* * *
Гленн сидел у костра, вернее, полузатухшего огнища, чтобы было меньше дыма. Почти все вечерами предпочитали сидеть так и смотреть, как тлеют угли. Чаще всего сидели молча, вспоминая о чём-то своём, о прежней жизни. Изредка кто-то спрашивал в пустоту: «А что если где-то ещё остались люди?», и каждый боялся ответа, что нет, они единственные живые в этом мире ходячих мертвецов. Но этим вечером настроение у группы было очень даже приподнятым, и тем для разговора хватало: удачная вылазка, благополучное возвращение, счастливое воссоединение Рика с семьей. Так мало радостей осталось, что и чужие воспринимались как свой личный праздник. Гленн в очередной раз подумал, как хорошо, что его родители не дожили до сегодняшних кошмаров, а семьёй он обзавестись не успел, даже подружки не было. Его размышления прервал старик Дэйл: — Вы подумали о Дэриле Диксоне? Мда… Какое счастье, что братьев у него тоже не было, тем более таких психованных, как оба Диксона. Это были не самые приятные личности в их компании. В прошлом, том комфортном благополучном прошлом, Гленн, пожалуй, даже перешёл бы на другую сторону улицы, завидев Мэрла, как, впрочем, и его брата. Дэрил был такой же жестокий, колючий, задиристый, просто пока старший был рядом, младший представлял наименьшую опасность. А теперь что стоит ожидать от него? А Рик и ТиДог тем временем состязались в благородстве — кто первый скажет, что они бросили Мэрла прикованным к трубе на крыше магазина, потому что он решил затеять расовую войну, дабы скрасить ожидание того момента, когда их всех съедят, не разбирая цвет, пол и религиозные взгляды. — Мужики, это не конкурс, не хочу впутывать цвет кожи, но лучше ему говорить с белым парнем, — сказал Гленн. Он вспомнил один из первых дней, когда братья Диксоны прибились к их группе, а Шейн принял их только потому, что кроме него толком стрелять никто не умел, а эти двое оказались первоклассными охотниками. Тогда Мэрл сразу стал задирать ТиДога, дразнить Мартиноса, и когда Гленн проходил мимо их палатки, нарочно громко сказал брату: — Это все от узкоглазых, наверняка намудрили чего-нибудь с биологическим оружием и разносят теперь заразу. Дэрил усмехнулся, а Мэрл продолжил: — Держись от нас подальше, китаец. Гленн молча прошёл мимо. Какое значение имеет для расистов то, что он кореец? А держаться от Диксонов подальше он и сам будет рад. Кто скажет Дэрилу по поводу брата и что именно так и не решили, а идея Дейла держать оружие наготове казалась самой разумной, даже если оставалась маленькая вероятность, что Мэрл пока жив.* * *
— Приковал моего брата на крыше и бросил его?! Конечно, Дэрил был вне себя от бешенства, он был разъярен. Естественно, он кинулся в драку, и Шейн с Риком с трудом с ним справились. Но за всей внешней бравадой, злобой, ненавистью Гленн, который наблюдал эту сцену со стороны на приличном расстоянии, увидел только мальчишку, которому сказали, что он остался один на этом свете. Что единственный близкий человек, который у него был, погибает сейчас или уже погиб, а он ничем не может помочь. Гленн не испытывал ни малейшей симпатии к Мэрлу, но многое бы отдал, чтобы тот был жив, и Дэрил нашёл его. Он уже знал, что не сможет ответить отказом на предложение Рика снова сунуться в город, и вовсе не из-за него, не из-за его семьи, не из-за сумки с оружием, и даже не из-за противного чувства вины, что они бросили человека, а потому что видеть, как у такого крутого и отчаянного парня как Дэрил в глазах застывает боль горькой потери — невыносимо.* * *
