными прядями и убегали из дома милая девушка прилежно училась и приносила домой дипломы, грамоты и похвальные листы. Но вот когда неформальный отток сошел, то все словно бы поменялось местами - теперь некогда отличница могла прогулять занятия, оставалась допоздна у друзей и не уделяла домашним заданиям должного внимания - все выходило само собой, Оделис всегда везло и она выезжала на собственной образованности. Карие глаза злобно сузились - маленькая девчонка опять не дала ей выспаться... Она была довольно взрослой, хотя на вид около шестнадцати-восемнадцати лет на вид, не больше. Скамандер вот уже третий год училась в колледже - не настолько престижном, как могло бы быть, но родители были довольны и этим. В конце-концов, она поступила, получив грант на обучение, оплатив им большую часть стоимости.

- Но мама! Она отталкивает меня тогда, когда я просто хочу обнять тебя! - Девушка буквально топает ногой и сердится, хмурит брови. - Ты слишком ревнивая, - уклончиво отвечает в ответ женщина, а маленький бесёнок с хитрой улыбочкой кладет свою голову ей на плечо. - А ещё ведешь себя, как ребёнок. Тебе уже скоро сколько... Двадцать два? А ведешь себя на все двенадцать. Прекращай и иди приготовь ужин. - Ащ. Вы уезжаете сегодня, да? - Рыжеволосая аккуратно поправила укладку, которая была сделана ее хорошей знакомой прямо с утра и взяла на ручки бесстыжую маленькую негодницу. Та немедленно закричала и замолотила маленькими ножками, благо, практически небольно, показывая свое желание находится рядом с женщиной, матерью Оделис - Хелен. Рыженькая передала маленького монстра обратно. Хелен покачала головой. - Я пойду уложу её спать. Приготовь ужин, и да, мы сегодня уезжаем на ужин к Кэтрин и ее мужу. Надеюсь, пару часов ты выдержишь и не будешь мне звонить каждые пять минут. - Кивнула женщина и поднялась наверх по некрутой лестнице. Оделис тяжело вздохнула. Ну, не ладила она с этой маленькой бестией. Дойдя до кухни, студентка открыла холодильник и принялась рассматривать продукты. В ход пойдут помидоры, мясо, паста и много базилика. Миранда, а именно так звали этого маленького ребенка, сладко спала. И все действительно проходило без скандалов - Скамандер спокойно учила новую пьесу для выступления в театральном кружке колледжа, грызла небольшой персик и даже немного зевала - жутко хотелось спать. Дождь добавлял только уюта - мерный стук капель о стекло убаюкивал. Где-то невдалеке прогремел гром, а небо рассекла большая молния. Весь настрой поспать улетучился - и, видимо, не только у неё. Красная книжка тут же отлетает в сторону подушки корешком вверх - так не потеряется страница, на которой она остановилась. Она прочитала эту детскую историю, наверное, уже раз пятнадцать, не меньше. И все же - надо было поспешить в детскую. Оделис тяжело вздыхает - успокоить ребенка будет не так-то просто. Судя по всему она потеряла не только родителей, но и бабушку. А слушалась она только их. - Мира, успокойся, не плачь. Это всего лишь гроза, ничего страшного. Давай я расскажу тебе сказку? - Тонкие брови рыженькой сошлись на переносице, когда девочка начала плакать еще сильнее. Скамандер была слишком неопытна, чтобы сходу успокоить ребёнка, ведь в семье она была младшей. Одель начала рассказывать что-то про принцу и принцессу, но ребенок не слушал. Пару раз, малышка, совершенно не координируя свои движения, заехала ей ладошкой в глаз и по носу. Рыжеволосая раздраженно топнула ногой. - Почему ты просто не можешь замолчать? - Она кладет ребенка обратно в кроватку и девочка переворачивается на живот, теперь уже откровенно рыдая в подушку. - Я... Я хочу... Я хочу, чтобы гоблины пришли и забрали тебя. Прямо сейчас. - Она говорит это тихо, почти не слышно, будучи в полной уверенности, что фраза, которую говорила ее любимая героиня не сработает. - Какая же я глу.... Но по телу словно проходит разряд тока и животный страх наполняет всю её сущность, когда рыжеволосая понимает, что плач ребенка стих. Девушка была в панике. На самом деле она безумно любила свою племянницу, но неприятные чувства, которые вызвал этот ребенок своим поведением, заставляли ее вести себя неправильно и агрессивно. Оделис уже переоделась в пижаму - ведь был вечер, вряд ли она выйдет сегодня куда-то, ребёнок, все же, был на ее попечении. Поэтому сейчас она сидела, сложив руки на коленях, на полу, озираясь и слегка побаиваясь темноты, в которую окунулась комната - видимо, напряжение не выдержало, и свет выбило во всем доме. Родители никогда не любили ее стиль одеваться, считая его слишком мрачным, откровенным и вычурным. Но одежда, несмотря на свою откровенность, пестрела цветами - она вполне могла надеть не только все черное, но и что-то очень яркое или необычное. Одежду, как правило, девушка подбирала там же, где и декор для комнаты - в комисионных и секонд-хендах. В обычные магазины она тоже, конечно же, ходила. Но те вещи были слишком растиражированны. Рыжеволосая искала везде: в детской кроватке, стоящей посередине комнаты, в шкафу, под одеялом, подушкой... Она так увлеклась, что даже не заметила, как распахнулось окно, пока оно створками не ударило об стену. Сердце пропускает глухой удар, девушка разворачивается настолько быстро, что укладка, до этого едва потрепанная, становится практически ненужной - кудри сыпятся по плечам, на которых расположились веснушки, и едва ли не мажут по незнакомцу. - Что? Кто вы? - Совершенно глупый и невменяемый, но вполне очевидный вопрос. Джарет еле удержался от того, чтобы закатить глаза. Каждый раз одни и те же вопросы! Глупые, глупые девчонки. Но глупее Сары не могла быть ни одна из них. - А как ты думаешь, кем я могу быть? - Джарет приблизился - рыжая непроизвольно попятилась - и вытащил словно из воздуха ту самую преусловутую книжку. Знакомая обложка. "Лабиринт". - О ком ты читала, девочка? Кого ты звала? Чьи слуги, - он сощурился и чуть не прошипел последние слова, - похищают "детей"? Когда их глупые, разбалованные старшие сестры просят об этом... Джарет окинул ее взглядом. Ребенок на вид, маленькая и хрупкая. Из-за черного цвета одежды и строгих линий блузки казалось, что она еще тоньше, чем есть. Она, казалось, была готова задрожать от страха, но смотрела ему прямо в лицо. Смелая. Совсем как Сара однажды. - Ну же! Ты знаешь его! Назови моё имя! - Зарычал мужчина, вновь рассердившись из-за некстати кольнувшего сердца и воспоминаний о первой возлюбленной.