***
Правда стало чуть-чуть легче. Мысли в голове больше не бесновались просто так, разнося черепушку на маленькие кусочки. Кажется, словно они выстроились по порядку по степени важности. Осталось лишь разобраться что с этим всем, сука, делать. Единственно правильным решением сейчас для Паши казалось забить. Неожиданно на телефон пришло сообщение, и на секунду даже руки задрожали. Если это Манукяну опять не спится, я оторву ему руки при следующей встрече. К счастью, пожалуй, руки Арсена все еще могли оставаться у хозяина — сообщение было написано от имени младшей сестренки, которой не спалось. Вот побрал бы ее черт, она чуть не сломала брату психику одним своим невинным сообщением. «Паш, привет! Ты как там?» «Тебя мама не учила, что в такое позднее время уже спать пора?» «Какой же ты зануда» «Вот только давай не обижаться на меня. Я нормально, » — было наверно забавно наблюдать, как Юров, держа в зубах тлеющий окурок, печатает что-то с упоением в телефоне. Стоящий рядом Бузе даже фыркнул. «Нашел себе девушку? ТЫ постоянно говоришь что дома нет нормальных, ну что там в Москве???» — Паша даже сильнее сцепил зубы, едва ли не раскусив фильтр. По больному ведь режет. «Любопытных девочек палят родителям, что они не спят в такое время» «Ой все. Спокойной ночи: (» как только Паша дописал ответ, на балкон ворвался Дима, держа за ухом сигарету. Не говоря ничего лишнего, он, взяв сигарету в рот, прикоснулся ей к тлеющему концу Сашиной сигареты и сразу же сделал затяжку. На лице у второго ни капли смущения или неловкости. Словно это… обыденное дело. Паша же стоял с, наверно, слишком удивленным выражением лица. Ребята еще раз переглянулись, предварительно посмотрев на Пашу, и в очередной раз пытались сдержать смешки. В голове был просто вопросительный знак. У Юрова на лице что-то смешное написано, да? — Сколько можно уже ржать, ало, пацаны? — скрестив руки на груди, с нотками откровенной раздраженности спросил юноша. Они переглянулись. Паша не сводил с обоих непонимающего взгляда. — Расслабься, Пашка, чувак, просто тебе стоит иногда быть внимательнее, когда вы со своим… другом остаетесь наедине. Вы, вполне, можете быть… не наедине, — Саша договорил это и из его уст вырвался смешок. Юноша рядом ударил его по плечу, но и сам едва сдерживал смех. — Чего… — Кажется, Паша очень сильно покраснел. Хоть сначала он и не понял, о чем эти двое вообще толкуют, но через минуту осознание ебнуло в голову как током. — Вы… что… откуда? — парень сделал сильную затяжку и выкинул окурок с балконного окна. Крепко захлопнув балконную дверь, Юров облокотился на нее спиной. Парни вновь переглянулись, но уже в этих взглядах было что-то похожее на «блять».***
— И так, что мы имеем? Вы двое, находясь в одной кабинке, сидели тихо, сука, словно мыши, чтобы не спугнуть нас. Конечно, это дохуя благородно, но вы то че в туалете вдвоем делали? Саша закусил губу, состроив рожу мыслителя. Ганджа что-то нашептывал ему, но тот все время отрицательно махал головой. Что происходило в голове у этих двоих Паша не мог понять, а еще как не кстати в кармане начал вибрировать телефон — кто-то ну очень настойчиво названивал. — Да мы просто руки мыли, ептель, правда. А когда кто-то зашел… ну, испугались слегка — спрятались. На рефлексычах, не суди строго, — Юров лишь выдохнул, крепко сжав ладонь в кулак. Нервно сбросив уже третий гребанный входящий вызов. — Блять, единственное о чем попрошу — никому ничего не говорите, умоляю, сука. — Да за кого ты нас держишь, чувак, — неожиданно серьезно произнес Дима, сделав затяжку. — Хотели бы — рассказали бы уже всем. Твое дело, что ты и с кем делаешь, нам же это жить не мешает, — Паша благодарно кивнул и облегчённо выдохнул, наконец-таки ответив на звонок.***
Прошло минут тридцать, которые парень благополучно провел в ванной комнате. Арсен рассказывал, что стелсер из Паши отвратительный, что отец, когда пришел домой, первым делом рассказал про загулявшего «бойца» (как пояснил Манукян — отец называл бойцами всех ребят, занимающихся спортом), но быстро перевел тему. По хлопкам входной двери было понятно, что многие ребята постепенно уходили. Не забыв, конечно, постучать в дверь ванной, отдельно прощаясь с Юровым. Тимур уже развалился на своей кровати, кажется, тихо посапывая, пока Егор складывал карты назад в коробки. Савельев явно не был особенно рад этому, под нос он бурчал разные ругательства. Но все-таки, как любящая мать, он укрыл Самедова одеялом и еще раз выругался. Паша, эротично запустив ладонь в волосы, посмотрел на соседа, который в полусогнутом положении недовольным взглядом смотрел на тиммейта, и подмигнул ему, сразу же звучно заржав. В ответ полетела подушка, причем, сука, с его кровати! — Так-так-так! Номер семь! Вы нечестно играете, я точно видел двойное ведение этой ужасно мягкой на ощупь подушки. Не, ну это фол, пацан, — оба парня улыбнулись. — Не, ну ты в детстве был чисто человек-фол, да, Пашка? — съязвил Савельев, снимая с себя верхнюю одежду — все свои, чего стесняться. — Помню, когда ты так старался у Тима мяч отобрать, что он схлопотал вывих колена. — Да-а-а… — Паша вздохнул. — Вот вы говорите, что я сейчас эгоист. По сравнению с теми временами я красавчик! — Юров, как и сосед, начал постепенно переодеваться в пижамную одежду. — Тебя по настоящему никто в команде таковым не считает, — перед сном Егора потянуло на откровения. Он продолжил свою мысль, поудобнее устроившись в кровати, — ты хоть кого-то идеального в команде нашей видел? Еблан на еблане. Но ведь что-то мо-ожем… — последнее слово Савельев уже прозевал и даже прикрыл глаза, не дожидаясь ответа друга. А Паша не знал, что сказать. Его щеки пылали, а глаза слипались. Последняя мысль перед сном была совсем не о том. Я забыл спросить, кто по жеребьевке завтра играет, черт…