***
— Можно? — Агата постучала костяшками пальцев по деревянной поверхности двери. Он сидел за столом, спиной к ней, и до её слуха доносилось лишь монотонное клацанье по клавиатуре. — Да, проходи, но я немного занят, — Алекс не обернулся, беспрерывно печатая что-то в своём ноутбуке. — И чем же? — девушка обогнула стол и наклонилась над ним так, что её волосы защекотали его щёку. — Диссертацией. Работаю над кандидатской, — строго ответил он, не отрываясь от экрана. Ноль реакции. — И как она называется? — полюбопытствовала Агата, пытаясь хоть как-то растормошить парня. — Теоретические аспекты лингвистики, — сухо, монотонно. — Скучно, — вынесла вердикт Агата и потёрлась носом о щёку парня, со спины обвивая его шею руками. Тепло. — Согласен. Но мне нужно её успеть завершить, чтобы приступить к следующей ступени повышения квалификации. — Ты говоришь, как полный зануда, — усмехнулась Агата, — Но мне нравится, что ты такой умный, — она прикусила мочку его уха, наслаждаясь тихим вздохом, сорвавшимся с губ парня. Резкий стук в дверь заставил её отпрянуть от стола. На пороге стояла незнакомая ей девушка. — Алекс Феликсович, — приторным голосом, взглядом — беззастенчиво вылизывающим парня. Казалось, она даже не замечала Агату. — Эмма, проходи, — парень небрежно махнул на стул, приставленный ко своему рабочему месту. — Ты восполнила недостающую часть в работе? Блондинка не переставала прожигать его откровенным взглядом, и это заставило Агату неожиданно напрячься. Ногти впились в мягкую кожу ладоней, оставляя на них характерные полумесяцы. Взгляд испепелял аспирантку. — Да, все материалы подготовлены, — буквально светилась девушка, присаживаясь на стул и закидывая ногу на ногу. — Давай разберем, — лаконично бросил Алекс и забрал из её рук флешку. Агата нахмурилась. — Мне прийти позже? — подала голос девушка, пытаясь привлечь его внимание. Преподаватель бросил на нее рассеянный взгляд, будто забыл, что она тоже находилась в помещении. Секунда размышлений. Отрицательный кивок. — Сегодня я занят. И это грёбаное «занят» протянулось до самого конца недели. И следующей. Они мельком виделись на занятиях, переписывались по ночам и… всё. Агата не нуждалась в чем-то запредельном. Ей просто хотелось чувствовать себя нужной. Как тогда, пару месяцев назад, когда они только-только стали встречаться. Чувства не ослабли, но невидимая стена, возникшая между ними из-за его работы, отдаляла их. И эта девушка. Аспирантка, чьим наставником был её парень. Агата не могла не заметить, как она смотрела на него. Откровенно-призывно. Желая наброситься сиюминутно. И то, как реагировал Алекс, злило её. Нет, он не заигрывал с ней, но и не прерывал настойчивых попыток флирта, будто это ему льстило. Именно по этой причине вчера они по-настоящему поругались. Агата столкнулась с ненавистной ей особой перед кабинетом английского. Раскрасневшаяся девушка поправляла одежду и выглядела окрыленной. И Агате очень, мать её, хотелось верить в то, что аспирантка была вдохновлена успехами в работе, а не тем, что очевидно напрашивалось на ответ. — И? Как оно? — девушка встала в дверном проеме, скрещивая руки на груди. — Работа продвигается, — неопределенно ответил Алекс, но даже в этих невинных словах ей чудился скрытый контекст. — Неужели у тебя совсем нет времени на меня? — Мы уже говорили об этом. Я пишу кандидатскую. Прекращать работу из-за твоих прихотей не намерен, — твёрдый голос вызывает зуд в ладонях. — Прихотей? — повторила за ним Агата. Голос дрожал. — Я просто хочу видеть тебя чаще. За пределами этих стен. — Агата, тебе нужно быть терпеливее, — парень устало посмотрел на девушку, словно она — капризный ребенок, отвлекающий строгих родителей от важной работы. — Мм. А для неё у тебя время есть всегда, да? — она сглотнула ком в горле. — Не веди себя, как ревнивая истеричка! — Алекс поднял голос, и карие глаза сверкнули злостью. Разговор перерастал в скандал. — Но повод есть, согласись, — едко, с горьким привкусом на кончике языка. Оставляя неприятное послевкусие. — Не заводи пластинку, я устал доказывать тебе, что между нами ничего нет! Ты сама-то не устала от этой чепухи? — парень сорвался с места. Раздражение росло с каждой секундой всё сильнее и сильнее. — Ого, вы соизволили подняться, — Агата наигранно похлопала в ладоши. — Мы возвращаемся к этому разговору потому, что мне не хватает твоего внимания! — Я не собираюсь ставить свою карьеру под удар из-за такой ерунды! — выпалил он, кипя от гнева. — И Эмма здесь ни при чем! Почему она упорно не желает его понимать? Алекс нахмурился, смотря на опешившую девушку. Он не хотел быть грубым. Вспылил. Заслуженно. Агата сжала руки в кулаки. Было больно. Конечно, работа важнее её. Между ними… Интрига, короткий роман. Выгорело. Остыло. Замёрзло. Только в груди больно жжёт. — Пошел ты, — прошипела девушка и выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью. Нет. Такого отношения к себе Алекс не вытерпел бы ни от кого. Никто не вправе неоправданно обвинять его и закатывать беспочвенные истерики. Недоверие Агаты сводило с ума. Неужели она считала, что он поступил бы так с ней?***
На горизонте показывается приближающийся автобус. Слава Богу! Агата срывается с места. Транспорт тормозит. Двери открываются. Она, поправляя на плече сползшую лямку рюкзака, пробирается внутрь. О, нет. Автобус битком наполнен людьми так, что даже дышать проблематично. Агата с трудом протискивается к кондуктору, расплачиваясь за билет. Выполнив эту нелёгкую, в её случае, задачу, девушка пытается найти более удобное место, где можно было бы хоть за что-то ухватиться, потому что автобус нещадно трясет. А ещё ужасно душно. Все толкаются. Она ощущает себя участницей глупого квеста, где нужно добраться до «финиша». То есть до поручня. Какая-то женщина с ребенком пихает её локтем в бок, и Агата сердито поджимает губы. Чёрт. Естественно, что свободных мест не осталось. Она кое-как пробирается в сторону, хватаясь за металлический поручень, чтобы не свалиться с ног. Очередной толчок. О Боже. С трудом Агата распахивает застёгнутое на все пуговицы пальто. Кажется, она не доедет до университета целой и невредимой. Невозможно даже голову повернуть — лишние движения создают дискомфорт и волну нелестных комментариев в её адрес. Кондуктор открывает окно. Уже прогресс. Кто-то случайно наступает ей на ногу. Ни хера не прогресс. — Нельзя быть осторожнее? — взрывается девушка, отодвигаясь в сторону. Чёртова кочка. Люди падают друг на друга, бьются в возмущении и предпринимают безуспешные попытки принять стойкое стоячее положение. Если преисподняя существует, то этот проклятый автобус послан прямиком из Ада. Очередная остановка. Бог ты мой. Народа становится еще больше (хотя, куда ещё больше?!), назревает новая волна давки, когда водитель прибавляет скорость на неровной дороге. Агату зажимают со всех сторон, а затем автобус встряхивает, отчего девушка падает вперед. «Ну, отлично, разбить нос только не хватало…» — растерянно