Удача

Утро было холодным. Сюзанна-Джулия фон Винкотт, Джулия, как называли ее близкие мазоку, поежилась, жалея, что не захватила с собой плащ. Впрочем, возвращаться было поздно. У нее оставалось не так-то много времени. Вскоре в родовом замке фон Винкоттов все проснутся — и заметят ее пропажу. Бесспорно, Джулия была ответственной девушкой, потому и оставляла за собой право на некоторые сумасбродства. В детстве она лазала по деревьям; повзрослев, время от времени отлучалась из замка по утрам, чтобы искупаться в озере. Озеро располагалось недалеко от замка, дорогу Джулия помнила хорошо. В столь ранний час вероятность встретить кого-либо была невелика. Никто не сопровождал ее в прогулках на озеро. Возможно, брат догадывался. Или слуги. Если так, то они все понимали — и оставляли ей право решать самостоятельно. Признавая сумасбродство Джулии, они выказывали ей доверие: она была не калекой, которую нужно опекать, а слепой провидицей, замечавшей больше, чем зрячие. А еще — обычной проказливой девчонкой, пусть и слегка повзрослевшей. На берегу озера — Джулия поняла, что на месте, по запаху и влажности, сгустившейся в холодном воздухе, — она разделась и, оставив одежду на траве, медленно вошла в ледяную воду. Она делала шаг за шагом, борясь с искушением окунуться с головой. Когда вода дошла ей до груди, Джулия поплыла. Она хорошо плавала, пусть заплывать далеко и не рисковала — боялась, что не найдет дорогу назад. Приходилось четко рассчитывать собственные движения; : такой же обходительной Джулия была в общении. Отец, помнится, говорил, что она могла бы стать превосходным политиком. Вода впивалась в кожу тысячами игл: Джулия не сразу поняла, почему икра правой ноги взорвалась болью. Судорога. Джулия ходила сюда уже несколько лет. За это время такое случилось впервые. От неожиданности она не сразу поняла, что делать, открыла рот — и хлебнула воды с избытком, чистейшей, почти прозрачной. Раньше Джулия с удовольствием пила эту воду во время купания. В сознании пронесся образ-ощущение: вот она тонет, погружается на самое дно, не в силах выплыть, и водоросли обвивают ее, забиваются в нос и в рот, в промежность, оплетают грудь… Нелепые фантазии, про себя усмехнулась Джулия. Она забила руками, отчаянно удерживаясь на плаву. Судорога не желала проходить. Джулия не знала, сумеет ли дотянуть до берега. Звать на помощь смысла не было: она всегда ходила сюда одна. Рисковала, привычная к удаче, и вот удача ее подвела. — Джулия! От неожиданности она снова хлебнула воды, чудом всплыла: в носу болело, нога не подчинялась. Расслабить ее никак не удавалось, безумное, болезненное напряжение. — Джулия! Этот голос был ей знаком. Все мазоку в родовом замке фон Винкоттов понимали, почему Джулия по утрам ходит на озеро. Никто не решился бы ей помешать… Никто — кроме Конрада Веллера, среднего сына королевы, который мазоку был только на половину. Конрада Веллера, который жил в замке фон Винкоттов, потому что учил брата Джулии фехтованию. Конрада Веллера, который… Джулия окунулась с головой. Глаза защипало, и на какой-то момент ей показалось, будто она видит, так же ясно, как видел Конрад Веллер. Интересно, если бы она попросила у него отдать ей глаза, как попросила своего возлюбленного ведьма из древней сказки… интересно, Конрад бы согласился? «А ведь я могла бы использовать мареку, — подумала Джулия, когда сильные руки потянули ее к поверхности воды. — Вода — моя стихия. Почему я не подумала об этом?» Она закашлялась, вдыхая. В сознании потемнело: Джулия неважно помнила, как они добрались до берега. Кажется, Конрад звал ее. Оа не знала, что ему ответить, и не открывала глаза. Зачем? Все равно она ничего не увидит. Когда она почувствовала губы Конрада на своих, глаза Джулии распахнулись: он попытался отодвинуться. Видимо, хотел сделать искусственное дыхание, вон и руки ей на грудь положил. На обнаженную грудь. Джулия должна была испытывать стыд. Вместо этого она неуверенно подняла руки, нашла ими лицо Конрада, удерживая его рядом, совсем близко, не отпуская. Она лежала на берегу и чувствовала жесткую холодную траву под своей спиной: роса, продрогшая за ночь земля. Конрад склонился над ней в очень неудобной позе. И впрямь собирался оказать пострадавшей первую помощь. Должно быть, он вставал так же рано, как Джулия, и, заметив, что она куда-то отлучилась ранним утром, решил пойти следом. Джулия медленно водила руками по его лицу, не упуская ни единой черточки, так, как хотела еще при первой встрече. Конрад застыл, позволяя ей делать все, что пожалает. Ее ладони замерли у него на щеках. Потом Джулия приподнялась, удерживая Конрада за плечи. Ткань, пропитавшаяся влагой: он бросился в воду в одежде, тяжелой, тянущей ко дну. Он рисковал собой из-за единственной судороги… Удача подвела Джулию. Под мокрой одеждой Конрад был теплым, даже горячим. Джулия чувствовала это, прижимаясь к нему всем телом и мелко дрожа: от холода ее соски болезненно напряглись. Не только от холода. Медленно, но неотвратимо их губы встретились. Джулия тихонько выдохнула, обвивая шею Конрада руками. Мокрая ткань его мундира — мундира? — терлась о ее грудь. Это было мучительно, но не только от боли: Джулия не услышала собственный стон. Сердце билось часто, будто после долгого бега, а в низу живота появилось сладкое тянущее чувство, напряжение, от которого никак не удавалось избавиться — почти судорога, только без боли. Джулия слышала, как так же часто бьется сердце Конрада: он дышал тяжело, ей под стать, и, кажется, пытался удержать руки на ее спине. Джулия отстранилась на мгновение — Конрад отпустил ее не сразу, — надавила на его плечи, заставляя лечь на спину, оседлала бедра. Она чувствовала, какой он горячий и твердый: он хотел ее. Она хотела его. Все прочее, возможно, имело значение, но не здесь, не на берегу озера, где она всегда была собой и могла поступать по собственному желанию. Она положила руки Конрада себе на грудь, позволяя ему ласкать себя, потерлась о него, и мысли не держа о правилах приличия, потом чуть приподнялась, чтобы расстегнуть его штаны. На ощупь он был твердый, гладкий и чуть влажный, с проступающими венками-неровностями: чуткие пальцы Джулии исследовали его так же, как недавно исследовали лицо Конрада, ищущими прикосновениями. Конрад коротко застонал и сжал ее груди чуть крепче, до боли; чуть погодя ослабил хватку. — Джулия… — Ты назвал меня так в первый раз, — сказала она тихо, чувствуя на пальцах его семя. …Чуть позже Джулия поняла, что забыла снять свой кулон. Теперь его не было, — он остался в озере. Не сказать, чтобы ее это особенно волновало: впервые после купания в озере она возвращалась в замок с кем-то вместе. Конрад вел ее под руку.