Самообладание лидера

Джисон чувствовал, что что-то происходит, но никак не мог понять, что именно. Вот уже минут десять он буравил подозрительным взглядом тушки Чана и Чонина. А Чан эти взгляды отлавливал, хмурил брови, сердито глядя в ответ. Но вся эта суровая аура сурового лидера никоим образом не может возыметь должный пугающий эффект, если через секунду этот самый лидер рассплывается в наитупейшей-в-мире-улыбочке, глядя на наимилейшего-в-мире-Айена. И до Джисона не доходит. Что, мать его, не так?! - Фел, - шепчет парень, пихает сидящего рядом друга в бок, обращая его внимание на себя. - Не замечаешь ничего необычного? - Ооо, нет, - Ли наигранно прикрывает рот рукой и выпучивает глаза. - Ты что, сменил прическу, а я не сделал комплимент? В это раз Феликса пихают уже более ощутимо и болезненно, что он почти падает на Чанбина, который сидел за ним. Со реагирует быстро, прожигает взглядом Джисона, что обидел его австралийское сокровище, гладит ушибленный бок своей пары и тут же возвращается к своей беседе с Минхо не то о динозаврах, не то о роботах-пылесосах. Отличить довольно сложно. - Да я не об этом. Я о них, - Джисон кивает в сторону самого старшего и самого младшего. - Тебе ничего не кажется странным? - Помимо тебя? Вроде все как обычно, - отвечает Феликс и отворачивается от Хана, найдя более интересную беседу. - Так говорите птеродактиль может даже крошки от чипсов засосать? Для меня это актульная проблема. А Джисон вернулся к наблюдениям за подозрительными личностями. Что-то определенно происходило. Причем прямо под его носом и ему не нравился тот факт, что он не понимает, что именно. Вроде все как обычно. Все веселятся, кто-то несет откровенную дичь, кто-то эту дичь комментирует, как итог - все ржут. Феликс готов сожрать Чанбина вместе с лапками, Чан как обычно умиляется с Чонина (как в общем-то и все вокруг), Минхо как всегда сияет, ослепляя Джисона. "Вот я и отупел от любви", - думает Хан, глядя на своего парня. Да он и не против. Если рассудок это плата за привалившее счастье, то он всю оставшуюся жизнь готов прожить имбецилом. Так, стоп. Джисон снова оглядывает комнату и ее содержимое - Чанбина, Феликса, Минхо, Чана и Чонина, бросает взгляд на свое отражение в зеркале и делает вывод - идиоты! Счастливые идиоты! Мозг эту мысль еще пару секунд прогружает, а потом... Джисон роняет челюсть на пол. - В-вы, вы... вы, что... вы, в-вы... вы,- его дрожащий палец указывал то на Чана, то на Чонина, неровно качаясь, как сломанный маятник. - С тобой все в порядке? - спрашивает Чанбин, отодвигая Феликса от парня. Ну, так, на всякий случай. Вдруг это заразно. - Они... о-они... - Джисони, что случилось? - заволновался Минхо. - Мне кажется, у него приступ, - предположил Чанбин, притягивая Феликса еще ближе к себе. Чан и Чонин перекинулись взглядами. Чонин непонимающим и немного испуганным, а Чан успокаивающим. Встав со своего места, старший схватил Джисона за все еще дрожащий палец и поволок из зала для практики. - Да! Ты все правильно понял. Успокойся! - шепотом кричал лидер на рэпера, когда дверь за ними закрылась. - Что?! Когда это случилось? Как это случилось? Почему я узнаю об этом таким образом? - также шепотом кричал Хан. От удивления и такого тона, его голос звучал непривычно пискляво. - Во-первых, я что должен был тебе уведомление кинуть? - Бан Чана возмутил последний вопрос. - Во-вторых, это происходит прямо сейчас, в эту самую минуту. У меня словно крылья за спиной выросли. Я что-то ляпнул про тройное свидание, потом мы сразу завалились к вам и все. Я даже понять не успел. И мы с ним еще ничего не обсуждали. У меня сейчас сердце из груди выпрыгнет. А ты, - Чан ткнул пальцем в лицо