— Тебе нельзя одному, — решительно сказал Рик, когда Гленн предложил свой план — он доберётся до сумки с оружием, которую Рик бросил в тот раз возле танка, куда быстрее. Какой смысл рисковать всем? — Я считаю, что идея хреновая, а ты мне даже не нравишься, — сказал Дэрил. «Конечно, тебе нравится только твой крутой братец», — хотел было ответить Гленн, но сдержался — что за детские обиды? — Идея хорошая, — спокойно ответил он. — Вы только выслушайте. Гленн умел быть убедительным, когда хотел, и его план приняли безоговорочно. Он добежит до танка, схватит сумку и вернётся, пока Дэрил, Рик и ТиДог будут прикрывать его с двух сторон. — Пацан, а чем ты раньше занимался? — Дэрил впервые посмотрел на него с каким-то проблеском интереса, Гленн даже смутился. Ну да, он всего лишь развозил пиццу, иногда по вечерам участвовал в гонках на велосипеде, любил компьютерные игры и бегал по утрам. Какое значение это имеет сейчас? Но, кажется, Дэрил изменил о нём своё мнение и счёл достойным участия в поисках своего сумасшедшего братца, раз согласился пойти с ним, и почему-то Гленну от этого было так приятно, что хотелось улыбаться. Дэрил двигался легко, уверенно, невозмутимо, будто шёл не по разгромленному залу супермаркета в кишащем зомби городе, а был на лесной прогулке. Растянутая безрукавка открывала мускулистые руки и плечи, стройная фигура излучала силу и ловкость, арбалет только подчеркивал сходство с первобытным охотником. Дэрил был потрясающе органичен и как никто другой подходил для нового мира, возвращающегося к древней дикости. Хотя в прежнем мире он бы тоже не потерялся. Однажды Гленн доставлял пиццу в мужское модельное агентство, там всюду бродили полуголые красавчики с накачанными плечами, блестящие автозагаром, посматривающие на мальчишку-разносчика пренебрежительно и с явным превосходством. Если бы Дэрил сменил свои дешёвые шмотки на какие-нибудь мультибрендовые джинсы, он бы смотрелся там звездой подиума. А если без джинсов вовсе, то гвоздём программы стриптиз-шоу. На минуту отвлёкшись, Гленн не заметил, как Дэрил резко остановился, и неловко врезался в него. — Ты что ворон считаешь? — зло спросил Дэрил, толкнув его и окинув взглядом переулок, куда им предстояло спуститься. Гленн покраснел. Боже, о чём он думает! Он только что представлял себе голого Дэрила Диксона! Он покраснел ещё сильнее, потому что Дэрил стоял в нескольких сантиметрах, от него полыхало жаром, а от терпкого запах пота, ярости и каких-то лесных трав кружилась голова. Поэтому Гленн не сразу заметил, что Дэрил смотрит на него странно и изучающе. Он быстро отвел глаза и вырвался вперед на лестницу, спускаясь первым. Пора было начинать прогулку. — Для китаёзы ты не так уж плох, — сказал вдруг Дэрил. — Я кореец, — всё-таки ответил Гленн, понимая, как по-идиотски обижаться сейчас на такую мелочь. Впрочем, так же глупо оставаться нацистом в мире, где осталось только две расы — живые и мертвые. — Да пофигу! — беззлобно ответил Дэрил, перезаряжая арбалет, и Гленн был уверен, что он не подведет, прикроет и поможет.* * *
Сначала Гленн жутко испугался. Кто бы мог подумать, что в мире, где на тебя охотятся мертвецы, больше придется бояться живых людей? Когда его притащили сюда, когда приставили пистолет к голове, когда заставили взобраться на крышу, он уже жалел, что вообще выжил. Но он был уверен, что за ним вернутся, что его не бросят, спасут, ведь должны же в этом мире остаться справедливость, дружба, человечность! И кто бы мог подумать, что в таком мире останется что-то настолько человечное, как дом престарелых и ребята, которым не всё равно, что станет с одинокими стариками. Гленн чувствовал необъяснимую гордость за всё человечество. «Мы выживем, пока остаются такие ребята!» — нелепая мысль, даже Рик, кажется, считал, что парни зря тратят время и силы. Но на душе всё равно было светло. Правда, они так и не нашли Мэрла, но Дэрил просто излучал уверенность, что с братом всё в порядке, что Мэрл настолько крут, что даже с одной рукой ему не станет преградой город, наполненный зомби. Его уверенность показалась всем вполне закономерной, когда обнаружили пропажу фургона.* * *
