Ночное перевоплощение

      В подвале было очень душно, Розалинд постоянно вытирала пот со лба и тяжело дышала.       — Может, ты снимешь свой корсет? Станет легче, обещаю.       Голос Дейзи слегка пьяный, но уверенный и громкий. Словно она не предлагала, а приказывала снять свою одежду.       — Заманчиво звучит, но, пожалуй, откажусь.       Голос Розалинд тоже пьяный, но не такой уверенный. Ей хотелось снять не только корсет, но и юбку, сорочку и липкую кожу. Но образ опрятной и благородной дамы нельзя терять даже перед Дейзи Фицрой, которой, в общем-то, всё равно кто как выглядел.       День, когда они познакомились, Розалинд помнила смутно. Дейзи тогда была прислугой в доме Комстока, а Лютес была там частой гостьей. Она мало обращала внимания на слуг в доме, но часто ловила себя на том, что прислушивалась к неким бунтарским речам, звучавшим всегда где-то рядом с ней. Или они её преследовали, или она преследовала их. Второе было более вероятно.       — Почему ты меня не выдала? Хотела заслужить моё доверие? Не получилось, ты та ещё змея, Лютес.       — Нет, я просто не находила занимательным рассказывать что-либо Комстоку о тебе. Мне, по большей части, наплевать на него. Как и на тебя мне тоже наплевать, меня волнует только собственный комфорт.       — А вот это звучит как правда.       Раньше они не были подругами или ещё кем-то близким друг для друга, Дейзи просто нравилось слушать, что говорила Розалинд, а той, в свою очередь, нравилось, что говорила Дейзи. Они не испытывали неприязни или скуки, их встречи всегда проходили в уютном и тихом месте за бокалом самого дешёвого вина. Но в последнее время, они чаще находили точки соприкосновения своих мыслей. Хотя Роза думала, что это просто Дейзи посеяла в ней свою революционную аксиому, которая начала давать плоды. Но ведь чтобы что-то выросло, нужна хорошая почва, а это означало, что даже Розалинд до конца не знала собственных принципов.       Со временем их встречи стали проходить каждодневно, разговоры длились целую вечность, а расстояние от тел друг друга стало всё более малым.       Дейзи ловила себя на мысли, что хотела бы видеть Розу не только в качестве подруги. Она заинтересовалась в ней сильнее, чем рассчитывала.       — Ты практически каждый день приходишь ко мне, неужели влюбилась?       — Ни в коем случае, моя заинтересованность в тебе лишь исследовательская.       — Ох, вечно меня кто-то хочет исследовать. А я бы от дружбы с тобой не отказалась.       — Ты бы дружила с такой змеёй как я?       — У тебя хорошая память, как вижу. Ну, что могу сказать, ты оказалась очень умной и интересной змейкой.       — У тебя отвратительные комплименты. Мне нравятся.       Долгое время Розалинд считала, что физическая и эмоциональная связи это не для неё, отказывалась от любого контакта с мужчинами, ограничившись лишь общением с «братом». Практически все считали это ненормальным, но Розалинд не была бы собой, если бы ей не было плевать на мнение остальных касаемо её личной жизни. К некому облегчению, Роберт разделал её точку зрения по поводу замужества и никогда не упрекал по этому вопросу.       Другое дело было насчёт женщин. С ними Розе было интересно проводить время, пусть даже многие их разговоры были стереотипно пустыми, но она знала горькую правду этой недалекости. Чувства безопасности и лёгкости всегда присутствовали на их собраниях. И очень многие женщины стали демонстрировать свои знания и желания. Розалинд это нескончаемо радовало. Меньше радовало только то, что она влюблялась в некоторых замужних дам, что могло привести её в тюрьму.       Платонически влюбляться было интересным хоть и опасным делом, а вот соитие, пожалуй, нет. Её это скорее пугало, чем просто не интересовало. Может, за столь долгое время насмешки за её «фригидность» сыграли свою роль? Можно сколько угодно отмахиваться от общественного мнения, но всё равно где-то оно тебя сломает. Розалинд решила просто отбросить любую мысль, что она когда-нибудь займётся любовью с женщиной. Тем более, если женщина не хочет этим заниматься, то она абсолютно нормальная, хоть другие считали иначе.       Любить издалека и не трогать. Так было и с Дейзи, но вот именно сегодня Розалинд почувствовала, что хочет пойти на достаточно смелый шаг.       — Это вино особенно отвратительное. Где ты его взяла? — Роза смешно поморщила нос, и поставила бокал подальше от себя.       Дейзи лишь устало улыбнулась и развела руками в стороны.       — Не знаю, его мне подогнали ребята из трущоб, а там, знаешь ли, выбор очень скудный.       — Лучше бы мне разрешила хоть раз принести из дома алкоголь.       — И вызвать, таким образом, ненужные слухи? Роза, одно дело, когда ты просто мечтательно гуляешь по Колумбии, а потом исчезаешь из поля зрения окружающих, и совсем другое, когда ты мечтательно гуляешь с бутылкой вина.       Розалинд не смогла сдержать громкого смеха.       — А что даме уже нельзя выпить бутылочку вина в парке? Может, я вообще несу её на благотворительность.       — Кому? Детям?       — Да, детям!       Обе расхохотались, Дейзи даже немного пролила вино на подушки, что окружали её и Розу.       — Хорошо, уговорила. В следующий раз принеси что-нибудь коллекционное и чертовски дорогое, будем праздновать!       Розалинд в очередной раз вытерла пот со лба и удивленно спросила, о каком именно празднике идёт речь.       — Будем праздновать то, что я наконец-то выпью коллекционное и чертовски дорогое вино, Роза! Какая разница вообще, мы сами можем придумать повод для веселья, пусть даже такого никчёмного, — Дейзи удобнее разлеглась на огромных подушках. Хотя в подвале было жарко, он был достаточно располагающим к умиротворению.       Розалинд нравилось наблюдать за такой подругой: расслабленной, с полузакрытыми глазами и улыбкой на лице. Было что-то в этом романтичное и вызывающее желание обнять её. Именно это и хотела сделать Розалинд, но никто так не рушила интимность момента, как сама Дейзи Фицрой.       — Вот когда ты вступишь в ряды «Гласа Народа»…       — Мы уже обсуждали этот вопрос, Дейзи, я не…       — …вот тогда мы устроим настоящий праздник, с самой лучшей выпивкой и едой.       Розалинд лишь грустно вздохнула. Они не раз говорили об этом, и каждый раз эти разговоры заходили в тупик. Дейзи отчаянно хотела видеть подругу рядом с собой, а Роза отчаянно прятала своё желание согласиться. Да, она хотела быть рядом с Дейзи из-за того, что начала разделять её точку зрения и потому что влюбилась в саму женщину, что возглавляла весь этот бунт. Но было столько всего, что заставляло отказываться от предложения раз за разом. Что скажет Роберт? Как она могла бросить его после всего, что пришлось им вместе пережить? Вдруг он не захочет вступить в ряды анархистов и, что ещё хуже, сдаст их всех властям. Мысли «брата» оставались загадкой для неё и это очень огорчало. И как она дальше будет проводить свои исследования и эксперименты? Розалинд не хотела бросать работу учёной, она ей нравилась, это было её призванием. Но и не могла бросить идею быть рядом с той, что указала ей на свою другую более бунтарскую и страстную натуру. Розалинд начала бояться своих желаний и их последствий.       — Ладно, не буду сегодня настаивать на этом, потому что угостила тебя плохим пойлом, эдакое извинение перед знаменитой мисс Лютес.       Когда Дейзи так называла Розалинд, это было дурным знаком. Розе не хотелось терять приятную и весёлую атмосферу между ними, и она решила всё перевести в шутку.       — Довольно скудное извинение за попытку отравить меня.       Дейзи лишь сильнее помрачнела. Былая лёгкость общения была потеряна окончательно, да и обе женщины протрезвели.       — Да-да, прости меня такую ведьму, что хочу завладеть душонкой белой бедняжки. Если тебе стало так неприятно слушать меня, то зачем вообще приходишь? — Дейзи поднялась и отошла к столику, чтобы почистить яблоко.       Розалинд тоже перестала лежать, но решила остаться сидеть на подушках. Ей становилось всё хуже с каждой секундой. Казалось, что в животе вот-вот лопнет огромный огненный шар. Она так сильно хотела быть с Дейзи, но даже сказать вслух это было сложно, не говоря уже об осуществлении этого желания. Язык словно онемел и отказывался произнести хотя бы извинение.       Дейзи не смотрела на неё, когда произносила то, чего так боялась услышать Роза.       — Может, нам перестать встречаться? Ты вернёшься к своим обычным делам и всё стан…       — Нет! И речи об этом быть не может! Какая же ты глупая!       Розалинд была напугана и зла. Зла на Дейзи, что та не могла понять, как Розалинд боится потерять её и всё с ней связанное. Не могла понять, как страшно Розалинд слушать новости и читать газеты, боясь увидеть такое родное имя в списках убитых народников. Не могла понять, как больно Розалинд прокусывает губу до крови, когда полицейские на улице со смехом рассказывают, что сделают с Фицрой перед тем как убьют её.       Дейзи не могла понять, как дрожат у Розалинд колени от предвкушения, когда она заходит в заветный подвал и чувствует запах такого привычного и любимого места.       