He'll always be there, singing songs in my head...

Крис вылетела из парадного входа консерватории. Ее тощий рюкзачок свешивался с одного плеча, а точнее, просто летел за ней, выражая все отношение своей хозяйки к жизни. О нет, не ветреное - ураганное! Минуту назад Крис еще была счастлива. Но теперь она была ураганом гнева и обиды, готовым снести все на своем пути. Ей до ужаса хотелось курить и ругаться, ругаться, материться, плюя себе под ноги, растаптывая эти плевки и представляя, что это обидчики. Только что распределили роли в предстоящем спектакле. И можно догадаться, что Крис павшая на ее долю партия по душе не пришлась. Конечно! Перспективная роль Графини, в которой содержалось множество колоратур и которую Крис знала на зубок, уплыла из-под самого ее носа и досталась Карлотте Гуидичелли. Карлотта, рыжая бестия, да к тому же красивая и богатая, заполучила партию так, как будто ей это ничего не стоило. О, как же гадко ухмылялась Лотта, глядя на Крис, когда той дали роль Немого Пажа… Хотелось ее убить. Да и сейчас хочется. Девушка перебежала дорогу, чуть не попав под машину и грязно выругавшись по этой причине. Ее район находился довольно далеко. Крис снимала однокомнатную квартиру, жила совершенно одна, с тех пор как отец и мать погибли в авиакатастрофе, когда ей было восемнадцать. Однокурсник однажды поинтересовался, не страшно ли ей одной возвращаться домой по вечерам, и Кристина ответила: нет. Она правда не боялась, потому что папа научил ее запрещенным военным приемам, с помощью которых она спаслась однажды от местной шпаны. * Это был ненастный зимний день. Было холодно, бело и скользко - снег шел сплошной стеной, и Крис пыталась быстрее добраться до дома, закрывая обмерзшие щеки ладонями от ветра. - Эй, ты, - сквозь вьюгу услышала Даае. Обернулась: сзади подступали три темные, еле различимые по форме фигуры. Бандиты не были редкостью в округе Парижа, где она жила. Пару раз она видела ошивающихся у подъездов подозрительных личностей, но на нее еще ни разу не нападали. Она и в этот раз неверяще оглянулась: нет ли на улице кого кроме нее, точно ли это она - жертва уличных душегубов? Но никого не было шагов эдак за пятьдесят, а дальше видеть не позволяла вьюга. Дыхание у Крис перехватило, но она заставила себя сосредоточиться. "Страху нет места во время битвы за твою жизнь", - вспомнились вдруг слова папы-военного. Да. Все верно. И она, Крис, ничуть не боится этих злодеев. Она им покажет еще, где раки зимуют. - Сигаретки не найдется? - осведомился главный. Спрашивать об этом было нахальством с его стороны уже потому, что в зубах он держал еще не докуренную сигарету явно не самой дешевой марки. - Не курю, - надменно ответила Даае, зная, что в сумке есть непочатая пачка сигарет. - Смотри-ка, молодец, птичка, - улыбнулся предводитель шпаны. - Мало некурящих девчонок, эх, мало!.. - Вы подошли поговорить об этом?.. - лениво поинтересовалась Кристина. - Не улице холод собачий, если больше нет дел ко мне, то я пошла. Она демонстративно развернулась и пошагала к дому, с каким-то предвкушением ожидая оклика. И он последовал. - А ну стой! Мы тебя не отпускали! - Что еще? - Крис снова повернулась к шпане. - Деньжат не займешь, птичка?.. - Сколько? - спросила девушка без доли страха. - Ты смотри-ка!.. - в очередной раз поразился бандюга. - А сколько можно? - А смотря сколько хочешь, - улыбнулась Крис, выставив напоказ ровные белые зубы. - А миллиончик дашь?.. - Дам, - снова улыбнулась Кристина и с такой же вежливо-ослепительной улыбкой врезала гаду между глаз. Тот смешно завалился на спину, забарахтался в снегу, а двое его приспешников стояли и гоготали над ним же во все свои разбойничьи глотки. - Лови гадину!.. - завопил ошеломленный и обиженный шеф. Озверевшие придурки тут же накинулись на Кристину, намереваясь скрутить ее в рогалик, но та ловко увернулась, тут же сориентировалась и применила, наконец, на практике выученные с отцом приемы. Запрещенные приемы, на некоторое время отнимающие способность двигаться, отняли ее и у шпаны, и тем ничего не оставалось, кроме как пытаться встать без всякой на то надежды. - И я тебе не птичка, - Кристина подошла к главному и ощутимо двинула ребристой подошвой сапога ему в лицо, заставляя сморщиться и застонать. Потом она сплюнула, подобрала со снега сумочку и пошла домой. * Сейчас Даае проходила ровно на том же месте, где произошла эта