Джисона, угрожая, - не смей мне макне пугать своими приступами озарения. Он, наверное, сам еще ничего до конца не понял. Кстати, а как ты догадался? - Как-как. Просто, вы теперь такие-же влюбленные дебилы, как и мы. И какого черта, ты его к нам приволок? Нужно было тащить его в укромный уголок и так сказать... обсудить, - Джисон многозначно прочистил горло перед последним словом, за что и получил немногозначный подзатыльник. - Нееет! - Чан зажмурил глаза, запустил обе руки в свои волосы и затем снова посмотрел на Джисона. - Лично я собираюсь оттягивать этот момент как можно дольше. - Ты не собираешься с ним говорить? - Нет, - Бан Чан покачал головой. - Если мы поговорим, то все изменится. Я к этому еще не готов. И я не уверен в своем самообладании. - Ууу, Бан-сама-серьезность-Чан оказывается извращенец, - захихикал Хан. - Заткнись! Ты же сам знаешь Чонина. Он такой... такой... Мне совесть не позволит... ничего в общем-то, - Чан обречено выдохнул. Джисону даже показалось, что тот испустил дух. Он похлопал друга по плечу и произнес: - Ты прав, я знаю нашего Чонина. И могу со стопроцентной вероятностью утверждать, что долго ты не протянешь. - В каком смысле? - Во всех, - и, напоследок одарив хена хитрой ухмылочкой, ретировался обратно в зал. И Хан был прав. Не смотря на всю невинность и наивность, которую Чан так любезно приписал макне, тот быстро осознал их чувства. И ждал первого шага от старшего. Долго ждал. Примерно, минут пятнадцать. Когда вся компашка, рассудив о своих навыках в настольном теннисе и решив, что с музыкой они все же справляются лучше, решила направиться в общежитие, Чонин нашел незамысловатый повод попросить Чана остаться с ним в зале. Тот в панике стал искать помощи и поддержки в лице Джисона, но наткнулся лишь на немое "Я же говорил". Чан проклял Джисона. Раз двадцать. Затем проклял себя, трижды повторил про себя "он еще ребенок", неловко улыбнулся и ответил: " Конечно, Чонин". - Ладно, давай начнем, - говорит Чан, когда все уходят, и подходит к ноутбуку, чтобы включить музыку. - Хен, я не собираюсь практиковать танец и ты это знаешь, - отрезает макне, не оставляя старшему пути к отступлению. - Знаю, - мелко закивал Чан, глядя в пол. Он не мог смотреть на Чонина. Знает, один взгляд и ему не жить. Он просто не выдержит и зацелует этого ангелочка до потери сознания. Либо сам грохнется в обморок. Но печально то, что макне не знает о терзаниях в сердце парня и делает свои выводы. - Ты разочарован? - спрашивает младший, готовый расплакаться в любую секунду. - Что? - не понял Чан. Действительно не понял. - Ты разочаровался, раз тебе достался... такой как я? - повторил вопрос Чонин. Его глаза остеклянели от готовящихся пролиться слез. Чан онемел. Разочаровался? Он? В Чонине? Такое вообще возможно? Он смотрел на парня, раскрыв рот. Разве он может быть расстроен? Ему с невообразимым трудом удается держать себя в руках от чувств, что заполняют его до краев. Чан, буквально, каждым нервным окончанием в организме чувствует любовь и трепет к такому нежному и солнечному мальчику. Разочарование? Разве что к самому себе, к своим мыслям и желаниям. Увидев, как по щеке любимого скатывается слеза Бан запаниковал. Он понял, что молчал слишком долго. Он должен был высказать своему малышу все, что табуном проносилось в его голове. Хотелось обнять, целовать... Но нужно держать себя в рамках. В рамках. В рамках!!! - Нет! - выдыхает лидер, - нет, нет, нет, малыш! От этого "малыш" из-за туч в сердце Чонина выглядывает солнце. Он несмело поднимает глаза на Чана. - Счастливее меня на этой планете никого нет, - продолжает старший. - Правда? - Конечно, - уверяет Чан и, наконец, подходит к младшему, обнимая. Тот