Массаж

Конечно же, Кагоме всегда знала, что «прыганье» из одной эпохи в другую, в попытках совмещать повседневную жизнь обычной школьницы и охотницы за осколками, не могло никак не отразиться на ее как психическом, так и физическом здоровье. Но яснее всего она осознала это, когда, лежа на кушетке в больнице, пыталась смахнуть с ресниц непрошеные слезы.  — Ну и как же вы, милочка, до такого докатились? Спина просто колом стоит, так и недолго получить чего похуже обыденного сколиоза! Что, больно? — мужчина в который раз заметил, как при каждом надавливании на многострадальную часть тела девушки та морщится и сжимает кулаки. — Конечно, больно! А нечего в телефонах-то своих копаться да книжечках пустословных, скорчившись в три погибели! Знаю я вас, молодежь, сначала сами себе вредите, а потом к докторам плакаться ходите, чтобы подлечили вас, горемычных! Массажист, которому от силы было лет сорок, ворчал так, словно вся эта горе-мелочь сходилась к нему со всей округи. А Кагоме только и оставалось, что терпеть жуткую боль, стреляющую, казалось, даже в сам позвоночник, да думать, чем же она заслужила подобные муки. Вчерашний день в эпохе Сэнгоку начинался абсолютно обычно: пробуждение полудемонической бранью, быстрый завтрак, долгая дорога, сражение с каким-то очередным чудищем, к виду которых девушка не просто привыкла, а мысленно даже разочаровалась в «совершенной неоригинальности» его облика — никаких тебе шипов, щупалец, дыма да яда едкого, обычная гигантская многоножка. Вот только как раз по милости этой «змеюки», коей ее обозвал бушующий после Инуяша, она сейчас разрывается между желанием жить и жаждой помереть, да лишь бы побыстрее, чтобы не мучиться. Используя стандартные атаки, команда справилась с демоном быстрее обычного, но вот радости от победы над злодеем не чувствовал никто, даже Шиппо, пытающийся подбадривать уставшую компанию верхом на Кираре. Пытаясь отыскать хоть намек на появление Осколка, уже полторы недели они безвылазно находились в густом лесу, где ни о каких-либо источниках, а уж о деревне — тем более, и речи не шло. Грязные, частично голодные, утомленные люди сдерживали свое раздражение только из-за едва не слетевшего с катушек полудемона: несмотря на свою выносливость, вид замученных друзей заставлял его нервничать намного больше, чем собственная усталость, а уж их постоянное нытье по поводу отсутствия отдыха напрягало и без того расшатанное спокойствие до предела. Даже Мироку, самый, казалось, спокойный участник их компании, пару раз отвесил подзатыльники неугомонному. И даже услышав на следующий день жуткий девичий крик посреди рощи, никто практически не удивился и уж тем более не загорелся желанием тащить свою почти ничего не чувствующую тушку к источнику звука. Но все же требующий справедливости нрав Кагоме заставил ее резко свернуть с заданного маршрута под ругань только и ждавшего момента выплеснуть раздражение Инуяши. Как оказалось, дочка старосты здешней деревеньки пошла в лес в поисках корешка для лекарства, да только вместо корня набрела на жуткого и голодного демона, пытающегося откопать себе хоть немного пропитания. Молоденькая девчушка ему, конечно, показалось добычей мелкой, но в голодный год и крошка — счастье, как говорится… Но вот полакомиться ему не дал Хирайцкоцу, метко если не запущенный, то хотя бы из последних сил воткнутый в его маленькую голову. А после последовали благодарности, обещания заслуженной награды… Обычное дело. Да вот только кто бы сказал им ранее, что до деревни нужно будет верст пятьдесят еще шагать в противоположную сторону — никогда б и ни за что не согласились. Но делать нечего, когда загоревшиеся азартом глаза уже представляли своего обладателя в