история со шпаной. Надо же, больше всего ее тогда обидело это невинное обращение "птичка". Как будто она выглядела такой уж маленькой и слабой!.. Птичка… Впрочем, да, Кристина и вправду была невысокой и не особенно сильной. Но она никогда не хотела этого признавать. Крис была пацанкой, это все понимали, хоть и красивой пацанкой. Она курила в охотку, игнорируя голосовые связки, шутила в мужской компании грязные студенческие шуточки, пила за любовь, здоровье и зачетку и горланила песни. Ей не раз делали замечание преподаватели, но даже их Кристина не ставила выше слова "преподы". А теперь, возвращаясь к реальности и отдаляясь от воспоминаний, Даае понимала, что утратила уважение к наставникам абсолютно. Как можно было за взятку отдать Гуидичелли ведущую партию?! Имбецилы. Кристина открыла скрипучую дверь, прямо в ботинках прочапала в кухню, оставляя грязные следы, и завалилась в кресло. О каком ламинате могла идти речь, когда жизнь потеряла свой чертов смысл?.. Что теперь ей, канкан плясать в клубе? - Смотрелось бы неплохо, - вдруг сказал кто-то. Крис оглянулась, хотя сзади нее была только стена. А вот тут ей стало даже не до утраченной партии. - Эй, - осторожно позвала она, - тут кто? - Не бойся, это я, - усмехнулся голос. - Кто - я? - не поняла Крис. - Ангел Музыки. Кристина была готова фыркнуть. Никого рядом не было, но с ней говорили, и говорил притом сам Ангел Музыки, о котором часто в ее детстве трепался папка. "Кажется, я окончательно сошла с ума из-за сегодня", - подумала Крис. Она посидела еще немного, ожидая новых реплик таинственного голоса, но тот не подавал признаков жизни, и Кристина успокоилась. "Я просто переутомилась", - мелькнула мысль. Но, тем не менее, она пошла к пианино, стоявшему в коридоре, и откинула крышку. "Так ли хорош мой голос?" - этот вопрос преследовал Крис сегодня с самого утра, пока она ждала распределения ролей, а сейчас вместо оттенка надежды приобрел оттенок безнадежности. Она взяла "до", спела пару простеньких распевок на три и пять нот, поднялась на полтона вверх. - Очень хорошо, - вдруг раздался голос. Пальцы Кристины смазали аккорд. - Очень хорошо, дитя, только постарайся взять звук с округленным нёбом, - продолжил Голос, и слова прозвучали виновато. - Не бойся, я с тобой. Крис поставила мелко трясущиеся пальцы на клавиши и с усилием выдавила ре-бемоль мажор. Она правда попыталась сделать нёбо круглее, потому что со стыдом поняла, что забыла об этом. Неужели же сегодня на прослушивании для Графини она звучала недостаточно хорошо?! - Уже лучше, гораздо лучше, - ободряюще прошептали в левое ухо. Кристина обернулась, но, как и водится, никого за плечом не обнаружила. - Следующую, - подсказал Голос, - на октаву. Крис повиновалась… Голос был не просто голосом разума, который слышат все и который обычно невероятно похож на свой собственный. Это был очень, даже слишком, до неприличия красивый мужской голос, гипнотический, можно было сказать. - Равномернее распределяй звук, - недовольно отозвался Ангел. - Ты ведь не кудахтать учишься! Кристина мысленно дала себе зарок не реагировать на фразы Голоса вслух, но тут не выдержала. - А я и не кудахчу!.. В пустой квартире, даже однокомнатной, ее ответ прозвучал чересчур громко. Она поняла это и стушевалась. - Ну вот. Теперь еще и истерика. Ты что, Карлотта, чтобы их закатывать?.. - лениво и уверенно поинтересовались из головы. Из головы!.. Только сейчас Крис это поняла. Ей стало правда очень страшно. - Эй, ты что там делаешь? - теряя самообладание, она подошла к зеркалу и до боли сдавила себе виски. - Смешной вопрос. Кстати, удачно, что ты сюда пришла. Взгляни на свою осанку! Разве так должна стоять примадонна?.. Крис раздраженно фыркнула и выпрямила спину до хруста. - Эй-эй, можно не так стараться. Немного более расслабленно и непринужденно. - Так? - спросила Крис, имея только одну цель - на подольше заткнуть "Ангела" в собственной голове. - Теперь опусти плечи. Еще. Вот так… можно сказать, теперь слегка обнаруживается сходство с примадонной. Хотя, знаешь, в рваных джинсах они не ходят. Кристина фыркнула. Она никому не позволяла посягать на свою трепетную любовь к джинсам, и особенно рваным. В самом деле, что же это был за таинственный и вредный интервент в ее голове?! Уж явно не часть ее сознания, если он выкидывает такие трюки. - Да пошел ты, знаешь, куда?! - воскликнула она. - Я хочу и буду носить