Зверь

Среди местных ходило много слухов. Очень. Люди немало трепались о наркоторговцах, но в последнее время все чаще шептались о чупакабре, непонятном существе, которое, вообще-то, видели лет… пятьдесят-семьдесят назад. Никто не знал, какая у него внешность, ибо якобы показания очевидцев сильно разнились: кто-то говорил, что чупакабра — это мутант с чешуей, кто-то — что это просто инопланетянин. Наравне с горожанами, парни из «Лос Вакерос», когда подпирали собой стены базы, болтали от нечего делать, обмениваясь мыслями о том, как может выглядеть этот мифический зверь. Спорили, но все были согласны с мнением, что чупакабра уж явно больше обычной бродячей собаки. К этому заключению они пришли, когда не так давно наткнулись на обескровленные тела парочки мужиков, что работали на местный картель и прятали закладки. Их буквально разорвали, и они были иссохшими, как изюм — такое вряд ли сделает тварь размером с чихуахуа. Карлос, солдат, который обычно и заводил разговор об этой легенде, пару дней назад признался, что, возвращаясь на базу поздно ночью, вдруг увидел, как прямо перед машиной, за рулем которой он сидел, пробежало нечто крупное, с коричневым мехом, отливающим оранжевым в ярком желтом свете фар бронированного авто. Он клялся остальным, что это явно был чупакабра, и, услышав это, Родольфо ухмыльнулся. Его веселило то, как его подчиненные гадали и играли в сыщиков, пытаясь выяснить, кто жрет наркоторговцев и пьет их кровь. Ему играть не надо было. Он все знал. Он сморщился, когда Алехандро лизнул его бедро и проехался губами по воспаленной коже, измазанной в крови, около места укуса. Весь его рот был красным, но его это не заботило — привлекательный вкус заводил его, и без того возбужденного, побуждая кусаться и дальше. Да, то самое чудище, о котором ходили слухи среди бойцов «Лос Вакерос», это их командир, который порой не прочь полакомиться кровью своего заместителя. С его разрешения. Ночь. Очень жарко. Родольфо сжал пальцами мятую простыню, мокрую от пота. Ему было больно, но боль эта балансировала на грани с удовольствием. Особенно активно возбуждение разливалось внутри и нарастало, когда Алехандро, отвлекаясь от своего занятия, поднимал взгляд. В полутьме его большие глаза будто светились, как у него же, но в форме койота — койка стояла прямо около окна, за которым, на улице, ярко горели фонари. В такие моменты тело Родольфо прошибало крупной дрожью, он был не в силах отвести взгляд и только тяжело дышал, наблюдая за тем, как язык Алехандро шустро мелькал среди острых зубов во рту. Он нечасто кусал его, больше предпочитая пить кровь из свежих ран, полученных в бою. Алехандро мог высосать пару капель из пальца Родольфо, если тот случайно калечился — и так хорошо, потому что у него кровь какая-то… особенная, что ли. Солоноватая, как и у всех остальных людей, но почему-то именно она сводила с ума, заставляла зверя внутри требовать вырваться наружу, из-за чего приходилось подавлять желание сжать челюсти и вгрызться ими в теплую плоть. Нельзя. Немного попробовать — можно, но не так, чтобы Родольфо потом ходил бледным. Хотя Алехандро с радостью съел бы его всего, без остатка. Он нашарил его ладонь и накрыл ее своей, укусив в плечо. Это был легкий дразнящий укус, на пробу, а затем последовал настоящий. Болючий, в место рядом с шеей, от которого Родольфо вжался щекой в подушку, не сдержав короткого стона. Слово «чупакабра» пошло от слияния испанских «сосать» и «коза», и он, если честно, чувствовал себя маленьким травоядным животным, по душу которого пришел огромный голодный койот. В какой-то степени это и правда было так — пусть Родольфо отдавался по своей воле, — но ему правда доставляло удовольствие представлять себя в безвыходном положении, чувствовать беспомощность, боль и жар от касаний цепких пальцев; нравилось ощущать вес тела Алехандро сверху и слышать его собственные стоны, сдобренные хлюпаньем и звуками, которые получались, когда тот остервенело вылизывал неглубокие раны или сворачивал язык, чтобы высосать кровь. Еще Родольфо обожал раззадоривать, подмахивать и подстегивать идти дальше, ласкать увереннее. После такого он часто слышал предупреждающее клацанье зубов у себя над порозовевшим ухом, но не боялся, даже наоборот. Возможно, у него поехала крыша, но он рад сойти с ума именно так. Утром потом болело все тело, но Алехандро был рядом. Настоящий Алехандро, на сто процентов человек, а не ночная версия, которой часто руководила его животная часть. Он обрабатывал раны (сначала проходился по ним языком несколько раз, потому что, как ни странно, его слюна помогала заживлению), расспрашивал о самочувствии и помогал с помощью одежды да экипировки скрыть ярко-красные следы. И пока парни из «Лос Вакерос» в очередной раз высказывали друг другу гипотезы о существовании чупакабры и том, как он выглядит, Родольфо проводил время с этим зверем. Взаправду.