***
У нас всё всегда было хорошо. Даже слишком хорошо. Быстрое знакомство, признания, абсолютная взаимность и понимание друг друга без слов. Мы были идеальной парой: такой, как в красивых фильмах - романтичной и до безумия счастливой. Когда всё успело стать... Таким. Сейчас я отдал бы всё, лишь бы иметь возможность исправить тот миг, те необъяснимые поступки и слова, что разрушили наш волшебный мир. Что разрушили нас самих.***
Пак Чимин, талантливый и невероятно жизнерадостный парень на два года старше меня, был тем самым человеком, забыть которого я хотел бы в первую, но и в то же время последнюю очередь. И на то есть свои причины. Помню то время, когда только поступил в Пусанский колледж искусств. Я был так рад, что, наконец, смогу учиться на того, кого хочу, устроить свою жизнь, найти новых друзей и даже девушку. Пожалуй, мне стало наплевать на всё это ещё на второй день, когда хён пришёл в танцевальную аудиторию вместо тренера и объявил, что он, некий Пак Чимин с третьего курса, сегодня подменит приболевшего преподавателя. Я никогда не думал, что танец может быть настолько прекрасным. Хотя, я ведь поступал на хореографию и видел множество профессиональных исполнителей и, как бы я не врал себе в тот момент, сам танцор интересовал меня куда больше. Его техника, чувственность и потрясающая внешность манили меня. Я неотрывно смотрел на него в течение всей тренировки и, видимо, это не осталось незамеченным. После, в раздевалке, Чим подошёл познакомиться и, сказать честно, я понял всё о нас ещё в тот момент, однако, пересилив себя, просто продолжил знакомство с ним без каких либо намёков. Так и началось наше общение. Мы были будто предназначенные судьбой. Я заранее знал, что он скажет, а Чимин, в свою очередь, знал, о чём думаю и чего хочу я. Мы были так рады, что нашли родственные души, что, как не сложно догадаться, быстро влюбились друг в друга. Спустя буквально месяц общения мы признались друг другу и, убедившись во взаимности чувств, хотя никто в них и не сомневался, начали встречаться. О, это чудесное время. Как бы мне хотелось вернуться в него, ощутить лёгкие мурашки от касаний нежных крыльев бабочек в животе, снова почувствовать горячие чиминовы губы на своих и вновь услышать его нежный шёпот... Как жаль, что это невозможно.***
Когда я был на последнем курсе, а Чимин уже преподавал в одной танцевальной студии, мы, наконец, решили съехаться. Мы временили с этим как могли, ведь не хотелось портить наши чистые и нежные отношения, однако решив, что этот день всё-таки должен настать, я переехал к своему парню. Это случилось в тот самый день, когда мы праздновали новоселье. После того, как все друзья разошлись по домам, а на город опустилась тьма, оставляя нас двоих в звенящей тишине, прерываемой лишь звуками нашего дыхания, произошёл наш первый раз. Ох, чёрт, я ещё никогда такого не чувствовал. Этот день можно было бесспорно назвать одним из лучших дней в моей жизни. Однако это было не единственным важным событием тогда. Когда Чимин уснул у меня на груди, мирно посапывая и что-то недовольно бормоча во сне, я осознал одну вещь. Только этот тёплый котёнок способен согреть моё сердце, и никто больше. Мне нужен только он.***
Спустя примерно полтора года произошло то, что, по факту, не сильно изменило мою жизнь, однако забыть этот день я не в силах. Это был канун Рождества. Я спешил домой, зная, что там меня ждёт тёплый плед, какао и Чимин, но уж точно не ожидал, что всё обернётся так. Как только я переступил порог, на меня набросился визжащий и радостно что-то тараторящий парень. Где-то в квартире играла, записанная дуэтом с Чимой, и исключительно ради забавы залитая на YouTube, рождественская песня, и всё в целом казалось таким неимоверно уютным, что мне хотелось улыбаться не переставая. Еле дождавшись, пока я сниму верхнюю одежду и переобуюсь, парень схватил и потащил меня к ёлке. — Быстрее открывай свой подарок, - с нетерпением сказал Чим. — Но мы ведь договорились не дарить