рваные джинсы, а ты мне не указ!.. - Как хочешь. К сожалению, ты живешь в таком обществе, которое плохо оценивает подобную одежду. Ты всегда должна выглядеть на все сто, если ты хочешь быть примадонной. - А на какие шиши, Ангелок? - усмехнулась Крис. - Может, ты мне присоветуешь, как ограбить банк?.. - Банк? Зачем же? Просто выполняй мои указания, и ты станешь знаменитой. Кристина подумала, потом спросила: - А что ты за это просишь? Спросила, конечно, в шутку - не хватало еще и договариваться с собственной головой. - Там посмотрим, - многозначительно протянул Голос. Гнев, вспыхнувший в Крис, постепенно сходил на нет. Все-таки она понимала, что Голос прав в своих суждениях, и ей ничего не оставалось, кроме как повиноваться. - Ну, ладно. Так что же ты прикажешь делать, чтобы, как ты сказал, выглядеть на все сто?.. - Открой свой шифоньер, пожалуйста. Так, хорошо. Видишь вот это бархатное бордовое платье?.. Завтра ты идешь в нем. - Что?! Но это же платье!.. - воскликнула Крис. Даже на сцене она предпочитала концертные брюки, а не платья. А это… это было платье мамы, которое она купила два года тому назад, перед самой катастрофой. - Вот именно, - согласился Голос. - Это платье. Надень. Я не буду смотреть. Ну, ну, смелей. "Не будет смотреть?" - спросила Крис сама себя, вытягивая платье из шифоньера и скидывая сперва майку, потом джинсы. Потом она догадалась: ах, да, ну, конечно, ведь он, стало быть, видит сквозь ее глаза, как она сама. Идиотизм - решать, как же видит все твой собственный внутренний голос, - но она именно об этом и подумала. Напялив кое-как платье, Кристина удивилась: оно пришлось по фигуре и подчеркивало имеющиеся округлости. - Прекрасно, - промурлыкал довольный, как сытый кот, Голос. - Что теперь?.. - Ты возьмёшь туфли на каблуке. Нет, не эти, - сказал невидимый наставник, когда ее рука потянулась к вызывающим красным туфлям на очень высоком каблуке. - Вон те, черные. Кристина вытянула понравившиеся Ангелу туфли и надела их, поспешно распрямляясь и глядя в зеркало. Прическа "конский хвост" совсем не шла сюда, и поэтому она по наитию распустила волосы. Крупные кудри тяжело упали на плечи. - Почти божественно, - еще более нежно промурлыкал Голос. - Завтра утром встань на полчаса пораньше, чтобы сделать легкий ненавязчивый макияж. Впрочем, я могу сам тебя разбудить. - Ладно, - Кристине не оставалось ничего, кроме как согласиться - она и сама уже начинала понимать, что платье и туфли идут ей. * Утром Крис и правда проснулась на полчаса раньше обычного. Это было не обыкновенное пробуждение, когда она выключала будильник с намерением пробить прикроватную тумбочку. А в голове, как прежде, не звучал траурный марш всему попадавшемуся на пути. Зато звучал чистый, ангельски невинный мужской голос. - Доброе утро, - поздоровались с ней. - Доброе, - Кристина по привычке прижала ладонь ко лбу, но с удивлением почувствовала, что сегодня с утра голова не раскалывается, да и вообще ведет себя так, как будто она самая обычная голова на плечах самого обычного здорового человека. Она сварила кофе - в первый раз за свою жизнь. Никогда раньше она не училась варить настоящий кофе, предпочитая растворимую жидню в столовой консерватории, а тут… Словом, откуда что взялось. - Теперь иди и достань из ящика с косметикой все необходимое, - сообщил Голос после завтрака. Крис повиновалась - и на душе стало странно спокойно. Кого интересует, что за голос живет у нее в голове? Он ведь не советует ничего плохого. Пока все идет спокойно, как будто бы она сама принимает неожиданные для нее решения. Главное отвечать Голосу тихо, чтобы никто не заметил. Одевшись, накрасившись и снова напялив туфли на высоком каблуке, Крис гордо выпрямила спину и пошла в консерваторию. Денег на транспорт, к сожалению, не осталось, но ничего - она дойдет и так, ей не впервой. На полпути Даае стала замечать, что туфли не такие уж и удобные, какими показались сначала, а почти дойдя до консерватории, она поняла кое-что еще более неприятное. На нее заглядывались встречные прохожие мужского пола. Крис увидела вдалеке ладную фигуру Рауля де Шаньи - однокурсника-пианиста. Рауль ухаживал за ней, и ей никогда это не нравилось. Он заметил Кристину первый раз, когда она в компании парней раскуривала кубинскую сигару, привезенную путешественником и богачом итальянцем Убальдо Пьянджи. Убальдо был ловеласом, хотя его фигура и