Только вот сама Розалинд всё никак не могла понять, что всё это испытывала и сама Дейзи по отношению к ней, и как трудно и обидно было произнести слова о возможном расставании.       Разгорячённая, то ли яростью, то ли желанием, Дейзи села вплотную к Розалинд. В её руках был нож, и это не предвещало ничего хорошего.       — Что ты хочешь сделать со мной? — тихий голос Розалинд не дрожал и то хорошо.       — Ничего не буду делать, я хочу, чтобы это сделала ты! — Дейзи схватила её руку и засунула туда нож, подставив его к своему горлу. — Выбери уже сторону, Роза! Это не может продолжаться вечность, рано или поздно ты должна решиться.       У Розалинд закружилась голова и её начало тошнить от происходящего. Что за ужасное представление устраивала её подруга? Почему столь славная беседа превратилась в это? Почему она вообще продолжала глупо сидеть с ножом в руке, а не бежала сломя голову подальше от этой опасной женщины?       И почему она продолжала задавать себе вопросы на которые уже знает ответы?       Увидев испуганное лицо Розалинд, Дейзи поняла, что совершила ужасную ошибку. Осознание своего мерзкого поступка скрутило живот и лёгкие. Это словно ночной кошмар, теперь Роза навсегда исчезнет из её жизни, она ни за что не простит ей эту выходку. Только не Розалинд Лютес, женщина, которая никому не позволяла манипулировать её чувствами и действиями.       Нож был кинут на пол, а Дейзи горячо обняла ничего не понимающую Розу. Умоляя о прощении, она клялась, что этого никогда не повториться, и ей очень жаль. Она могла понять, как тяжело давался выбор между прежней спокойной жизнью и более опасной новой. Но ей было так больно слышать только отказы и даже намёка не получать на обдумывание предложения.       — Дейзи, — Розалинд не хотела быть той, кто разорвёт их объятия, но корсету не прикажешь, — отпусти меня, пожалуйста, мне дышать нечем.       Дейзи села напротив неё, не произнеся ни слова. Она выглядела очень расстроенной и не знала, куда деть собственные руки. Хоть Роза теперь была свободна от объятий, ей всё равно было тяжело дышать. Она посмотрела на лицо Дейзи и устало закрыла глаза.       Чёртова духота, чёртов тугой корсет, чёртовы прилипшие ко лбу волосы, чёртова жизнь, которая так надоела со своим фальшивым спокойствием. Всё хотелось послать к чёрту и поцеловать Дейзи, что Розалинд и сделала.       Дейзи, не ожидавшая такого поворота событий, сначала испугалась, но потом ответила на поцелуй. Целовалась Розалинд совсем не умело, но всё же чувственно и властно. Дейзи это очень понравилось.       После довольно продолжительного поцелуя, Розалинд взяла нож и передала Дейзи. Та непонимающе уставилась на него.       — Ты хочешь, чтобы я приняла сторону, так вот, я уже давно её приняла, просто смелости набиралась, а твоё отвратительное поведение мне сил таки прибавило. Точнее сказать, злости, но это тоже мне помогло. А теперь делай всё, что я тебе скажу.       Розалинд быстро повернулась к Дейзи спиной, распустила волосы и сняла пиджак вместе с жилетом со своей уже полностью промокшей от пота рубашки.       — Помоги мне снять остальное, чтобы добраться до корсета.       Такой Розе, с уверенным и громким голосом, Дейзи не могла ни в чём отказать, хотя, если быть честной, то не могла отказать любой Розе.       Добравшись до корсета, Дейзи задержала дыхание. Она первый раз увидела довольно раздетую Розалинд с распущенными волосами. Поняв реакцию Дейзи на своё тело, Розалинд не смогла сдержать самодовольной улыбки.       — Если захочешь, будешь видеть меня такой каждый день.       — Заманчиво звучит, пожалуй, соглашусь, — в словах Дейзи чувствовался приятный смех и восхищение, — но, Роза, что мне сейчас делать?       Розалинд глубоко вдохнула, а на выдохе произнесла:       — Режь корсет.       — Что? — Дейзи Фицрой обычно ничему не удивлялась, но Розалинд как всегда с лёгкостью рушила это правило.       — Корсет. Режь его. И волосы мои тоже отрежь, они мне надоели и уже давно.       Розалинд ближе придвинулась, чтобы Дейзи было удобнее совершить приказанное. Главное сейчас для обеих пойти до конца, завершить прошлую жизнь и начать новую.       — Ты невероятная женщина, Розалинд Лютес.       — Я знаю.       Дейзи легко справилась и с корсетом и с волосами. Испорченная пыточная часть гардероба были откинута как можно дальше, а длинные рыжие локоны остались в руках у Дейзи. Она заворожённо на них смотрела и не могла поверить, что Розалинд осмелилась на столь радикальный шаг. Теперь её жизнь полностью изменилась, нет, их жизнь изменилась, теперь они будут вместе.       