мелькает в голове. Но «полет» завершается раньше времени. Её кто-то подхватывает за талию и прижимает к себе. Точнее, разворачивает спиной и нагло усаживает на свои колени. Девушка испуганно распахивает глаза, резко повернув к сидящему голову. Быть того не может! Алекс демонстрирует улыбку чеширского кота. — И давно ты тут сидишь? — смотрит на него во все глаза. Значит, мучилась она здесь столько, а он спокойно следил за её «приключениями». — Около двадцати минут. — Почему ты… — Байк на ремонте, вот и решил прокатиться на общественном транспорте, — невозмутимо объясняет парень, по-хозяйски опуская руки на её бедра. — Мог бы и помочь, между прочим. — Свободных мест нет, детка, — преподаватель криво ухмыляется. — Только мои колени. — Благодарю, но воздержусь, — обиженно бурчит девушка, пытаясь встать, но Алекс не намерен её отпускать. Его руки крепко обвивают её талию, а нос зарывается в волосы. Агата со вздохом опускает рюкзак на пол. — Это не было просьбой, — парень пробирается пальцами под её бежевую водолазку, поглаживая живот. — Я не позволяла тебе, — осадок, хренов осадок после их ссоры не хочет отпускать. — Мне не нужно твоё разрешение, чтобы трогать тебя. — Грубовато, хрипло. Он кладет другую руку на её колено, бесстыдно ведет ладонью вверх, по бедру. — Повезло, что ты не в юбке, куколка, — горячий шепот в ухо, — Иначе мои пальцы были бы уже в тебе. Как он может говорить ей такие откровенные вещи здесь?! При людях, которые, как кажется Агате, смотрят только на них… — Уверен, ты уже мокрая для меня, — кончиком языка по изгибу шеи. — Прекрати, ты с ума сошел? — шепчет девушка, горя от стыда. Одно дело, когда Алекс позволяет себе такое, когда они наедине, другое — прилюдно. Резкий поворот. Агата упирается рукой в стекло, чтобы удержать равновесие. Край рамы больно врезается в кисть. Неприятно. Алекс расставляет ноги шире, и она невольно ёрзает на его коленях, удобнее устраиваясь. На что явственно слышит томный вздох. От неожиданности девушка вздрагивает и дёргается назад, сильнее прижимаясь к нему. Неужели он… возбудился? В голове возникает шальная мысль. А почему бы?.. Девушка осторожно повторяет движение, и Алекс едва слышно стонет. Агата от щекотливой ситуации наоборот смелеет. Хочется наказать его за то, как он обходился с ней последние несколько дней. «Игнорировал. Вёл себя как пай-мальчик… Флиртовал с той сукой. Получай теперь…» От резких поворотов, на которых транспорт бросает из стороны в сторону, выходит почти не специально. — Кажется, кое-кто был против домоганий, — тяжёло дышит парень, — Передумала? — Не понимаю, о чем ты, — усмехается Агата, ощущая ягодицами его твёрдый выпирающий член сквозь брюки. Новое движение. Она дразняще, ритмично трётся о него, срывая с губ парня жаркие выдохи. Чёрт. Это распаляет и её саму. Он так хочет её. Пытается возобновить трение, но девушка упирается, не позволяя ему двинуть бедрами для тесного контакта. — Агата, — предупреждающе, почти отчаянно. Дай-мне-почувствовать. Руки приподнимают тонкую ткань водолазки ещё выше, проводя пальцами по худым рёбрам. Губами по шее. Смазано, жарко. В чёртовом автобусе, переполненном людьми. Где их любой может заметить, если задержит взгляд больше секунды. Острый поток адреналина стремительно бежит по крови. — Плохая девочка, — чувственной хрипотцой, въедаясь под самую кожу. Очередная остановка. Половина пассажиров выходят, сменяясь новой толпой. Агата дёргает бёдрами, вжимаясь в его каменный стояк. — Твою мать… — от неудовлетворенного желания сводит скулы. Совсем немного… Пожалуйста. Ещё чуть-чуть. Прекращает. Алекс готов завыть от досады. Он превращается в дрессированного зверя, когда она играет с ним. — Сладкая моя… — палец парня касается шва её джинсов, проходится по нему ногтем. — У меня очень строгий преподаватель, — шепчет девушка, — Поэтому мне пора. — Хочешь, чтобы я вёл занятие со стояком в штанах? — ворчит парень. Несдержанно хватает за подбородок и поворачивает её лицо к себе. Но не успевает прикоснуться. Двери автобуса открываются. Агата резво спрыгивает с его колен и, расталкивая людей вперемешку с щедрыми извинениями, мчится к выходу. Возбуждение мучительной болью отдаётся в паху. Жестоко. Парень смаргивает пелену тумана перед глазами. Убежала. Вредина. Его вредина. — И куда она собралась без сумки? — качает головой, провожая убегающую фигуру глазами. Перекидывает розовый рюкзак через плечо и выходит из автобуса.***
На паре она ведёт себя тихо, тест исправно решает раньше намеченного времени. На него не смотрит. Избегает. Алекс напротив не сводит глаз с притихшей девушки. Что-то определённо случилось. Она выглядит смущённой и растерянной. А теперь хмурится. Поджимает губы. Злится. Отсутствующий взгляд вызывает у парня раздражение. О чём же она думает?***
— Привет, — резко, со спины. Агата вздрогнула, оборачиваясь на голос. Дэн ухмыльнулся, протягивая руку и дотрагиваясь до её щеки. — Ты что себе позволяешь, Меньшов? — девушка дёрнулась в сторону, как ошпаренная. — У тебя на щеке ресница была, — парень продемонстрировал доказательство на тыльной стороне ладони. — Ясно, — бесстрастно отозвалась Агата и развернулась, чтобы уйти. Её локоть перехватила сильная ладонь. — Слушай, это все из-за того поста, да? — он упрямо встал перед ней. Агата закатила глаза. — Я уже привыкла, что ты вечно самоутверждаешься за мой счет. Поэтому… Мне плевать, Дэн, — она устало выдохнула. — Мне правда жаль. Я удалил ту запись, — в его голосе сквозили нотки вины. Неужели правда сожалеет? Навряд ли. Играет. — Поздравляю. — Агата, я хотел… — Да-да-да. Я тебе нравлюсь, ты без ума от меня и хочешь поскорее затащить в постель. Мы уже проходили через это. Ты не устал? — насмешливо фыркнула девушка, скрещивая руки на груди. — Про постель чистая правда… А если серьёзно, то я собирался сказать, что приглашаю тебя в следующую пятницу на вечеринку в честь моего Дня Рождения, — робко улыбнулся парень. Улыбнулся. Мать его. Не усмехнулся, не выдал гадость, а … улыбнулся? И это почему-то испугало Агату. — А… Эм… — Она произносила что-то нечленораздельное, вконец растерявшись. — Ты пригласил всю группу? — Да, правило «чем больше народу, тем…» — …меньше мозгов у именинника? — Тем веселее, вообще-то, — терпеливо исправил её Дэн. — Глупые у тебя шутки. — А я и не шутила, — повела плечом девушка. — Придешь? — Подумаю. Так они и разошлись. Не успела Агата войти в аудиторию, как на неё накинулась перевозбужденная Ева. — Подруга! Не поверишь! — пропела она, перехватывая руку девушки, которая уже взялась за дверную ручку. — Что такое? Ева воровато оглянулась по сторонам, а затем отвела подругу в сторону. — Мы опоздаем. — Англичанина ещё нет, я проверяла. Так что всё под контролем, — она озорно подмигнула, убирая с лица рыжие пряди. — И, кстати, я как раз собиралась рассказать про него, — заговорщический шёпот в ухо. — Что? — сердце Агаты ухнуло в пятки в ожидании чего-то нехорошего. — Говорят, он замутил с Эммой. — Кто говорит? — Весь универ об этом трещит. Ты что, не слышала? — Ева посмотрела на неё, как на полоумную. — Не думаю, что это правда, — Агата помрачнела, — Тебе нужно меньше верить слухам. — Да открой же ты глаза! — Не унялась однокурсница, — Мирослава рассказала, как они обжимались в кабинете! — С каких пор ты веришь таким, как Ярославцева? — рассердилась Агата, осуждающе взглянув на подругу. — Она правдоподобно все описала… — Попыталась оправдаться Ева, сконфуженно захлопав ресницами. — И что именно? То, как Алекс её выебал? Может, в её фантазиях они втроем ещё были?! — Взорвалась девушка и убежала в кабинет. — Стой! Да погоди ты! — бросилась вслед за ней подруга, недоумевая, что вывело из себя обычно устойчиво-спокойную Агату.***
