Разбитый

Это не было похоже на то, о чем рассказывают в книгах, о чем говорили Чанбину его друзья. Это не было похоже на тот глупый романтический фильм, который ему на днях показал Чонин. Не было бабочек в животе, дрожи в коленках или озарения как гром среди ясного неба. И уж точно это не имело ничего общего с псевдонаукой, пытающейся объяснить явление любви и соулмейтов. Чанбину не хотелось танцевать, петь или кричать на весь мир о своей любви. Не было головокружения. Напротив, ум как никогда был чист. Все словно встало на свои места, преобрело смысл. Не было никакого озарения. Напротив, лишь чувство, что так было всегда, что чувства Чанбина вечны - как в будущем, так и в прошлом. Одно единственное сходилось с тем, что он так много слышал - это то, что ему прямо сейчас хотелось оказаться рядом с любимым. Это было жизненно необходимым. Важнее, чем воздух, еда и сон. Важнее, чем больное колено, из-за которого еще минуту назад каждый шаг давался через силу. Но сейчас он может бежать, сворачивая горы на своем пути. От осознания того, что прямо сейчас Феликс чувствует тоже самое у Чанбина как-будто щекотало внутренности. Что сейчас делает Феликс? Бежит к нему навстречу? Или в расстерянности тихо паникуя мечется по комнате? Это было бы похоже на его малыша. От этих мыслей по лицу расплывается улыбка, а ноги несут быстрее. Еще никогда путь от студии до общежития не казался Чанбину таким долгим. Даже несколько секунд на светофоре тянулись вечность, но стоит зеленому человечку неказисто зашевелить ножками, как парня словно ветер подхватывает. Наконец, он оказывается у общежития. Не давая себе ненужной передышки Со как-будто взлетает по ступенькам пересекая лестничные пролеты один за другим... Двери громко хлопаются, но Чанбин не слышит. Кровь в венах стучит громче. - О, Чанбин, я думал ты... - слова Чана остаются позади, а сам он лишь недоумевает, - до поздна... Позови, если кого-нибудь будут убивать, - кричит лидер парню в догонку. Редкий выходной и возможность отдохнуть берут вверх над любопытством. Но и этих слов Со не услышал. Все его мысли мгновенно занимает лишь радостное "Хен!" и солнечная улыбка на которую он натыкается в дверях комнаты Феликса. В долю секунды он преодолевает оставшееся расстояние и захватывает парня в крепкие объятия. Вот так все и должно быть. Чанбин выдыхает от того, как естественно и правильно соприкасаются их тела, словно одно влито в другое. То как тепло Феликс обнимает его в ответ и гладит по спине, его тихое немного сбивчивое дыхание и тонкая талия в руках. Рассказывают много теорий о том, как определяются соулмейты, божественное предназначение, химическая совместимость, притяжение двух половин одной души, простой рандом и прочее, прочее, прочее. Но Чанбин не считал ни одну из них хотя бы достойной рассмотрения, потому что иначе просто быть не могло. Ни Бог, ни эволюция, ни звезды не смогли бы изменить его чувств. Чанбин прикрывает глаза, понимая, что вот так, неожиданно, обрел свое счастье среди обычного лета. Лета, которое теперь непримено станет волшебным и сладким. Совсем как любит Дарк Бой. Он смотрит на Феликса, как в первый раз. Как в тот самый раз, когда это чудо ворвалось в его сумеречную жизнь со своими сияющими глазами и прекрасной улыбкой. Он нежно берет лицо любимого в руки, проводит большим пальцем по щеке, попутно ставя заметку позаботиться о своих грубых руках. Его взгляд скользит по губам Феликса. Он ведь имеет право на поцелуй? Чанбин медленно приближается, глядя Феликсу прямо в глаза. Через мгновение Ли начинает быстро-быстро моргать. - Что ты делаешь? - испуганно спросил Феликс, руками упираясь старшему в грудь. - Полагаю, собирась получить первый поцелуй от своего любимого, - не скрывая улыбки произнес Чанбин. Он подумал, что Феликс упирается из-за робости и это казалось ему еще более очаровательным. - Ха! Хен, - нервный смешок срывается с губ Феликса, он выпутывается из объятий