***
Стоп-игра, — и будь что будет. Победителей не судят. Боль моя — вулкан остывший. Ты теперь мой новый бывший. Стоп-игра, — и будь что будет. Победителей не судят. Боль моя — вулкан остывший. Ты теперь мой новый бывший
Зайдя за кулисы Каролина столкнулась с Сергеем и её глаза тут же блеснули… — Скоро буду, — проговорил он и вышел на сцену. — Все вон отсюда! — крикнула она, зайдя в гримерку…Сдавайся! В твоей войне ничья, и я прошу — возвращайся. Сдавайся! В моей пустыне ты мираж, но не исчезай. Я не верил, что без любви душа, как без воды, высыхает. Я больше тебе не враг. Сдавайся!
Отстрелявшись на сцене, Лазарев поспешил к Каролине. — Сережа, — обняла снова, стоило ему зайти в гримрум. Снова этот дурманящий запах ударил в голову. Желание отдаться ему приливалось кровью по всему телу. Шатенка стала осыпать шею ошарашенного брюнета поцелуями. — Дива моя, ты чего? — Сереж, не спрашивай ничего, просто займись со мной сексом. — Я так не могу. — Знаю, что любишь меня, хочешь — и не говори, что это не так — всегда, когда ты рядом, чувствую, как трахаешь меня глазами, — горячие губы касаются его лица, — так может стоит уже подойти поближе? — Я не могу так — это будет выглядеть как будто я тобой пользуюсь. — Пользуйся, я буду слушаться, — шепчет она. — Лазарев, не ты ли мне сказал, что исполнишь любое мое желание? Я хочу, чтобы ты собрал все свое мужество в кулак и взял меня прямо здесь и сейчас. — К чёрту все, — не выдержал и впился в её губы, придерживая за голову одной рукой, а другой разыскивая молнию от платья. Через несколько мгновений её роскошный наряд пал к ногам, почти оголяя её ещё более роскошное тело. Он медленно переключился с губ, на шею, потом на ключицы и грудь. Завлекшая его своими формами Каролина отходила назад, ведя мужчину за собой, пока почти вплотную не подошла к трельяжу и не снесла от туда все, что могло помешать ей сесть на него. Резко сбросив с Лазарева угольно-черный пиджак, она впилась в его губы своими, попутно расстегивая на нем такого же цвета рубашку. Через мгновение под обстрелом нежных ласк оказалась уже накаченная грудь принца российской эстрады. Сергей готов был уже сейчас улететь от этих ласк в космос, но зацелованный торс — еще не все, что она умела и хотела показать. Шатенка медленно опустилась к мужскому прессу и быстро расстегнула ремень, а после и ширинку его брюк. И только она скинула их с него, Сергей схватил её за бедра и посадил на трельяж. Впившись в её чуть припухшие губки, мужчина стянул с нее трусики и, нежно проведя холодными руками по её ножкам, развел их в разные стороны. Оторвавшись от желанных уст, брюнет сконцентрировал свое внимание на гениталиях девушки. Начав с низа живота он обласкал каждый их сантиметр, заставляя Каролину стонать от нахлынувшего удовольствия и копошиться в его волосах, прижимая к себе все плотнее. С каждым прикосновением его языка к её сокровищу казалось, что её вот-вот накроет волнами оргазма и она кончит… Но Сергей остановился, предпочитая растянуть удовольствие. Через мгновение он снова жадно целовал губы шатенки, ставя её на ноги. Она снова спустилась вниз, стянула с мужчины боксеры и уверенно взяв его плоть в свою нежную руку, погрузила её в ротик. С каждым довольно глубоким погружением его члена, он получал колоссальное удовольствие, ничуть не жалея о том, что сейчас происходит. Поглаживая её темные волосы, он периодически помогал ей, запуская член поглубже. — Моя Богиня, — прошептал он ей прямо в губы, когда она, закончив доставлять ему удовольствие встала на ноги, а после в нежнейшем поцелуе посадил на торс и резко вошел, заставив застонать. Она обвила его руками и ногами, а он уверенно, по-хозяйски схватив её за попу, вбивался в неё то медленно и нежно, то быстро и грубо. Её теплые объятья, прекрасный голос, который сейчас лился ему в уши рекой, нежные руки, что не оставили нетронутого собой места на накаченном теле, заставили мужчину уже сейчас улететь в космос от удовольствия. Он старался отключить голову хотя бы на время нахождения рядом с ней, но единственная мысль о том, как можно отказаться от такой женщины ради хуй пойми кого, не оставляла его в покое. — Так, Лазарев, — обратилось к нему подсознание, — как там тебя называют, — внутренний голос отдавался эхом в голове, — принц, кажется? — он смотрел на девушку, пытаясь отключиться от всего. — Если