На дне кофейной чашки

— Сделай мне кофе. Тон Тогами Бьякуи, как и обычно, возражений не терпел. Макото вернулся через несколько минут с двумя чашками, поставил одну перед Бьякуей, задумчиво заглянул в свою, будто там можно было увидеть что-то кроме кофе, опустился рядом и обжег небо крупным глотком. Вообще, кофейный аппарат появился у них не так давно. В один дождливый день Ясухиро надел пиджак и шляпу, повязал галстук и ушел по неким делам, а вернулся без шляпы, в одном ботинке и промокший до нитки, но зато с кофеваркой. Выяснять подробности было себе дороже: на телефон звонки с угрозой расправы за долги не поступали, и шут с ним. — Ну что у нас за офис такой был — без кофемашины! — он довольно чесал обросший подбородок. — А сейчас — во-о! Называть "офисами" помещения Фонда язык поворачивался с трудом, но по крайней мере, теперь здесь действительно пахло не только быстрорастворимым. "Во-о!" — лучше и не скажешь. Макото отхлебнул еще. Не то, чтобы он вообще любил кофе, но последнюю неделю спал через раз и ел через два. Под глазами залегли темные круги — последствия недосыпа. Обычно он не доводил себя до такого. Не так давно выжившие в Ямагате прозвали себя автономным округом, строили ограды из обломков и перестали сообщаться с окружающим миром, отказываясь от гуманитарной помощи. Макото грызло беспокойство. Объявившийся там мессия вещал, что Крупнейшая Ужаснейшая Трагедия в Истории Человечества произошла не потому, что так хотела Эношима Джунко, а потому что они здесь все грешники, а это их кара, искупление, и прочая чепуха. Самопровозглашенное правительство этим речам разве что береты в воздух не бросало, и инцидент, начавшийся без особого шума, приобретал опасный оборот. Хотели ли жителям массово промыть мозги или просто заморить голодом — отчаяние пускало корни все глубже. Асахина Аой в составе Тринадцатой Дивизии отправилась в округ Ямагата шесть дней назад и перестала выходить на связь спустя три. — Ты не знаешь, что я пью горький? Взгляд Макото тонул на дне чашки. — Знаю, Тогами-кун. Но, вроде бы, сахар помогает голове работать, а ты только вернулся, и уже заполняешь эти бумажки. Бьякуя цыкнул. — Почему ты решил, что я устал. Макото дернул плечами. — Наверное, потому, что ты устал. Тогами неопределенно поморщился. Когда ему перечили, он не переносил на дух. — Не много ли ты на себя берешь? — Бьякуя смерил его ледяным взглядом. — Нормально. Я, может, не очень умный, но не слепой. Тогами скривился — да чтобы Наеги ему дерзил! — и поправил очки: он всегда так делал перед тем, как сказать что-то особенно едкое. Но Макото рассеянно улыбнулся. — Прости, Тогами-кун. Я тоже немного устал. Да они все немного устали! Киригири, казалось, начнет засыпать себе в рот кофе прямо так, зернами. Она по старой памяти работала в одиночку, не давала поручений, и, даже будучи начальницей, изучала большинство вопросов самостоятельно. Тогами в противовес поручениями сыпал, но то были ответственные задания сварить ему кофе и принести распечатки отчета разведгруппы за вчерашний день. Наеги видел: Киригири и Тогами не сидели сложа руки. Киригири решала задачи, с которыми было не справиться. Тогами хорошо и много руководил людьми — он и правда был рожден для этого. Даже Ясухиро, от которого не ждали ровным счетом ничего, и тот отличился: припер кофемашину, и теперь вся четырнадцатая дивизия дружно сидела на кофейном зерне. Наеги мог не так много, но он был здесь, рядом с его удивительно талантливыми товарищами. Потому все, что мог — делал. Тогами молча допил свой неприятно подслащенный кофе. — Мерзость. Не проявляй инициативу там, где не просят. — Хорошо, Тогами-кун. Макото спрятал смешок в кулаке и отвел взгляд. Пару лет назад Бьякуя бы плеснул содержимое чашки ему под ноги. Теперь он считался с чужим мнением. Ну, иногда. Точнее, редко. Очень. — Чтобы больше такого не было. Но до сих пор совершенно не умел принимать заботу. Наеги потянулся забрать со стола его