оставляла желать лучшего: все исправляла природная харизма южанина. Раскурив сигару с первого раза, звучно плюнув через зубы и заработав аплодисменты парней, Крис вдруг почувствовала на себе взгляд и, оглянувшись, поняла: за ней наблюдает статный красавчик с пианистического отделения. На нем была кожаная байкерская куртка, дорогие брюки и рубашка, а нижние концы волос сравнялись с его плечами. - Красавчик за тобой, Крис, - ввинтил Убальдо, и Кристина, вытирая руки о джинсы, поспешила выйти из кольца однокурсников. Рауль за словом в карман не полез, сразу же всучил визитку, номер телефона, и они с Крис стали считаться приятелями. Впрочем, де Шаньи определенно считал ее кем-то более близким, а она привычно занесла его в ранг дальних знакомых. Но все равно, в общем - приятели. Кристина пыталась выделывать на глазах Рауля всяческие неприглядные и неподобающие вещи, но на влюбленного де Шаньи это не действовало, и он не только собачкой таскался за ней по пятам, но и выпросил у заведующего отделением, чтобы в этом году его приставили к Крис в качестве концертмейстера. Теперь два раза в неделю, по вторникам и пятницам, когда у Виконта (такую кличку ему дали) был концертмейстерский класс, Кристина вынуждена была сносить раздевающий взгляд и лыбу до ушей. И прямо сейчас, когда она, как назло, была выряжена как на свадьбу, Рауль спешил к ней через весь консерваторский двор. - О, ты чудесно выглядишь сегодня, Кристина, - заискивающе прошептал он. - Как раз кстати. Ты ведь помнишь, мы с тобой сегодня идем в ресторан? - Катись к лешему, я никуда не иду, - процедила девушка сквозь зубы и продефилировала к крыльцу, уже еле держась на чертовых каблуках. - Жестоко, - вдруг сказал Голос в Кристининой голове, и та вздрогнула всем телом, еле удержавшись на ступеньках. - Жестоко, но справедливо. Крис застыла, как вкопанная. Ей показалось, голос едва сдерживал смех. Почти против воли Крис и сама улыбнулась, спокойно продолжая путь наверх. - Да заслужил. Второй год вон липнет. Достал уже. - О, как непростительно для примадонны так обходиться со своими поклонниками, - иронически рассмеялся Голос. Его смех был очень приятен для слуха. - Да уж не облезет, - Крис добралась до четвертого этажа, где у вокалистов начиналась через пять минут гармония. Когда она вошла в аудиторию, почти все были на своих местах, и Карлотта в черном полупрозрачном платье - в первом ряду. Она соседствовала с Убальдо. - Глядите, кто пришел, - приторным голоском заметила Гуидичелли, смахивая кудри на оголившееся плечико. - Важнейший момент в истории. Наша замухрышка Кристина Даае, которой досталась роль Немого Пажа, впервые в жизни надела платье! Все расхохотались, и Крис с надломленным удивлением поняла, что Пьянджи тоже смеется. Да уж, подвоха со стороны Убальдо она не ожидала! Все это время они с Крис были в приятельских отношениях, но теперь, видно, отношения эти потерпели трещину. - Да-да, мадемуазель Гуидичелли, заметьте: платье, а не ночнушку, - сдержанно улыбнулась Кристина, выразительно оглядев наряд новой консерваторской примы. Голос в голове Даае расхохотался прямо-таки адски, вставив между веселыми всхлипами: - Я тоже ненавижу эту фифу, милая, но не до такой же степени!.. Прима обиженно заткнулась на все время пары. Казалось, за это многие сказали Крис спасибо, хоть и не вслух. На перемене Кристина пошла в женскую уборную. Ей до ужаса хотелось закурить. Да, она вышла победителем из сегодняшней стычки с Карлоттой, но все равно эта битва отняла много моральных сил. Уже доставая из сумки сигарету, Крис вдруг услышала: - Стой! Не зажигай. У меня есть одно хорошее средство от того, что ты сейчас чувствуешь, милая. С некоторых пор Голос называл Кристину "милая", и она этому не сопротивлялась. Это ведь всего лишь голос ее собственного сознания, а что ей было спорить со своей головой?.. - Ладно, - помедлив, сказала Крис. Все равно сигарета у нее выпала и не была годной к употреблению. - Что за средство?.. К счастью, никто не мог слышать разговора, проходящего в туалете. Было тихо. Кажется, все ушли на вторую пару. - Достань свою бритву, - неожиданно быстро и вкрадчиво сказал Голос. "Он знает, что я ношу бритву с собой на всякий случай", - удивленно и со стыдом признала Кристина. - Достала, - Крис и правда держала в руке бритву старого образца - в нее вкручивались опасные лезвия. - Сделай одолжение, раскрути. Она послушно