То, на что можно смотреть бесконечно

С тех самых пор как в жизни Симона появилась Луна, а появилась она давно и прочно засела в черепную коробку, Симон был уверен, что он влюблен в эту девчонку. Как можно не влюбиться в конце концов! Такая яркая и озорная, та еще заноза в заднице. Так что когда Луна более тесно начала общаться с Маттео, Симон был уверен, что ревнует он, никого иного, как Луну. Ведь он столько лет был влюблен в нее, и тут она начинает общаться с этим смазливым, клубничным мальчиком! Да еще и так мило. Да еще и катаются в паре! Но ровно в тот момент, когда Симон увидел, как мило обнимаются Гастон и Маттео, Симон осознал одно: он мог бы сломать руки и ноги Гастону. Как только мысль вошла в голову, Симон как можно настойчивее стал отгонять ее. Это же просто ужасно! Как вообще такие мысли могут посещать голову гитариста! Но со временем стала хуже, чем дольше Симон игнорировал свои чувства (а точнее пытался игнорировать), тем милее общался Маттео с кем угодно, кроме Симона, конечно. Иногда Альваресу казалось, что клубничный мальчик избегает его целенаправленно, но Симон и эту мысль отгонял, списывая все на паранойю влюбленого идиота. Но вскоре Альварес убедился окончательно в том, что Бальсано избегает встреч целенаправленно. (Это Симон понял, когда специально искал встреч с Маттео). В итоге, два месяца Маттео играл с Симоном в кошки-мышки, пока Альваресу это всё не осточертело, и он не подловил Бальсано после поздней тренировке в ролере. — Хэй, ты чего это творишь? — воскликнул Бальсано, когда Симон схватил парня за руку и затянул в каморку. Сказать честно, подобных действий Симон сам от себя не ожидал, но отступать было уже некуда. «Прямо как сюжет из сопливой мелодрамы, что так любит смотреть Луна» — подумал Симон. — Это я хотел спросить, почему ты меня избегаешь. Думаешь у тебя это хорошо получается? — Если бы ты не искал со мной встреч, то да, получилось бы хорошо, — в привычной манере, которая так сильно бесила Симона. Бальсано изогнул бровь. — Значит, ты понял, что я ищу с тобой встреч, и стал избегать меня, но зачем, если можно просто игнорировать?! — почти истерически воскликнул гитарист. В ответ клубничный мальчик лишь засмеялся. — Может, потому что я не хотел игнорировать? — неожиданно серьезно начал Маттео. — О чем это ты? — недоумевал Альварес. — В то время, как ты обращал внимание на то, что я избегаю тебя, я обращал внимания на твои взгляды, а вот ты на мои не очень. Может тогда ты бы понял, почему я тебя избегаю! И почему меня так бесит то, что ты так часто проводишь время со своей группой. — Обращал внимание на мои взгляды, значит? Бесит, что я провожу время с группой, значит? — очередь вскидывать бровь была за Альваресом. А губы непроизвольно растянулись в улыбке от мысли, что Маттео мог ревновать. — Именно, — прошептал Маттео, приближаясь к лицу Симона. Последний в свою очередь двинулся к стене. Слишком уж все это ново для Альвареса. В то время как для Бальсано, это видимо было обычным делом. Такое осознание неприятно кольнуло прямо в сердце гитариста. «Ну точно — сопливая мелодрама. Еще только поцелуя не хватает! Хотя я бы был не против " — думал про себя гитарист. «А как многих он целовал? А особенно парней» — тут же врезалась неприятная мысль в сознание. — И с какой же целью ты смотрел на мои взгляды? — только после того, как Симон озвучил данный вопрос, он понял то, что звучит он максимально глупо, и усмешка Маттео — тому самое живое подтверждение. Чертов клубничный мальчик, хотя поправочка, чертов симпатичный, клубничный, привлекательный мальчик. Да и сама ситуация в целом глупая, и диалог их глупый. Не так Альварес это все себе представлял. Совсем не так. — С целью, чтобы понять не показалось ли мне то, что изначально показалось, но, по-видимому, всё же не показалось, и должен признать, я рад, — пожал плечами Бальсано. — Чего? — воскликнул Альварес. Симон честно пытался вникнуть в смысл их диалога, но это было слишком сложно по ряду причин: во-первых коморка слишком тесная даже для двух худощявых парней, во-вторых такое близкое нахождение рядом с собой Маттео мешало думать, ну, а в-третьих вся ситуация, в целом, казалась глупой, и искать логику в этом было очень сложно. — Господи, ну какой же ты глупый, — простонал Маттео и протянул за воротник рубашки к себе гитариста, после чего благополучно впился в губы. Альварес опешил от такого поступка, но не долго думая потянул Маттео к себе