Они успели в лагерь как раз вовремя, чтобы отбить атаку ходячих. Ежедневные потери стали нормой: если плакать по каждому убитому — не хватит слёз. Но Эми было жалко, даже не столько её, как Андреа. Бедняжка просто помешалась. Гленн несколько минут смотрел, как девушка сжимает ладонь умершей сестры и плачет, и у самого на душе кошки скреблись, он с трудом сдерживал слёзы. Гленн отошёл в сторону от лагеря: невыносимо было видеть, скольких они потеряли в этот раз, хотелось побыть одному, не смотреть на чужие слезы, не чувствовать чужую боль, не видеть ни живых, ни мёртвых. Он присел на поваленное дерево и почувствовал, что безумно устал за это день. Но неожиданное шевеление в кустах заставило его снова подпрыгнуть, как натянутую пружину, и схватить какую-то палку. — Спокойно, это я, — Дэрил держал в руках полупустую бутылку виски. «И когда он только успел разжиться выпивкой? В этот раз, или из каких-то своих запасов?» — удивился Гленн, но ничего не сказал. — Знаешь, как говорит мой брат — если суждено подохнуть, подохнешь, а если нет, то сам дьявол тебя не завалит. Дэрил был уже пьян, он уселся рядом и протянул ему бутылку. Гленн быстро пьянел, а потом мучился головной болью, поэтому пить не любил. — Нет, спасибо. — Как хочешь, — пожал плечами Дэрил и сделал очередной глоток, уставившись куда-то в темноту. — Мне очень жаль, что так вышло с Мэрлом, — сказал Гленн. — Ты думаешь, он вернётся в лагерь? — На твоем месте я бы молился, чтобы нет. Брат никогда не был прощающим слюнтяем, и вряд ли ваша товарищеская поддержка сделала его добрее. Его визит будет пострашнее сегодняшнего нашествия. Если он жив… — тихо добавил Дэрил и вновь присосался к бутылке. — Дэрил, — Гленн легонько дотронулся до его руки. — Всё будет хорошо. — О да, малыш, офигенно! — усмехнулся Дэрил. — Куда уж лучше-то! — и повернулся к Гленну, заглядывая ему в лицо. И снова эта боль в дерзких колючих глазах. Это было тяжело видеть, Дэрил казался уязвимым, несчастным, хотелось просто положить руку ему на плечо, сказать что-нибудь нужное, что-нибудь, что поможет. Но это же Дэрил Диксон, крутой и психованный, где гарантия, что руку помощи тут же не сломают? «А он вряд ли намного старше меня, — подумал вдруг Гленн. — Просто жизнь его больше закалила». Несколько секунд они молча смотрели друга на друга. — Дэрил, если я могу чем-то помочь, только скажи… — начал Гленн. — А что? Пожалуй, можешь… И Дэрил неожиданно придвинулся ближе, отбросил пустую бутылку и резко притянул Гленна к себе, опрокидывая и жестко целуя. Гленн даже не сразу сообразил, что происходит, чувствуя резкий запах алкоголя, вкус дешевых сигарет на собственных губах, тяжесть чужого тела, придавившего его к земле. Он замер, забыв, что можно оттолкнуть, возмутиться, но сам факт, что Дэрилу Диксону с чего-то взбрело в голову его поцеловать, шокировал сильнее поцелуя. А Дэрил на достигнутом останавливаться явно не собирался, его, кажется, не смущало, что Гленн не отвечает. Пользуясь тем, что он даже не сопротивляется, и его не надо удерживать, Дэрил принялся расстегивать свои и его джинсы. Поцелуй прервался, Гленн ловил воздух, с трудом соображая, что происходит. И только осознав, что его переворачивает на живот, куда-то под ребра впиваются ветки и камни, а джинсы неумолимо стягивают, Гленн по-настоящему испугался. — Дэрил, что ты делаешь? Прекрати! Дэрил! Ты пьян! Он старался не кричать, сдерживая панику. Привлечь внимание всей группы не хотелось. Если их застанут в такой позе… Завтра Дэрил протрезвеет, и сам же себя возненавидит, а Гленна с него станется и пристрелить. Гленн пытался вырываться, извивался как змея, но хватка у Дэрила была железная. Он молча удерживал Гленна, продолжая раздеваться и прижимаясь к нему всё плотнее. — Дэрил, пожалуйста, — прошептал Гленн без особой надежды, обречённо, стараясь повернуть голову, чтобы видеть своего мучителя. Но Дэрил был пьян и уже ничего