Письмо Хлое

      Я не властитель времени, я ластик, стирающий память и ошибки всех, кроме своих собственных. Каждая запятая, поставленная вместо точек, поддаёт критике все последующие выражения. Под сомнением все решения, последствия и альтернативы. Наша жизнь превратилась в сплошное «будет, если», «будет, когда», «будет, но»... по сути, у всех так, но только мне под силу переписать запятые, и это чертовски сводило с ума. Я отталкивала тебя, целовала и вновь убивала — но твоих призраков я не способна лишить жизни.       Они живут со мной во снах и на фотографиях, вклеенных в дневник. Они уже никогда не станут наклейкой на стене, и сколько я ни пыталась, твой призрак в случайном прохожем не ловится объективом. Ты закрываешь рукой линзу, и только сейчас в снимке кромешной темноты я могу разглядеть линии твоей ладони, предсказавшие нам вечную любовь. Видимо, не друг с другом.       Я всё ещё, как с тобой когда-то, пою всюду: на кухне, в душе, на балконе с сигаретой. Не те наши «Времени нет», «Сид и Нэнси», но не менее забвенные. Уоррен говорит, такие песни его вводят в депрессию. А я люблю это состояние, ведь раньше, добитая внешним миром, я встречала тебя в нашем собственном, на краю пропасти.       Мы познакомились... не мы, наши отражения, во время одной из шумных тусовок, где я должна была на спор влюбить в себя одного чувака. И всё полетело к чертям, когда он сунул мне деньги за услуги, а ты заехала ему в челюсть. Тогда и начался этот аховый дестрой, и чем чётче я видела свою жизнь в тебе, тем быстрее жизнь покидала эту землю, и мне не оставалось иного выбора. Но я храню наши воспоминания и пропасть нашего мира, у заветного маяка держа в своей твою руку.       Моим решением оборвались все нити, по проводам уже никогда не пройдёт ток, в трубке не послышится моё несмелое: «Привет, как дела?» Скорее всего, ты забыла мелкую зануду Макс из такого далёкого детства — из другой жизни. Это стоит того, чтобы видеть твою счастливую улыбку, пусть и не со своих фото, пусть и рядом с тобой Рейчел. Я бы и не побеспокоила тебя письмами, не будь так тяжело и больно оказаться никем. Не знакомая, не друг, даже не аноним по переписке. Ты неприкосновенна во всех смыслах, ведь даже случайный мой взгляд может потревожить прошлую жизнь — такова цена твоего хрупкого счастья без хуйотчима, инвалидной коляски, Прескоттов и смертей. И как же это, блять, тяжело, как невозможно без твоих касаний, как больно видеть рядом лишь во сне.       Я лежу на твоих коленях. Твои перемотанные пластырями пальцы теребят мои волосы. Я выпускаю из губ дым сигарет к тебе в небеса. Ты не даёшь выжать лёгкие, накрываешь поцелуем и синевой волос. Я тону, и Аркадию Бей уничтожает торнадо.       — Привет, как дела?       — Супер-Макс, ты опять скачешь во времени? Что на этот раз? Дай угадаю, целую жизнь не виделись?       — Целый апокалипсис...