выполнила указание. Опасное лезвие ощерилось серебряным блеском в ее ладони. - Теперь возьми его в левую руку. Крепко держи… вот так. Проведи по правому запястью. Легко, да, вот так… Она чувствовала себя сомнамбулой. Она хотела проснуться от страшного сна. Но повиновалась. На запястье выступила капелька крови. - Красиво, - сказал Ангел Музыки. Крис вгляделась. И правда, красиво. И на душе… непередаваемо легко. Вот бы так было всегда. - Уже лучше? - участливо поинтересовался Голос. - Да, гораздо, - просияла Даае. Она чувствовала в себе столько сил, что не боялась теперь даже строгого преподавателя музыкальных форм. Засим она влетела в аудиторию, словно на крыльях, извинилась и села на передний ряд, готовая слушать. На паре Кристина получила жирную, всем возвещающую об успехе своей хозяйки, оценку "отлично". * Крис жила, в общем, как обычно. С Голосом она не попалась ни разу, ведь в консерватории друзей у нее не осталось совсем после перехода Убальдо на сторону Карлотты. А дома можно было всласть наболтаться с Ангелом Музыки. Она не понимала, как могла раньше жить без него. Кажется, она начинала влюбляться. В голос. Но ведь это был не простой голос, а Голос. Он умел быть таким желающим, страстным, пронизывающим, что во сне Кристина сладко дрожала от его присутствия. Но все стало совсем другим в день, когда Кристина была готова признаться в своих чувствах Голосу. Она шла в консерваторию, снова надев одно из маминых платьев - на сей раз она сама выбрала его, чтобы Голосу было приятно ее "видеть". Она надеялась на это. Крис как раз шла мимо транспортной остановки, игнорируя подошедший автобус, и Голос заговорил. - Как твои успехи? - поинтересовался он. - Я слышал, что вчера твою роль в постановке сменили. - Ах, да, мне дали роль служанки Графини, почти такую же большую, как у Карлотты, - улыбнулась Кристина. - Преподаватель оценил мои улучшения. Ты помог мне в этом, мой Ангел. Голос надолго замолчал. Крис ждала пять, десять минут, пока он, наконец, заговорит вновь, но не дождалась, и говорить пришлось ей. - Ангел? Можно, я скажу тебе что-то?.. "Молчание - знак согласия", - подумала она и продолжила: - Ты помогал мне все это время, наставлял, учил, и я… как бы это сказать… Вдруг Голос прорвался сквозь какую-то пелену, и его звучание заполнило Даае всю голову, словно чугунный котел. - Ты идешь по тротуару, - вдруг сказал он монотонно и размеренно, - ты сворачиваешь левее… Ты одна видишь этот светофор, ты одна достойна перейти на зеленый. Он горит для одной тебя. Я жду тебя, Крис-с-с… Окончание "…тина" потерялось в бешеном визге тормозов. Девушку толкнули в плечо, она упала, подвернув ногу. Ошалело огляделась. Колени были содраны в кровь, ладони тоже оставляли желать лучшего, и она сидела на тротуаре в нескольких сантиметрах от остановившейся машины. Водитель орал, размахивал руками, но потом заткнулся и уехал. К Кристине, тупо уставившейся вдаль, обратился знакомый голос: - Милая! Кристина! Как же так? Ты ничего не ушибла?.. Хорошо, что я проходил рядом. Это был Виконт. Кристина растерялась - и оказалась прижатой лицом к рубашке Рауля, рыдая в голос. Она принимала его утешения, кивала в ответ, стирая крупные слезы. - Рауль, - наконец, собралась она с мыслями. - Нам надо поговорить. - Конечно, Кристина, - он взял ее за руку, помогая подняться, - идем. Моя машина неподалеку, я просто за водой забегал. Они сели в белую Феррари, и Рауль участливо спросил: - Ты как? О чем ты хотела сказать?.. - Рауль, - всхлипнув, ответила она, - прошу тебя, нет, умоляю: отвези меня в клинику… я, кажется, схожу с ума! Со мной постоянно кто-то говорит, и вот, из-за него я едва не попала под машину… - Ты просто переутомилась, - сказал Рауль то же самое, что и она сама себе два месяца назад. - Ты так выкладываешься на репетициях… - Прошу, - взмолилась она. И он повез. Рауль опаздывал на пару, но довез Кристину до клиники для душевнобольных. Сам оплатил лечение. На входе в клинику Крис прочитала название: "Психиатрическая Клиника доктора Олсена". Рауль присутствовал на диагностике. Голос молчал. - Ну, мадемуазель Даае, с вами все почти в порядке, не считая сильного стресса, но мы пролечимся от шизофрении ради профилактики, - особенно выделяя последнюю фразу, сказал старенький доктор в очках. На его бейджике красовалась та самая фамилия - Олсен. Видно, в этой маленькой и сравнительно новой клинике он был и