не соображал, только крепче стискивал его бедра, пытаясь поставить на колени. Гленн никогда бы не подумал, что с ним может произойти такое: убежище в лесу, города, кишащие зомби, вечная гонка и борьба за выживание, для полного счастья не хватало только быть изнасилованным, причем парнем, который был ему симпатичен, который ему нравился. Гленн замер, неожиданно осознав, что да — Дэрил ему нравится. Абсурдно! Невероятно! Дико! И просто запредельно странная ситуация, чтобы разбираться сейчас в своих чувствах! И Гленн расхохотался. Он не мог остановиться, нервное напряжение, пережитый страх, волнение и масса других эмоций пытались вырваться наружу с этим смехом. Дэрил отпрянул, словно его окатили ледяной водой. Он, кажется, разом протрезвел, поражённо глядя на содрогающегося в истерике Гленна, с полуспущенными штанами, с дорожками слёз на щеках, хохочущего, как одержимый, и сквозь этот смех силящегося что-то сказать: — Дэрил, ты продолжай, я вроде как не против, просто не знаю, что нужно делать. Знаешь, у меня и подружек-то было всего парочка, в той прошлой жизни, но если уж жить в новом мире, так совсем по-новому, да? Дэрил поднялся на ноги, стараясь не смотреть на Гленна, который всё ещё лежал на земле возле поваленного дерева, где ещё несколько минут назад они беседовали. — Прости, парень, прости, — как-то тихо и растерянно сказал он. — Я… Я не знаю… Так и не закончив своих сбивчивых извинений, он ушёл в сторону лагеря, по дороге застёгивая ремень на брюках. А Гленн всё никак не мог успокоиться, хохот перешёл в рыдания, его словно била лихорадка. Что происходит? Почему он несёт такую чушь? Что он чувствует? Зачем? И разве можно ни с того ни с сего вдруг влюбиться? Сейчас? В парня? Да ещё и в такого, как Дэрил Диксон?* * *
На следующий день Дэрил вёл себя как обычно, держался несколько особняком, но активно включился в работу по зачистке зомби, лихо орудуя киркой, разбивая черепа как зомби, так и бывшим товарищам. Гленн тоже счел свою вчерашнюю вспышку следствием нервного напряжения и вообще временным помешательством рассудка. Если продолжать делать вид, что они с Дэрилом просто товарищи по несчастью, которым совсем не обязательно общаться, будет куда проще. Если бы ещё не смотреть на него едва не поминутно и не ловить на себе его странные задумчивые взгляды. Впрочем, размышлять о душевных терзаниях и природе противоречивых чувств утром было особенно некогда: слишком много забот свалилось. Погребальный костер полыхал, превращая в пепел тех, кто был когда-то людьми, чьими-то детьми, родителями, друзьями, но превратился в жутких хищников-убийц. На них жалости не хватало, для Гленна это были просто ходячие чудовища, из-за которых приходилось прятаться в лесу и каждый день хоронить своих друзей. — Вы чего делаете? — возмущённо воскликнул он, когда Мартинес и Дэрил подтащили к костру парня, который несколько дней назад прибился к лагерю. Гленн не запомнил, как его звали, но у паренька были забавные кроссовки, и он всегда здоровался по утрам, наверное, они могли бы подружиться, проживи он чуть подольше. — Это для зомби! Наших несем туда, — он указал на поляну. Разве так сложно вырыть несколько могил, чтобы по-человечески попрощаться? — Да какая разница, — отмахнулся Дэрил, даже не глядя. — Мы относим наших туда. Мы не сжигаем их! — Гленну хотелось даже заплакать от отчаяния — как они не понимают? Это же не безликие зомби, это друзья, люди, осколки прежней цивилизации, и сжигать их — значит сжигать остатки прежнего мира, уничтожать частичку самих себя. — Мы их хороним, — настойчиво сказал Гленн, глядя Дэрилу прямо в глаза. — Понял? Мы хороним людей там. Ему было важно, чтобы Дэрил понял, чтобы тоже почувствовал, как это важно. Как это важно для Гленна. Дэрил молча подхватил парня и потащил в сторону от костра.* * *