прячет лицо в груди старшего, облегченно выдыхая. Бан Чан прижимает маленькую тушку к себе, зарывается носом в мягкие волосы, вдыхает запах медового шампуня и понимает, что держаться будет чертовски сложно. А Чонин ему задачу вовсе не собирался упрощать. Все началось невинно. Быстрые поцелуи в щеку и пораженный Чан оставался сидеть на месте, наблюдая за тем, как улепетывает младший. "Что за детский сад?" Чонину же это приносит массу удовольствия. Он видит, что творит со старшим своими заигрываниями. Он бы мог быть настойчивее и Чан бы поддался, но разве так весело? Ему нравится, как Чан забывается, плюет на собственное табу и задерживает на нем взгляды дольше положенного. Чонин ощущает кожей каждый из них. Ему нравится то, как сходит с ума Чан. Он и сам уже на краю потери здравого смысла. Может из-за этого Чонин повышает ставки. Заглядывает в глаза, близко-близко. Их лица меньше чем в полуметре друг от друга. Но Ян лишь смотрит. Впрочем, и этого хватает, чтобы приковать к себе взгляд Чана, которого словно парализовало. "Ну же, отвернись, кому сказал! Ты не можешь! Просто беги!". Но тело отказывается слушаться, бунтует. Всего на долю секунды желание берет вверх над здравым смыслом и этого хватает, чтобы почти неуловимо поддаться вперед на встречу к любимым губам. Чан останавливает себя, но Чонин уже получил сигнал. Он сокращает оставшееся расстояние до минимума и почти невесомо касается губ напротив своими. Он видит, как Чан прикрывает глаза, прежде чем закрыть свои. Старший уже перестал соображать. Да и как вообще можно соображать, когда в руках такое чудо отдается в поцелуй без остатка? Он проводит языком по губам Яна требуя вполне понятную вещь. И Чонин слушается, впускает чужой язык и просто тонет в ощущениях. От поцелуев на губах образуются маленькие разряды тока, мурашками ползут под кожей вниз, проникают под ребра, разгоняя ритм сердца. Айен чувствует, как сильная рука старшего гладит его по спине, скользит до пояса и проникает под толстовку. Он смелеет, забирается к Чану на колени, обнимает за шею и углубляет поцелуй, неловко повторяя действия лидера языком. Чан слегка царапает нежную кожу Чонина, отчего тот издает тихий полустон в поцелуй. И от этого старшего выбрасывает в реальность, словно рыбу на песчанный берег. Он отстраняется от младшего, вызывая, в этот раз, стон разочарования. "Что же я творю?" Взбудораженный, расскрасневшийся и такой милый Айен смотрел расфокусированным взглядом с толикой недовольства, которую тут же сгладил легкий поцелуй в лоб от лидера. - Ложись спать. Уже поздно, - говорит Чан с надеждой на то, что макне не станет сопротивляться. - Можно мне с тобой поспать? - просится Айен. Чан представил. На секунду. Разгоряченный, возбужденный, такой притягательный Чонин в его постели. Этот вызов он принять не в силах. - Мне еще нужно поработать, - отмазался. Другого слова и не подберешь. Макне печально кивнул, слезая со старшего. - Не сиди слишком долго. - Конечно. Когда Чонин пошел в свою комнату, Чан направился на кухню за кофе, так как поработать и правда нужно. Там он обнаружил расстрепанного Джисона с бутылкой воды. - Еще не спишь? - спрашивает лидер подходя к кофеварке. Хан что-то мычит в подтверждение, провожает взглядом старшего до аппарата и думает: "Спросить или нет? А, была не была". - Чонин ушел спать? Чан на секунду замирает, спиной чувствует, что Белка что-то знает. - Да, - осторожно тянет он. - К себе? - так же осторожно продолжает Джисон. В этот раз Чан тянет с ответом чуть дольше. - Конечно. - Милый, ну, ты где? Я пить хочу. О, Чан, - на кухне появляется Минхо, сонно потирая глаза. - Вот, держи, - Джисон отдает Минхо бутылку, что держал в руках