План

Пусть Артём и выглядел как дурак, периодически вёл себя как дурак, порой и сам был уверен в собственной дурости, дураком он всё-таки не был. Он точно знал, чего хочет, и в большинстве случаев чётко представлял, что для этого нужно сделать. Вот и сейчас у него был план. Даже не так — План. Отношения Акинфеева и Семака были этаким секретом Полишинеля. Все знали, что они есть, но лезть в их природу никто не рисковал — себе дороже, кони за своего капитана стояли горой, а бывших армейцев, как известно, не было. Но Артём и не собирался никуда лезть, его План был основан на наблюдениях проверенных источников и познаниях в человеческой психологии. План был прост, а потому — гениален. Игорь, казалось, совсем не удивился, когда Артём пересел к нему в столовой и принялся регулярно развлекать разговорами. После ухода из сборной братьев он казался немного потерянным, хотя по его лицу подобного, конечно, было не прочесть. Но Артём все-таки знал, куда смотреть: как-никак столько лет в одной лиге, да и в сборную его не в первый раз вызвали. Времени для воплощения Плана было не так уж и много, но Артём не торопился, потому что торопливость в таком деле выглядела бы ужасно подозрительно. Ну и что-что, а выжидать Артём умел: шансов, ошибок соперников, слабостей конкурентов. Его усилия были вознаграждены уже на вторую неделю сборов, когда Игорь, вышедший на разминку последним, сам занял место рядом с Артёмом. Тот лишь в знак приветствия хлопнул по плечу и отодвинулся, но внутри ликовал на все деньги. Всё шло по Плану, как и завещал дедушка Летов. Первым, как ни странно, что-то заподозрил Самедов. Несколько дней он наблюдал за ними издалека, и находиться под его пристальным взглядом было таким себе удовольствием, говоря откровенно. Так что Артём не особо удивился, когда в конце концов Сэм всё же прижал его к стенке: ну, метафорически выражаясь. — Чего ты добиваешься? — Не понимаю, о чём… — Даже не прикидывайся. Я про Игоря. Зачем он тебе? — Просто налаживаю отношения с членами команды, что тут такого? Возле тебя вон постоянно Миранчуки трутся. — Тём, не прикидывайся идиотом. И ты прекрасно знаешь, что тебе там ничего не светит, так что ещё раз — к чему этот цирк? — Тебя-то это вообще каким боком касается? — вспылил Артём в безнадёжной попытке уйти от ответа. — Мне Гиля позвонил. Он переживает. — Гиля в смысле Гильерме? Он-то тут причём? — Он волнуется за Игоря. И, дословно, «за его отношения с Сергеем Богдановичем». — Уйти ушёл, а ставку штатного железнодорожного психолога за тобой оставили, да? — А ты хочешь, чтобы за тобой койку в лазарете оставили? — Сань, я в Зенит хочу, — выдохнул Артём, устав от ненужной перепалки. Тем более что Сэму можно доверять, да и высмеивать тот не будет, разве что посмотрит как на полного идиота, но к такому быстро привыкаешь. — Питер дальше от Москвы, чем Тула, да и там я под его присмотром буду, так что он меня точно вернёт. Сэм всем своим видом выражал стойкое желание пробить лицо ладонью, а ещё — откровенную заёбанность от концентрации идиотов на него одного. — А тебе не приходило в голову, о многомудрый Артём Сергеевич, что достопочтенный Сергей Богданович может просто взять и отдать тебя в аренду в какой-нибудь СКА-Хабаровск? — Не, он же профессионал. А я объективно в форме и могу помочь. Он не дурак меня ссылать, фанаты не поймут, да и он с половиной руководства в контрах, чтобы так рисковать. — Ну если ты в такой хорошей форме, почему бы просто не доказать это как профессионалу? — Так я и буду доказывать. Это так, для надёжности. Сэм, у меня всё под контролем, не переживай. А Игорь даже не заметит ничего. Ты же знаешь, он в по этой части та ещё наивная ромашка. Боюсь представить, как Семак к нему подкатывал. Наивная ромашка в лице капитана сборной в нескольких десятков метров от них — поле прекрасно просматривалось из подтрибунки — с лицом серийного маньяка-убийцы отчитывала поникшего и боявшегося пошевелиться Антона. За спиной Игоря прятался Головин, и это объясняло в принципе всё. — Вот и не представляй, тебя это всё равно не касается. Не заиграйся, Артём. Сэм хлопнул его по плечу, бросил ещё один укоризненный взгляд и, обречённо вздохнув, пошёл спасать Миранчука от справедливого гнева. Артём подпирал собой стену, наблюдал за тем, как Саша оттеснил Антоху за спину, а тот тут же убежал с Головиным, как что-то размеренно объяснял Игорю, а тот возмущался, но потом тряхнул головой и, судя по всему, начал жаловаться. После они засмеялись и принялись собирать оставшиеся после тренировки мячи. Артём смотрел и не понимал, с чего бы ему заигрываться. Он просто хотел вернуться в Зенит, вот и всё. Хотел играть в Европе, хотел стать чемпионом. Игорь чеканил мяч и открыто улыбался. Артём отвернулся и пошёл в раздевалку.