друг другу подарки на Рождество, - эта ситуация поставила меня в неловкое положение, ведь мы оба решили, что тратиться на оба зимних праздника слишком затратно и, естественно, я ничего не подготовил. — Айщ... Это не важно! Открывай быстрее, – парня, видимо, это не волновало вообще. Я не заметил ничего под ёлкой, а потому медленно прошёлся взглядом по самому зелёному дереву и наткнулся взглядом на небольшую коробочку, что была привязана золотой лентой к одной из пушистых лапок. Сняв подарок, я открыл его, и моё сердце остановилось, а Чимин как-то резко замолчал и перестал прыгать. На небольшой подушечке располагались два серебряных парных кольца. — Ч-Чимин... Это же то... То, о чём я думаю, да? — Я банально не мог в это поверить. Слишком идеально. — Я не хотел спешить, прости, — кажется, для Чимина моё полное непонимания лицо показалось раздосадованным или что вроде того, — я пойму, если ты... Договорить он не успел. Мне ещё никогда в жизни так сильно не хотелось его поцеловать. Мы обменялись клятвами в верности друг другу просто так, ведь в Корее это невозможно сделать официально, однако и это значило для нас очень многое.***
Шёл примерно второй год нашего "замужества". Мы оба работали, а потому виделись редко и то, в большинстве своём, просто спали. Выйти куда-либо вместе казалось чем-то невозможным, а потому, когда в мой выходной Чимин не пошёл на вечернюю смену и под предлогом "Гукки, мы так редко бываем где-то вместе. Я отпросился с работы ради тебя. Пошли на вечеринку к Тэхёну, а?" пригласил меня к нашему общему знакомому, я не смел отказаться. Грохочущая музыка и крики людей оглушали. Мне, сказать честно, никогда не нравились подобные места, полные шумных и пьяных людей, хоть я и понимал, на что подписывался, изначально. Чимин относился именно к тем людям, что любят выпить, однако иногда напрочь забывают про чувство меры и, судя по взгляду этого самого парня, глазами внимательно изучавшего бар, он собирается напиться этой ночью. Но это ничего, главное просто быть с ним рядом, пусть отдохнёт. К тому, что нас растащат по разные стороны зала именно тогда, когда Чимин будет уже в стельку пьян, я готов не был. Как и все люди здесь, я отдыхал и общался, а потому заметил то, что Чимин пропал из поля зрения лишь спустя несколько минут, когда подошедший ко мне Тэхён взволнованно попросил подойти в соседнюю комнату, потому что что-то парню навязчиво подсказывало, что Чим сейчас натворит глупостей. Мгновенно сорвавшись с места, я побежал к комнате, любезно указанной Тэ. Вам знакомо это странное чувство собственничества и ревности на этой почве. Но это, скорее, даже выше ревности, потому что бьёт больнее. Это не просто "возможно он интересуется кем-то сильнее, нежели мной", это "он мой и какого-то чёрта его отбирают". Вот и сейчас я стоял у щели в двери и не понимал "какого чёрта, Пак Чимин. Ты же мой, так почему целуешь его? Я не заставлял, ты сам поклялся мне в верности, а теперь ты вот так вот просто сидишь на чужих коленях и целуешь чужие губы. Ну что же, раз так, надеюсь, он позаботится о тебе лучше, чем я". С этими мыслями я ушёл. Просто взял и ушёл, несмотря на то, что за одной несчастной дверью находился мой любимый человек. Человек, который был в шаге от измены гораздо более серьёзной, нежели просто поцелуи. Я мог подумать о том, что Чимин пьян, я мог предположить, что всё-таки происходящее – лишь животные рефлексы его затуманенного разума, но я ничего не сделал. Абсолютно ничего. Злость застелила мне глаза и, пожалуй, именно с этого момента всё пошло не так, как должно было быть и тот факт, что я мог всё изменить, до сих пор не даёт мне покоя. Чимин вернулся под утро, пьяный до невозможности, и сразу же завалился спать, не сказав мне ни слова. Когда он проснулся, меня в квартире уже не было. Ни меня, ни моих вещей, ни чего либо, обо мне напоминающего. Конечно, он тут же начал звонить и писать мне...Чонгук Что было между тобой и Чимином? Хосок А как думаешь? Мы переспали.
