Never be enough

      Работа, работа, работа… Шерлок помешан на работе, он женат на ней. И на Ирен. Но совмещать нельзя, а может он просто пока не умеет. Он привык к ненавязчивому Джону, который теперь всего себя посвящает супруге Мери и дочери. Ирен же другая. Нет, она отличается не только тем, что она — девушка. Она любопытная, активная, и, в отличие от Джона, не идиот, возможно, она даже похожа на самого Шерлока, но в женском обличье. Она единственная такая, чего уж скрывать, она затмевает и превосходит всех представительниц своего пола, и Шерлок это прекрасно знает, но иногда его это бесит.       Он долго возится с этим делом. Это очевидно, он давно дал ответ Лестрейду, но тот настоятельно требует доказательств… Шерлок ненавидит поиск улик. Это как объяснять тупому, почему дважды два не пять, а небо не жёлтое, но что поделать, если ты прав ты должен это доказать, таковы правила этого мира. Ирен ходит где-то рядом, она тоже, кажется, занята каким-то делом. Вот она подходит к нему, он слышит ее шаги, вот она приобнимает его за плечи, запускает тонкие пальцы в его густые кудрявые волосы. Приятно, тепло, комфортно… К черту. Улики. Доказательства. Работа. Сосредоточиться. Так нежно целует в висок… Нет, так невозможно работать. —Ирен!—воскликнул детектив с наигранной злостью. В ответ на него смотрели веселые глаза девушки, которая выглядела как ребенок, которого застали за очередной проделкой. В мыслях Шерлок улыбнулся этому сравнению, но лицо его оставалось серьезным. —Ты что-то хотела? Я занят,—он вглядывался в лицо девушки, выискивая ответ, но ничего, кроме довольства от удавшейся шалости, не находил. Ее лицо вдруг тоже стало серьезным и… печальным. —Я знаю, просто… ты уже слишком долго здесь сидишь, не выходишь из лаборатории уже второй день. Можно я взгляну?        Не дожидаясь ответа, Ирен села за микроскоп. Посмотрев в него меньше минуты она отстранилась и, подумав, сказала: —Главное доказательство—то, что здесь—она указала на микроскоп, под которым разглядывала кусочек рубашки убитого—есть следы глицерина, а рядом—частички отшелушившейся кожи. Покойный не страдал дерматологическими проблемами, а рубашка на нем была чистой, только из стирки, значит это следы убийцы, который имеет проблемы с кожей и использует крем. Если проведешь пару анализов, сможешь вычислить ещё несколько компонентов лечебного крема. Этого будет вполне достаточно.        Шерлок смотрел на нее затуманенными глазами. Он, великий Шерлок Холмс, герой Рейхенбаха, не смог обнаружить такие явные улики. Идиот, какой же он идиот! И Ирен… Нет, хорошо что она помогла ему, теперь он сможет отдохнуть, но она вмешивается в его дела, что делать никому не позволено. Он, сам не понимая почему, начал на нее злиться. —Ты просто очень устал и уже туго соображаешь. Шерлок, даже тебе нужен отдых—она снова обняла его за плечи одной рукой, другую запустила в его шикарные кудри.       Она пыталась его успокоить. Убедить. Отправить спать. Но, сама того не зная, она разжигала в нем злость, и теперь уже каждое слово было для него новой каплей масла в огне. —Ирен, ты мешаешь мне—он резко встал, оттолкнув девушку—тебя слишком много в моей жизни! Уходи.        Холмс отвернулся и продолжил работу. Девушка какое-то время смотрела в его широкую, холодную спину. Она не могла поверить, он гонит ее из своей жизни. Слезы начали наворачиваться на глаза. К черту. Она уйдет, если он так хочет.        