и разворачивает его обратно к двери. - Иди, иди. - Чт...? - Иди, я сейчас приду. Минхо еще что-то недовольно промычал, но был слишком усталым чтобы спорить и отправился восвояси. - Что с тобой не так? - обращается Джисон к лидеру голосом полным возмущения. А возмущался он за макне. - Ты что подглядывал? - Чан резко обернулся к Хану, чуть не снеся при этом кофеварку. - Было бы за чем подглядывать, - закатил глаза Джисон. - Во-первых, вы непотребничали прямо в гостинной, в которой априори двери не закрываются. Во-вторых, я тебя не понимаю. Вот он - на блюдечке с голубой каемочкой, ко всему готовый, уже сам на тебя забрался, а ты - нос воротишь. - Ты не понимаешь. - Я сразу так и сказал. - Он же еще совсем ребенок, а я чувствую себя педофилом-извращенцем каким-то. Причем максимально бессовестным. - При всем уважении, Чан, ты не педофил-извращенец, ты - олень! Этот "ребенок" только что тебе свой язык в рот засунул. Если бы Минхо так же как и ты тянул, я бы сам его завалил. Так что не доводи малыша Айена до такого. - Вот именно, МАЛЫШ, - Чан схватился за голову, - Даже у тебя не получается по-другому его назвать. Я его вчера в школьной форме видел, а когда сам ее носил даже вспомнить не могу. Так как я могу наложить на него лапы? Джисон устало выдохнул. Наконец, он почувствовал к лидеру не только тотальное непонимание, но и немного жалости. - И как долго ты собираешься это продолжать? Чонин ведь не вырастет за два дня, - Хан скептически изогнул бровь. - Я знаю, - Чан сполз по стеночке на пол и посмотрел на Хана загнаными глазами, почти умоляя друга о помощи. - Или может тебе станет легче, когда ему стукнет восемнадцать через два с половиной месяца. - То-очно. У него же день рождения восьмого февраля. - У Чана снова загорелись глаза. Он вскочил с пола. - Мне только нужно протянуть до его дня рождения. - Ты же понимаешь, что за это время он ни внешне, ни внутренне не изменится, верно? - сощурив глаза спросил Хан. - Это уже проблемы Чана-через-два-с-половиной-месяца, - улыбаясь во все тридцать два договорил Чан и ушел работать. Впервые за долгое время он почувствовал, что ему все под силу. - Что ж, удачи ему, - подытожил Джисон в пустоту и отправился к Минхо. Прожить приговоренный самому себе срок оказалось для Чана не самой простой задачей. После поцелуя спровоцированного минутной слабостью лидера к Чонину, тот стал действовать еще смелее и наглее. Никому неизвестным образом Айен обзавелся талантом очень сбалансированно соблазнять лидера. А сбалансированность заключалась в том, чтобы другие даже не замечали коварных поползновений макне, а Бан Чана эти поползновения сводили с ума самым (не) натуральным образом. Рубашки ненавязчиво открывающие ключицы - теперь Айен носил только такие. Облизывал губы чуть медленнее обычного. Совсем чуть-чуть, но так, чтобы глаз Чана успевал зацепиться, заставляя сердце сначала пропустить удар, а после заколотиться как бешенное. "Случайно" попадался Чану на глаза сразу после душа в одном полотенце на бедрах, при этом не торопясь идти за одеждой. Тянул свое "Хе-ен" как-то по особенному, заключая особый смысл, понятный лишь им двоим и чертятам в глазах младшего, которые приобретали особую игривость, когда Чонин улыбался, улыбался, улыбался. И так КАЖДЫЙ. БОЖИЙ. ДЕНЬ! - Он изверг! - простонал Бан Чан врываясь в комнату Минхо и Джисона после очередной выходки младшего. Джисон одиноко сидел за ноутбуком, уложив подбородок на колено. - Просто сдайся, - спокойно произнес он, даже не взглянув на хена. - Прошел лишь месяц, а ты уже в шестой раз ко мне с воплями заявляешься. И это только за сегодня. Кому это вообще надо? Только сам страдаешь и Чонина обижаешь. - Не начинай. - Чан