ты, действительно, принц, то заставишь её забыть все, кроме себя! — жадные поцелуи сводят их с ума. — Она этого хочет, поэтому трахай её так, чтобы она никогда не забыла тебя и то, что сейчас между Вами, так, чтобы она тебя хотела ещё и ещё! — поглаживает волосы своей Дивы. Остановившись, Лазарев впился в губы Каролины, снова посадив на трельяж, лишил лифа и освободил ножки от обуви и осыпал внешнюю сторону стоп поцелуями, а после, расположив одну у себя на массивном, сильном плече, а другую — широко отодвинув от себя, вошел: — Мой нежный котенок, — от каждого слова, произнесенного брюнетом, она таяла все сильнее. Он все не переставал прислушиваться к ней, к её ощущениям, а ей все было мало — она просила ещё: ещё грубости, страсти, мужества, казалось готова была отдать все, что имела ради этого. Он её слушался, вколачивался жестче, глубже, хотел, чтобы она и правда забыла все и всех, кроме него, хотел избавить её от мыслей, хотел, чтобы она насладилась и готов был делать для этого все, что мог. Лазарев резко остановился, грубо прижался её к себе, страстно впился в её губы и понес на диван, а потом, заботливо положив девушку на него, навис сверху и, нежно поглаживая по волосам, вошел. Чувствуя, как он старается доставить ей удовольствие, Каролина выгибалась словно кошка, обнимала его руками и ногами, охваченная волнами наслаждения, стонала все громче, целовала все, до чего могла дотянуться своими сладкими губами. — Сереженька, — мурлычет она, — это, черт возьми, божественно, — жадно впивается в его губы, стоило ему двигаться грубее и глубже. Дикая страсть заполоняет собой все вокруг и им абсолютно все равно, что завтра это будет в прошлом и они по прежнему будут друзьями, что они не смогут говорить о том, что сейчас происходит и, возможно, завтра происходящее может плохо отразиться на их отношениях, а, может, и наоборот. Они просто наслаждаются — нежностью, лаской, влечением, сексом — пусть и сиюминутным, пусть и недолго — это их не волнует… Мужчина едва не довел девушку до оргазма, но резко вышел из неё, расположился сбоку, завел руку ей под шею и страстно, больно схватил её дальнюю грудь, а свободной, приподнял её ножку, а потом отпустил, коснулся женских губ своими и вошел. Меньше всего ему хотелось, чтобы это закончилось: его любимая девушка сейчас лежит рядом, такая маленькая и хрупкая, глаза заплаканные, пусть и горят при одном только взгляде на него, её желанное тело в полном его распоряжении — он может делать все, что хочет, чтобы доставить и ей, и себе удовольствие, она дарит ему свою нежность, стонет, извивается, хочет ему понравится, он заботится о её чувствах, ощущения, прислушивается к каждому звуку из её уст и не хочет, чтобы эта ласковая львица пожалела о своем решении. Но понимает, что вот-вот это закончится и одному только Богу известно, как она будет относиться к нему после этого… Сергей двигался в Каролине то быстро, грубо и поверхностно, то медленно, нежно и максимально глубоко, что заставляло её стонать и извиваться. Он чувствовал, что ещё немного и её накроет волна оргазма, поэтому не думал ничего менять и решил просто сбавить темп. Когда он задвигался медленно в очередной раз, шатенка больно вцепилась в его предплечье и кончила, глухо простонав: — Ещё не все, котенок, — шепчет мужчина ей в губы, затем даря нежнейшие поцелуи. Он встал на ноги — она спустилась перед ним на колени и стала ласкать его плоть ротиком. Сергей намотал её волосы на свою кулак и стал интенсивно ей помогать. — Люблю тебя, — несколько фрикций и он кончил ей в рот. — Богиня моя, — смотрит на нее сверху вниз, видя перед собой взгляд горящих глаз, — ты — самое вкусное, что я пробовал до сегодняшнего дня, — поднимается, улыбается своей белоснежной улыбкой и, встав на цыпочки, касается его губ своими. — Я никогда этого не забуду — даже при желании это невозможно, — взяв девушку на руки, он снова положил её на диван и, расположившись рядом, прижал к себе. — Поймала себя на аналогичном ощущении, — он гладит её волосы. — Спасибо тебе, Сережка, — она смотрит на него, — ты понял меня, не стал отказывать и дал то, чего я хотела! — Для тебя все, что угодно, слышишь? — целует её, улыбающуюся во все свои тридцать два. — Знай об этом: все, что душа захочет и в любое время дня и ночи! — в ответ она лишь кивнула, а после легла на его грудь, рисуя на ней узоры нежным пальчиком…