Пара пролетает быстро. Задумавшись, Агата не замечает, как опустела аудитория. Глупые мысли… Она срывается с места, неаккуратно пихая тетрадку в сумку. — И куда моя куколка собралась? — От знакомого тембра, неровного и низкого, внутренности сжимаются в комок. — У меня дела, — девушка пытается скинуть с себя навязчивое наваждение. — Ты сегодня тихая… После автобуса, — хмыкает Алекс, обеспокоенно разглядывая девушку. — Спасибо за сумку. — Пустяк. Всё хорошо? — Он и сам начинает непроизвольно хмуриться. Это не похоже на Агату. — Я… просто… говорят, что ты и… — Скажешь, что поверила — отшлепаю, — шутит Алекс, — Людям нужно что-то обсуждать. Они так устроены. — Я в сомнениях, — уклончиво отвечает девушка, прыгая на подоконник. Алекс предусмотрительно опускает жалюзи. — И что же заставляет тебя сомневаться? — парень гладит её по плечу, прыгая на подоконник вслед за ней. Кладет руку на бедро, сжимая её ногу. Она очаровательно отводит взгляд и закусывает губу. Кипящая волна плавящей страсти и похоти знакомо разливается по всему телу. Накрывает с головой. Без шанса на спасение. Топит. — Еле дотерпел до конца пары, — облизывается парень, — Займёмся… английским? Между ними сгущается электричество. Густое, почти ощутимое. Она смотрит на юношу с неприкрытым возбуждением и детским любопытством. Первым не выдерживает Алекс. — Агата… — парень ненасытно лижет её нижнюю губу, сосет, прихватывая податливую плоть зубами. Тонкие пальчики массируют кожу его головы, скользят в тёмные волосы, играются с кудряшками и нещадно тянут. Парень сжимает её за талию, привлекая к себе. Ближе. До смешанного дыхания. До колючих мурашек по позвонкам. Её язык прочерчивает контур его губ, облизывает их с внутренней стороны, лаская, прежде чем проникает глубже и исследует его рот. Он обхватывает подбородок Агаты рукой, втягивает её язык в свой влажный рот. Желает выпить до дна. Всю. Горячие губы уже мягко прикусывают кожу на его шее, а язык тут же зализывает поставленный след. — Святое дерьмо… — ругается он. — Алекс… — Агата судорожно выдыхает, — Я так хочу… Очень… Пожалуйста… — тихая мольба звучит с придыханием. Интимно, страстно, но вместе с тем чисто-невинно, что в паху определённо тяжелеет. Чего она хочет?.. Терпкое возбуждение с током крови добирается по самым крошечным сосудам, течёт по животу, отдаёт пульсацией в члене. Агата высвобождает несколько пуговиц его рубашки, трётся носом об углубление между выступающими ключицами. Вдыхает любимый запах. По спине пробегаются мурашки. Приникает губами к косточкам, оставляя на них рваные, хаотичные поцелуи. Слышит приглушенный стон. О, Господь. Осознание того, что Алекс возбужден, туманит рассудок. Она толкает его к стене, и Алекс послушно прислоняется к ней спиной, прикрывая глаза. Блять. В горле пересыхает. Ощутить. Ближе. Внутри. Владеть. Она часто дышит, горячая кожа парня обжигает губы. Невыносимо. Жар проносится по каждой клеточке его тела, впитывается и проникает до кончиков пальцев, даже — волос. Один взгляд на растрёпанную, раскрасневшуюся девушку, набросившуюся на него, приносит тянущую боль в брюках. Кажется, она хочет его не меньше, чем он её. Губы жмутся к коже через рубашку. Нетерпеливо. Жаждая узнать его вкус. Пробиться в самое нутро. Агата нетерпеливо дёргает пуговицы, высвобождая их из петель. Он помогает, комкая и кидая тонкую ткань на стол. Это сущее безумие. И ему медленно, но методично сносит крышу. Алекс до скрежета стискивает зубы, смотря на то, как Агата бросает на него возбужденный взгляд снизу вверх. Упивается её сбивчивым дыханием. Озорным блеском в глазах. Она опускается на колени. Блять, блять, блять. Он готов кончить в джинсы от одного этого вида. Дьявол. Нужно держаться. Алекс зажмуривается, вдавливаясь затылком в стену. Она у его ног. Между ними. Близко. Слишком. Варварски нарушает границу. — Агата… — парень не может сдержать стона — приглушенный, хриплый звук раздается о стены. — Я… Пожалуйста… Мне нужно это, — одними губами. Ей нужно это. Внизу живота тянет, закручивает, давит. Алекс запрокидывает голову. Её губы бездумно касаются живота, отчего под кожей сразу сокращаются мышцы и проступает пресс. Его колотит. Это болезнь, Боже мой. Сильная, сумасшедшая болезнь. Лечения нет. Спасения нет. Тихий, нежный стон Агаты. В голове мутнеет. Нет. Не смотреть… Глаза распахиваются, а в горле становится суше, чем в пустыне. Рот Агаты скользит по его стояку, прикрытому тканью, совершенно неумело, неуверенно, поверхностно, но этого достаточно, чтобы заставить его задыхаться от недостатка кислорода. Агата вновь прижимается к выступающему бугру в его брюках. Уже смелее. Ощущая пульсацию. Потираясь. Господь всемогущий. — Чёрт, — рычит Алекс. Это слишком. Это всё, блять, за пределом. Душит, отпускает. Душит. Отпускает. Просто дышать через нос. Инстинктивно толкается к ней бедрами навстречу, бессильно зарычав. Она ловит непроизвольное движение. Поглаживает его промежность сквозь ткань трусов, сжимая руку в кольцо, и чувствует затвердевший член. Он приглушенно стонет. Вздрагивает, отстраняется, смущаясь его стона. О нет. Внутри бушует разочарование. Он осознает, что готов её умолять продолжить многообещающие ласки. — Нет… не уходи… — Алекс судорожно сглатывает — слюна с трудом проходит через сухое горло. Он опускает руку, поглаживая её волосы. Девушка переносит его ладонь на свою щеку, привычным жестом трётся о неё, словно пытаясь набраться уверенности. Отводит его кисть и нежно целует запястье, где пульсируют под тонкой кожей паутинки голубых вен. Хочется сильнее. Глаза девушки светятся. Нырнуть в лаву. Сгореть. Дотла. Руки хватаются за ремень на его брюках. Тянуть дальше было бы просто бессердечно. — Куколка… — голос, полный неутолимой жажды. Хриплый выдох. Нет, Господь, он не выдержит, если его плоти коснутся эти губы. Кожа к коже. От осознания того, что он сейчас погрузится в её рот, у Алекса темнеет перед глазами. Звякает пряжка ремня, поддавшись её напору. Агата приспускает с него джинсы вместе с боксерами, освобождая парня от столь мучительной тесноты. Мгновенно, не задумываясь ни на секунду. Будто боясь передумать. Приоткрыв рот, смотрит на его стоящий колом твердый член, блестящий от выделившейся смазки. Алекса