Мёртвый

Если увидите ошибки, отметьте их, пожалуйста, в ПБ.       Волдеморту хватило лишь одного прикосновения к Поттеру, чтобы понять: с юношей было что-то не так. Однако мужчина слишком поздно понял, что именно изменилось в мальчике с их последней встречи. С нечеловеческой силой тот уже крепко держал его за запястье, грозя и вовсе его оторвать, повредить, испортить его с таким трудом полученное тело. Мужчина направил на гриффиндорца палочку и без всякой надежды бросил в того убивающее проклятие, но, конечно, то, что уже умерло, вновь умереть не могло.       Когда изумрудное свечение разбилось о грудь парня и рассеялось, Гарри улыбнулся волшебнику, и Волдеморт улыбнулся ему в ответ, зло и обречённо — все усилия приложенные им теперь были напрасны: ни кровь, ни палочка ему уже не помогут. Крестражи все до единого были уничтожены, а перед ним так некстати был полный жизни вампир.       Это мертвенно бледное лицо, эти хорошо знакомые зелёные глаза — так похожие на человеческие, — были полны извечно неутолимой жажды и не оставляли сомнений в том, что перед мужчиной был зверь, бешеное животное. Гарри — или то, что им некогда было — дышал на Тёмного Лорда, и из его рта пахло смрадом, тяжёлым запахом крови от которого мутило, но Лорд не мог отвернуться, а потому вдыхал этот тяжёлый грязный аромат.       Так они и застыли в паре сантиметров друг от друга. Волдеморт решал, что ему делать. А Гарри… Мальчишка, кажется, просто упивался своим могуществом. Его рука всё сильнее сжимала запястье Тёмного Лорда, и мужчина уже почти не ощущал пальцев на левой руке.       — Вот как ты решил обмануть смерть на этот раз, — шепнул волшебник. — Признаться честно, нѐкогда я и сам рассматривал этот вариант, но вовремя понял, что обращение в зависимую от крови тварь — не самая достойная плата за бессмертие. Ну, Гарри, — проговорил Лорд, морщась, — как думаешь, много ли в тебе осталось от человека? И скольких ты уже убил? Кого? Надеюсь, это были твои грязнокровные друзья.       Волдеморту было очень, очень больно. Его запястье жгло. Он потянул его на себя и едва сдержал стон, когда Гарри дёрнул его к себе, вынуждая приблизиться ещё ближе, встать почти вплотную.       «Я убил всех», — одними губами обозначил Гарри, и липкий холодок пробежал по спине Волдеморта. Не столько слова, сколько выражение лица юноши пугало. На нём не было жуткой гримасы, оно выражало почти нежность — не многие люди так смотрели на Тёмного Лорда, — но оно было обманчиво и ничего хорошего не предвещало. Эта прелестная улыбка очаровывала глупую жертву, и Лорд даже допустил на секунду мысль о том, что ему, возможно, сохранят жизнь. Для этого магу стоило лишь подчиниться, сделать всё, что попросит это создание… этот дивный зверь… чудовище…       Монстр!       Волдеморт задрожал от ярости, вызванной собственной слабостью, он вновь вскинул палочку и твёрдо произнёс:       — Люмос Максима, — волшебник надеялся, что свет отпугнёт вампира, но прежде чем последний звук успел сорваться с его губ, а белое сияние распространиться по помещению, его вторую ладонь перехватили и сжали в кулаке. Волдеморт вскрикнул сквозь плотно стиснутые губы. Мгновение и кости пальцев хрустнули, хрустнула и палочка — Та-Самая-Палочка. Она испустила жалкую искру и с глухим стуком упала на пол. Лорд бы проводил её взглядом, но мужчина был всецело поглощён своими сломанными пальцами.       — Отпусти! — воскликнул маг. — Проклятье! — он задрожал, заметался, взгляда не сводя со своей изломанной руки в хватке чужих пальцев, которые словно охотничий капкан сжимали его с холодным безразличием металла. — Чего ты добиваешься, мальчишка?! — взбесился Волдеморт, зло посмотрев на Гарри и почти сразу жалея об этом. Это лицо… Слова застряли в горле. Только быстро туда-сюда ходил горячий воздух, разрывая тонкую, гибкую шею изнутри.       — Мальчииишкааа… — протянул хрипло Лорд, чувствуя головокружение, мысли вяло таскались из стороны в сторону в его голове, ноги слабели. Мужчина из последних сил хватался за тлетворный запах, распространившийся вокруг, но он становился всё более привычным, знакомым, родным.       Когда Волдеморт немного пришёл в себя, он с изумлением обнаружил, что Гарри уже не держит его. Но вместо этого сам тёмный волшебник хватался за покрытую бурыми пятнами кофту Поттера здоровой рукой, буквально повиснув на нём, а вторую — покалеченную — он прижимал к своей быстро вздымающейся груди, будто собака подбитую лапу. Волдеморт был гораздо выше Гарри, но его увитая сосудами голова каким-то образом улеглась на жёсткое плечо юноши — для этого маг согнулся одним из самых унизительных способов: он подогнул колени, дрожащие и слабые. Однако если бы не это плечо, мужчина бы наверняка рухнул на землю. Поэтому он не спешил поменять положение. Да и не мог. Он был в оцепенении. И только мысли вновь забились в панике, ища и не находя путей к отступлению.       Ладони Гарри лежали на шее Волдеморта. Шершавые пальцы искали пульсирующую жилку артерии.       — Я и тебя убью, — шепнул вдруг Поттер, а руки его замерли — они нашли то, что искали. — Подними голову, посмотри на меня, — попросил юноша.       Лорд судорожно вобрал носом воздух, сопротивляясь ласковым уговорам. Ему не хотелось вновь смотреть в это жуткое лицо, снова быть опутанным этими чарами. Волдеморту не хотелось умирать! Мужчина кидал редкие взгляды на сломанную палочку в своих ногах, он осматривал пустой и мрачный Большой зал, пятна крови на одежде Гарри — мужчина был готов смотреть, на что угодно лишь бы не в лицо юноши. Но тот был невероятно терпелив. В отличие от себя прежнего.       Ладони парня вновь задвигались, но теперь с другой целью — они словно пытались успокоить. Они были холодными, но магия, исходящая от них, приятно и ненавязчиво надавливала на сознание, стремясь превратить его в податливую, покорную массу. И в то же самое время эти прикосновения высасывали волшебство из самого Волдеморта. И чем меньше его оставалось внутри, тем более сложно было противиться, и вот мужчина уже вновь ощущал то самое чувство лёгкости. Оно было похоже на действие Империуса. Оно было сравнимо с счастьем от осознания того, что за тебя уже всё решили и оставалось лишь прогнуть спину.       Впервые за много лет глаза Тома Реддла увлажнили слёзы. Они собрались у век и медленно поползли вниз к острому подбородку. Волшебник лихорадочно дрожал. Его голова то неловко отрывалась от плеча Поттера, то вновь прижималась к нему пылающим от больного жара лбом.       — Я уйду, Гарри, — шептал мужчина, — я никогда не вернусь. Дай мне просто уйти, — но в ответ Лорд услышал лишь тихое «тшшш». Оно мягко полоснуло по ушам, и Лорд зарыдал. Он уже без всякого страха цеплялся за Поттера. Волдеморт вдруг перестал его бояться — внезапно даже для самого себя тёмный волшебник не мог допустить и мысли о том, что юношу вообще можно было опасаться. Ведь он был так нежен с ним, он был так чуток с ним, он не желал ему зла!       Волдеморт был до того опьянён этой лаской, что два разных знания — уверенность в том, что Гарри не причинит ему страданий и сознание того, что юноша его убьёт, — никак не противоречили друг другу и одно словно исходило из второго. Всё было так просто. Но мужчину ввергала в ужас одна лишь мысль о собственной смерти! Он так не хотел умирать! А Гарри мог спасти его. Только он один. И Волдеморт хватался за юношу, а тот не отталкивал. Лишь крепче прижимал к себе, гладил по спине, плечам, шее и затылку. Гарри был надёжным. Ему можно было довериться.       — Я боюсь смерти… Я так боюсь… Помоги мне, — попросил Лорд. — Прошу тебя, помоги мне, Гарри…       — Я помогу, — согласился юноша. — Конечно, я тебя не оставлю… Я всё для тебя сделаю.       Лорд вжался в Гарри. Грудь его сдавило от облегчения.       — Спасибо… спасибо тебе… — зашептал он и почувствовал, как ладонь юноши скользнула от его виска вниз по скуле к подбородку. Мужчина затрепетал. Властные пальцы чуть надавили, и Лорд покорился этому простому движению, молчаливой просьбе. Он неловко поднял голову, моргнул, прогоняя нездоровые, тяжёлые слёзы, посмотрел в изумрудные глаза и сердце в его груди отчего-то больно-больно ударилось о рёбра, дыхание спёрло, а затем мужчина задышал ровно и нервно подрагивающая улыбка исказила его лицо.       Гарри помог ему. Как и обещал. Теперь Лорд Волдеморт действительно больше ничего не боялся.       Гриффиндорец улыбнулся мужчине в ответ. На свет показалось не два аккуратных клыка, но два ряда острых зубов. Поттер отпустил подбородок мага и обхватил лицо мужчины ладонями, немного поворачивая его вправо. Волдеморт не сопротивлялся, он был только рад новым прикосновениям. И все места, где побывали холодные руки Гарри, приятно горели, пробуждая в мужчине странные, незнакомые доселе чувства, но и они были тёплыми, умиротворяющими.       Гарри коснулся губами бледной, гибкой шеи. И Лорд застонал от ощущения влаги на коже. Это его собственная кровь вырвалась из раны и потекла вниз, впитываясь в мантию. Поттер не прокусил артерию, но он был опасно близко к ней. Казалось, если бы он потянул зубами лоскут порванной кожи, он бы смог легко оголить эту трепещущую жилу, однако юноша не спешил приближать финал. Он хотел, чтобы яд и чары завершили свое дело. Ведь не было ничего вкуснее крови, лишённой горечи страха или ужаса.       «Жертва должна умирать медленно и без боли», — думал Гарри, не в силах вспомнить того, кто же дал ему этот полезный совет. Воспоминания были смазаны и перед глазами всплывали лишь отрывки: вот он следит, вот подходит ближе, вот в его дрожащей руке холод стекла, а в нём всё ещё горячая кровь, полная тайн и боли. Впрочем, всё это было не важнее того, кто сейчас был в его руках.       Пальцы Волдеморта разжались, ноги окончательно ослабли и мужчина, трепещущий и горячий, повалился на пол. Гарри придержал его за талию и мягко уложил на спину, нависнув сверху. Юноше пришлось на несколько мгновений оторваться от трапезы, и Лорд запротестовал против этого так, как вообще только мог в своём состоянии: он чуть ли не заскулил, задрал голову, обнажая окровавленную шею, и провёл пальцами по вздрагивающему кадыку, приглашая. Ему было беспокойно и тревожно без ощущения чужих губ на своей коже. Вокруг словно сгущался мрак, волшебник почти ничего не различал перед собой и только Поттер до сих пор связывал его с миром вокруг. Гриффиндорец касался Лорда и будто доставал до самой его жизни, спрятанной глубоко в слабо ходящей груди.       Гарри вновь прильнул к нему, но на этот раз острые зубы впились не в шею, а в те самые пальцы, секунду назад призывно ходящие по неровной линии кадыка. Они были окровавлены, и сначала Поттер лишь облизал их, заставив Волдеморта выгнуться и вскрикнуть, и лишь затем он прокусил мягкие подушечки длинных пальцев, и мужчина под ним заёрзал.       — Мне душно… — зашептал Лорд, и в тот миг, когда он раскрыл рот, от уголков его губ поползли алые дорожки. — Так жарко, Гааарри, — нервно протянул мужчина, хватаясь свободной рукой за горло мантии в попытке расстегнуть пуговицы, но маг лишь морщился от боли в конечности, и ни одна застёжка не поддалась его неуклюжему напору.       Гарри наклонился и стёр кровь с губ Лорда одним грубым движением языка. Не отрываясь от этого занятия, юноша опустил руки ниже, расстегнул воротник, почувствовал кончиками пальцев мурашки на холодеющем теле, и продолжил обнажать мага. В какой-то момент пуговицы закончились, и Поттер нашёл в себе силы посмотреть на дело рук своих. Он не пожалел об этом.       