... но я лишь написал ему короткое смс с текстом "У Хосока спроси" и добавил его в чёрные списки везде, где мог. Спустя месяц я уже вполне хорошо обжился у мамы, оставляя без комментариев то, почему же я "поссорился и съехал от своей девушки". И я никак не мог ожидать, что Чимин найдёт меня здесь. Мама разбудила меня ранним утром и, отдав мне какой-то конверт, просто ушла. Осмотрев бумагу, на которой чиминовым каллиграфическим почерком было выведено "любимому Чонгук-и", я ещё долго думал, стоит ли мне открывать его, однако я всё же решился. Текст письма был следующим: "Привет, Гукки. Как у тебя дела? Хотя, можешь не отвечать на этот вопрос. Я знаю, что ты страдаешь... Так же, как и я. Я знаю, у тебя нет причин верить мне, после того, что ты увидел, однако я клянусь - ничего не было. Через пару дней, после того, как ты уехал, Хосок предложил мне встречаться. Я, естественно, отказал ему, ведь у меня есть ты. Тогда он показал мне вашу переписку, а я не сдержался и ударил его. Однако я не держу зла. Пойми, он соврал тебе лишь потому, что влюблён в меня. Его сообщение - это абсолютная ложь. Если тебе всё ещё важны наши отношения, то, пожалуйста, приходи на главную площадь сегодня в восемь. Я буду ждать тебя. Не хотелось бы, чтобы мы расстались из-за недопонимания и... Прости меня. Твой Чим". Слёзы падали на бумагу, превращая стройные рядки в нечто непонятное. Конечно, я верил ему, ведь всегда ощущал его подлинные чувства. Конечно, хотел всё исправить. Конечно, я собирался пойти. Натянув тёплую чёрную толстовку, я выбежал из дома. Как так получилось, что я опаздываю, я так и не понял, но теперь это было уже не так важно. Площадь находилась относительно недалеко от родительского дома, а потому пользоваться транспортом не имело смысла. Быстро напечатав первое, за долгое время, сообщение Чимину о том, что я опаздываю, я побежал. Чтобы добраться до пешеходного перехода, нужно было обойти весь мост, на что понадобилось бы много времени, которого у меня, к сожалению, не было, поэтому, набравшись смелости, я решил перебежать дорогу. Пусть провалится сорок раз эта осень, с её дождями, мокрыми дорогами и ранним наступлением темноты. Почему именно сейчас, не хотя бы одним часом позже, эта грёбаная машина должна была меня сбить.***
Чей-то крик, чьи-то руки... Точно не Чимина, я бы узнал. Свет медленно погас. Все звуки, как под колпаком, смешивались так, что отличать их друг от друга было практически невозможно: обеспокоенные разговоры, вой сирены, скрежет колёс, скорее всего носилки, писк аппарата. Всё произошло так быстро, что я не успел ничего понять. А потом свет резко включился. Он был невыносимо ярким и от такой резкой смены я ещё долго не мог понять, что произошло. Распахнув глаза, я осмотрелся: вокруг лишь свет и пустота. Вообще ничего не понятно. Но всё прояснилось, как только я услышал вдалеке голос доктора: "Он в коме. Не волнуйтесь, он поправится. Вы можете поговорить с ним, он всё слышит". На мою руку опустилась чья-то маленькая и тёплая ладошка. Такой же тёплой мыслью пронеслось в моей голове такое родное слово "мама". Другую руку крепко сжала большая и грубая ладонь. "Папа". Родители пришли. Мне так сильно хотелось улыбнуться им сейчас, так хотелось обнять маму, чтобы не плакала, но я не мог. Я слушал то, как они переговаривались между собой, рассказывали мне что-то и желали скорейшего выздоровления. Ушли. А я ведь даже попрощаться не мог. Сознание снова начало уплывать, как я услышал шаги. ЕГО шаги. Я узнал бы их из тысячи. Чимин... Прошу, только не начинай винить себя, пожалуйста, только не... — Это я во всём виноват, — ну вот, как я и думал, — прости меня, Чонгук-и, — нежные пальчики крепко сжали мою руку, а горячие слёзы стали капать, глухо разбиваясь о больничное одеяло, — прости за всё... Хосок признался мне, — эта новость заставила меня напрячься, я не хотел слышать