сморщил нос. Перестав метаться по комнате, он рухнул на кровать и обнял гигантскую плюшевую игрушку. - Мне нужен план, пока я в хоть каком-то здравом рассудке. - Что в этом, блядь, здравого, не понимаю. - Джисон крутанулся на кресле, поворачиваясь к старшему. - Хен, он уже твой со всеми потрохами. Так какая разница месяцем раньше, месяцем позже, м? После услышанного Чан закрыл глаза. Он знал, что Джисон прав. Ничего не изменится и его упрямство вообще может не иметь значения. Но для Чана это было важно. То, каким он видел Чонина - невинным, игривым, солнечным, слегка наивным. И то, каким он хотел его сделать - разгоряченным, мокрым, совершенно голым... СВОИМ. Стыдно. Очень стыдно! - АААААААААА, - истошный вопль отчаяния ударился о стены, наверняка, дойдя до дальних уголков общежития. Чан накрыл свое лицо подушкой, словно пытаясь задушить себя. А может и не словно. Джисон сел рядом на кровати, убрал подушку с лица лидера и сочувствующе похлопал по ноге. - Знаешь, это как закладки в браузере. Ты думаешь, что это очень важно, что это как-то повлияет на твое будущее - сохраняешь. А потом открываешь страницу и даже не можешь вспомнить, нахрена ты ее сохранял и что это вообще за чертовщина... Поверь, не пройдет и года, ты даже не сможешь вспомнить, почему мучал себя, Чонина и самое главное - меня. Джисон вернулся к ноутбуку. А Чан устал. Он разглядывал белый потолок в комнате Минсонов и вслушивался в мягкие удары по клавиатуре. Почему-то эти звуки его успокаивали. Думая о том, что нечто подобное можно добавить в следующий трек, Бан Чан не заметил как потолок лишился всех своих неровностей и сгладился в идеально белую поверхность, а после и вовсе исчез, отпуская его немного подремать. Легкая дрема словно карусель в старом парке аттракционов медленно прокручивала мысли в его голове одну за другой. Тусклые лампы то загорались, то затухали на окраинах его разума. Бан Чан погрузился в эту атмосферу неспешности. Он бы даже подумал, что случайно начал медитировать и каким-то образом отчистил свое сознание, если бы верил, что такое вообще возможно в его запущенном случае. Тем не менее, Чан увидел последние месяцы в другом свете. Чонина, который так искренне тянулся к нему, а он лишь отталкивал, думая только о своем спокойствии. Себя и все то, чего так отчаянно пытался избежать. Чан понял, что за всей этой суетой, побегами, ураганами чувств, флиртом и играми, он упустил очень важные вещи - доверие и, мать его, обычные разговоры. Просто взять и поговорить с Чонином показалось Чану сейчас самой светлой идеей. Рассказать ему о своих чувствах, действиях и бездействии. О причиных бездействия, которые наверняка мучали младшего. От этой мысли по телу Чана разлилось почти забытое за это время умиротворение и чувство, что вот-вот все наладится. Нужно поговорить. Если открыто и честно все объяснить своему малышу, он все поймет и поддержит... или нет. Но его мучениям придет конец... При любом раскладе. Так он решил. Бан распахнул глаза. Нечего тянуть. Он резко сел на кровати, вызвав тем самым заинтересованный взгляд Джисона. - Спасибо за все, - неожиданно произнес Чан, заставив младшего удивлено вскинуть бровь. - Я больше не буду тебя доставать со своими любовными проблемами. - О, Боже! - воскликнул Джисон воссияв улыбкой. - Ты решился на это? Если что, я могу вывести всех куда-нибудь погулять на пару часов. Или даже на всю ночь. Это же ваш первый раз. Спешка ни к чему. А если захочешь создать атмосферу, у меня есть свечки, маленькие такие, а если покопаться, можно даже гирлянду найти, у нее такое мягкое белое свечение. Или это уже слишком? В любом случае, думаю Чонину понравится... - В этом нет необходимости, - Чан