старшего и возвращается к своим делам. - Это максимально глупая шутка. Ты же знаешь, что если бы ты любил меня, я бы почуствовал тоже самое. Сердце пропустило удар. Еще один. Это не робость. Это шутка. Шутка Вселенной над Со Чанбином. *** - У вас в общежитии словно свет погас, - голос мужчины заставил вздрогнуть Чанбина, но тот не обернулся и не стал в торопях выкидывать сигарету, которая одиноко тлела между его пальцев. Хоть Чанбин и не сделал ни одной затяжки, та сгорела почти до фильтра. Президент тоже не стал читать нотаций о здоровье и вреде курения. Сейчас можно закрыть глаза. - Простите за это, - извинился Со, сразу понимая зачем пришел президент. - Это не из-за тебя, - произнес тот, сохряняя печальную улыбку. - Это из-за Феликса. Это имя заставляет сердце Чанбина болезненно сжаться, а глазам приходится крепко зажмуриться, чтобы не дать слезам свободы. Но не смотря на все усилия глаза предательски увлажняются. - Раньше он светился, - продолжает мужчина, - и ты вместе с ним. А теперь... он так страдает. Даже не верится, что вы не соулмейты. В глазах Со темнеет, он думал, что больнее уже не будет. Он думал, что Пак Джинен не станет приходить, чтобы насыпать соли на его раны. Но сейчас все выглядит именно так. - Зачем вы мне это говорите? - наконец спрашивает Чанбин. Он не смотрит на собеседника и не видит, как тот берет сигарету из чанбиновской почти нетронутой пачки и неспеша закуривает. Затяг. Выдох. - Ты знаешь какое наиредчайшее событие происходит прямо здесь и сейчас? - отвечает вопросом на вопрос. У Чанбина получается лишь обреченно кивнуть. - Один из миллиарда... Я редкий случай. Настолько редкий, что сам пару дней назад думал, что это лишь байки. - Верно, но дело не в этом, - Пак снова затягивает едкий дым в свой организм, заставляя Со ждать пару лишних секунд. - Один разбитый на миллиард счастливчиков. И где то по земле бродят семеро таких же как ты. Как думаешь, какова вероятность, что один из них будет сидеть с тобой на лавочке и курить сигареты из дьюти фри? Чанбину не нужно много времени, чтобы понять смысл этих слов. Он оборачивается на президента и видит на его губах улыбку. Печальную, но улыбку. Он не может сразу поверит сказанному, ведь не верит в то, что сам еще когда-нибудь сможет улыбаться. - Я думал, это лишь слухи. Когда это случилось? - спрашивает Со, понимая, что Пак не стал бы врать, а тем более шутить о подобном. - Двадцать три года назад. Это была девушка из класса, - глаза Пака наполняются годами сдерживаемыми слезами, моментально преобретая красноватый оттенок. В голове Со крутится много вопросов. Как это пережить? Как справиться? Как жить дальше, зная на что обречен? Как забыть? Но ответ перед ним.... никак. И слезы мужчины тому подтверждение. А с губ слетает лишь одно: - А что она? Как она отреагировала? - Никак, - вторит мыслям парня ответ президента. - она так и не узнала. Я просто сбежал. - А вы не боитесь? Может вы ошиблись? Может она вас любила? Пак гасит недокуренную сигарету. - Я видел ее в тот день... с ее соулмейтом. Я несся к ней сломя голову. Думал, что если я понял, то и она. Но когда пришел... она улыбалась ему, так как я думал, она будет улыбаться мне. А он смотрел на нее как смотрел я... И я понял, что лишний. Все что мне осталось, это лишь сбежать подальше и попытаться найти смысл в другом. Это все что остается. Но может ли Чанбин так поступить, оставив Феликса с этим чувством вины в сердце. Пак уже поднялся со скамьи и направился прочь, но ему не дали далеко уйти. - Президент, - окликнул его парень. - Как думаете, я глупо поступил? Мне нужно было сначала узнать, а потом просто исчезнуть? Ведь теперь он страдает от моей глупости. Мне нужно было сбежать, а он бы жил со своим соулмейтом счастливо, не думая обо мне. - Ты не мог знать, - качает головой старший. - один на миллиард, Чанбин, один на миллиард. *** - Поешь, наконец, - уговаривал Джисон Феликса уже почти полчаса. - Да, хен, - Чонин