бьёт мелкая дрожь нетерпения. Уже. Так близко. Чуть-чуть… Девушка выглядит смущённой, щёки вспыхивают румянцем. Ох, детка, кого ты обманываешь. Ты уже видела его. И не только видела… Ощущала его в себе. Вашу мать! Она робко касается его плоти пальцами, осторожно обхватывая член у основания. Ведет вверх, лаская нежную кожу подушечками пальцев, но этого оказывается достаточно, чтобы они оба закусили до крови губу. В ушах звенит. — Так… правильно? — он почти не слышит её. Его трясет. — Да, — только и может выдохнуть Алекс. Всасывает воздух сквозь крепко сжатые зубы. Сил на более красноречивый ответ просто нет. Пальцы девушки двигаются по всей длине, размазывая капли смазки по члену. Господи. О Господи. Прикосновения раздирают, отключают способность связно мыслить. Лёгкие болезненно сжимаются, внутренности сводит судорогой. Жар достигает предела, кипя в разгоряченной крови. Алекс закатывает глаза от удовольствия, из приоткрытых губ вырывается ничем не приглушенный стон. Тягучий, томный, звенящий в висках. В грудной клетке яростно колотится сердце, грозясь выбить ребра. Агата наклоняется и проводит губами по сочившейся головке, осторожно вбирая её в себя. Мокро, глубоко. Так мучительно медленно, смакуя собственные ощущения. Алексу хочется зажать свой рот рукой, чтобы не закричать от наслаждения. — Моя хорошая… Сладкая… Пальцы путаются в растрёпанных волосах девушки, и Алекс запрокидывает голову от удовольствия, уткнувшись затылком в стену. Блять. Он безбожно умрёт прямо сейчас. Или же кончит. Глубокий вдох. Грудная клетка поднимает свод ребер. Диафрагма опускается. Жарко. До дрожи. Выдох. Его любимая ученица. Влажный и горячий язычок скользит по кончику головки, слизывая выступившие капельки смазки. Из его горла вырывается сдавленное рычание, которое пробирает Агату до самого пылающего нутра. То, что ощущает сейчас Алекс… Нет, у него не хватило бы слов, чтобы передать свои эмоции хотя бы наполовину. Пальцы сжимаются сильнее, и её движения становятся смелее. Головка гладит скользкое нёбо Агаты, и она подключает к ласкам язык. Да. Да. Ещё. Он не успел понять, как давно стал двигаться тазом ей навстречу. И как она поймала его ритм, отвечая на толчки большим заглатыванием. По спине скатывается солёная капля пота. Алекс стискивает зубы, шумно выдыхая через нос. Он чертовски близок. Так горячо… Тихий всхлип. Её голос отдается в нём вибрацией. Пробирает. — Быстрее, куколка, — ладонь слегка вцепляется в её волосы, направляя. Такая покорная… Проникает глубже, интенсивнее. Сильнее, моя девочка. Давай. Вновь. От восторга она забывается все сильнее и сильнее. Алекс смотрит на её невинное похлопывание ресницами с его членом во рту… Боже правый. Это слишком. Он взрывается. Разлетается на мелкие кусочки. Выгибая позвонки до хруста. Толкаясь вновь и вновь. Достигая гремящего предела. До отказывающих лёгких. Кончая ей в рот. Перед глазами взрываются разноцветные круги, и его трясет, как при лихорадке. Скинутое напряжение оставляет после себя слегка разбитую усталость. Алексу требуется несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя. Его пальцы всё ещё путаются в её волосах. Парень опускает мутные глаза вниз. Агата продолжает сидеть между его ног, и её взгляд светится таким детским восторгом, смешанным с гордостью, что он невольно любуется её видом. Облизывает пересохшие губы. Натягивает приспущенные боксёры и джинсы, неаккуратно потянув молнию вверх. Вновь смотрит на нее. Взлохмаченные волосы, блестящие глаза, опущенный подбородок и этот проступивший на щёчках румянец… Поздно смущаться. Его чистая, невинная девочка. Она делает всё естественно, в Агате нет ни грамма фальши. Быть может, именно это в ней привлекает Алекса, изголодавшегося по редкой искренности. Подаёт руку, и она послушно хватается за нее, вставая на ноги. Привлекает к себе за талию, вдыхая приятный запах её волос. В глазах Агаты читается немой вопрос. Она неотрывно смотрит на него, завороженная. Алекс молча смотрит в ее взволнованное лицо. Проводит подушечкой большого пальца по её мокрым, опухшим губам. А затем обнимает, уткнувшись носом в шею. Так сильно, что Агате кажется, как в груди трещат ребра. Охватывает за скулы и вместо ответа жмется к её губам, сталкиваясь с ней языком и чувствуя, как от этого движения сладко трепещут и замирают в животе блядские бабочки. Она отвечает на поцелуй, всасывая язык Алекса в рот. Пальцы сжимают его затылок. Целуются, целуются, целуются, бесконечно, ненасытно и так чувственно. Агата думает, что готова отдать все, лишь бы это не прекращалось. Лишь бы он был рядом, как сейчас. Так близко. Так открыто. В этот момент раздаётся оглушительная мелодия звонка Алекса, сметая волшебную атмосферу, и возвращая пару в суровую реальность. Алекс чертыхается себе под нос, мысленно прокляв звонящего. Отвечает. — Да. Конечно. Сегодня, — между его бровей ложится морщинка, когда он сводит их. — В восемь. У меня, как обычно. До встречи. Молчание. Тишина гнетёт. Агата чувствует, как беззаботная, счастливая атмосфера уступает место недомолвкам и чему-то неприятно-тяжелому. — Кто это был? Спрашивает. Знает, что он не соврёт. — Эмма. Мы встречаемся по вечерам, — осторожно, а затем почему-то добавляет, видимо, поняв, как двусмысленно прозвучал его ответ, — Для работы. — Понятно, — тускло, почти несчастно. Алекс прищуривается. Неужели сейчас, после того, как его член меньше пяти минут назад был в её восхитительно-горячем-сладком ротике, они вновь станут обсуждать его подопечную? Нет, Агата ничего не сказала. Но её взгляд, потерянный и подавленный… Это действовало на нервы. Постоянно доказывать свою верность… Сатана, дай дьявольского терпения.***
Агата сидит перед горой учебников, старательно выделяя жёлтым маркером важные абзацы в конспекте. Сколько сейчас времени? Да, она нагрузила себя работой, чтобы отвлечься от назойливых мыслей. Немного помогло. Девушка трёт виски пальцами, хватая со стола телефон. Ого. Уже шесть вечера. Вздыхает. Никаких пропущенных звонков. Из-за плотного графика Миллера пары с английским заменялись другим преподавателем. Сколько это будет продолжаться, Агата не знает. С Алексом они не ссорились, но их отношения переживали не самые лучшие времена. Она не могла с собой ничего поделать. Ревновала. Завидовала везучей аспирантке, которая могла проводить много времени с Алексом. Понимала, что он не виноват. Так просто сложилось. Он не нуждается в ней? Бред. Просто занят. Это всё временно. Только у неё сложилось такое ощущение, что её всего лишь использовали. Наигрался. Чепуха, чепуха, чепуха. Полнейшая. Поддаваясь внезапному порыву, она набирает Алекса. Гудки. — Алло, — женский голос. Агата на миг теряет дар речи. Успокоиться. Не нужно реагировать так остро… Почему на звонок её парня ответила она?! — Кто это? — глупый вопрос. Ведь ответ очевиден. — Эмма. — Где Алекс? — В ванной. — В смысле? — Агата прикрывает глаза. — Он оставил телефон на столе и ушёл в душ, — смешок. Это ведь неправда. — Где вы? — голос отчего-то начинает дрожать. — Дома у Алекса Феликсовича. Он забыл материалы, и нам пришлось вернуться за ними к нему домой. — И уйти в душ? — Ему стало жарко. — Не смешно, — слова горчат на языке. — Знаешь, что-то происходит, раз он предпочитает меня твоей компании, — ехидно замечает Эмма. — Скажи Алексу, чтобы он перезвонил. Проходит несколько долгих минут. Ничего не происходит. Агата отправляет парню сообщение. Без ответа. Звонит — отключает. В конце концов ей надоедает сложившаяся ситуация. До абсурда нелепая и противная. Хватит. За ним. Бегать. Девушка роняет голову на колени. Надоело. На экране мобильного Алекса тускло высвечивается: «Между нами всё кончено».***