Мантия Волдеморта была расстёгнута. Её чёрный цвет хорошо подчёркивал и алую кровь, судорожно бьющуюся из раны на шее, и мраморную бледность кожи плеч, груди и впалого живота, лишённого всяких мышц и впадины пупка. На выпирающих костях таза сидели такие же чёрные брюки, их ширинка была вызывающе натянута. И, если присмотреться, то можно было увидеть, как где-то под тканью время от времени вздрагивает доказательство того, что Гарри всё делал верно.       Волдеморт был прекрасен в своей беззащитности. Казалось, он обрёл это чувственное, полное жизни тело только затем, чтобы умереть. И вскоре парень уже снова тянул кровь из новых ран, неаккуратных укусов, рассыпавшихся на плечах и руках, даря Лорду то, в чём он так сейчас нуждался — покой… и удовольствие.       Лорд принимал предсмертную агонию за экстаз. Мышцы его горели, конечности сводило, ртом у него шла кровь и мысли вытекали вместе с ней. Он тяжело дышал, сердце с трудом отбивало тупые ритмы, кажется готовое в любой момент застыть. Мужчине стоило бы приложить последние силы на его работу, но он чувствовал тяжесть тела Гарри на себе и стремился стать ещё ближе к нему — он нервно приподнимал бёдра вверх, тёрся о юношу и упивался тем, что Поттер позволяет ему это.       Когда же Гарри прямо сквозь брюки грубо обхватил ладонью его достоинство, мужчина едва не подавился кровью, гортанно застонав. Он так хорошо чувствовал хватку пальцев на члене, что любое даже самое незначительное их движение заставляло выгибаться и протяжно стонать. Хотя всё больше эти стоны напоминали бессмысленное бульканье — вязкая слюна смешивалась с кровью и мешала звукам выходить наружу. Все неразборчивые слова превращались в розовые пузыри на посиневших губах.       Гарри перестал размениваться на мелкие укусы, он ласкал Лорда, горячил его кровь, и губы парня вновь заскользили по нежной тонкой коже шеи. Он почти целовал её, пока искал место, куда бы мог вонзить зубы — место, которое бы при первом же укусе смогло наполнить его рот живительным металлом. Оно оказалось почти у самых плеч — небольшой горячий треугольник, немного вспотевший и уже окровавленный. Юноша лизнул его, вызывая целый поток вздохов со стороны Лорда. Его искусанная ладонь легла Поттеру на макушку, зарываясь пальцами в волосы, она чуть давила, приглашая, прося, умоляя.       Гарри нагнулся и укусил уже по-настоящему. Его пасть широко раскрылась, она была в несколько раз больше чем запримеченное юношей место. Гарри накрыл ртом всё от кадыка до артерии, надавил зубами и проткнул кожу, сомкнул пасть ещё сильнее, и ещё… Кровь брызнула во все стороны, тут же разливаясь чёрной лужей по полу. Гарри выплюнул мясо и приник к разодранной ране, лихорадочно впиваясь в неё и стараясь выпить как можно больше, пока сердце Лорда ещё билось, пока напор крови не ослаб. Успокаивало лишь то, что мужчина всё ещё был возбуждён — это значило, что крови в его теле пока было достаточно даже для таких грязных манипуляций, — пусть даже маг уже и не толкался ему в ладонь как прежде. Гарри сам ускорился, он усилил ласки в надежде продлить жар этого тела.       Шли секунды, минуты, полные тишины. Поттер остервенело сосал кровь, причмокивая и продолжая тереть чужой член. Рука Волдеморта, зарытая в его волосах, на мгновение слабо сжалась, вздрогнула и соскользнула на пол.       В то же самое мгновение Гарри скривился от загорчившей на языке крови и брезгливо отстранился в сторону, буквально отскочил. Он вытер перепачканную в сперме ладонь о кофту и ей же стёр кровь со своего лица. И лишь затем Гарри взглянул на Волдеморта. Хотя смотреть в принципе уже было не на что… Конец.