Ветер перемен

Хогвартс — экспресс раскачивается из стороны в сторону, рассекая бушующий ему навстречу ветер на непривычной для обычных людей скорости. Из купе, заполненными первокурсниками, доносится веселый смех и взволнованный шёпот. Шестнадцатилетние подростки прижимаются лицами к стеклу, с интересом разглядывая открывающийся им вид на заснеженные горы. Некоторые из них от переизбытка волнения из-за грядущих перемен в своей жизни бегают по вагонам, встречаясь со своими знакомыми и заводя новых, несмотря на замечания проводников и преподавателей, и игнорируя взгляды старшекурсников, которые не особо довольны тесным соседством с шумными подростками. Кстати, о недовольных старшекурсниках… Дверь в купе с хлопком закрывается. — Клянусь, ещё пара минут и я начну превращать этих неугомонных в лягушек. Сидящий на нижней полке молодой человек отрывается от газеты и удивленно смотрит на вошедшего. — Учебный год только начался, а ты уже хочешь лишить наш факультет очков? Вошедший тут же кривит лицо и садится на свободное место, поправляя зелёный галстук. Мин Юнги перешёл на пятый курс Слизерина, который был ему предначертан ещё задолго до его рождения, учитывая, что любой волшебник, имеющий родственную связь с его семьёй, даже самую дальнюю, был выпускником этого великого факультета. Юнги был одним из лучших учеников потока, несмотря на репутацию бездельника, понятия не имеющего о существовании школьных правил, из-за чего многие старались обходить его стороной, к тому же никто не забыл историю о том, как будучи на первом курсе, Юнги отправил на неделю в больничное крыло старшекурсника, который пытался его задирать. Так что толпы, бегающей за ним хвостиком (как обычно делают на Гриффиндоре) у него не было. Слизеринец всех держал на расстоянии от своего личного пространства, не считая его самых близких друзей. Парень, сидящий с газетой напротив — Ким Намджун — его лучший друг. Самый главный мозг всего факультета. Староста Слизерина. Иногда Юнги задумывается, почему такой поистине умный и рассудительный парень учится вместе с ним, а не с остальными зубрилами с Когтеврана, однако стоит ему в такие минуты раздумий словить взгляд Намджуна, и все вопросы растворяются сами собой. Хитрый прищур и наглая ухмылка, нередко появляющиеся на лице однокурсника, даже Юнги заставляют неуютно себя чувствовать, и что уж говорить о том, что именно Джун на первом курсе шепнул на ухо Юнги не совсем безопасное заклинание, чтобы оглушить обнаглевшего старшекурсника. Правда, при всех его чудесных качествах есть у Намджуна большой минус, делающий его опасным и непредсказуемым магом — этот парень очень неуклюжий. Юнги со вздохом опускает взгляд на разорванный зелёный галстук, лежащий рядом с Джуном. От воспитательной беседы его друга спасает открывшаяся дверь, и появившаяся следом довольная мордашка растрепанного темноволосого шатена. Чон Чонгук учится сейчас на третьем курсе, что совершенно не мешает ему быть одним из самых близких людей Намджуна и Юнги. Он до одури способный парень, превосходящий своих однокурсников в знаниях и силе. На своём курсе Чон Чонгук — это божество, которому практически все готовы возводить алтарь. Он умён, красив, а его физическая подготовка позволила ему уже на втором курсе стать ловцом команды Слизерина. — Какой прекрасный день, — довольно тянет Чонгук, заходя внутрь купе. Намджун снова отрывается от газеты. — Мелкий, я не понимаю, как ты всё время умудряешься кого-нибудь подцепить. — Ты сам говорил вообще-то, что во мне сейчас бушуют гормоны. Понимаешь? Два способа потратить свою энергию: подраться и потрахаться. Намджун качает головой. Он говорил ему это аж три года назад. — И Чонгуки, как студент, не желающий лишать свой факультет очков, выбирает второй вариант на радость всем старшекурсницам, — с умным видом кивает Юнги, ловя благодарный взгляд младшего, — Только вот, Чонгук, день отстойный, летние каникулы закончились слишком быстро. — Ты же ненавидишь летние каникулы. — Начало учебного года я ненавижу ещё больше, — Мин пожимает плечами, а потом невольно замечает, — Как давно твоих волос касались ножницы? Намджун поворачивается к младшему, повнимательнее рассматривая чужую укладку, пока Чонгук манерно встряхивает свои отросшие волосы. — Я знаю, что выгляжу хорошо. Юнги приподнимает бровь: — Я хочу остричь твои патлы. — Ты даже не представляешь, как это лицо, — Чонгук указывает пальцем на себя, — И эти волосы действуют на девушек. Даже после горячего с… — Так, — Намджун вскакивает со своего места, откладывая газету и не желая слушать о сексуальных похождениях их младшего, — Пойду принесу, что-нибудь перекусить, так уж и быть угощу вас. Слизеринец распахивает дверцу купе, и кто-то сразу же утыкается носом чуть ниже его подбородка. — Ох, — незнакомец отходит и поднимает свой взгляд. Намджун за это время успевает его полностью просканировать, отмечая темные волосы, молочную кожу, тёплый взгляд выразительных глаз и красный галстук. Секундочку… Впрочем сам незнакомец видимо тоже замечает зеленые галстуки двоих студентов, находящихся за высоким парнем, в которого он только что влетел, потому что тёплый взгляд сменяется на осторожный прищур, пока улыбка Намджуна превращается в хищный оскал. — Составишь компанию? — Я ошибся купе, — закатывает глаза незнакомец, — Змеиное гнездо не было моей конечной остановкой. Брови Джуна взлетают вверх, и он чувствует, как сзади в