Три звонка - три года

Звонок в дверь насквозь прожигает его тело. Заставляет сердце качать кровь быстрее. Он не ждет гостей, да и заглядывать некому. Кто? Неужели репортеры желтой прессы желают узнать настоящую правду о Шерлоке Холмсе? Неужели такие еще остались, ведь прошло уже столько лет? Кто бы мог позвонить в эту дверь? Кому нужен друг облитого грязью сыщика? Как его могли найти? Конечно, дешевый район, маленькая квартира, ведь он больше не может платить за Бэйкер стрит. Бывший военный, где ему взять столько денег? Незаурядная, до боли скучная рутинная работа досаждает, но есть хочет каждый. Джон Ватсон откладывает в сторону газету трехлетней давности. На руках никотиновые пластыри, а костяшки пальцев только начали заживать от ран. Он не верит. Не хочет верить. Какой раз он впивается в черные буквы, затрагивает болезненные воспоминания. Картинка всплывает перед глазами. На краю крыши стоит дорогой ему человек. Их соединяет только линия телефонного разговора, которая так быстро разорвалась. Этого "чуть-чуть" им не хватало бы вечность. Ему становится плохо, слезы сами собой наворачиваются на глаза, и врач снова опускается в кресло. Второй звонок. Твердое, сильное нажатие. Уверенность? Ватсон вновь поднимается, берет в руку старый костыль, который давно лежал без надобности, который его заставили забыть. Прихрамывая, он добирается до двери. Третий звонок. Нервно? Он не хочет больше ждать, но и уходить не собирается. Джон отворяет дверь, не заглянув в глазок. Он не хочет наперед знать. Может, это инспектор Лэстрейд? Решил поговорить о прошлом. В который раз уяснить закрытые вопросы. Ведь он тоже не верил. Миссис Хатсон? В ее то годы ехать на окраину Лондона, чтобы пролить слезы и зря потревожить свое бесценное бедро? Яркий дневной свет на секунду ослепляет его. Глаза постепенно отвыкают от светлых тонов улицы. Много сидит дома, да и зачем ему теперь выходить за дверь? Джон щурит глаза, и постепенно перед ним вырисовывается темная высокая фигура. - Да ты, я вижу, совсем стал домоседом. Знакомый, приятный хрипловатый голос. Скуластое лицо, серые выразительные глаза, кудрявые темные волосы. Черное пальто, вздернутый воротник, синий шарф. Сомнений нет. Это он. - Ничего не поделаешь, нога, - он брезгливо указывает на знакомый Шерлоку костыль. - Ты позволишь мне зайти? Может, чаем угостишь? - бросает Холмс. Джон, нервно закивав головой, что-то пробормотал и отошел от двери, позволяя ему пройти внутрь серой квартирки. Он представлял себе все не так. Не так просто. Больше. Больше чувств. Где же это? Почему оба спокойны, как никогда раньше. Потому что Джон не сомневался? Потому что подсознание всегда говорило, что его гениальный друг жив, что он и смерть смог обойти? Придумал что-то перед тем, как прыгать. Да, он ни на минуту не переставал думать в этом. - Ты слышал меня тогда, правда ведь? - нарушает тишину Джон. - Когда? - он поднимает наигранно непонимающий взгляд. - Тогда. Перед могилой. Три года назад, - чайник закипает, Джон отправляется на кухню. Он сухо смеется, а после этого кашляет. По привычке складывает руки около губ. Кончики пальцев заметно пожелтели. Сигареты. Ватсона не было рядом, никто не мог запретить ему курить. А курил он, по-видимому, много. - Ты не знаешь, куда миссис Хатсон отправила мою скрипку? - Не уходи от вопроса, Шерлок! - Ватсон нервничает, поднос подрагивает в его руках. - Да, а ты как думаешь? - он вздернул бровь ко лбу. Нет. Это был не вопрос, он и так все знает. Повествование, заставляющее собеседника открыться. Напрасно открыться. После бури предложений, раскрывающих душу, он услышит холодные слова - "Я знаю" или это неприятное, режущее ухо "Скучно". Но Джон научился на это не попадаться уже три года назад. - Ты и так знаешь. Тогда, зачем? - Игра, Джон, игра! - он протягивает каждое слово, - он ее превосходно затеял, обдумал каждый шаг, но жаль, он не узнает, что я победил, - разочарованно заканчивает Шерлок. Шерлок верил в то, что Мориарти жив также, как и Джон не верил в смерть самого Холмса. Хотя, откачать человека, пустившего пулю, засунув дуло пистолета в рот, невозможно. Это не какая-то шальная пуля в виске. В этом сомнений нет. - Хорошо, - Джон грузно повалился на кресло, - хорошо, тогда, почему? - У игры были правила. Пришел бы я раньше, умерли бы мои друзья, - Шерлок берет в руки протянутую чашку, - и не говори это, - он перебивает Ватсона, который успел только рот открыть, - что у меня нет друзей. Хотя тогда это бы всех спасло. Холмс бросает взгляд на газету, его лицо озаряет улыбка. Ватсон тут же прячет горькие статьи желтой прессы, а сыщик делает глоток теплого чая. - Перечитываешь, значит, скучал? - он посмотрел на врача исподлобья. - А ты нет?! - внезапно срывается Джон. Шерлок молчит, отводит глаза, Ватсон продолжает, - или тебе было только скучно?! Он пытается надавить на совесть Холмса, заранее зная, что ничего из этого не выйдет. Совесть если и была в его душе, наличие которой он тоже ставил под сомнение, то она была загнана в самые ее кромешные уголки. Она могла бы помешать работе. Помешать сосредоточиться. Но ведь дела не было три года. - Да, я скучал! - также неожиданно повышает голос Шерлок, затем тише добавляет, - я мучался, я хотел прийти к тебе, но я мог лишь наблюдать издалека. Я должен был скрываться, пока все не уладится. Ватсон глядит в сторону Холмса. Он встает и, снова позабыв о костыле, подходит к другу. - Обними меня, Шерлок! - Джон был в отчаянье, - ну же, - его голос предательски дрогнул. Шерлок вскочил с кресла, опрокинув чашку чая, трясущимися руками крепко прижимает к себе своего низкого лучшего друга. Джон больше не может сдерживать слезы. Он чувсвует тепло. Чувсвует учащенное биение его сердца. - Шерлок! Я не верил! Я знал, что... - Не надо. Я жив, - он широко улыбается, - ты еще ведешь свой блог? - Нет. К чему, если ничего не происходило? - Ватсон вопросительно смотрит в серые глаза, специально уводит все в прошлое. Холмс отскочил от Джона. Он будто бы наспех оглядел невзрачную квартиру друга. Заметил большую желтую, улыбающуюся рожицу, нарисованную на стене. Невольно вспомнил череп, с которым столько раз ему приходилось общаться, холодильник, полный мертвыми кусками жертв его экспериментов, микроволновку, выполняющую ту же функцию, кухню, которая никогда не использовалась для готовки, она служила чем-то вроде лаборатории, беспорядок в комнате. Затем он снова растянул губы в улыбке и распростер руки. - Собирай вещи, Джон, - твердо произносит он. - 221 Б по Бейкер стрит? - веселеет Ватсон, - давненько я не навещал миссис Хатсон! - Естественно!