настойчиво пододвигал контейнеры с едой к парню, - мы твои любимые рисовые пирожки принесли, смотри. Из той лавки. Помнишь, они тебе так понравились. Хен, пожалуйста, кусочек. Но Ли лишь отсутствующим взглядом смотрел сквозь парней. - Мне это надоело, - Уджин встает со своего стула и вплотную подходит к Феликсу, хватая того за грудки. - Ты прямо сейчас возьмешь себя в руки, съешь этот чертов пирожок и будешь жить дальше. Ты не виноват в том, что не любишь Чанбина, а он в том, что любит тебя. Ты не можешь похоронить себя в этой комнате вместе с чувством вины. - Хен, перестань. Нужно больше времени, - умоляюще прошептал Чонин, потянув Уджина за рукав куртки. - Он прав, - согласился Сынмин с младшим, вставая со своего места. - Поспи, Ликс. Если что-то понадобится, мы будем внизу. Но не успели парни даже спуститься, как за ними выбежал побледневший Феликс. В глазах читалась паника. - Где Чанбин? - спросил он у парней. Его взгляд метался, а руки откровенно тряслись. - Что случилось? - Я не знаю. Что-то не так, - голос парня начинает дрожать. - Где он? - Он был с Хенджином и Минхо. Они собирались к Чану в студию пару часов назад. Их разговор прерывает сам Чан, который только что вернулся в общежитие. - А вы чего в коридоре столпились? - Где Чанбин? - выпалил Феликс, не давая никому ответить лидеру. - Он остался в студии, сказал, что хочет побыть один. Дальше Феликс не слушал. Подгоняемый необъяснимым чувством ужаса, он понесся к зданию агенства. Что-то происходит с Чанбином прямо в эту секунду. Парень не задумывался о природе своего странного предчувствия. Ноги на бешенной скорости несли его. Феликс проигнорировал Минхо, которого почти снес на выходе из общежития. - Что случилось? - спрашивает Минхо ребят, появившихся вслед за Феликсом. - Мы не знаем. Он сказал, что с Бином что-то не так и побежал, - ответил запыхавшийся Чонин. - Они поговорили? - удивился Минхо. - В том-то и дело, что нет. - Интересненько. Мемберы пуще прежнего пустились за Феликсом, от которого уже и след простыл. Минхо был особенно обеспокоен. Мысль, что заняла первое место в его голове еще больше запутала его и всю эту ситуацию. Разве такое возможно? Из раздумий его вырывает крик Чонина. Они останавливаются напротив здания JYP и проследив взгляд макне замечают на краю крыши два силуэта. Чанбин и Феликс. *** Со смотрит вниз с края крыши. Соблазнительно. Прекратить все за две секунды. Очень соблазнительно. В голове последние сомнения и мысли о не его Феликсе. Чанбин обещал, что не оставит его, что ничего с собой не сделает, но выполнять это обещание с каждой секундой становилось все сложнее. Боль прожигала изнутри, оставляя за собой лишь пустошь. Со больше не спал. Не мог. Ему снились кошмары, прекрасные кошмары о том, что Феликс принадлежит только ему, что не было этих ужасных дней, что Чанбин никогда не был разбитым. Но потом он просыпался и возвращался к своим реальным кошмарам. Так только хуже. Лучше бы их не было. Эти сны не дают отдышаться, успокоиться, забыться. С каждым утром на теле появляется новый шрам. Живого места на душе уже не осталось. Выход лишь один - отдаться снам без остатка, надеясь, что там внизу утро его не побеспокоит, что шрамы перестанут терзать его. Чанбин признает, что слаб, что не способен сопротивляться боли, что не способен сдержать обещания. Ему жаль. - Пожалуйста, прости, что появился в твоей жизни, - прошептал Чанбин сквозь слезы глядя на кровавый закат, но перед глазами стояли лишь любимые веснушки, - Пожалуйста, живи счастливо.... - он смотрит вниз и видит как слеза свободно падает вниз, чтобы разбиться о серый асфальт. Что ж, самое время направиться следом. - Я люблю тебя, Феликс. Чанбин закрывает глаза, делает, наверное, последний вдох в его жизни. Его ждет пропасть и свобода. Тяжелая дверь ударяется о стену. "Вот дурак", проносится в голове Со. Не самое лучшее место для суицида он выбрал. - Хен, стой! - от этого голоса у