Я его убить хочу

— Я хочу убить его, — тянет Джиен, совсем некрасиво и неумело зажимая сигарету дрожащими руками. — В смысле убить? — смеется Енбэ, потирая кончик носа покрасневшими от холода пальцами. — За что? — Да потому что он мне нравится! — резко выпаливает мужчина, закрывая глаза и поднимая лицо к темному небу, как будто пытаясь коснуться его носом. — До одури логично, — саркастично тянет Тэян, наблюдая за другом. Когда они ехали на концерт, Джиен вел себя отлично, побаиваясь пристального взгляда Енбэ. Соджу в гримерке сегодня был вкусней обычного, и стакан за стаканом Квон терял остатки самообладания, полностью давая свободу действий алкоголю, который на удивление быстро впитывался в кровь. Фанаты ничего не видели, ведь валяться на сцене, орать вместо читки, путать движения — это вполне привычные Джиеновские заморочки. Как всегда внешне невозмутимый Сынхен уже тыкал неугомонного лидера в ребра, чтоб тот попридержал коней, но, увы, лишь подстегивал его к очередной глупой выходке. Скоро Квон висел на Сынри, который безуспешно пытался выпутаться из цепких рук старшего, чьи выпирающие запястья больно давили на шею. После концерта бесстрашный Сынхен вызвался отвезти Джиена домой, чем вызвал удивленный гул с нотками уважения не только у одногруппников, но и у стаффа: каждый знал, что пьяный лидер — определенно дьявол в человеческом обличье, если тот существует. На самом деле, Чхве просто понимал всю безвыходность ситуации — если бы не он, вряд ли кто-то попер орущего Квона домой. Поэтому, скрипя сердце и всем, чем только позволяли возможности человеческого организма, он схватил брыкающегося Джиена и крепко зажал его руки за спиной, чтоб тот не вздумал ими махать и рисовать сердечки для фанатов на бедном Сынхене, ведь такой опыт уже присутсвовал в копилке «Борьба Чхве с бухущим Квоном, часть хрен-его-знает-какая.» Самым сложным оказалось найти ключи Джиена, одной рукой прижимая его к себе, а другой беспардонно шаря по его бесконечным карманам. Выслушав гневную тираду про то, что «ты, сука, меня лапаешь, пользуясь моим опьян… этим, алкоголь… короче, отпусти, сволочь с уродскими линзами», Чхве наконец вытянул связку такого желанного на тот момент металла. Затащив кричащее тело лидера в квартиру и уложив его на кровать, Сынхен завалился рядом, прижимая Квона к себе. На это было несколько причин: во-первых, то, что Джиен оказался в кровати, никак не остановило его в плане творения херни и громких оров, собственно, почему его снова пришлось зажать и на некоторое время закрыть рот ладонью, которую он поспешил укусить, облизать, обсосать и тому подобное. Во-вторых, банальная усталость после концерта при одном виде кровати заорала в голове Сынхена похлеще бухущего друга. Итак, успокаивая Джиена и свой мозг одним простым действием, — протиранием простыни своим увесистым телом — Чхве сам не заметил, как заснул. Когда он открыл глаза, ударивший в нос запах перегара и слюни Квона на его рубашке заставили его мысленно заорать. Мало того, что «этот дрыщ бухарский, сволочь, блять» залил старшего через свой широко открытый рот, так он еще и «задницей, блять, член мне к хуям отдавит». Сынхен мысленно молился своей прекрасной выдержке, которая появилась благодаря годам общения с одногруппниками, вечно творящими жутко бесящую херню, чтоб не разбудить сопящего на груди алкаша и не трахнуть его прямо без растяжки, несколькими движениями отомстив за все принесенные неудобства. Когда Квон с тихим шипением раскрыл глаза, его приветствовало недовольное лицо старшего и его мокрая рубашка с четким отпечатком лица Джиена. А, ну и, конечно, стояк, который давил не только на штаны старшего, но и на задницу Квона. — Блять, — поприветствовал он Чхве вместо «доброго утра». — Пиздец, — доброжелательно ответил тот. — Слушай, алкоголик недоразвитый, ты знаешь, что в данный момент я испытываю к тебе два чувства? Первое — это, блять, ненависть, потому что нехуй ужираться до такого блядского состояния. Второе — это желание трахнуть твою одрыщевщую жопу, поставив тебя раком. Джиен тихо взвыл: — Тише, не ори так, у меня крышу отнесет… Ну, а я, пожалуй, тебе просто благодарен, — протянул он со страдальческим выражением лица. — Что, бухарь, голова болит? Давай я тебе помогу и наведу в твоем самочувствии примерное равновесие — трахну? Тогда не только голова болеть будет, — хмыкнул старший, бесцеремонно скидывая лидера с себя и стягивая обслюнявленную рубашку. Джиен внимательно осмотрел торс Чхве, довольно облизываясь. — Давай, — неожиданно кивнул он. Сынхен поднял брови и навис над ним, жадно впиваясь в его пухлые губы. — Как бы ты не пожалел. Ах, в любом случае, поздно, — ухмыльнулся он. Чхве никогда не надо было просить несколько раз и, собственно, поэтому через полчаса Квон валялся в ванной, недовольно шипя и хватаясь то за голову, то за задницу. — Слышишь, Енбэ, я, походу, его ещё больше убить хочу, — шипел лидер в трубку, пытаясь найти удобное положение, чтоб не выть от боли в заду и тем самым не вызывать головную. — Не ори, блять… Вот гомики недоделаные, — со смешком шептал Тэян в ответ, запивая таблетку горячим чаем.