***

После матча с Испанией Сэм ничего не говорит — они все слишком счастливы, чтобы задумываться хоть над чем-то. Вот и Артём совсем не думал о Плане, когда подхватил Игоря на руки, просто в тот момент это показалось чем-то естественным и правильным. Прижать к себе и разделить этот миг вот так: глаза в глаза, с ладонями, обхватившими лицо, будто вокруг не ликующий стадион, будто это только их победа. Время замедляется, а потом вдруг летит с бешеной скоростью, следующее, что Артём запоминает — они с Игорем идут по коридору, все наконец-то разбрелись по номерам, Игорь улыбается до тошноты нежно и даже как-то глупо, прижимает к щеке телефон и всё повторяет «да, да, я тоже». Артём даже не спрашивает, с кем это он так, прощается и уходит к себе. Он даже не уверен, что его услышали. Он даже не уверен, что понимает, почему ему есть до этого дело. Незадолго до матча с Хорватией приходит сообщение с так и не изменившегося за несколько лет номера: «Надеюсь, Самедов прав и ты действительно просто идиот. Приезжай, когда вернётесь, посмотрим, что с тобой делать». Его слишком трясёт перед четвертьфиналом, чтобы радоваться успеху, а потом он слишком опустошён тем, что ему даже не дали шанса. Только в самолёте до него, наконец, доходит, что давит не столько само поражение, сколько то, что это конец. Не мира, конечно, но… Он не знает, как это сформулировать. В сентябре будут новые сборы, а он возвращается в Питер, и всё вроде бы круто, но от сбывшейся мечты и выгоревшего Плана — который теперь кажется идиотским до невозможности — горчит. Артём делает фото со всеми ребятами и методично выкладывает каждую отдельным постом, чтобы прогнать ненужные мысли. На встрече с президентом Игорь сам оказывается рядом, привычно — только сейчас бьёт осознанием, как же не хватало — улыбается уголками губ, поздравляет с возвращением в Зенит и шутливо надеется, что Артём не будет использовать против него то, чему сам и научил. Будто они и правда друзья. Будто Семак не прожигал в нём взглядом дыру последние несколько дней — на словах оставаясь неизменно вежливым и спокойным, чёрт бы его побрал. Не будь рядом Кокоры, точно бы свихнулся. Сэм пристально смотрит на него и качает головой, но не подходит и ничего не говорит. Он уже всё сказал, правильно. Не заиграйся, Артём. Будто он хотел заиграться. Игорь что-то обеспокоенно спрашивает, Артём невпопад соглашается и улыбается. Он собирается послушаться хотя бы части совета. Он не будет в это лезть. В конце концов, у него просто был План. В конце концов, он сработал.