об этом человеке. — Он признался, что соврал тебе на счёт того, что было между нами в ту ночь. Пожалуйста, поверь, между нами не было ничего больше, чем поцелуй. Просто Хо, он... Он влюблён в меня, и думал, если соврёт тебе, то я, наконец, буду свободен и он сможет встречаться со мной, но... — всхлипы стали более частыми, — Но мне только ты нужен, Гукки, я хочу быть только с тобой. Чимин плакал не останавливаясь. Долго, заставляя и меня содрогаться в рыданиях изнутри. Но, с другой стороны, я был так счастлив. Его не отняли у меня, мой мальчик не ушёл. Просто нужно подождать немного, и мы снова будем вместе, теперь уж точно навсегда, как друг другу и обещали. Но того, что память начнёт предательски покидать меня, предвидеть я не мог. Чимин приходил каждый день. Даже чаще, чем родители, но несмотря на это, даже он неизбежно стирался из моего сознания. Я хотел рвать и метать, ведь забыть Чимина нельзя, никак нельзя. Однако со временем я смирился, ведь был уверен, что в любом случае вспомню его, как только увижу.***
Прошло уже, наверное, насколько месяцев, а этот парень всё продолжал приходить. Я чувствовал, что, наверное, был дорог ему, поэтому ему сложно меня отпустить, однако, как ни старался, не мог вспомнить, кто он такой. Ни он, ни остальные люди, что приходили ко мне. Кто же они все такие, чёрт возьми? Однако, очнувшись, я увидел именно его. Именно этот парень изумлённо смотрел в мои, с трудом открытые глаза, и я ничуть не сомневался, что это именно тот обладатель голоса, который я слышал большую часть времени. — Ч-Чонгук... Ты как? Голова не болит? Ох, я сейчас позову доктора и... — Прости, но я не помню тебя... Ты кто? Наверное, не стоило говорить всё вот так сразу. Судя по опустившимся плечам парня и губам, что сжались в тонкую полоску, он был очень расстроен моими словами. — Я... Я твой муж, Чонгукки, — в голосе парня всё ещё светилась надежда, но я не понял этого. И просто рассмеялся. — Смешной. Как ты можешь быть моим мужем, если мы оба парни? Ты мой лучший друг, так ведь? — в этот момент Чимин, скорее всего подумал, что нужно дать мне шанс. Шанс на нормальную жизнь. И просто отступил. Возможно кто-то и смог бы осудить его за эти слова, однако начни он мне всё объяснять в тот момент, я всё равно бы слушать не стал. — Д-да... Я твой друг. Наш разговор прервала вошедшая медсестра – девушка, с виду одного со мной возраста. Она была симпатичной и я сразу заметил это. Я бесстыже рассматривал её, пока она проверяла моё состояние. Увлёкшись, я даже не заметил взгляд Чимы. Он всё видел и я могу представить, как ему было больно. Но, ничего не сказав по этому поводу, он просто попрощался со мной, пожелав скорейшего выздоровления, и ушёл. "Ну и ладно" — подумал я тогда. Конечно, стоило бы остановить его, извиниться, обнять и навсегда себе вернуть, думаю я сейчас, однако тогда я ничего не мог изменить.***
Чимин стал приходить заметно реже, не чаще, чем два раза в неделю, в то время как наши отношения с медсестрой налаживались. Как оказалось, её зовут Кора, и она всего на год младше меня. Я в серьёз заинтересовался ей за время лечения, а она в ответ стала проявлять ко мне интерес не только как к пациенту, но и как к парню. Тогда это очень радовало меня, и, за четыре дня до выписки, как того и следовало ожидать, мы начали встречаться. Как раз в тот день Чимин пришёл навестить меня и, естественно, я не мог не "осчастливить" хёна радостной новостью. А потом ещё долго думал над тем, почему он так заметно потух и, ссылаясь на плохое самочувствие, ушёл домой. В этот же день ко мне пришёл Тэхён и ещё парочка человек из его, то есть нашей компании. Очередной шумный хён, и не менее шумные пареньки, которых я видел впервые с момента пробуждения, представившиеся моими друзьями. Видимо, до аварии у меня было много друзей. Они предложили устроить вечеринку в честь моего