Чанбина перехватывает дыхание, а глаза наполняются новой порцией слез. - Уходи, Феликс, - просит Чанбин, словно правда верит, что все будет так просто. - Ты думаешь, я могу? - по щекам льются слезы, голос срывается, - Хен, пожалуйста, не делай этого. Спустись и поговори со мной. - Прости, Феликс, - Чанбин поворачивается спиной к обрыву, чтобы посмотреть на младшего. Боль груди разрасталсь шипами от вида заплаканного лица любимого, - Я не могу сдержать обещание. Тебе лучше уйти. - Хен, умоляю тебя. Ты не можешь бросить меня. - Остаться с тобой я тоже не могу. Не грусти, пожалуйста. Ты не останешься один. - Останусь! Если ты меня бросишь... я останусь совсем один... Ты не можешь так со мной поступить, - Феликса то и дело перебивали его собственный слезы, но голос становился лишь громче, прорываясь через тяжелый ком в груди, - пожалуйста, спустись оттуда. Иначе, - внезапно, преодолев оставшиеся расстояние, Феликс остановился у самого края в паре метров от Со, - Мне придётся упасть за тобой... Сегодня... один из нас выполнит свое обещание. Сказать, что Чанбин испугался - ничего не сказать. Он мгновенно забывает о своих переживаниях, о том, что только что сам стоял на обрыве, готовый сделать шаг в пустоту. Он спускается с козырька, не отводя взгляда от Феликса, голос становится тише и мягче. - Феликс, солнышко, спустись - Чанбин медленно подходит к парню, протянув к нему обе руки. - Хен, ты не можешь так поступать. - Феликс все ещё смотрит вниз, от чего у Чанбина разрывает внутренности, - Пообещай мне, что не повторишь такое никогда, пообещай в этот раз всерьёз! - Малыш, я обещаю, только спустись, - Со хватает Феликса за руку и тянет подальше от края отчего тот падает прямо в его объятия. - Хен, прости меня, - произносит Феликс куда-то в область шеи Чанбина, - Прости меня. Ты не ошибался. Ты никогда не был разбитым. Это все я. Это я дурак. Это я все перепутал. Прости меня. Еще долго Феликс не мог успокоиться, лежа на пустой крыше в объятьях Чанбина. - Я сейчас сам их прикончу, - Чан, наблюдавший за происходящим снизу и чуть не заработавший разрыв сердца решительно направился ко входу в здание JYP. - Стой, - остановил его Чонин, - уже все разрешилось. Давайте оставим их наедине. Отчитать их ты еще успеешь. Послушав не по годам мудрого макне, все направились в кафе с хорошим обзором на вход в агенство, чтобы не упустить появление Со и Ли. *** - ... так что если снова захотите помереть, можете обращаться прямиком ко мне! - Чан рвал и метал уже минут двадцать к ряду. Чонин, Минхо и Уджин молча наблюдали со стороны. Сынмин, Хенджин и Джисон ушли за ужином для всех. - Нам очень жаль, что заставили вас волноваться, - Чанбин и Феликс сидели перед лидером с виновато опущенными головами. - Волноваться?! - не успокаивался Бан Чан, - да меня чуть Кондратий не хватил. - Нам очень жаль. Такое больше не повторится. - Ладно, уйдите. Не хочу вас обоих видеть сейчас, - отмахнулся Чан, устало потирая переносицу. "Переигрываешь, Чани-хен", - улыбаясь подумал Чонин, который сидел за спинами провинившихся. - Я рад, что все не кончилось трагедией, но Чанбину все еще жить с тем, что он разбитый. Я волнуюсь, - сказал Чонин, когда парни вышли из комнаты. - Я бы так не переживал на твоем месте, - сказал Минхо, усаживаясь на место, где до этого сидел Чанбин. - Почему? - удивившись спокойствию парня, спросил Уджин. - Ну, вот, что вы знаете о соулмейтах? - спросил Минхо в ответ. - Я тебя сейчас придушу и оставлю Джисон-хена вдовцом. Можно без этих экзаменационных вопросов и перейти ближе к делу! - Ла-адно, злой макне, - протянул Минхо, единственный из присутствующих, кто уже нашел свою пару. - Когда два человека понимают, что они соулмейты, между ними возникают что-то вроде эмоциональной связи и, когда один испытывает какие-то сильные чувства это отражается и на втором. - То есть ты хочешь сказать что... - Феликс почувствовал, что с Чанбином происходит что-то плохое