прервал восторженную тираду рэпера и направился к выходу. Обернувшись почти в дверях Чан еще раз поблагодарил Джисона за то, что тот терпел его нытье все это время. Чан не замечает как оказался перед дверью комнаты младших. Лишь толкнув дверь он понял, что нужно было продумать то, что хочет сказать. Желательно продумать, записать и отрепетировать перед зеркалом раз четыреста минимум, но уже поздно. Бан уже стоит посреди комнаты под прицелом нескольких пар глаз. Чанбин, Феликс и Чонин глядели внимательно, предварительно поставив видео, которое они смотрели до этого на телефоне Феликса, на паузу. Хенджин смотрел выжидающе, вытащив один наушник из уха и свесив голову с верхнего этажа двухярусной кровати. Уджин, занимавший кровать Сынмина, копался в какой-то коробочке, но тоже обратил свое внимание на лидера. - Чонин, мы можем поговорить? - только начал Чан, но его хен уже среагировал. - Так, малышня, пойдем поедим, - выкарабкавшись из наваленного барахла и встав на ноги, позвал Уджин. Феликс и Чанбин послушно поднялись с насиженных мест, в то время как Хенджин продолжал лежать. - Я не голоден, - спокойно произносит он, не скрывая ехидной ухмылки и чувствуя, что назревает что-то интересненькое. - Никто не спрашивал, голоден ты или нет, - сквозь зубы цедит Ким и тянет того за ногу. Хенджин понимает, что спуститься добровольно все же лучше, чем переломать себе конечности. Чонин поднимается, когда мемберы оставляют их с лидером наедине. Он не видел как каждый из них, выходя ободряюще улыбался лидеру, а Хенджин даже бросил лаконичное "не ссы" на что Чан думает "вот же трепло Хан Джисон". Повисает неловкое молчание. По виду своего возлюбленного Чонин понимает, что сейчас не время для глупых заигрываний и провокаций, поэтому просто ждет, что скажет старший. Бан Чан же снова поругал себя за то, что не подготовился. Не зная, что сказать он посмотрел в глаза младшему, который в ответ смотрел полный ожидания и пожалуй еще немного надежды. От одного взгляда в груди защемило. Бан Чан в милионный раз благодарит всех известных ему богов за то, что ему досталось такое чудо. В порыве нежности он подходит к младшему крепко обнимая. С уст не может сорваться ни слово. Он просто стоит обнимая свою любовь и вдыхая такой родной запах медового шампуня. Чонин обнимает в ответ, гладит широкую спину Бана и кутается в его тепло. Проходит минута за минутой, но Чан и Чонин замерли в своем мгновении, в своей вечности. Не хочется говорить - хочется обниматься. Но Бан все же начинает, хотя из объятий не выпускает. - Я держусь уже из последних сил и ты вообще не помогаешь в этом, - произносит Чан без капли упрека в голосе, только крепче прижимая к себе маленькое тельце. - Что? - недоумевает Чонин, силясь сделать очередной вдох. - Я так сильно хочу тебя... - почти неслышно говорит Бан. Ян забыл, что почти задыхается в тисках крепких рук так как и вовсе забывает, что нужно дышать и его тело не сможет функционировать без кислорода. Он слышит в голосе старшего столько отчаяния, что даже не думает о своей победе - довел таки любимого до ручки (хотя Чонин формулировал для себя эту цель немного иначе). - Я не иду дальше не потому что не хочу. Хочу... да так, что искры перед глазами... - Чан касается кончиком носа открытой шеи младшего и втягивает воздух, разгоняя толпы мурашек по его телу. - А еще я хочу поступить правильно. - Чан замолкает на пару секунд, а Ян ждет, затаив дыхание. - Я хотел подождать хотя бы до твоего восемнадцатилетия, но сейчас я в одном шаге от того, чтобы просто сдаться. Они стоят так еще долго и до Чонина медленно доходит, как глупо он себя вел все это время. Он слепо настаивал на своем, провоцировал, соблазнял, думал, что