Это не любовь

Это не любовь. Я знаю это потому, что знаком с этим чувством. Так Артур относится к Гвиневре, так я относился к Фрее. И то чувство, которое пожирает меня изнутри, и причиной которому является Артур – это не любовь. Наша с ним история была написана ещё до начала времён, я усвоил, что чем бы я ни занимался, о чём бы ни мечтал, чего бы ни хотел, я никогда не смогу перестать думать об Артуре. Это моя судьба, это моя суть, и я не в силах изменить этого. Мои чувства к нему, мой страх его потерять, текут по моим венам с самого рождения, я просто не всегда это понимал. Теперь понимаю. - Мер… лин, - шепчет мне Артур, водя зрачками из стороны в сторону под опущенными веками, словно пытаясь отыскать меня. Его пересохшие губы беспомощно хватают воздух, а горло издаёт одни хрипы, среди которых, редко, удаётся различить моё имя. Почему он зовёт меня, а не отца, не Гвен? Возможно, он понимает, что рядом только я, несмотря на лихорадку, сквозь бред. Артур лежит на каменном полу пещеры, безвольно раскинув руки, пальцы бьёт мелкая дрожь. Он ранен. Он смертельно ранен. Я знаю это, знаю так же и то, что Гаюс находится в сотне миль отсюда, а моих навыков магии исцеления едва хватает на то, чтобы заставлять сердце принца биться. Это не любовь. Я знаю это наверняка. Это болезненная привязанность, зависимость. Я нуждаюсь в Артуре, нуждаюсь в том, чтобы его жизнь не закончилась здесь, сейчас. Он король Альбиона, мудрый и справедливый, пусть это только должно случиться, но это его судьба и это его суть. Моё горло сковывает отчаяние, я беспомощен, и в моих ногах больше нет сил, чтобы держать тело. Я встаю на колени, склоняюсь над его, всё ещё прекрасным, лицом. Оно окропляется смесью слёз и крови из раны на моём виске. Я целую его мокрый от лихорадки лоб, долго, бесконечно долго. Затем, разглаживаю пальцами слипшиеся пряди белого золота его волос. Я хочу кричать ему, что он не умрёт, хочу умолять его очнуться, но мой голос не слушается, а в глотке застрял ком. Это не любовь. Я готов стать кем угодно, сделать что угодно, чтобы он жил. Я продам сотню своих жизней, за один его день, за то, чтобы он вернулся к Гвен, к отцу, к Камелоту. Я целую его глаза, бесцельно, просто чтобы прикоснуться к нему. Моя рука, инстинктивно тянется к ране, трясётся от злости и бессилия. Я чувствую, что мои силы на исходе, если я продолжу читать эти бесполезные заклинания, то скоро лишусь сознания. И тогда Артур умрёт. Больше нет никого, кто мог бы его спасти. Я один в целом мире способен сделать это, я должен быть способен это сделать. -Ну же. Вернись к нам, – я нашёл в себе силы на шепот, хотел сказать самое главное, - Вернись ко мне… Это не любовь. Я целую его в губы. Не страстно, не требовательно, едва касаясь, почти нежно. Читаю заклинание в его рот и целую снова, смелее. Я приподнимаю его голову, чтобы положить на свои колени, беру в руки его лицо, закрываю глаза залитые золотом и кричу заклинание, разменивая собственную жизнь на силу. Мой голос срывается на рёв. Я реву запретное заклинание. Оно отнимет мою душу, и подарит её Артуру, оставив моё тело безжизненным сосудом. Но это спасёт его. Должно спасти. И это не любовь.