Розалинд повернулась к ней и крепко обняла.       — Вот теперь мне хватает воздуха на долгие объятия с тобой. И может, ты выкинешь уже эти волосы, а то смотрится довольно жутко.       Тихий смех стал для неё ответом. Дейзи, не размыкая объятий, откинула локоны к корсету. Хотелось просидеть так всю жизнь рядом с дорогой ей женщиной. Сегодняшняя ночь не могла стать лучше.       В следующее мгновение Розалинд доказала, что ещё как могла.       — Не знаю, нужно ли тебе моё официальное признание, но, Дейзи Фицрой, кажется, я испытываю к тебе очень тёплые эмоциональные чувства.       — Говорила же, что ты влюбилась в меня, — хитрая улыбка и блеск в глазах Дейзи выдавали её ответные чувства. — Я, признаться, тоже.       — Тоже влюбилась в себя?       — Ну, самовлюблённой я была изначально, а вот в тебя я влюбилась постепенно.       — Дейзи, как ты относишься к взаимным актам похоти?       — Если когда-нибудь ты перестанешь меня удивлять, то клянусь, я съем твой галстук. И к твоим актам я отношусь очень хорошо.       Розалинд и не подозревала, что целовать можно так эротично и нежно одновременно, возможно ей будет нужно потренироваться в этом деле, да и Дейзи навряд ли будет против частых практик с ней.       Избавив Розалинд от остальной одежды, Дейзи не удержалась и провела рукой по упругой груди и мягким бедрам. Разгорячённая кожа, усыпанная веснушками, смотрелась просто великолепно, хотелось расцеловать каждый дюйм, провести языком по чувственной шее и оставить влажные следы. Когда пальцы Дейзи скользнули по внутренней стороне бедра Розалинд, та громко застонала и прижалась ближе.       — Ты собираешься раздеваться, Дейзи? Я не хочу быть одной голой женщиной здесь.       — Может, ты разденешь меня?       Розалинд, хитро улыбнувшись, начала выполнять просьбу. В вопросе раздевания она была очень внимательной, поэтому ни одна пуговица не была оторвана и все вещи были аккуратно сложены стопкой рядом с подушками.       — Ты быстро возвращаешь себе контроль и холодную голову, это может пригодиться в нашем восстании.       — Сегодня ночью мне бы не хотелось вернуть себе холодную голову.       — Обещаю, этого не будет.       Обещание было выполнено пальцами, губами и языком. Прикосновения Дейзи к Розалинд были умелыми и требовательными, она знала, как доставить удовольствие своей любимой женщине и когда именно Розалинд будет издавать свои очень неприличные стоны. Роза тоже не была пассивна в вопросе прикосновений и удивляла Дейзи своими неторопливыми пальчиками.       — Я занималась самоублажением, так что некоторая волнующая информация о женских гениталиях мне известна.       — Хотелось бы подробнее узнать про твоё самоублажение.       — Тебе разрешено даже посмотреть.       Смех у Дейзи получился сдавленным, когда Розалинд поцеловала её шею.       Остаток ночи они распивали незаконченную бутылку вина и изучали от какого прикосновения можно потерять голову сильнее.       Ранним утром Розалинд пыталась тихо пробраться в ванную комнату в своём доме, но, как она и предполагала, Роберт не спал.       — Роза, я всю ночь не сомкнул глаз, где ты пропад… — увидев свою «сестру» с короткой стрижкой, с порванным корсетом в руке и раскрасневшимся лицом, Роберт подумал о самом худшем. — Боже, кто это с тобой сделал? Нам нужно немедленно обратиться в полицию!       — Спасибо за беспокойство, братец, но всё было по обоюдному согласию, — Розалинд решила не умываться, а сразу начать сборы. — Кстати, ты не хочешь вступить в ряды народников?       Роберт, мягко говоря, выглядел озадаченным.       — Подожди минутку, с кем ты была и какие ещё народники? Роза, что произошло с тобой этой ночью?       — Я и анархистка Дейзи Фицрой совершили акт, нет…акты похоти, и, чёрт возьми, это было великолепно.       — Почему я не удивлён, — он с облегчением вздохнул и слегка улыбнулся. — На сколько процентов ты оцениваешь степень влюблённости в эту женщину?       — Все сто процентов.       — Тогда я иду собирать наши вещи, — Роберт неожиданно выглядел очень радостным. — Учёные-народники? Х-м-м, звучит как занимательное и опасное приключение.       Розалинд от счастья крепко обняла «брата» и поцеловала в щёку.       — Бери только самое необходимое, — она на мгновение замолчала и лукаво улыбнулась, — и возьми самое лучшее вино из нашей коллекции. Я обещала привести тебя с подарком.       — Мне особо нечего тебе предложить, но могу налить странное на вкус вино и дать кусок подгнившего яблока.       — Не слишком изысканно, но меня всё устраивает.       — Тогда присаживайся, Роза.