— Привет, — Дэн усмехается, пропуская Еву в дом. Рыжая выглядит превосходно. Он чисто из мужского любопытства задерживает взгляд на краю платья, чуть ниже середины бедер. У неё красивые ноги. — С Днем Рождения, красавчик! — она пихает ему в руки коробку, смотря прямо в глаза. Замечает легкий румянец на щеках. Да ладно, Денис Меньшов умеет краснеть! Кому расскажешь — не поверят. — Ого… Спасибо, Ев, — парень расплывается в довольной улыбке. Однокурсница кивает на подарок. — Открой. — Как пожелаешь, мелкая. — Я старше тебя на два месяца, — бесится девушка. — Ростом не выдалась, — показывает язык ей Дэн. Взрослый ребенок. — Открывай же скорее! Упаковка разрывается легко. Шуршит бумага. Всё. На миг Меньшов замирает. Вау. В коробке покоится новенькая приставка. Охренеть. Сколько же денег она потратила на нее?!.. — Слушай… Это… — Теряется парень, не зная, как подобрать нужные слова. — Подарок. Как-никак восемнадцатилетие. — Ева светится от радости. — В знак старой дружбы. Её слова будят в Денисе давно забытые воспоминания. — Эй! Теперь моя очередь играть! — растрёпанный мальчишка пытался отобрать у подруги старый джойстик. — Нет! Перестань! Я маме расскажу! — кричала та, уворачиваясь от его рук. — Ябеда! — вынес вердикт Дэн. — Жадина! — С кем ты будешь танцевать на выпускном? — робко спросила Ева, сцепив руки за спиной. — Обещал Софи, — виновато улыбнулся парень, — Все хорошо? — Конечно, — она выдавила из себя улыбку. И он, кажется, повёлся. — Я так рада! Мы поступили в один универ! — громкий голос подруги раздался прямо за дверью, и Дэн, чертыхнувшись, натянул на себя и лежащую рядом обнаженную девушку одеяло. Дверь открылась. Она на пороге. Непонимающий взгляд. Счастливое выражение лица сменяется убитым. Слезы в широко распахнутых глазах. Дрожащие губы. Громкий хлопок двери. И разорванная на долгое время связь. — В детстве я тебя обижала, вот и решила компенсировать это дело игрушкой. Отбирать не буду, красавчик, — шутит Ева, разглядывая смущённого парня. Его глаза блестят неподдельным восхищением. — Спасибо большое. Даже не знаю, как реагировать. — Просто улыбайся. Тебе идет, — Ева встает на цыпочки и обнимает Дэна за шею. Приятно. Не успевает он прийти в себя от лёгкого шока, как девушка уходит вглубь квартиры. И что это только что было?***
Агата от безделья заходит в «Instagram». Листает фотки. Ничего интересного. На душе как-то гадко. Оповещение. Прямой эфир у Никиты, друга Дэна и по совместительству их общего однокурсника. Девушка из любопытства включает запись. Громкие голоса, видео немного подвисает. Звучит музыка. Вполне приличная. Видимо, они там неплохо веселятся. Стоп. Кто это на заднем фоне?! Боже мой. Ева, пьяная в хлам, крутится из стороны в сторону, впиваясь губами в горлышко бутылки. Кто-то лапает девушку, и та глупо хихикает. Нет, её нельзя оставлять одной на вечеринке! Там ведь куча таких же потерявших контроль… Пропадёт. Срочно спасать! Чувство ответственности и страх за судьбу подруги заставляют Агату вскочить с места и пойти переодеваться. Легкомысленная дурочка. Напилась и теперь попадет в очередные передряги. «Задерживаться не буду. Просто посажу ее в такси и вернусь домой…» — решает девушка. Недолго роется в шкафу, доставая оттуда белую рубашку и джинсы. Переодевается. Хватает ключи и пальто. Приезжает она под самый разгар веселья. Кругом стоит несносный шум — хоть уши закрывай. Агата протискивается сквозь толпу, пытаясь найти подругу. Никого. Она не расстёгивает пальто, лишь обеспокоенно ходит по огромному залу, озираясь. От пьяных голосов начинает болеть голова. Людей определённо слишком много. Интересно, Дэн со всеми приглашенными знаком? Хотя, какая разница?.. — Все-таки пришла, — слышится сзади, и девушка подпрыгивает на месте от неожиданности. — У тебя привычка такая — подкрадываться? — Обвиняет она именинника. Тот лишь хитро улыбается, обнажая ровный ряд зубов. — Кого-то ищешь? — Еву. Не видел? — вздыхает девушка. — Она уже уехала. — Дэн взлохмачивает свои короткие волосы. — Я вызвал ей такси. — Вот как… Спасибо… — запинается девушка. Неожиданно, однако, вышло. Ну, тем лучше. Не нужно будет задерживаться здесь. — Идём на улицу, здесь ужасно душно, — не дав опомниться Агате, парень хватает её за руку и тащит из переполненной комнаты в неизвестном направлении. — Ты охренел, Меньшов? — возмущается девушка, упираясь. Останавливаются. А, балкон. Здесь не так душно. Дэн прыгает на ограду. Девушка, поддаваясь внезапному порыву, поднимается вслед за ним. Никто не произносит ничего вслух. Неловкая тишина давит на мозг. С Алексом можно молчать часами — это не заставляет чувствовать себя потерянной. И снова Алекс. Просто забыть. Выкинуть его из головы. Ему ведь плевать на них. Она заставит себя перестать о нём думать. — С Днём Рождения, наверное, — неуверенно проговаривает Агата, пытаясь отогнать лишние мысли. — Спасибо, наверное, — в тон ей отзывается Дэн, — Ты прямо вовремя. — Время одиннадцать пятьдесят восемь. Поэтому я успела, — она смотрит на свои наручные часы и переводит на него победный взгляд. — Целых две минуты. Эпично, — усмехается брюнет и придвигается к ней ближе. Агата поднимает голову, смотря на ночное небо, осыпанное редкими крупными звёздами. Заворожённая, она не замечает пристального взгляда однокурсника. Миг. Парень подаётся вперед, впечатываясь губами в её губы. Агата вздрагивает, зажмуриваясь. Пальцы сжимают холодные прутья балкона. Задерживает дыхание. Дэн целует её ласково, почти целомудренно, лишь осторожно прикусывая за нижнюю губу. Плавно, чувственно. Губы Дэна прохладные от ветра и легкого вина. Она бездумно приоткрывает рот, впуская его язык внутрь. На миг кажется, что это Алекс. Становится жарко. Чужие руки обвивают её талию, крепко и непривычно. Пробираются под пальто. Она не отвечает на поцелуй, но и не отстраняется. Позволяет ему нежно провести языком по своим губам. Это не противно, но снова — это не Алекс. Она не даёт себе отчёта в действиях, когда касается его языка своим. Легко, упорно стараясь не думать ни о чем. Пытается изо всех сил сосредоточиться только на этом поцелуе… Но мысленно сравнивает ощущения — в голове мелькают эпизоды поцелуев с Алексом. Не может так. Просто не может. С громким чмоком она разрывает поцелуй. Смотрит на