если немного надавить, любимый сдастся. Хотя это недалеко от истины. Чонин не понимал, насколько важен Чану, как тот его бережет. Не из-за прихоти, а потому что на самом деле любит всем сердцем. Стало немного стыдно за свое поведение. Он утыкается лицом в грудь старшего, пряча горящие щеки. - Не нужно сдаваться, - бормочет Чонин, но слов не разобрать. - Что? - переспрашивает лидер, немного отстранившись, чтобы посмотреть Яну в лицо, но тот глаз не поднимает. - Не нужно сдаваться, - повторяет макне. - Если это важно для тебя, то это важно и для меня... Мы можем подождать столько сколько понадобится, - закончив Чонин снова прячется в уютных объятиях, а губ Чана касается легкая улыбка. - А что случилось у Чонина и Чан-хена? - спрашивает Феликс, усаживаясь за стол с горячей кружкой кофе. - Да ты, должно быть, издеваешься, - Хенджин смотрит на австралийца, выпучив глаза и держа в руках так и не донесенную до губ чашку чая. - Что-о? - возмущенно тянет Ли в ответ на неожиданную нападку. - Ты ничего не понял, милый? - спрашивает Чанбин, перехватывая кружку у своего парня и неспешно отпивая горячий напиток. - Чего? - Они соулы, - встревает Уджин ставя перед Сынмином и Джисоном кружки. - ЧТО?! - в голосе Феликса неподдельный шок. - Ага, - тянет Минхо, - правда, интересно, когда у них это началось? Я вот заметил только недели две назад. - Я около недели назад, - говорит Хенджин. - Я тоже, - добавляет Сынмин. - Я где-то месяц назад стал подозревать, - произнес Уджин и внимательно посмотрел на остальных ребят. - Я вот ничего такого не заметил, но почему-то не удивлен, - вернув кружку Феликсу, сказал Чанбин. - А что на счет тебя? - спросил Минхо повернувшись к своему парню. - Да, я тоже особо ничего не замечал, - глядя в кружку ответил Хан. - Мм, - промычали остальные и вернулись к своим напиткам. А вот Минхо продолжал с подозрением смотреть на Джисона. Он всегда знал, когда врет его соулмейт и тому даже не следовало пытаться. - Джисо-он, - настойчиво протянул Лино, заставляя Джисона поежиться. - Выкладывай, что ты там скрываешь. Как давно ты знаешь, что они соулмейты? - С первого дня, - с испугу выпалил тот, словно находится на допросе с пристрастием. - Что? - возмутился Минхо, - И даже мне не сказал? И как долго это продолжается? - Ну, около трех месяцев. - Вау, - разнеслось по комнате. - Я и не знал, что ты так хорошо хранишь секреты, - усмехнулся Чанбин. - Чан сам тебе рассказал? - полюбопытничал Феликс. - Нет, я сам догадался. Помните тот день, когда мы устроили соревнования по настольному теннису пара на пару и к нам потом Чан-хен с Чонином присоединились? В тот день все и началось. Они так странно себя вели, а Чан-хен понял, что я догадался и тогда я убедился во всем окончательно. - То есть Чан знает, что ты знаешь? - спросил Уджин. Хан кивнул, а Ким хмыкнул, - Странно, что ты все еще жив. - Тогда ему некому было бы душу изливать, - парировал Джисон. - Он с тобой все обсуждал? - спросил Хенджин и с восторгом стал ждать все грязные подробности. - Так, Стрэй Сплетники, - Хан решительно встал со своего места и оглядел всю компашку, - я не для того три месяца держал язык за зубами, чтобы вот так все выложить. Если вас что-то интересует, все вопросы лидеру. - Какие вопросы? Семь голов синхронно обернулись на голос лидера, вошедшего в столовую вместе с макне. - Да, так. Насчет тренировок, - выкрутился Уджин. - И ваших отношений, - но Хенджин все испортил. Макне мгновенно покраснел с головы до пят, но Чан максимально демонстративно взял его за руку. - Мы вместе. Совсем и навсегда. Вроде как давно, но с сегодняшнего дня официально, - уверенно произнес лидер. - Вопросы? Вопросов нет! Отлично.