еще ближе и стал перебирать пальцами кудри клубничного мальчика. «Какие же они мягкие! Может он использует бальзам или кондиционер? Укладка?» — думал про себя Симон. — Я могу считать, что мои взгляды и желание порвать кого-либо, кто будет рядом с тобой, взаимны? — прошептал запыхавшийся Альварес. — Думаю, да, — в привычной саркастической манере прошептал Бальсано, — Почему это у тебя такой туманный взгляд? — усмехнулся клубничный мальчик. — А почему у тебя такие растрепанные кудри? — такой же интонацией спросил Симон. После того случая отношения между Маттео и Симоном стали развиваться довольно стремительно и интенсивно, что было немного дико для гитариста, но он все же был не против. Правда, афишировать публично они не спешили, все же сомнения о том, как отнесутся к этому люди, а, особенно их друзья, были сильнее. Хоть сейчас и стали относиться к однополым отношениям более толерантно, были люди, кто воспринимал это тяжело. Страх общественного мнения больше пугал Альвареса, нежели Бальсано, что опять же таки заставляло гитариста задуматься о том, а не было ли уже у Маттео подобных отношений, например, с Гастоном. Но задать такие вопросы Симон стесняется, такой уж он человек по натуре. Так что парни благополучно притворялись, ну, или они хотели так думать, что у них хорошо получается делать вид, что они просто общаются. Только вот скрывать правду получалось не от всех. Луна оказалась слишком внимательной. — Ну-ка говори, что происходит между тобой и Маттео, — спросила Луна на одной из традиционных прогулок с Симоном, к которым Маттео все же относился скептически, чего Альварес абсолютно не понимал. — Ты это о чем? — как можно более удивленно спросил Альварес. — Симон, я тебя всю жизнь знаю, не прикидывайся, я же вижу, как ты смотришь на Маттео, а он смотрит в ответ. Альварес покраснел и отвёл глаза. — Ну, мы типа встречаемся, что-то вроде того, толь… -Ааааааааааа, Господи. Да! Я знала! Симон как же я рада. Знала, что мои глаза меня не подводят, и между вами двоими искры летают! — Стой, а тебе разве не нравится Маттео? — Что? Нет, мне Гастон нравится, — пожала плечами Луна. Тут Симон задумался о том, что он настолько увлекся Маттео, что перестал обращать какое-либо внимание на Луну. — Черт, и как я сам не заметил, что он тебе нравится. Я, наверное, ужасный друг, — грустно пробормотал Симон. — Ой, успокойся, было бы из-за чего расстраиваться. Ты же знаешь, как я отношусь к отношениям, а особенно если это твои отношения, и особенно если ты ходишь и сияешь ярче самовара! — О, ну, это круто, — уже оживленнее сказал Альварес, — только, Луна, про меня и Маттео не говори никому, ладно? — Ну конечно. Только вот ты с Маттео на пару палишься, как не знаю кто, конспираторы отношений из вас просто не какие. Ваши эти взгляды и улыбочки. Так что не могу ручаться, что никто, кроме меня, больше не заметил. — Вот ж черт! — Да ладно, Симон, в этом нет ничего такого, это же наоборот ооочень мило! — умилительным голосом пропала подруга детства. — Боюсь, так думаешь только ты. — А вот и не правда, кстати, как у вас проходит подготовка к концерту?.. И вот сейчас, сидя за столиком и наблюдая, как Маттео поет на сцене в дуэте с Амбер и при этом светиться как новогодняя елка (а взгляды Бальсано направлены исключительно на Альвареса, и песня у нас о любви), гитарист понимает одно: он может бесконечно смотреть на то, как Маттео зажигает на сцене; как смеется от глупых и не смешных шуток своего парня; а еще, пожалуй, Альварес может бесконечно смотреть на то, как Бальсано по утрам пытается привести свои кудри в порядок после такой неспокойной ночи, и тут, кстати говоря, Симон оказался прав. Маттео действительно использует бальзам и гель для укладки. Первые раз 5 Альварес смеялся от такой картины по утрам, а потом понял, что запах ментолового геля для укладки волос мог бы смело стать одним из любимых запахов. Хотя, наверное, уже стал. И хоть у Симона оставалось много вопросов относительного того, откуда у Маттео столько опыта и смелости, может, когда-то гитарист их задаст. Одно Симон знал: на данный момент чувства Маттео абсолютно взаимны. Кто-то мог бы в этом усомниться, но Симон чувствовал сердцем, ну, и не только им. Так что поводов для сомнения в чувствах Маттео у Симона просто не оставалось. В конце-концов не важно, что будет дальше, важно то, что происходит сейчас. Ведь сейчас Альварес один из самых счастливых людей, а пострадать время всегда будет.