Меньшова, в глазах которого плещутся желание и непонимание. Осознает, какую ошибку совершила. — Я… я не могу так, — выдыхает Агата, спрыгивая с ограды на землю. Парень разочарованно опускается вслед за ней. — Пожалуйста, прости… Просто ты напоминаешь мне одного человека. Он глубоко вздыхает, но отстраняется. Черт, только девчонки могут так не вовремя обламывать. — Что такое? — хмурится парень. Напряжение в штанах даёт о себе знать. — Это будет нечестно по отношению к тебе… — слова даются тяжело. Дэн скептично хмыкает в ответ на её реплику. — Я пытаюсь заглушить мысли о моем бывшем парне твоими прикосновениями. Это неправильно, Меньшов, понимаешь? Не хочу, чтобы мы совершили ошибку, — Агата нервно облизывает губы. В её глазах читается вина. Парень тоскливо усмехается, переведя взгляд на небо. Звёзд стало меньше. Облачно. — Почему ты не с ним тогда? — спрашивает Дэн, так и не повернувшись к ней лицом. — Он… Не хочу грузить тебя своими проблемами. Мне правда… — не договаривает. — Меньше всего мне хочется слышать о том, как ты горько жалеешь о моем недотрахе, — выходит немного грубо, но он презирает сочувствие. Не нужно. — Я пойду, — шепчет Агата и разворачивается к двери. В груди вяжет неприятное чувство, поэтому она возвращается и обнимает парня за шею, чувствуя пальцами коротко подстриженные волосы на затылке. — Пока.***
— Вот как? — грудь Алекса вздымается и опускается от гнева. — Дьявол… Спасибо, приятель. Он с отвращением швыряет безобидный телефон на пассажирское сиденье машины. — Поверить не могу… — Алекс резко бьёт по рулю рукой. Злость жужжит в нервных рецепторах. Отравляет. Разносится жгучей волной по всем клеточкам его тела. Сдержаться. Посчитать до пяти и успокоиться. Блять. Она целовалась с другим. Нога давит на газ. Спидометр взлетает, достигая новой отметки. Кинула его по смс и развлекалась с каким-то отморозком.***
— Тебе звонила какая-то девушка. — Кто? — Алекс вышел из ванны уже полностью одетым. Апельсиновый сок, неудачно вылитый на рубашку, липким пятном остался на груди, поэтому ему пришлось экстренно принять душ — терпеть было неприятно. — Без понятия. Я сказала, что ты в душе. — Мы на «ты» не переходили, Эмма. Поэтому соблюдай нормы приличия, — грубо одернул её Миллер. Потянулся к телефону. Сообщение. Куколка: «Между нами всё кончено». Что это за приколы такие? Иронично, ведь раньше он постоянно сталкивался с аналогичными ситуациями, с одной существенной разницей — первым бросал всегда он. Алекс вскочил с места. Выпроводил ученицу, накинул на себя кожанку и завёл одолжённую машину друга. А через пару минут получил неожиданный звонок от знакомого, который присутствовал на студенческой тусовке.***
Её касался кто-то. Новый рекорд — сто шестьдесят километров в час. — Куколка, ну почему ты меня доводишь? — Перед глазами мелькают огни зажжённых фонарей. Темно. Включает дополнительные фары дальнего света, освещая путь. Дорога до её дома занимает около получаса. Неудивительно. Он мчался на бешеной скорости. В окне квартиры горит свет. Значит, не спит. Стучит в дверь. Слышатся шаги. Открывает. Домашняя, но на лице — неестественная бледнота. — Ну, здравствуй, — тоном, от которого разбегаются мурашки по шее и ползут по плечам, ниже, растекаясь на уровне солнечного сплетения. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, стараясь придать голосу уверенность. Но выходит как-то испуганно, загнанно. Укоризненный взгляд Алекса, полный осуждения, вызывает в Агате чувство стыда из-за того, что позволила Дэну поцеловать себя, оскверняя их чувства, пусть болезненные, пусть сложные, но самые настоящие. Не спрашивая разрешения, он заходит внутрь, запирая за собой дверь. Устало трёт переносицу. В груди болит. Тягостно ноет. Скребёт и раздирает изнутри. — Уходи. Кажется, его самоконтроль сейчас полетит в тартарары. — Нет. — Я устала, — сглатывает она. — Это не повод целовать кого попало, — гневно выплевывает Алекс. Кажется, ему удалось её поразить. Девушка выглядит потрясенной и… разбитой. — Откуда ты узнал? — О, да брось, — фыркает Миллер, — Не будь такой наивной, куколка. Встретив её непонимающий взгляд, поясняет: — Я слежу за тобой. — Ты же… — изумленно начинает девушка, но он её раздраженно перебивает: — У меня есть знакомые, которые тоже посетили эту вечеринку. — Не доверяешь мне? — горько насмехается она. — После того, как этот молокосос старательно вылизывал тебе рот? Доверяю, несомненно, — бархатный голос сочится сарказмом. — Я не буду извиняться. Какого хера ей нужно оправдываться?! Надоело. — Я и не ждал, — мрачный взгляд мечет гром и молнии. — Ты ревнуешь? — Агата поджимает губы, испытывающе всматриваясь в его темные глаза. А он бесится. Бесится, потому что она такая красивая. Бледная, худая, расстроенная, но все такая же неизменно охрененная. И могла перестать быть его. От этого хочется рвать и крушить. Или как вариант — убить собственного ученика, который подбивает клинья к Агате. — Просто светский интерес. Не находишь? — выдыхает Алекс и проводит пятерней по своим волосам, приглаживая. — Знаешь что? Я не твоя девушка, поэтому… — Как тебе вообще в голову пришло бросить меня сраной смс-кой? — повышает голос. А она все смотрит на него, облизывая губы. Его глаза — два адовых омута, глубокие, притягательные, почти чёрные. Взгляд — пустой. Мимолетные звёздочки интереса в ледяных безднах гасятся холодящей тьмой, а на губах играет улыбка. Странная, отдающая безумием, отчего коробит неимоверно. Агата отступает на шаг назад. Ощущая себя беззащитной и полностью покоренной им. — Я звонила, — бессильный шепот. — В любом случае, все кончено. Протекая через всё тело и разгораясь в крови, злость, словно яростное пламя, растекается по его организму и выжидаемо скапливается в грудной клетке. Опаляя, оголяя кости и прожигая их высокой температурой, приносит нестерпимую боль — душит, перекрывая доступ к кислороду. Сверху, снизу, изнутри — Алекс готов поклясться: огонь и шедшая за ним боль раздаются везде, независимо от того, что его окружает. Он горит изнутри, подобно зажжённой спичке. Если она не прекратит повторять эту фразу, он потеряет рассудок. — Не припоминаю, чтобы я тебя отпускал, — парень делает к ней шаг и рывком прижимает Агату к стене. Контраст между горячим телом Алекса и прохладной шершавой стеной заставляет девушку поёжиться. — Пока ехал, успел захотеть тебя во всех позах. Развратные слова, полные похоти, вызывают тянущую боль внизу живота. Глаза в глаза. Губы в губы. Алекс не целует — он насилует чужой рот языком, яростно покусывает, пытаясь привести её в чувства. Втолковать, блять, то, что она принадлежит одному ему. И всегда будет. Накопившаяся горечь заставляет лёгкие загореться адским огнем. Язык лижет нёбо. Влажно и пошло, подчиняя и обезоруживая. Внутри бушуют смешанные эмоции. Это ведь её Алекс. Но Агата не прекращает протестовать, отталкивая его за плечи. Её пугает его болезненный напор. Парню надоедает это, поэтому он перехватывает её руки и заламывает