чашку. Тогами одернул руку, будто обжегся, когда чужие пальцы коснулись собственных. Сделалось страшно неловко. Макото открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. С Бьякуей зачастую было довольно тяжело говорить. Когда беседа не клеилась, лучше было оставить его в покое. Наеги так и не притронулся к кружке — почувствовал, как его схватили за руку. Тогами крепко сжимал его пальцы. Наеги остолбенел. — Завтра, — Бьякуя поправил съехавшие очки свободной рукой, — если тринадцатая дивизия не предоставит отчет в течение двадцати четырех часов, я не собираюсь больше ждать. Макото заторможенно моргнул несколько раз, но проморгаться не получалось. Тогами закатил глаза, словно разговаривал с неразумным. — В случае отсутствия этого отчета я отдал распоряжение своим людям отправляться в округ Ямагата. На минуту стало тихо. Мерцал монитор, на столе остывал недопитый Наеги кофе. Слышалось, как жужжат лампы на потолке. — Я говорил с Фукавой, — он поджал губы и нахмурился, будто его заставили. — Она тоже едет, вместе с твоей сестрой. — С Комару? — Наеги окончательно растерялся. — У тебя есть другая сестра? Он наконец отпустил руку и стал одергивать галстук, будто тот мог помяться — Тогами даже краснел не как нормальные люди, а шеей. Наеги молчал, переваривая сказанное. Он было подумал, что уснул прямо за столом и происходящее привиделось от усталости. Пальцы, где их только что сжимал Тогами, горели. Бьякуя действительно решил его поддержать. Еще минуту назад Наеги хотел уйти, но теперь ступни будто приросли к полу. Тогами отвернулся — намеревался сделать это за него. Разговор был окончен. Макото тряхнул головой — мысль показалась несуразной, шальной — но что, если Бьякуя нервничал? — Тогами-кун, — совсем тихо позвал Наеги, — подожди. Бьякуя не слушал. Макото рванулся за ним — вышло медленно, словно он шел не по ровному полу, а выбирался из зыбкой трясины. — Подожди. Пожалуйста. Он нагнал Тогами в несколько шагов, попрощался со здравым смыслом, и взял за руку. Глаза Тогами округлились, — будто бы не он первым проделал то же самое — а к покрасневшей шее прибавились уши. Макото положил вторую руку поверх его, легонько сжал и потряс — получилось рукопожатие, импульсивное и скомканное. Ладонь Бьякуи была сухая и неожиданно теплая. Наеги сжал ее немного сильнее и потер тыльную часть большим пальцем. Тогами неотрывно смотрел на него: его глаза, обычно ясные и холодные, сделались мутные, как бутылочное стекло. Наеги видел, как дернулся уголок губ — очевидно, бывший одноклассник был раздражен, — но не выпускал руки. Он чувствовал, как бьется на запястье пульс, и Тогами Бьякуя, совершенный Наследник из незнакомого Макото мира, превратился в такого же обычного человека из плоти и крови, пахнувшего тем же кофе, что и он сам. Секунды шли, а Макото упрямо держал руку Бьякуи, будто это самое правильное, что он делал в своей жизни. Киригири тоже так делала: снимала перчатку, но ее пальцы все равно были холодными. Макото это успокаивало. Они давно уже не были теми чужими друг другу школьниками. Тогами наконец разжал губы: — И что это значит, Наеги? — Спасибо. Тогами не приказал отпустить его руку, не смерил убийственно-пронзительным взглядом. Макото сделал шаг навстречу. Он сам не знал, что творит — руки легли на талию, лоб уткнулся в чужое плечо. — Извини, Тогами-кун, и чего я распереживался. В Тринадцатой Дивизии нет дилетантов, — Наеги вскинул голову, лицо лучилось привычной мягкой уверенностью. — Мне должно быть страшно стыдно за себя, раз тебе пришлось меня успокаивать. Они нас обязательно дождутся. Асахина-сан точно в порядке. Наеги поднял на Тогами глаза — в них, на серо-зеленом дне, что-то горело. Тогами знал, что это за свет. Так выглядела надежда. — Говорить очевидные вещи с таким уверенным лицом — это действительно талант, Наеги. Наеги нервно засмеялся: — Не понимаю, хвалишь ты меня или издеваешься. Макото немного наклонил голову, чтобы заглянуть, что