мгновение ока оказывается Юнги, но гриффиндорец даже не вздрагивает. Вот она, пресловутая гриффиндорская храбрость. Юнги сзади бормочет: — Проваливай, или я не пожалею очков и тебе придётся уползать отсюда. Но незнакомец явно не думает о своей безопасности. Он улыбается и поднимает взгляд на Юнги. Того сразу же передёргивает, чужой взгляд слишком сильно напоминает осуждающе-жалостливый взгляд матери. Парня ещё больше хочется придушить. Но тут Чонгук привлекает всеобщее внимание. — Сокджин?! — вопит он, наконец, разглядев за спинами старших друзей незнакомца. — Чонгуки? — удивляется гриффиндорец. Оба слизеринца, скривившись, поворачиваются к своему младшему, но тот уже пробирается вперёд, расталкивая их локтями. — Я искал тебя на платформе, но было слишком много людей. Это мои старшие, про которых я рассказывал. Я, кстати, воспользовался тем заклинанием для глажки мантии, как ты и сказал… У Чонгука не закрывается рот, а челюсти стоящих теперь позади него слизеринцев опускаются всё ближе и ближе к полу. Юнги отмирает первым, хватая мелкого за шкирку и оттаскивая назад. — Вот уж хер вам, — шипит он. Намджун моргает, приходя в себя, и в следующую секунду оказывается прямо перед обладателем красного галстука. — На моём факультете из красных оттенков предпочитают только кровь заклятых врагов, — мирно оповещает он их незваного гостя. — Что ж ты сразу не сказал, я бы с самого начала пустил твою, — улыбается ему гриффиндорец в ответ и со всей силы захлопывает дверцу купе. Намджун с криком еле успевает убрать пальцы рук от двери. Он в слегка заторможенном состоянии разворачивается к Юнги и недовольному Чонгуку, мягко спрашивая: — Это что, нахрен, за псих? Чонгук, вырывается из хватки Юнги и садится на своё место. — Это Сокджин! — Очень информативно, спасибо, — кивает Юнги, — А теперь напомни, когда ты обзавёлся лучшими друзьями с Гриффиндора? — Он — сын близких друзей моей семьи, и мы раньше не пересекались, потому что его родители были в кругосветном путешествии, они вернулись этим летом и приехали к нам. Сокджин — чистокровный волшебник, он очень умный, — Чонгук складывает руки на груди, — Он провёл со мной почти всё лето. — Чон Чонгук, ты нарушаешь наш слизеринский свод правил! — Мерлин, ты и Джун придумали его два года назад, чтобы выпустить пар, когда вы проиграли Гриффиндору в квиддич. — Мы не просто проиграли, Гук, — шипит Юнги. И Чонгук это помнит. Два года назад во время матча по квиддичу между красным и зеленым факультетами, что-то пошло не так. Мётлы всей команды Слизерина резко перестали слушаться своих владельцев. В воздухе началось месиво, и по итогу половина команды змеиного факультета оказались в больничном крыле с невероятным количеством переломов, включая Намджуна и Юнги, которые провели там две недели. Интересно, что буквально за день до этого обе команды сцепились между собой, и Минхо, гриффиндорский капитан, пообещал, что устроит слизеринцам незабываемый матч. У пострадавших не было сомнений, что гриффиндорцы сжульничали, заколдовав их мётлы. Но слово змей против слова львов, да и к тому же Минхо был любимчиком всего преподавательского состава. Конечно, дело замяли, Снейп тоже не стал с этим возиться, увидев, что ученики быстро идут на восстановление. Но он не знал, что их здоровье подпитывал жгучий гнев, а не лекарства мадам Помфри. С тех пор отношения между двумя факультетами ухудшились ещё больше. Каждый матч — борьба не на жизнь, а на смерть. Сдвоенные занятия — соревнования до первой крови. В коридорах и большом зале — полнейший игнор. Всё это, конечно, по большей части касается членов команды по квиддичу и их друзей, поддерживающих в любой заварушке, но остальные студенты, чувствуя напряжение, молча поддерживают свои факультеты в этой битве. И Чонгук это, действительно, знает. И как ловец команды Слизерина, он очень в этом преуспевает. Но у каждого студента своя голова, поэтому глупо умалчивать о том, что некоторые слизеринцы и гриффиндорцы занимают нейтралитет и продолжают поддерживать хорошие отношения между собой. — Юнги, — качает головой Чонгук, — Сокджин — друг семьи, он не имеет отношения к квиддичу, мы с ним поладили, но это не значит, что я буду также миловаться и с остальными студентами Гриффиндора. И он это прекрасно знает, — Чонгук вздыхает, — Да, мы соперничаем с командой Гриффиндора. И соперничество не равняется ненависти ко всему факультету. Намджун перестаёт разглядывать свои чуть не пострадавшие пальцы и смотрит на своего младшего. — Ого, Чонгуки, ты и, правда, повзрослел за это лето. Юнги закатывает глаза, явно этим не проникшись. Чонгук благодарно подмигивает Намджуну и продолжает. — Но ненависть касается определённых владельцев красных галстуков. И в этом году мы растопчем каждого. Может быть, я после матча даже отправлю им цветы в больничное крыло. Настаёт очередь Намджуна закатывать глаза, но при этом он согласно хмыкает. Голодные до победы взгляды Чонгука и Юнги пересекаются. Контакт налажен. — Ладно, но пусть твой Сокджин не мельтешит перед глазами, а то нам придётся с ним провести беседу. Да, Джун-а? — Мы ещё не доехали, а я уже устал, — Намджун со стоном бьется затылком о стену. А волшебный поезд уже приближается к месту своей остановки. Всё также бушующий вокруг него ветер готовится принести перемены в жизни молодых людей, тихо переговаривающихся в своём купе и изредка улыбающимся друг другу. Учебный год вот-вот начнётся.