выздоровления, сказали, что позовут всю компанию и я, естественно, не мог отказаться. Во-первых, это как минимум не вежливо, а во-вторых, как сказал врач, чем больше общения со старыми знакомыми – тем быстрее вернётся память. Тогда я даже ещё не знал, что вечеринка планируется в нашем с Чимином доме, и что сам Чим даже не догадывается, что на ней буду я. Для него это лишь очередная попытка друзей вытащить его из депрессии. Была. Родителей на поездку обратно в Сеул уговаривать не пришлось вообще. Они были рады, что я смогу погулять там, где был чаще всего и пообщаться со старыми знакомыми. Когда я всё же решился задать вопрос, где вообще будет проходить вечеринка, друзья ответили, что у меня дома. Ну, в общем, логично, только где вообще мой дом. Подойдя к какому-то высокому и смутно знакомому зданию, что оказался университетом, где я учился, мне было сказано "веди" и это, в общем-то, всё. Я думал, что так мы и останемся ночевать под стремительно вечереющим и заливающимся пламенным закатом небом, но ноги сами понесли меня и, спустя несколько минут, компания уже стояла на пороге одной из многоэтажек, недалеко от университета. Пальцы, руководствуясь мышечной памятью, сами набрали код, и мы вошли. Только переступив порог квартиры, я почувствовал, что точно бывал здесь очень много раз, ведь всё вокруг было настолько знакомо, что, казалось, закрой я глаза, в слепую нашёл бы тут что угодно. Повсюду были до боли знакомые вещи. Они не были моими, но я был уверен, что видел их мириады раз. Они навевали воспоминания, по кусочкам складывая мелкий пазл моей памяти, что не могло не радовать. Я убедился, что совершенно точно тут жил. Конечно, доказательств этому не требовалось, однако я был очень счастлив, что хоть что-то за всё это время предстаёт передо мной таким привычным и необъяснимо уютным. Вечеринка была в самом разгаре, когда ко мне пришла мысль, что я обошёл все комнаты кроме спальни. Увлёкшись выпивкой, друзья уже не особо обращали внимание на виновника пирушки, то бишь меня, а я не мог и слова вставить в их и без того несвязный разговор, ведь понятия не имел о чём и о ком вообще идёт речь. Найти комнату не составило вообще никакого труда, ведь квартира была довольно маленькой. Однако как раз перед дверью выпитый алкоголь дал о себе знать. Голова неистово кружилась, пульсирующая боль нещадно ударяла по вискам, а потому уже было плевать на то, что можно найти в этой самой спальне. Хотелось просто упасть на кровать и отключиться. Однако, войдя в комнату, мои надежды на желанный сон разбились с треском. Чимин сидел на кровати и выглядел каким-то... Уставшим? Нет… Скорее сломанным. Его голова была опущена, а когда он поднял на меня свои красные от слёз глаза, я совсем растерялся, а потому ляпнул первое, что пришло в мой далеко не трезвый мозг: — Ты тут что, наркотой балуешься? Вон, глаза какие красные, – о Господи... Браво, шутник, аплодирую стоя. Парень ничего не ответил, лишь посмотрел на меня, как на придурка (хотя, почему как) и отвернулся. — Ну ты это.…Не грусти, а я тут поваляюсь, ок? — похоже, что мой мозг уже окончательно забил на всё и начал нести рандомную чушь. Однако после произнесённых слов уходить было глупо, поэтому я просто упал на кровать и замолк. Какое-то время мы молчали, однако Чим, горько усмехнувшись, всё же нарушил тишину. — А знаешь, Чонгук, я ведь действительно зависим, — сказал он вроде как на улыбке, но с непередаваемым количеством боли, вложенной в неё. — Правда? А от чего? — несмотря на то, что Чим не был похож на наркомана, я спросил это с огромным удивлением в голосе, как будто это действительно могло оказаться правдой. Размышляя над тем, что сказать, Чимин сделал паузу, а я повернулся к нему лицом, ведь разговор начал интересовать меня даже больше, чем, кажущийся сейчас манной небесной, сон. — От тебя, – резко выдал парень и посмотрел мне прямо в глаза. – Ну неужели ты действительно ничего не помнишь? Совсем? Ни одного момента? Неужели твои чувства...