там, за бликом очков. Тогами не отталкивал, и он впервые рассмотрел его так близко: рельеф тонких, плотно сжатых губ, острые скулы, складку, залегшую меж бровей. — Твоя раздражающая привычка смотреть в глаза. Перестань. — Ох, извини. — И может, наконец уберешь свои руки? — Ох! Извини! Наеги отскочил, словно ошпаренный кипятком. Он быстро замахал руками, будто мог отмахнуться от случившегося. Смущение, позабытое в момент радости, накрыло с головой, как только он выпустил Тогами из спонтанного объятия. — Извини, Тогами-кун, я это... — он пытался найти подходящее слово, — ненарочно. — Ненарочно, — колючим эхом отозвался Тогами. Он недовольно скрестил руки на груди, ставя немую точку на произошедшем; оно не укладывалось у Макото в голове, более того — виновником был отнюдь не Бьякуя. Отговорка получилась глупой: ненарочно можно задеть локтем или наступить на ногу, но, обнявшись, ненарочно не стоят. Поток мыслей заглушил стук в дверь, вежливый, но совершенно символический, потому что после дверь сразу же распахнулась. С раскрытым ноутбуком наперевес из прохода показалась Киригири, посмотрела поочередно то на Наеги, то на Тогами, и, не сказав ни слова, поставила ноутбук на стол в опасной близости с кружками. — У вас все нормально? — бросила девушка, не отрываясь от компьютера, и тут же переключилась: — Взгляните-ка на это. Она повернула ноутбук удобнее для них и нажала кнопку проигрывателя. Экран зарябил серыми полосами, единственным звуком на записи был непрерывный шум. Картинка не менялась около минуты и затем оборвалась. — Что это значит? — обеспокоено спросил Наеги. — Только что получила. Отправитель неизвестен. — А отследить сигнал? — скептично прозвучал Тогами. — Над этим уже работают. Киригири коснулась рукой подбородка, как обычно делала, когда думала о чем-то. Наеги осенило. — Может ли быть!.. — воскликнул Наеги и, смутившись, уже тише продолжил: — Что сообщение от Тринадцатой Дивизии? Знаю, это тычок пальцем в небо... Но все же. Возможно, у них возникли какие-то проблемы... Неполадки! И они не могут выйти на связь нормальным путем. Наеги понимал, как наивна его догадка. Но Киригири, на удивление, кивнула его словам. — Сначала я предположила, что это шифр; закодированное послание, — Кеко отбросила назад упавшую на плечо прядь. — В таком случае очень странно, почему сообщение получила я лично, а не Фонд непосредственно. Либо мы имеем дело с опытным хакером, который смог получить данные о моем компьютере, либо... — Либо это человек, который их и так уже знал! — решительно подытожил Макото. — Вероятнее всего, Наеги прав, — услышав неохотное одобрение Бьякуи, Макото наконец выдохнул. — В Ямагате посносили все вышки, и у людей нет возможностей для связи. Если это члены Фонда, то они должны были довольно близко подобраться к штабу местного правительства. Это не шифр — у них просто не было возможности поймать лучший сигнал. — Они живы. И им нужна наша помощь. Наеги сжал руки в кулаки. Он посмотрел на своих товарищей и понял, что они думают об одном и том же. — Я знала, что ты так скажешь, Наеги-кун, — Киригири улыбнулась, прикрыв глаза. — Это был сигнал SOS и мы не можем не откликнуться. — Очевидно, — хмыкнул Тогами. — Это наша работа. В горле у Наеги горело, хотелось подойти и крепко обнять друзей. Он с трудом удержался: нарушений субординации на сегодня и так было достаточно. Им предстояло много дел. Киригири притянула к себе стул и, уткнувшись в ноутбук, стала что-то быстро набирать на клавиатуре. Комнату заполнило щелканье клавиш из-под ее одетых в перчатки рук. Тогами взял в руки планшет — тоже печатал. Вслушиваясь в этот монотонный звук, Наеги почувствовал себя настоящим чудаком: у него получилось расслабиться. — Ну и что ты встал столбом? — проворчал Тогами. — Собираешься целый день здесь торчать? — Да, Наеги-кун, будь добр... Кеко лукаво приподняла уголок губ. Наеги фыркнул, отпуская смешок — недолго он расслаблялся. — Сделай мне кофе.