ванной, за полным яствами столом, под укрытием в виде надежной крыши… Красота! Конечно же, идея повернуть и тащиться куда-то очень не понравилась норовистому полудемону, и обиду он таки сумел выплеснуть на ни в чем не повинной девушке, что, устав до чертиков, впервые сама попросила взять ее на закорки. Отказали ей не просто словом «нет», а еще и смачным обзывательством, которое подействовало аки плевок в лицо. Даже и не думая обрушить на него «сидеть», но мысленно завязав узелок, Кагоме слегка ускорилась, чтобы идти плечом к плечу с Кирарой, которая вежливо позволила девушке облокотиться о ее пушистый бок. И вот теперь эта пятидесяти километровая прогулка по оврагам да кочкам вылилась не во что иное, как в больную спину, которая под тяжестью частично опустевшего рюкзака едва не складывалась пополам уже после первых шагов.  — «Вот ведь упрямый баран! Сам наговорил с три короба, сам же обиделся! А я теперь страдай тут!», — думала девушка, уже откровенно игнорируя наставления врача, пытаясь даже не мычать от стреляющей боли в пояснице. Конечно, дойти-то они дошли, но к тому времени настолько вымотались, что даже Инуяша, не сказав ни слова за «праздничным» скромным ужином, отправился спать аки самый настоящий человек — лежа на подушке. Конечно, Тессайги из рук он так и не выпустил, да и напряженные уши то и дело вертелись в разные стороны, хотя их хозяин вроде бы спал. Но внимания на это никто не обратил, а потому решили последовать примеру парня. Даже Санго бесцеремонно плюхнулась рядом с Кагоме на пол, после чего зевнула от души. С трудом пожелав всем доброй ночи и даже не меняя формы, девушка без задних ног отправилась в мир снов. Но вот на этот раз разбудила ее вовсе не перебранка Шиппо и Инуяши. Попытавшись повернуться на другой бок, школьница невольно вскрикнула, возвращаясь в прежнее положение — спина адски болела. Даже стараясь не делать никаких резких движений, она ощущала нечто похожее на кучу иголок, воткнутую в тело. Перепуганные таким резким поворотом друзья с горем пополам помогли ей сесть, а после решили, что без лекаря не обойтись: Кагоме, пытаясь получше расчесать запутавшиеся волосы, то и дело болезненно кривилась, стоило только завести руку чуть дальше ее обычного положения. Лекарь-то, конечно, нашелся — как раз тот самый, что отправил Сумико, спасенную девушку, за каким-то заветным корнем к самому черту на куличики. И уж его «волшебному» настою из чего-то непонятного, который должен был «снять все хвори злополучные», Кагоме верить как-то особенно не хотелось. Отказавшись от лечения, девушка попыталась притвориться, что все хорошо, однако каждый второй ее шаг сопровождался кряхтением столетней особы. В очередной раз молясь всем богам, она хотела было уже наступить на горло своей гордости и позвать того горе-лекаря, как, к великому удивлению всех присутствующих, решение проблемы предоставил обладатель собачьих ушей. Громко выдохнув, Инуяша поднялся и, словно специально топая на каждом шагу, подошел к Хигураши:  — Мне осточертело уже смотреть на твои пляски да танцы собаки, что себя за хвост укусить не может! Приди домой да там и лечись нормально, раз местные знахари тебя не устраивают! — и, несмотря на осуждающую интонацию в голосе, особенно осторожно подхватил девушку на руки. — Так уж и быть, потерпим несколько дней, не убежит Нараку еще дальше. Но чтоб как только стало лучше, живо сюда, поняла?! Слова благодарности, что предназначались полудемону, мигом вылетели у нее из головы, оставив место лишь возмущению. Уже было начавшая брыкаться девушка почти сказала слово, что почти всегда решало проблемы с этим неугомонным индивидом, но вдруг ее взгляд упал на странно прижатые к голове мохнатые уши. Стараясь не смотреть на свою ношу, Инуяша резко отодвинул ногой створку двери и, судя по грузным шагам, пошел самолично следить за исполнением приказа. Четверо друзей проводили его взглядом, а после быстро переглянулись между собой.  — Как думаете, чего это он? Сам же Кагоме никогда не пускал домой, а теперь прямо на руках несет к колодцу… — Шиппо непонимающе глянул на Кирару, которая лишь удивленно мяукнула.  — Да вот же… Может, вину свою чувствует перед Кагоме-сама? Ведь из-за его упрямства она теперь ни разогнуться, ни выгнуться не в состоянии. Как бы не случилось у них там чего, — Мироку уже хотел было встать и проверить парочку, но был пойман за рукав охотницей.  — Бросьте, Хоши-сама, оставьте их. Если Инуяша действительно чувствует себя виноватым, то единственное, что нам лучше сделать, это не мешать ему разобраться с этим самостоятельно. Монах задумчиво почесал подбородок, но все же послушно сел на прежнее место.  — Твоя правда, Санго. Да лишь бы не додумался до чего экстраординарного…  — Какого-какого, Хоши-сама?!  — А, этому слову меня Кагоме-сама обучила. «Из ряда вон выходящий» значит.  — Да у нас сам Инуяша «из ряда вон» выходит. Я больше за Кагоме волнуюсь! — Шиппо резко вскочил и вытянулся во весь свой маленький рост. — Сейчас-то меня рядом нет, а вдруг Кагоме нужно будет от него защищать!  — Будет тебе, Шиппо. Сейчас главное, чтобы Инуяшу самого не нужно было защищать.  — От кого же? Неужто от Кагоме-сама?  — Нет, что вы. Я говорю, как бы его не нужно было защищать от самого себя… Сухо бросив что-то про «через пять дней приду проверить», Инуяша аккуратно поставил девушку у колодца в ее эпохе, а после, убедившись, что, в очередной раз оглянувшись, она добралась до дома, спрыгнул обратно в Средневековье навстречу любимому дереву и копошащимся в голове мыслям. Кагоме, конечно, тогда очень удивила покорность полудемона, но больше всего ей хотелось лечь на свою мягкую кровать двадцать первого века да и валяться до тех пор, пока злополучная боль не оставит ее бедное тело. И мама не смогла посоветовать ничего, кроме лечебного массажа у проверенного врача. И тогда эта мысль показалась школьнице просто лучшей во всем мире. Тогда, но не сейчас, когда она, стараясь унять то и дело сходившиеся вместе брови, слушала зудящую над ухом болтовню мужчины, что причинял еще больше страдания бедной девушке. Но вот, в последний раз хлопнув по спине, врач сказал девушке одеваться и вышел из кабинета, мысленно оставаясь довольным, что получилось выговориться хоть кому-то о своих проблемах. А Кагоме еще некоторое время лежала, уткнувшись в кушетку лбом, думая, что еще семь сеансов с таким собеседником она просто не выдержит. Ко всеобщему удивлению, Инуяша действительно наведался в современный мир спустя пять дней, как и обещал. Причем, что удивило всю семью Хигураши больше всего, именно через дверь! Только вот, к великому сожалению удивленной хозяйки и разбитой от неожиданного хлопка чашки, без стука.  — Да что ж за напасть-то такая ушастая, как только к нам в дом приходишь, так что-то обязательно ломается! Уже даже аки обычный человек зайти в дом не можешь!..  — Ну, полно, хватит уже. Проходи, Инуяша, чего на пороге стоишь, — бросила госпожа Хигураши, аккуратно подбирая осколки и словно ни капли не сожалея о потерянной посуде.  — Ой, Ушастик пришел! Давно ты к нам не заглядывал! — на грохот прибежал из дальней комнаты Сота, сразу же схвативший полудемона за когтистую ладонь. — Пойдем, я тебе такое покажу!..  — А, ага… Это, Сота, ты погоди… Мне, как бы… Сестра твоя где?  — А, сестрица сейчас в комнате отдыхать должна.  — Ага, ясно, — полудемон кивнул самому себе и стал подниматься по лестнице под удивленный взгляд парнишки. Инуяша, в очередной раз придя в дом Кагоме, почему-то сейчас чувствовал себя особенно растерянно и неуютно. Если уж говорить начистоту, то пришел он сюда без какой-либо конкретной цели. Раньше он стремился быстренько забрать свою дуреху обратно к поискам осколков, или хотя бы как-то напомнить о себе, поторопить… Сегодня же все шло определенно наперекосяк, даже Шиппо, что постоянно канючил по поводу отсутствия Кагоме, порекомендовал ей оставаться дома подольше и не потребовал никакой сладости. Инуяшей же двигало что-то совершенно странное: понимая, что дал обещание, отказаться и уйти ему бы просто не позволила гордость, но что-то определенно мешало просто заглянуть к своей занозе, как обычно схватить ее под мышку да и сигануть в колодец, оставив все позади. Но вот чувство, что он продолжал гнать на протяжении четырех дней, начало грызть даже сейчас. Сам не понимая почему, но Инуяша отчетливо чувствовал вину за положение, в котором оказалась Кагоме. Конечно, хвала богам, она не при смерти, не лежит сейчас почти трупом где-нибудь в подворотне, но вот легче от этого почти не становилось.  — Она же у тебя помощи просила, между прочим, как вежливый человек!  — Простая хрупкая девушка, хоть бы пожалел бедняжку!  — Ей, наверное, никогда и не приходилось столько ходить. Бессердечный, ну, что с демона взять.  — Смотри, Инуяша! Вот скоро Кагоме надоест твое упрямство, и она уйдет от нас в свой мир навсегда. А все ты будешь виноват! Почему-то именно тогда все зудящие вокруг шепотки доставали больше обычного, но слова малявки-Шиппо аки обухом по голове ударили. Да чего все так взъелись-то?! Чуток переутомилась, отдохнет и будет как огурчик! Зачем его делать врагом народа, когда он даже ни в чем не виноват вовсе! Додумывал это Инуяша уже напротив двери в комнату девушки, которую открыл без стука. Спокойно лежащая до этого хозяйка резко подскочила, но, увидев вошедшего, лишь слегка удивилась.  — Ой, Инуяша! Ты чего это здесь? Да еще и через дверь. У вас что-то случилось?! — Кагоме, заметив, что полудемон молчит, резко напряглась и хотела было вскочить с кровати, но когтистая лапа, слегка надавив на голову, заставила ее лечь обратно.  — Угомонись, дуреха. Все у всех нормально, это ты тут валяешься, ничего не делая, пока мы на карачках ползаем!  — Чего?! А по чьей вине, скажи на милость, я сейчас спины и ног своих не чувствую?!  — Да по своей же, чего пнем прикидываешься? Я никого не заставлял тащиться спасать чужую задницу за тридевять земель!  — Ах так?! Тогда попрошу выйти из моей комнаты, пока собственная гордость не прекратит тебе глаза застилать! Но, несмотря на слова девушки, беловолосый просто раздраженно плюхнулся на пол в противоположном углу и отвернулся, нервно ворочая ушами из стороны в сторону. Он и сам особо не понимал, почему так разозлился в мгновение ока, но что-то определенно было не так. Что-то такое, чего с первого взгляда и не увидишь… Резко подскочив и тем самым напугав уже успокаивающуюся школьницу, Инуяша чуть ли не впился носом ей в лоб, а после, шумно втянув воздух, отпрянул до самой стены. Его мохнатые треугольники бешено то прижимались, то вытягивались, а брови, казалось, прямо сейчас покинут территорию лица — настолько высоко они сейчас находились.  — Т-ты… Ты чем это тут, сучка, занималась, пока меня не было?! — ярости в его голосе хватило бы, чтобы перекричать даже самый шумный в мире поезд. — Я там сиди жди ее, а она тут с кем-то уже обжималась вовсю!  — Чего?! Ты что такое несешь, балбес? С кем это я уже обнималась по-твоему?!  — Да тебе лучше знать, у тебя ж хахалей цела орда, того и гляди, что скоро в доме помещаться перестанут!  — Какие хахали?! Да в какой дом?! Я вообще не понимаю, что происходит и почему ты сейчас так глотку рвешь ни с того ни с сего! — Кагоме решительно не могла уловить момент, когда сделала хоть что-то, что могло настолько разозлить парня. Ладно, если бы хоть в школе была, там людей много, или с подружками встретилась, а то все дни же дома и просидела, терроризируя больную часть тела только в поликлинике. Неужто… Окончательно взбешенный этим концертом дурачков, Инуяша набрал в легкие побольше воздуха и, оглушая даже себя самого, проревел:  — Да потому что разит от тебя за версту ур-р-р-родом каким-то, дура! Казалось, что его крик был последним, что вообще могла слышать Хигураши. В следующие несколько секунд она не замечала абсолютно ничего, кроме тяжелого дыхания разъяренного полудемона. Рык в его голосе был настолько отчетлив, что Кагоме даже непроизвольно скользнула по его лицу взглядом, боясь увидеть там демонические полоски. К счастью, или даже удивлению, их там не оказалось, а вот до предела сузившиеся зрачки в золотых глазах было видно довольно четко. И вот, словно по капле, до девушки стали доходить слова, которые, наверное, слышал весь квартал. «Каким-то уродом разит»?.. Да не встречалась она ни с кем, дома всегда была, а всю ее семью Инуяша знает, так что заводиться из-за них уж точно бы не стал. Что ж ему привиделось тогда, что он зверем раненым на нее налетел? Наблюдая за переменой лица Кагоме, полудемон как-то постепенно терял былую уверенность, а когда она с размаху уткнулась лицом в подушку — и вовсе чуть ли не кинулся с места. Но слезами от нее не пахло, а значит, что все не так плохо. Так ведь?.. Инуяша все же встал с насиженного места и бочком придвинулся к Хигураши, боясь расстроить или разозлить еще больше. Да, его жутко выбесил какой-то чужой запах на ее коже, но и орать, словно ревнивая баба, он тоже не имел права. И от этого становилось совсем гадко. Да и Кагоме тоже хороша! Он там чуть когти не сгрыз, а она беззаботно на гулянки ходит, вертит тут перед всеми своей…  — Хэй, Кагоме, ты это… Я ж не совсем то хотел сказать. Просто ты… а тут этот хмырь… и кто он… да и вообще…  — Гухмв инугха, — пробормотала она что-то, все так же уперев нос в постель.  — А?  — Говорю, удивляюсь я, Инуяша, как можно быть таким болваном, — девушка оторвалась от подушки и медленно повернулась к собеседнику. В ее глазах не было ни слез, ни ярости, ни грусти, лишь странное удивление и непонимание. Все угрызения совести в голове мгновенно рассыпались в пыль, не оставив и следа. На их место вернулось то самое раздражение, из-за которого и начался этот сыр-бор.  — Это кто еще болван?!  — Да ты, кто же еще… И вот ладно хоть спросил бы что-нибудь, поговорил, как нормальный человек, так нет же, сразу кинулся да чуть и не покусал ни за что.  — А я и не человек, чтобы попусту болтать. Кагоме, понимая, что могла очень больно кольнуть друга в вечно незаживающую рану, поспешила все-таки прояснить ситуацию: должен же из их компании хоть кто-то быть умнее. И, раз уж больше кандидатов нет…  — Да на массаже я была, на массаже, горе ты ушастое! Из-за этого, наверное, спина и пропахла тем массажистом. И уж поверь, не по своей воле я к нему попала.  — М-массаж?  — Именно. У меня после той прогулки так спина болела, что не разгибалась, вот и решено было немного ее помять. Ну, сама же я себе это не сделаю, верно? Чувствуя себя последним придурком, юноша засунул руки в рукава и глупо уставился в окно, лишь бы не встречаться взглядом с сидящей напротив. Было до ужаса глупо осознавать, что он в мыслях послал тысячу проклятий и отнюдь не ласковых пожеланий человеку, который как раз пытался помочь Хигураши избавиться от того, что наделал он сам. То же самое, что убивать единственную корову, что приносит тебе молоко. Но ведь не во всем же он виноват, да? Ведь не он заставлял ее ложиться под этого мужика… Так, нет, такая формулировка особенно не пришлась по душе до конца не успокоившемуся разуму. Наконец-то голос вернулся к беловолосому, хотя, судя по тому, насколько тихо звучали его слова, не до конца:  — Ну, и как много он тебя лапал?  — Так, если сегодня среда, то четыре сеанса по десять минут, выходит. Эй, погоди, что ты там уже себе навыдумывал?! В каком смысле «лапал»?!  — Вот не пудри мне мозги. Не мог же он тебя взглядом мять! Или мог?  — Инуяша, не руби сук, на котором сидишь. Я и так только благодаря своей усталости не усадила тебя еще с того момента, как ты в мою комнату вломился. Никто меня не лапал — это раз. Это лишь способ лечения — два. Да и вообще, соизволил бы сам помочь, раз никому больше не позволяешь ко мне прикасаться! Хигураши резко захотела прикусить язык, что незамедлительно сделала, но сказанного уж не воротишь. Скосив до предела глаза, девушка стала наблюдать за его реакцией, однако увидела лишь нахмуренные темные брови да насупленный взгляд из-под челки.  — Какого лешего, Кагоме?  — А, ну, эт-то… — вот теперь по-настоящему неловко стало именно хозяйке комнаты. Конечно, где-то в девичьих грезах ей чудились прикосновения шершавых ладоней к ее телу, к спине, только вот она и представить не могла, что когда-нибудь скажет что-то подобное вслух. Впервые ей захотелось, чтобы пол вместе с фундаментом ушел как можно глубже в землю, пряча от чужих глаз ее стыд. — Просто ты сам сказал, чт-то тебе не нравятся чужие запахи, вот я и ляпнула сгоряча… Ну, не принимай на свой счет, это просто глупое предложение…  — Да валяй, чё уж. Язык Кагоме от удивления звонко припечатался к небу. Это он что, серьезно согласился?! Да от одной мысли у нее в голове можно было чайник кипятить, а тот с такой легкостью сказал «да», словно ему предложили добавки к любимой лапше. А точно ли он понимает, что нужно делать?  — Слушай, массаж — это когда механически…  — Да знаю я, что это такое, не трясись! Мне в детстве мама делала, когда долго уснуть не мог. Поворачивайся давай, чего глаза вылупила! Как по команде, девушка снова перевернулась на живот, напряженно уперев взгляд в стену. И как только до этого дошло?.. Попытавшись закатать так и норовившие сползти рукава подальше, полудемон аккуратно присел на краешек кровати, чтобы сильно не склоняться и не давать длинным волосам сползать вперед. Пару секунд посмотрев на свою ладонь, он все же сделал первое прикосновение, совсем легонько провел вдоль позвоночника, чуток похлопал и тут же почувствовал резкий вздох под рукой. Инуяша отпрянул, хватая себя за кисть, словно та могла бы сделать что-то без его ведома.  — Ты чего, Кагоме? Я тебя поцарапал?  — Да нет, просто… — девушка повернулась и уставилась в золотые глаза с какой-то обидой. — Я, конечно, понимаю, что выгляжу хрупкой и немощной, но не из хрусталя же деланная, ей-богу! Если будешь и дальше гладить мне спину, никакого эффекта это не даст! Рефлекторно поджав уши, парень снова попробовал повторить попытку, но уже более настойчиво. Легонько пощипывая кожу сквозь мягкую ткань ночнушки, он надавливал на лопатки, пересчитывал ребра, периодически поглядывая на устроившуюся поудобней Кагоме.  — Ты там как?  — Нормально все, — улыбнулась она, снова замечая, как ночная рубашка странно хлопает ее по бокам. — А ты чего там делаешь?  — Да твоя рубаха мои когти постоянно цепляет, бесит аж.  — Ну так я снять могу. Опешивший юноша застыл в нескольких сантиметрах от ее спины, чувствуя, будто его окатили водой, только вот не ледяной, а кипятком. Иначе как объяснить мгновенно побагровевшие щеки и уши, что завертелись едва ли не на триста шестьдесят градусов. Не зная, куда девать себя и свои разбежавшиеся мысли, Инуяша впился взглядом в лицо Кагоме, ожидая от нее подтверждения того, что это все ему послышалось. Однако, наблюдая за забегавшими по всем сторонам горизонта глазами, он все более отчетливо понимал, что уши его все же не обманывают. И впервые это ему не нравилось.  — Я, как бы, не это имела в виду. То есть, это, но не совсем в том смысле. Ну, то есть, раздеться — не в плане «разде-е-еться», а так, легонечко, чтобы и тебе было удобнее, и… Господи, что ж я такое говорю! Да и поздно уже, тебя там Мироку, Санго, Шиппо заждались! Расскажешь, что со мной все хорошо, да и я сама скоро приду к вам, и отправимся мы за осколками, как в былые времена! И не надо никаких прикосно… то есть, массажа, мне и так нормально, как бы, людей много. Вон, мама тоже справится! — протараторив все практически без перерыва, школьница почти на реактивной тяге подскочила с кровати, но была быстро припечатана обратно носом к подушке.  — Лежи уже, зараза! Вот и кто из нас еще болван? Сначала наговорит, а потом и на попятную идет. Снимай давай свою тряпку, я отвернусь, — и тут же выполнил сказанное. Единственное — уши его были практически до упора повернуты в сторону кровати. Несколько секунд в комнате стояла абсолютная тишина, прерываемая лишь тиканьем часов на тумбочке. — Ну, и долго ты там будешь бревном валяться?! Или я пошел? К великому удивлению даже самой Кагоме, на нее эти слова подействовали. Стараясь особенно не подниматься, она стянула с себя рубашку и тут же подобрала под себя одеяло, на всякий случай «бортиками» прикрывая бока. Оповестив о выполнении плана, до предела красная девушка стала наблюдать, как медленно поворачивается ее лекарь по несчастью и как с закрытыми глазами пытается найти злосчастную спину. Наконец нащупав нужную часть тела, он вернулся к привычным движениям. Но только сейчас школьница почувствовала, насколько горячие и сухие ладони у друга. Ощущая лопатками каждую мозоль, полученную от долгих тренировок с мечом, каждую линию, прочерченную на ладони, Кагоме чувствовала себя очень странно. Вроде бы то же самое делал и тот мужчина из больницы, но все не было настолько трепетно и нежно, что аж мурашки бежали по ногам и рукам. Не было когтей, что легонько цепляли тонкую кожу, щекоча, не было рукавов красного хаори, которые ложились поверх, словно одеяло. Не было и невнятного бормотания смущенного Инуяши над ухом, который так старательно пытался сосредоточиться на своей работе, что даже пот проступил на лбу. Не было ничего, что дарило бы тепло и уют. Ведь не было любимого полудемона. И вдруг словно молния ударила в самый позвоночник: парень, проведя руками вверх по спине, остановился у самой шеи, где неожиданно подался вперед и оставил короткий поцелуй пересохшими губами. В ту же секунду отскочив как можно дальше, он что-то пробормотал про «хватит, подлечилась» и, не сказав больше ни слова, выпрыгнул в окно, едва успев схватить на ходу Тессайгу. Не ожидавшая ничего подобного Кагоме уже куталась в одеяло и затравленно смотрела в раскрытое окно, откуда вечерний холодный воздух так и норовил проникнуть в стены комнаты. О присутствии здесь непутевого обладателя собачьих ушей не напоминало ничего, кроме примятого кое-где ковра и чётко горящего огнем кусочка кожи на шее, которой коснулись его губы. Уже закрывая створку окна, девушка вновь улыбнулась и прижалась лбом к прохладному стеклу. Вот же глупый. Глупый, но такой любимый… А на улице Инуяша, запрыгивая в Колодец-Костоглот, думал о том, что человеческая хрупкость все же не всегда помеха. И что такое вот путешествие он вновь не прочь и повторить. А там вдруг у его занозы вновь спина разболится?