Весь день она провела в делах: готовила, читала книги, выделила пару минут и на то, чтобы Кейт перевязала раны, полученные в результате одной из переделок, в которую она попала. Сама она ни в жизни не стала бы этим заниматься. Какое-то время она, спрятавшись у себя в комнате от всего мира и от вдруг показавшегося таким страшным Шерлока, просто сидела и плакала. Кейт долго пыталась выяснить, что произошло, но на любой вопрос получала бездушный ответ: «Все нормально». Она долго не могла понять, почему он ее прогнал. Это так не похоже на него… Шерлок не любил кричать, не кричал практически никогда, но тут, вдруг, вместо разумных объяснений просто наорал. В раздумьях Ирен легла спать в их с Шерлоком спальне.       Сам Шерлок пришел в спальню ближе к двум часам ночи. Уставший, он весь вечер проводил анализы, которые доказали, что она была права, но, наконец, он лег спать.        Звонок. Лестрейд. —Слушаю. —Шерлок, здесь… труп. Приезжай. Нортамберлен стрит 74. Это дела Мориарти. Он оставил записку: ”Что ж, Шерлок. Я снова спасаю тебя от скуки. Это тебе точно понравится. Повеселимся? Мориарти„ —Еду!       Конец скуке. Шерлок готов плясать. Буквально слетает с лестницы, ловит такси. Через двадцать минут на месте. В голове уже сотни мыслей — Джим, что же ты придумал на этот раз? Яд? Пистолет? Нож? Самоубийство? По шуму находит место происшествия, жмет руку Грэгу. —Шерлок, я… не знаю, как тебе это сказать. То, что ждёт тебя там—нечто страшное. Ты… Ты готов к этому, морально? Детектив вопросительно повел бровью и, усмехнувшись, ответил —Лестрейд, ты трупов что-ли не видел? Инспектор, инспектор, что за слабохарактерность.        Шерлок, насвистывая новую мелодию, проходит к трупу. Шаг, ещё один. Глаза обращены к лицу трупа. Девушка. Не важно. Но что-то заставляет задержать взгляд на лице. До боли знакомая. Ирен… Голова кружится. Хватается за плечо Лестрейда, отворачивается. Закрывает глаза так крепко, как только может. Показалось. Пожалуйста. Пусть ему просто показалось. Поворачивается к трупу. Падает на колени. —Нет… Нет, нет, нет… Не может быть… Ирен… Нет…        Перед ним Ирен. Любимое белое платье в пятнах крови. Тело в порезах. На шее лента, завязанная в бант. Белая. С красными крапинками. Темные волосы спутанным водопадом спадают на белое платье и такую же белую кожу. Осторожно, будто боясь, что от прикосновения её тело исчезнет, он отбрасывает прядь шелковистых волос с лица и шеи. Прядь открывает его глазам бант, в основании которого ещё одна записка. Шерлок изо всех сил держится, чтобы не заплакать. Шерлок до последнего не признает, что ему больно. Он проводит пальцем по бледной щеке, едва касаясь, осторожно снимает записку. ”Надеюсь, тебе понравился мой подарок. Ты оценил его, а, Шерлок? С Днём рождения. Теперь никто не помешает продолжить игру. Мориарти„        *** Шерлок с криком просыпается. Кошмар… Это всего лишь кошмар... Закрывает лицо руками, жмурится, боится посмотреть на вторую половину кровати. Делает глубокий вдох, и, задержав ненадолго воздух в лёгких, выдыхает. С опаской смотрит. Она живая. Она спит рядом, отвернувшись от него. Не может оторвать от нее взгляд. Так не пойдет. Он должен ее беречь, ведь она одно из самого ценного, что осталось в его жизни. Из того немногого, что осталось... Но вместо того, чтобы оберегать ее, он гонит ее, он думает только о себе. Осторожно, чтобы не разбудить ее, он обхватывает ее рукой, прижимает к себе. Чувствует под пальцами ее нежную кожу, проводя по руке случайно набредает на забинтованную рану. Снова констатирует для себя то, что она—крошечное хрупкое создание, с прекрасным, похожими на звёзды глазами и мягкими, темными волосами. Такое прекрасное создание в таком ужасном, жестоком мире, и вдруг и он, всем рыцарям рыцарь, превратился в монстра. Дурак. Какой же он дурак. Как он мог сказать, что ее слишком много в его жизни… Нет, он будет ее защищать. Если понадобится, то до последнего вздоха. Уже находясь у врат в царство Морфея, Шерлок прошептал, наверное, самому себе: —Я соврал. Мне никогда не будет достаточно тебя…