и отсюда напрашивается вывод... - Они соулмейты, - воскликнул Чонин. - Но почему Феликс сразу не понял? - задал Чан вполне резонный вопрос. - Ну этого я не знаю. Может какой-то сбой в системе или Феликс просто идиот, - умозаключил Минхо. - Я так не думаю. Это только теория, но мне кажется, что Феликс не понял, потому что для него ничего не изменилось. Он с первого дня любил Чанбина. Может и не сразу той самой любовью. Но, возможно, он просто не почувствовал разницы, - предположил Уджин. - Лично я ставлю на то, что Феликс идиот, - добавил Чонин. - О чем разговариваете, - спросил Джисон, входя в гостиную с двумя пакетами еды. За ним зашли Сынмин и Хенджин с такими же, - Как там ребята? - Они сконектились, - ответил Минхо осаживает парня рядом с собой. - А ведь то-очно, - осенило Джисона, - А я сам и не догадался. - У вас тоже такое есть? - спросил Чан парочку. - Ещё как! Помнишь как тебя крыло, когда мою маму положили в больницу. А у меня не получалось сразу к ней приехать. Я тогда чуть с ума не сошёл, - обратился Джисон к Минхо, вспоминая былые времена. - Ага. Мне тогда первый раз передались твои эмоции. Я сначала даже думал, что рехнулся. - А на самом деле рехнулся Джисон, - заметил Чонин, заставив всех смеяться. - Да что вы понимаете? - возмутился Хан, - Я за маму переживал, ещё и поезда решили именно в этот день затупить, как назло. Ясное дело перенервничал. - Конечно, малыш, - Минхо обнял Джисона за плечи, успокаивая, - Ты очень добрый, заботливый и чуткий сын. Не слушай их. - О, милый! Только ты меня понимаешь! - Прекратите, меня сейчас стошнит, - заворчал макнэ, демонстративно прикрывая рот руками. - Тогда готовься к худшему. Теперь этого ванильного дерьма в общаге будет в два раза больше, - обреченно выдохнул Хенджин. *** Тем временем Феликс на автопилоте поплелся за Чанбином в его комнату. Они ещё не разговаривали обо всем случившемся. Что ж, сейчас самое время. - Хен, - начал парень, но его прервали. - Феликс, ты не должен. Ты ничего мне не должен. Я в порядке, то есть я далеко не в порядке, но смогу с этим справиться. Понадобится время и я не знаю, сколько его уйдет на это, но я не хочу, чтобы ты винил себя и хочу, чтобы ты жил дальше, не думая обо мне. - Хен, сначала выслушай меня, ладно, - Феликс замолчал. Волновался, переминался на месте, пытаясь набраться решимости. Чанбин не торопил, но ожидание резало по живому. Наконец, сделав глубокий вдох, Ли начал, - Я не знаю, имею ли право вообще говорить это после того, что заставил тебя пережить за эти дни и даже не надеюсь, что ты простишь меня за это когда-нибудь.... но я... люблю тебя, - слезы снова полились по его щекам, - Я не знаю, что бы делал, если бы потерял тебя. Чанбин не знал, можно ли поверить этим словам, может ли он позволить себе эту слабость. Пережитое в эти дни так просто не отпускало. Но верить или нет, Со разберется позже. Сейчас ему нужно обнять свое солнце и стереть слезы с его лица. Феликс сразу крепко-крепко обнимает его в ответ, словно Чанбин это последняя ниточка, что соединяла его с жизнью, не давая погибнуть.... Так и было. *** Спустя четыре месяца. Большой теннисный стол стоял посреди зала для практики. На нём лежали три ракетки, четвёртую держал в руках Чанбин, которому Феликс разминал плечи. - Да мы их по стеночке размажем, - проговорил неожиданно азартный австралиец. В другом углу комнаты Джисон вытирает пот с лица Минхо тоже что-то нашептывая. - Вот отстой, - Чонин, наблюдавший эту картину всего долю секунды, закрыл дверь зала для практики так быстро, что парни даже не успели этого заметить. - Что такое? - спросил его Чан, который не увидел происходящего так как шел за макне. - У них там двойное свидание. Этой сгущенки мне и не хватало с утра пораньше. Пойдём отсюда, - младший потянул лидера откуда пришли. - Двойное свидание? О, давай зайдём, - Чан потянул парня за талию и поволок обратно, - Пускай это будет тройное свидание! - Что?! - Что?