за спину. Ощущает прилив крови к паху — он уже твёрдый. Голова совсем не соображает. Доказать ей, доказать себе… Она его собственность. И то, что на его девушку кто-то посмел посягнуть… Чёрт, чёрт! Не обращая внимания на протесты Агаты, Алекс наваливается на неё всем телом, срывая с петель пуговицы надетой на неё белой рубашки. Слишком сексуальной. Одна мысль о том, что её видел кто-то такой — слепая ярость затмевает глаза. С треском стягивает прозрачную ткань, комкает в кулаке и отбрасывает в сторону. Вцепляется в голые плечи с такой силой, что завтра на нежной коже грозятся проступить синяки. Заявляет на неё свои права. Съедает сдавленные стоны Агаты. Сопротивление только сильнее раззадоривает его азарт. — Что ты делаешь? — надрывно спрашивает она, силой отрываясь от его губ. — Собираюсь заняться с тобой любовью. Целых две недели я отказывал себе в тебе… — Миг, и она оказывается обращенной лицом к стене. Это безумие. Сильные руки всё ещё пригвождают девичьи запястья. Грудь упирается в её спину. Она ощущает животом холодную поверхность стены. В нос ударяет смесь одеколона и мятного табака. Опять курил. — Алекс… Нет… Остановись… — тихо шепчет Агата, пытаясь увернуться от горячих поцелуев в ключицы и плечи, которые щедро начинает оставлять на ней парень. Он совершенно не слушает её и проходится шершавым языком по шее. Кусает. Оставляя собственнический след алеть на коже. Клеймо на её теле. Убирает волосы со спины на левое плечо и проходится губами между лопатками, по проступающими позвонками, оглаживая руками её ребра. В голове шевелится глупая мысль о том, что чертов Меньшов капал слюной вожделения в сторону его девушки. Алекса выгибает, как от удара током. — Я так изголодался по тебе, — тянет её за подбородок, заставляя наклонить голову в сторону, и жарко целует в уголок губ. — Это неправильно… — Новая попытка отодвинуться. Безуспешно. Провал. — А что было правильно? Раздвигать ноги перед первым встречным? — Глубокие глаза темнеют от злости, а челюсть стискивается до желваков. Как же гадко. Особенно, слышать такие мерзкие слова от человека, который тебе дорог. — Ты не в себе… — Когда дело касается тебя, я становлюсь очень жадным, Агата, — парень ведёт ребром ладони по её щеке. — Делиться тобой я не намерен ни с кем. — Отпусти меня. — Я могу поиметь тебя в любой момент, где и когда захочу, куколка, — пальцы по очереди ласкают твердые соски через ткань простого лифчика. — Не можешь, — упрямо, но дрожащим голосом. — Могу, — парень исследует руками отзывчивое, реагирующее на каждое касание тело. Голова фантомно кружится, а её тихий выдох распаливает дикое желание еще сильнее. — Он совал язык в твой рот. Куда он еще успел его засунуть? — Грязная фраза заставляет желчь скопиться в горле. Резко. Как пощёчина. Больнее. — Прекрати, — в глазах предательски щиплет. — И как? Удовлетворилась? — холодно, унизительно. Слова будто пачкают. Сразу все окрашивают в пошлом цвете. Кожу сдирают. — Хватит, Алекс. — Собиралась с ним трахаться? — Глухо шипит он. — А может делала это не только сегодня? М? — Ты бредишь, черт тебя побери! — Агата отталкивает его за плечи, прикрывая свое полуобнаженное тело руками. Парень перехватывает её запястья и прижимает к стене по обеим сторонам от головы. Спину саднит от резкого соприкосновения с жесткой поверхностью. — Я не такая, — обиженно, с горечью отвечает Агата, и он обращает внимание на то, что глаза у неё болезненно красные, а по щекам тянутся две черные полоски от потекшей туши. Чувствует себя полной скотиной. Она плачет. Из-за него. — Господи, я знаю, — Алекс тянется ближе, охватывая ладонью её затылок. Глупое наваждение спадает. И только сейчас до него доходит абсурдность сложившейся ситуации. Агата не заслужила такого эгоистичного отношения к себе. Что он творит?! В висках стучит кровь. Она такая маленькая, такая беззащитная. Стоит перед ним, стараясь прикрыться руками, пока он гладит её по голове. Снова стесняется. Алекс тянет руку и пропускает сквозь пальцы её мягкие волосы. Целует в уголки крепко сжатых век, ощущая на губах соленость, дотрагивается до кончика вздёрнутого носа, испещренного веселыми веснушками. Упирается лбом в её лоб. — Тогда почему говоришь мне эти гадости? — Едва слышно шепчет Агата. Его сердце так громко стучит, что она слышит эти гулкие звуки. Потому что ревную тебя. Потому что ты моя только. Потому что не отпущу. — Прости… Прости меня, куколка, я… — Она не дает ему закончить, неожиданно заткнув парня поцелуем. Пытается втянуть его твёрдый язык в себя, нагло скользя по нему, обхватывает его губами, сходя с ума от вкуса. Чувствует ответное давление. Агата не понимает, когда они успевают оказаться на диване — но они там. Их языки ритмично сталкиваются, слишком желанно. С каждым поцелуем её рот открывается шире, а поцелуй становится глубже. Алекс ощущает проворные руки в своих каштановых прядях. Прижимает её бедра, с силой сталкивает со своей эрекцией, отчаянно желающей оказаться в ней, и слышит гортанный стон — мысли напрочь выбиваются из головы. О Бесы… Эти звуки… Он хочет слышать их вечно, всегда. Пускай это никогда не заканчивается. Девушка давит маленькими ладошками на его грудь, переворачивая парня на спину. Седлает его бедра, проходясь пальцами по его ширинке. Соблазнительно закусывает губу. У Алекса спирает дыхание. Агата наваливается на парня, удерживая себя на локте. Наклоняется к его лицу, но Алекс вдруг морщится. — В чём дело? — Сконфуженно интересуется она. Острый уголок какого-то учебника упирается ему в бок, доставляя дискомфорт. Парень от досады закатывает глаза, собираясь выбросить книгу к чертям, но останавливается, прочтя заголовок «English speech practice». Любопытно. Его глаза озорно блестят. Какая прилежная ученица. — Моя девочка учит английский? — Высовывает язык и проходится им по своим пухлым губам. Она сопровождает каждое его движение вожделённым взглядом. Кратко кивает на его вопрос. Приподнявшись, Алекс привычным движением стаскивает с себя свитер через голову и швыряет в сторону, открывая её взору идеальный обнаженный торс. Девушка вновь забирается на него и пару секунд только разглядывает потрясающее тело под собой. Тянет к его груди руку, проходится по выступающему прессу. — Поможешь? — слегка двигается на его члене, скрытом штанами, и Алекс впивается пальцами в её бедра, фиксируя. Иначе не сдержится. — Что тебе хочется узнать? — хрипит он, а на губах играет хитрая ухмылка. Манит. Она решительно скользит губами по линии его подбородка, прижимается к пульсу на шее, перебирается за чувствительный участок за ухом, посасывая до красного пятна. Отмечает собой. Дьявол, её одержимость кружит Алексу голову. — Как по-английски будет… — выцеловывает каждый сантиметр его кожи, начиная от шеи, спускаясь до пояса джинсов. Его тело напрягается под теплыми ласкающими губами, — «Я хочу трахнуть моего преподавателя?» — она нахально улыбается, а затем прячет лицо у него на груди. — Повторяй за мной, — Алекс