диагностом, и главным врачом. Кристина кивнула, вытерла последние слезы и последовала за вежливым и мягким Олсеном в палату. Ей отвели личную палату благодаря природному обаянию Рауля и, в большей степени, его деньгам. Наверное, тоже природным, потому что Виконт не пожалел круглой суммы, словно деньги ему приносил ветер, или, может быть, в его бумажнике был рудник. * О клинике Олсена Крис знала не так уж много, ведь ее никогда раньше не интересовали новости мира сумасшедших. Но все-таки и до нее слушки дошли. Клиника появилась месяцев восемь тому назад, то есть, буквально только что была открыта, но слава уже охватила ее. Может быть, благодаря мягкому обращению Олсена, а может быть, и потому, что после таинственного метода лечения многие шизофреники действительно переставали слышать голоса. И хотя пациентов в принципе пока было не так много, доверие просыпалось после одного-единственного справедливого утверждения: процент выздоровления был равен ста. Кристина лежала на удобной мягкой кушетке, глядела в выложенный мозаикой голубой потолок, считала количество более темных кусочков кафеля и думала, что если голос сейчас прозвучит, то она впадет в истерику. А Голос молчал, давая отдохнуть ее зашибленному стрессом разуму, и Крис все успокаивалась, успокаивалась, пока перед глазами не начали мерцать темные и светлые пятна, и она не впала в забытье. * Вечером Олсен зашёл в палату, разбудив Кристину. - Мадемуазель, сейчас к вам придет доктор, гипнотизер. Он поможет вам навсегда прогнать голоса из вашей прелестной головки. Будучи в преклонном возрасте, Олсен отпускал комплименты и ничуть того не стыдился. Кристина кивнула в знак понимания. При слове "гипнотизер" ее прошиб холодный пот, хотя она ровным счетом ничего не знала о состоянии тела во время транса. Но она была согласна и на это, только чтобы голос, наконец, ушел из ее головы. Олсен тоже ей кивнул, но уже на прощание. - Будет лучше, если сейчас вы немного поспите. С этими словам врач притушил свет до минимума, и Кристина от нечего делать погрузилась в неспокойный тяжёлый сон. * Проснулась она уже в полночь, и снова виновником пробуждения стал человек. Только не Олсен, а, как догадалась Крис, тот самый чудо-гипнотизер. Он был весь в белом, в отличие от Олсена - тот носил черные классические брюки. - Здравствуйте, - сказал мужчина каким-то грустным и обреченным голосом. - Я ваш новый врач. Больше он не произнес ни слова о себе. - Лягте, пожалуйста, на кушетку, вытяните руки по швам. Спасибо. Теперь я буду говорить вам разные вещи, а вы будете смотреть мне в глаза и выполнять то, что я скажу вам. Доктор склонился над изголовьем Кристины, и та провалилась в темные глаза, что располагались чуть выше уровня белой хирургической маски. - Дышите очень глубоко… сейчас я стану спрашивать вас, но не отвечайте мне, ваше тело ответит за вас. Начнем… где вы родились, Кристина?.. Кто ваши родители?.. Почему вы здесь? Как зовут голос в вашей голове? Вопросы растворялись во тьме, и Крис, привыкнув к монотонному голосу гипнотизера, долго висела на грани сна и яви, пока вдруг не сорвалась и не ухнула в тёмную, как глаза врача, бездну. * Она пробудилась, когда печальный гипнотизер уже ушел. Немного болела голова, правда, не в висках, как с утра, а чуть дальше, вроде как за ушами. Кристина огляделась. Палата постепенно наполнялась сумеречным светом утра: открыли пластиковые шторы на окнах. Ей стало немного легче; Голос, кажется, забился в темный угол сознания. Она слезла с кровати и подошла к окну. Тут же в коридоре послышались легкие шаги, и в палату вошла женщина с подносом, на котором лежали таблетки и завтрак. Женщина так же молча удалилась, а поднос остался на маленьком круглом столике у кушетки. Кристина чувствовала себя голодной и, прочитав, что из пилюль когда пить, принялась за еду. - Вижу, после сеанса вам стало лучше, мадемуазель Даае, - в дверях появился Олсен. Кристине было совестно, что она с таким аппетитом глотает пищу, но доктор остановил ее: - Ешьте-ешьте, аппетит - это нормально после гипноза. - Скажите, а я скоро поправлюсь? - спросила Крис. - Наш гипнотизер-терапевт сказал, что осталось сеансов десять. - Спасибо, - улыбнулась Кристина в спину уходящему Олсену. Есть ей отчего-то расхотелось. Уж очень грустно говорил вчера ночью гипнотизер. * Почему-то гипнотизер-терапевт всегда приходил ночью. Крис сделала такой вывод уже на