Смотря какая эта жизнь?

      Холодно. От этих белых стен и потолка, веет холодом и безысходностью. Безысходность. Слово то какое, слишком громкое, слишком драматичное. Все как ты любишь. Побольше драмы и театральности.       Киса, ты отличная актриса. Псевдо философ и актриса. Мы были отличной парой. А были ли? Просто спали вместе, ты спасала меня от меня, даже из квартиры вместе не вылазили ни разу. А теперь я сломался. Ты ушла. Тебе надоело. Знаю, по глазам видел, как тебе осточертела роль великой спасительницы. Ты справлялась с ней великолепно, я даже поаплодировал стоя, если бы были в театре.       Сколько ролей у тебя было? Сколько их еще будет? И сколько ролей ты можешь играть одновременно? Любящая дочь, хорошая старшая сестра, примерная ученица, участливая одногруппница… Лицемерие. Во всех твоих ролях сплошное лицемерие.       Маски.       Маски под которыми ты прячешь себя. Настоящую себя. Великую и ужасную, мерзкую и медленно гниющую. Ты как Медуза Горгона, убиваешь взглядом. А потом меняешь маску и убегаешь в поиске новой, более интересной роли. Той роли, которую еще не удавалось сыграть. Тебе бы книги писать… У тебя бы получилось. Создавать и уничтожать целые миры. Все как ты любишь. Только один минус. Нельзя упиваться чужим страданием, ведь это все в твоей голове. И даже  внешне угроза. Весь твой образ сплошная угроза. А мне нравилось. Чего только стоили твои черные, матовые когти. Множество причудливых колец, на тонких пальцах. Графичные татуировки по всему телу.       Зевс… О…Он мне особенно нравился. На бедре, он лег так, будто там ему самое место. Словно послушный пес, он лежал на правом бедре и смотрел в никуда. Я мог обводить его контуры часами. Ты смеялась и гладила меня по загривку, как животное, прося при этом сильно в него не влюбляться. Сколько богов на твоих ногах? Сейчас уже и не вспомню, но Громовержца помню в мельчайших деталях. Ты говорила, что его бил, какой-то слишком крутой мастер, прямо в Афинах. Тебе нравилось все древнее. Мифы, религии, страны, правители…       Македонский. Копия его бюста стояла у тебя в кабинете. Я ревновал даже. С каким восхищением и страстью ты рассказывала о нем. Знала все его походы, все указы и всех его генералов. Но не знала день рождения своей сестры. Вспоминала о нем, только благодаря напоминалке в телефоне.       Сука… Почему я вспоминаю о тебе и улыбаюсь. Разве так ведут себя те, кого оставили? Наверное нет. Скорее я должен злиться, ненавидеть, печалиться. Но я лишь могу улыбаться, как умалишенный. Хохотать вспоминая, как ты морщила нос при одном упоминании Канта или Шопенгауэра. Ненавидела, когда я садился готовиться к лекциям. Говорила: " Эти мелкие пикми все равно тебя не слушают, а если и слушают, то не понимают.» Не понимают. А ты понимала? Не уверен. Теперь не в чем я не уверен. А была ли ты вообще? Или это был очередной приход, после марок. Почти, как в той книге про географа, не помню ее название… да и пес с ним, это не важно.       В жизни каждого, наверное есть, был? Был тот кто будил всю гамму чувств. Заставлял думать о великом.       Жить.       У некоторых этот человек мимолетен, как ты. У других он на всю жизнь.       — Ты на всю жизнь? — спрашивал я у тебя, в один из мерзких дней, когда лил дождь.       — Смотря какая эта жизнь, мой император? — улыбалась ты и целовала.        Поцелуи. У нас всегда были разные. Со вкусом сигарет и алкоголя, мне особенно нравились. С виски. Да, с виски, особо вкусные. Были…       У меня были, у другого будут. С кем-то ты на всю проездом, как со мной, с кем-то на всю жизнь останешься.       Это все книжки утопические тебя такой воспитали. Сестра твоя совсем другая. Волшебная. Яркая. Светлая. Ты. Мрачная. Темная. Загадочная. Точно как Инь и Янь в Восточной философии. Я в этом разбираюсь кандидатскую защищал.        Киса, тебе бы в актрисы и на сцену в театр, а не в жизнь. Под свет софитов, а не под фонари. Играть, притворяться, лицемерить. Но только не здесь, не в реальном мире. Не ломать мужчин, как куколок модных. Не приручать их, как котов бездомных. Нет не так. Так неправильно… Слышишь? Нельзя так с ними. Разве тебя мама не учила? Что ты сделала с моей жизнью?

«Смотря какая эта жизнь, мой император?»