прикусывает ямочку между её ключицами, — I want… — I want… — она подставляет шею под его жаркие поцелуи, растворяясь в страстных прикосновениях. Девушка выгибается навстречу ласкам, и Алекс, пользуясь возможностью, заводит руки за её спину и умелым движением расстегивает застежку бюстгальтера. — To fuck… — язык оставляет мокрые дорожки на груди, пробуя на вкус соски, заставляя податливое тело извиваться от блаженства. Он не обделяет вниманием ни единый участок кожи. Холодные руки, блуждающие по животу и спине, заставляют её тело трепетать, отчаянно требуя большего. Влажные губы легко касаются углубления пупка, обводя его кончиком языка. Девушка обхватывает его бедрами, промежностью ощущая явственно выпирающий из брюк бугор. От одной мысли, что он будет скоро внутри неё, она задыхается. Брюнет поднимает голову, смотря на Агату горящими глазами. В его затуманенных глазах читается приказ. Водит подушечками пальцев по внутренней стороне бедра. Она дрожит. — Повторяй, куколка, — властно требует парень, разогревая её холодную кожу своими жгучими прикосновениями, вызывая новую порцию мурашек. — To fuck… — зажмуривается. Какой же он горячий, черт возьми! — My teacher, — парень одаривает её дьявольской ухмылкой. Душно. Агата тянется к бегунку на его джинсах, желая поскорее от них избавиться, но он перехватывает её запястье. Ждёт ответа. Она хочет что-то произнести, но голос срывается. Господи. Внизу живота становится так горячо… — My teacher… I want to fuck my teacher, — с трудом повторяет целую фразу, задыхаясь. — Послушная девочка, — Алекс ставит её на колени, стаскивая с Агаты облегающие брюки. Бесстыже проникает рукой в трусики и вводит в девушку два пальца, разводит их, растягивая её изнутри. Его пальцы окутывает горячая влага. Она судорожно выдыхает, приоткрыв рот в безмолвном крике. Именно он заставляет её так себя чувствовать. Только он. Алекс ритмично касается девушки. Она дрожит, силой стискивая зубы, тяжело дышит. — Ты всегда готова для меня, — раскалённое дыхание опаляет Агате щеку. Больше не осталось сил терпеть. Приспускает её мокрое бельё до уровня колен. Заниматься любовью в полуодетом состоянии почему-то приносит особо острое наслаждение. Он грубо наматывает её волосы в кулак, и, оттянув резинку боксёров вниз, одним толчком проникает целиком внутрь. Боже. В ней так туго. Скользко. Чертовски хорошо. Дрожит от нетерпения. Безумное помешательство. Глубже, резче. Он тянет её за волосы, почти больно, но это ощущение приглушается тем приятным теплом, которое разносится по телу с каждым его движением. Девушка прогибается в позвоночнике, вцепляясь руками в подлокотники дивана. — Алекс… — Его имя срывается с её губ, как молитва. Ворох бабочек раскрывает невидимые крылья за грудиной у обоих, порхает, разбивается. Он вдалбливается в её податливое тело жестче, кусает в плечо, оставляя на коже следы от зубов. Горячие разряды отдаются по всему телу приятной дрожью. Воздуха отчаянно не хватает. — Только моя. И не смей думать по-другому, — Алекс остервенело втрахивает девушку в чертов диван, поскрипывающий от их движений, проникая внутрь неё все ожесточеннее и быстрее. Как же охуенно. Её дыхание становится похоже на всхлипы. Веки прикрываются. Девушка приоткрывает рот в безмолвном крике, чувствуя миг единения. Нет. Не только физического. Такое ощущение, будто они стали чем-то целым, неделимым. Алекс отпускает её волосы, перемещая руки на бедра. Ощущая, как она чутко отзывается на каждый его толчок, принимая целиком. Непередаваемо восхитительно — обладать ей без остатка. Ощущать эту неразрывную связь, прочно образовавшуюся между ними, слушать смешавшиеся стуки бешено бившихся сердец — страсть сжимает горло, совсем как его пальцы, вновь впившиеся в шею. Она тихо вскрикивает, сжимая его член в себе до боли, и с губ Алекса срываются ругательства. Разрядка наступает стремительно, накрывая обоих с головой, мешая нормально дышать. Алекс срывается в пропасть. Это действительно какая-то херова пропасть, куда он падает, бесконтрольный, оглушенный. Сознание просто выключается. Вспотевшее тело сводят резкие судороги, и девушка беззвучно запрокидывает голову назад, впиваясь в спину Алекса, оставляя на ней серповидные отметины от ногтей. Алекс по-прежнему на ней, в ней, и его сердцебиение только приходит в норму. Поняв, что придавливает Агату своим весом, парень перекатывается в сторону. Они молчат. Частое сердцебиение не желает успокаиваться. — Не уходи, ладно? — неожиданно просит она. — Никогда. А он вдруг замечает, что у Агаты искусанные губы. Бледные, побелевшие как мел, от волнения или страха. С алыми следами от укусов и проступившей капелькой крови. Сердце пропускает удар, а через минуту дико стучит, выдавая освобождённые чувства с головой. А губы у неё соленые. Наверное, от крови, запекшейся на них. Становится так тихо. Будто все звуки мира пропадают. Оглушая. Обостряя органы чувств. Алекс смотрит на неё, как в первый раз. Острые подрагивающие плечи. Тонкие запястья, хрупкие косточки которых болезненно проступают сквозь натянутую бледную кожу. Ресницы с дрожащими на них бисеринками слёз. Глаза, упрямые и тёплые. Пронизанные капиллярами. Две трогательные родинки на левом предплечье. И всё вдруг становится внезапно понятно. И её слезы, и тихий выдох, и собственная злость. И вновь — тихо. Алекс без слов перехватывает тонкую кисть, лежащую на её острых коленках, и подносит к губам, поочередно целуя каждый палец. От неожиданного прилива нежности в груди становится тесно до боли. Теперь всё действительно понятно. Никто другой ему не нужен. Только она. Забавная, стеснительная, непосредственная и такая необходимая, как кислород. Он тянется к её губам, слизывая соленую каплю крови с них. Совсем ласково, нежно и невинно-трепетно. Боясь неосознанно причинить боль. Пытаясь передать в этом поцелуе свои чувства. Глубокие, чистые. Она вздрагивает, но глаза прикрывает. Алекс дотрагивается носом до её носа, слегка трётся, нежась. Ловит внимательным взглядом трепет ресниц и уголки губ, поднявшиеся наверх, в улыбке. Мысленно обещает сам себе, что плакать по его вине она больше никогда не будет. Почти детская клятва, только обещание хочется непременно сдержать. Обнимать её и зарываться носом в волосы. Ощущать теплые губы на своих, от которых — в огонь. Защищать. Читать её глупые сообщения. Перечитывать. Смотреть на покрасневшие нос и щеки после мороза. Согревать. Видеть, как Агата смешно хмурит брови, когда он указывает на ошибку в тексте. Всё время целовать в веснушчатый нос. Гладить по волосам, пока она лежит на его коленях. Слушать звонкий смех, от которого внутри каждый раз что-то неуловимо переворачивается. Переплетать пальцы. Тёплые. Любовь… Это как будто вернуться домой после долгой поездки. Вот что такое любовь. — Я никуда не уйду. Говорят, что самую страшную боль человеку может причинить лишь тот, кто подарил ему самое большое счастье. Только ему почему-то не страшно. Только он почему-то верит.