второй день, а точнее, ночь в клинике. - Здравствуйте, - печальнее прежнего сказал доктор. - Да, здравствуйте, - сказала Крис. На прикроватной тумбочке стоял поднос со съеденным ужином, она едва не уронила его. - Лягте. Начнем. Сегодня ночью доктор говорил короткими безучастными фразами, словно через несколько минут был готов броситься с верхнего этажа высотки. - Дышите глубже. Вот так. Глубже!.. - вдруг сказал гипнотизер с различимой яростью. Печаль напрочь пропала, и девушка внутренне сжалась в комочек, послушно вдыхая и выдыхая до изнеможения глубоко. - Очень хорошо! Можете ли вы пошевелить хоть одной конечностью?.. Не можете? Это нормально. Это пройдет… это даже очень хорошо. Не бойтесь. Гипнотизер-терапевт глубоко вдохнул, выпустил из легких воздух и совсем близко наклонился к Крис. Она даже перестала видеть во тьме его очень темные глаза. Секунда, и рот Кристины удивленно распахивается, хоть она и не в силах издать ни звука. Доктор медленно прикоснулся губами к ее лбу, у самой линии волос. Ниже… ниже… поцеловал оба глаза. Дальше правую щеку. Добрался до губ. Он поцеловал ее рот через свою хирургическую маску, за плотной тканью нельзя было различить ни температуры, ни шершавости его губ. Было только душно, темно и совсем страшно, как в склепе. Кристина не могла пошевелиться, и хотя ее тело отвечало на поцелуи, была очень напугана происходящим. Напоследок, минут через двадцать, гипнотизер огладил сквозь рубашку руки девушки и прошептал во тьму: - Меня зовут доктор Эрик. Вы поняли? Доктор Эрик. * Рауль не приходил. Приходили только два человека: пять раз в день - женщина с подносом, а один раз, ночью - доктор Эрик. Его Крис начала бояться. Почти так же сильно, как Голоса в своей голове… Кстати, несмотря на то, что гипноз был большим стрессом для нее, Голос все же исчез. Это приносило Крис легкую надежду на то, что она скоро выздоровеет. "Быстрее бы", - мелькало в голове. Впрочем, бояться, кажется, было больше нечего, потому что доктор Эрик больше не позволял себе ничего лишнего. Вплоть до девятого сеанса. Число девять никогда не нравилось Крис. * - Здравствуйте, - печально сказал гипнотизер. - Здравствуйте, доктор Эрик, - механически кивнула Кристина. - Мы пойдем сегодня в специальную комнату. Я дам вам короткий и слабый разряд тока, а потом начну гипноз. Не бойтесь, - как всегда, произнес гипнотизер-терапевт. И зачем-то добавил: - Я буду рядом. "Этого я и боюсь", - подумала Крис. Ее мучила мысль: почему доктор Эрик ведет себя так, словно что-то испытывает к ней? Да, странный вопрос, ведь в отношениях пациента и доктора ничего нет особенного… но он вертелся и вертелся в голове. Доктор Эрик помог ей забраться в кожаное с металлическими вставками кресло. - Я вас пристегну, - как бы извиняясь, сказал он и пристегнул ей руки и ноги. Послал противный, короткий и слабый заряд по всему телу с помощью пульта, затем положил пульт на подставку у подлокотника. - Вы погружаетесь в медленный сон, Кристина, - сказал доктор, и его глаза внезапно блеснули зеленью. - Вы неподвижны и покорны мне… Она была обездвижена и лишена воли, но все чувствовала. Чувствовала, как он сжал ее руки в своих и поцеловал каждую костяшку, потом расстегнул на ней до половины груди больничную рубашку и припал к шее. Остальное было словно в самом жутком кошмаре. Он задрал подол ее одеяния до живота и, едва раздевшись сам, до боли вошел в нее. Руки были словно бы везде и казались противными осьминожьими щупальцами. Никогда раньше Кристина не плакала душой, а сейчас ее душа рыдала в голос от отвращения и унижения. Она была готова поклясться, что умереть на проезжей части из-за Голоса было бы гораздо лучше того ужаса, что сделал с ней доктор Эрик. Лишь через долгих тридцать минут доктор Эрик закончил эту жуткую пытку. И тогда, когда Крис была готова выдохнуть и умереть спокойно, он вдруг поцеловал ее рот и произнес: - Спасибо тебе, моя маленькая девочка, моя Кристина. Ты сделала меня счастливым сегодня. А теперь ты спишь, спишь, спишь… И она провалилась в знакомую ей черную бездну. * На следующую ночь Кристина волновалась так, словно с минуты на минуту была должна умереть. В мире кроме нее, казалось, остался лишь этот ужасный доктор Эрик, которого она ненавидела всей душой и который все же ни на миг не покидал ее мыслей. У нее был план. В эту ночь она не будет поддаваться его гипнозу, не будет выполнять того, что