Центр по контролю заболеваний. База военных. Как здорово было бы найти какое-нибудь официальное убежище, где куча солдат, оружие, где не придется каждый миг ждать, что из-за угла на тебя выскочит зомби или псих с пистолетом. Гленну так хотелось, чтобы Рик был прав, чтобы у их скитания была конечная цель, хоть призрачное, но спасение, чтобы было куда идти… Гленн так этого хотел и так боялся думать об этом. Когда Шейн сказал, что лагерь снимется утром, Гленн в первую секунду не сомневался, что пойдёт за Риком, но перехватил задумчивый и полный сомнения взгляд Дэрила. Гленн не мог просто лечь спать, вернее, он даже лёг сначала, но сон никак не шёл. Он все думал о том, во что превращается его жизнь, и стоит ли вообще бороться за выживание, когда вокруг творится такое. Он думал о погибших людях, о зомби, о Дэриле, о своем к нему отношении, о том, что раньше мужчины никогда его не привлекали, и о том, почему вдруг Дэрил так недвусмысленно показал свой интерес к нему. Только ли потому, что был пьян до чертиков? И последний вопрос занимал его больше, чем вопросы о жизни и смысле существования. Понимая, что он всё равно не заснет, Гленн вышел из палатки и сел у кострища. Его смена ночного караула ещё не началась, ТиДог обещал разбудить. А сейчас, кажется, был черед… Дэрила. И Дэрил, неразлучный со своим арбалетом, подошёл к нему. Он остановился, молча посмотрел на Гленна и, развернувшись, пошёл дальше. Он уже отошёл на несколько шагов, когда Гленн набрался смелости его окликнуть: — Дэрил! Он обернулся. — Чего тебе? — Ты пойдёшь с Риком? Пойдёшь искать эту базу? — Тебе-то какое дело, что буду делать я? — ответил он слишком пренебрежительно, слишком поспешно, и снова отвернулся. — Если ты останешься, я останусь тоже, — выпалил Гленн. Дэрил замер, Гленн видел, как напряглась его спина, как он медлил повернуться. — Я хочу остаться с тобой, — добавил Гленн. — Если хочешь, мы поедем искать Мэрла… — Да Мэрл пристрелит нас обоих, как только узнает… — неожиданно тихо ответил Дэрил. У Гленна замерло сердце — «обоих»? Значит, Дэрил имеет в виду… — Ты ведь понимаешь, как всё это по-идиотски? Как неправильно?! И меня это бесит! Что происходит? Почему я не пошлю тебя сейчас? Не врежу, как следует? Он в два шага подлетел к Гленну, отбросил арбалет и вздернул его на ноги, вцепившись в рубашку. Любимая кепка улетела куда-то в темноту, но Гленну было всё равно. — Не знаю, — ответил он. — Мне кажется, весь мир стал неправильным, так что всё остальное не имеет никакого значения. Дэрил был близко, очень близко, его руки все ещё сжимали рубашку Гленна, он тяжело дышал, глядя на него с какой-то нетипичной для себя нерешительностью, сомнением, тревогой и ожиданием. Гленн потянулся вперёд и поцеловал его — не так неистово и грубо, как Диксон в прошлый раз, а просто слегка прикоснулся губами, будто пробуя на вкус. И отпрянул, сам испугавшись своей смелости. Дэрил продолжал стоять, не двигаясь, не отстраняясь, не отводя взгляд. — Почему ты? — неожиданно спросил он. — Не какая-нибудь девчонка, пусть унылая блондинка, или даже костлявая негритянка, ну, или, на худой конец, этот крутой полицейский? Почему из всех я выбрал какого-то китайца? — Я кореец, и мне не повезло больше, — усмехнулся Гленн и снова решился на поцелуй, только теперь уже более смелый. И Дэрил ответил, притянул его к себе, крепко, до синяков сжимая плечи, целуя в ответ бешено, дико, вымещая свою злость и одновременно пытаясь выразить всё, что не осмеливался высказать словами, то, что до конца не понимал ни он сам, ни Гленн. А Гленн тонул и падал всё глубже, всё дальше, в пропасть, откуда не было возврата. И впервые ни о чём не жалел, впервые у него появилось ощущение, что всё правильно, всё легко и всё получится. Неважно, найдут ли они этот ЦКЗ, базу военных, подземный благополучный город, да хоть райские кущи. Главное — у него появилось то, ради чего ещё стоит жить.