он скажет, и сможет действовать неожиданно. Она не поддастся. Она все выяснит. Гипноз снова проходил в той комнате с электрическим креслом. Но на сей раз ее уложили на кушетку, которая стояла чуть поодаль. - Что было прошлой ночью, Кристина? - спросил Эрик. - Я не помню, - сказала та. Усилие для этой лжи она сделала неимоверное, но оно того точно стоило. - Ладно, - сказал гипнотизер-терапевт. - Повторим. Ты входишь в транс, твое тело перестает двигаться… ты в забытьи. Ты слышишь мой голос, Кристина?.. Она нарочно не ответила. Тогда его руки пробежались по ее скулам, шее, талии. Он намеревался сделать именно то, что сказал: повторить. Его губы нашли ее губы, и на сей раз хирургической маски на нем не оказалось. Крис собрала все свои силы и оттолкнула доктора Эрика от себя. Удар получился таким сильным, что мужчина оказался на расстоянии трёх метров от нее, и пока он пытался прийти в равновесие, девушка села и посмотрела ему в лицо. Дерзко, смело, прямо, словно имела на то право. - Зачем ты сделал со мной это?! - спросила она. - Я знал, я так и знал, - прошептал доктор Эрик. - Я думала, здесь лечат шизофреников! - закричала Крис снова. - Ты любопытна, - проговорил он печально и спокойно. - Хочешь знать все? - Да! Хочу! И немедленно!.. - Я - твой Ангел Музыки, - вдруг сказал гипнотизер. Кристина прижалась к стене. Она еще не до конца поняла, что с ней происходит, но когда поняла, лицо ее исказилось. - Но… как?! Как ты делал это?!. - Теперь, раз все кончено, я объясню. Помнишь, как однажды в сквере ты упала в обморок?.. * Кристина помнила. Это случилось два года тому назад. Она шла по летнему скверу, чтобы купить в ближайшем киоске воды. Она шла, стараясь не попадать в солнечные места сквера. Было очень жарко. Болела голова. Внезапно Кристина почувствовала, что ее нос стал мокрым - поднесла руку к нему, вытерла и поняла, что перегрелась. Из носа шла кровь. Белую майку быстро залила вязкая алая жидкость. Крис опустилась на скамью. Кровь лила, а вокруг не было никого… нечем было помочь себе. Она только тупо держалась за кончик носа, словно это могло помочь… Когда она очнулась, рядом стояла бутылка холодной воды, а кровь остановилась. * - И что с того? - спросила Крис. Ей была непонятна связь между двухлетней давности обмороком и теперешним ужасом. - Я вживил тебе за каждое ухо по чипу, с помощью этих маленьких устройств мне было легко с тобой говорить, - разъяснил доктор Эрик. - Значит, ты просто вынул теперь эти чипы?! - воскликнула Даае. - И ты… ты… а как же остальные шизофреники, они ведь вышли здоровыми? - вспомнила вдруг она. - С ними то же самое… но ты была конечной целью. Я любил тебя, Кристина Даае. - Любил?! - взвыла девушка. - Ты сделал со мной неизвестно что!.. Ты отнял мою невинность! Это значит любить?!. - Да. Слушай внимательно, - Эрик подошел вплотную и сжал своей железной рукой подбородок Крис. - Если ты еще не расхотела узнать все. Это был план по поимке тебя. Я любил тебя все эти два года, я поймал твою волну и полностью изучил твое сознание. Я полюбил тебя еще больше, Крис Даае. - Идиот!.. - заливаясь слезами, закричала Кристина. - Я ненавижу тебя! Что ты от меня хочешь?! - Я хочу, чтобы ты была моей, - монотонно произнес Эрик. - Твоей?! Да ты с ума сошел!.. Никогда!.. - Иначе Голос не даст тебе жизни, Крис, ты уже убедилась в этом. Кристина, не видя перед собой ничего, мотала из стороны в сторону изболевшейся, измученной головой. - Никогда. Наконец, она успокоилась, слезы уже не шли. Покачиваясь, Крис села в электрическое кресло. Она шумно выдохнула и нажала кнопку на пульте. * Эрик стоял посреди темной комнаты, глядя на обуглившееся до костей тело девушки, жертвы его странной деспотичной любви. То, что он видел перед собой, было ужасно, то, что творилось внутри - еще ужаснее, но доктор Эрик ничего не предпринимал. - Глупышка, я ведь правда любил тебя, - прошипел он. Обошел стоящее посередине кресло и снял завесу со стены. Там находилась еще одна крохотная комната - здесь были раковина, унитаз и зеркало. Медленно, медленно Эрик провел пальцами по искореженной части лица. - Я не мог, не мог по другому, - сказал он. - Я никогда не сумел бы заслужить твою любовь, моя девочка. Ушла ночь, сквозь плотные занавески в комнату с обугленным телом прорвались лучи солнца. А Эрик стоял перед зеркалом, глядел на себя и все повторял: - Я знал, я так и знал. Я так и знал…