– из его глаз, что виделись сейчас пустыми, снова потекли ручейки слёз, — Неужели они действительно умерли? Я смотрел на него и чувствовал себя просто невообразимым подонком. Таким, каких свет не видывал. Даже, несмотря на то, что я абсолютно не понимал, про какие чувства вообще идёт речь, понимание того, что я каким-то совершенно ужасным способом испортил Чимину жизнь, пришло ко мне на интуитивном уровне и мучило невыносимо. А горячие слёзы парня всё ещё текли вниз по щекам. Чимин смотрел на меня, а в его взгляде читалось непомерное горе от утраты, но в то же время... В них не светилась, не догорала, а, скорее, дотлевала маленькая и практически полностью исчезнувшая надежда. Я перестал владеть своим телом. Абсолютно отключил разум, поддавшись чувствам. Моя рука медленно опустилась на его щёку, чтобы стереть слёзы, но так там и осталась. Я просто наклонился и поцеловал его. В тот момент мне показалось это таким правильным, как будто, так и должно быть, как будто... Так и было всегда. Чимин обнял меня за шею и потянул вниз, ложась на кровать. И тут-то я вспомнил многое. Всё происходило очень похоже: так, как в нашу первую ночь. Я вспомнил всё в подробностях. К сожалению, только процесс. Но не чувства. Я резко отстранился от парня. За время выхода из больницы я ещё ни разу не пересекался с чем-то связанным с ЛГБТ, мой разум и знания о мире были такими же, как и в начале моей жизни, а знал я тогда, честно сказать, мало. И вот сейчас я увидел всё это. Увидел себя с парнем. Зачем я это делал? Ведь мама говорила, что любовь может быть только между парнем и девушкой и никак не по-другому, что это всё извращения... Но для чего тогда... Я поднял на Чимина взгляд полный замешательства, однако сам парень как будто и не замечал этого. Он светился изнутри от счастья, переполняющего его. Он думал, что я всё вспомнил, что теперь мы снова вместе... Но это было не так. — Т-ты... Ты что со мной сделал? — я чувствовал, что должен сейчас что-то сказать, однако что именно сказать я не мог придумать, а потому говорил первое, что в голову приходило, как и делал до этого. — Что ты имеешь в виду? — Чимин, кажется, стал замечать в моём поведении то, чего замечать никак не хотел. — Как ты заставил меня творить эту... Мерзость? Чим ничего не ответил. Лишь приоткрыл рот, как будто ему резко стало нечем дышать, и заплакал. Ну как заплакал... Он просто смотрел на меня стеклянным взглядом, а слёзы двумя солёными струйками текли из его глаз. Казалось, что он их даже не замечает. А я... Я, правда, не хотел этого говорить. Да, моё сознание по умолчанию сделало меня гомофобом, руководствуясь тем, что говорили мне в детстве родители, однако... Я видел взгляд Чимина после нашего поцелуя. Там были никакие не извращения... Там была любовь, чистая и нежная, привязанность и счастье вперемешку с надеждой... А я разбил его. Просто взял и расколол на кусочки его хрупкое сердце. И я до сих пор ненавижу себя за это. Жаль только, что тогда я этого не понял. В тот момент я просто ушёл, оставив его одного, сделав вид, что мне совершенно плевать на то, что с ним будет, хотя уже тогда это было с точностью наоборот. Я же видел его взгляд, видел, что натворил, но до последнего был уверен, что поступил, хоть и жестоко, но правильно.***
Я продолжал жить дальше, однако после этого случая мой мир стал куда более серым и невзрачным. Я расстался с девушкой, ведь больше не испытывал к ней никаких чувств. На самом деле... Я не испытывал чувств вообще. Ни к ней, ни к кому-либо ещё. Моя память постепенно восстанавливалась. И, казалось бы, я уже всё вспомнил, даже начал работать, потому что в моей голове снова наладилось всё то, что мне было необходимо, я вспомнил всю свою жизнь полностью, однако... Чего-то явно не хватало, и я отчётливо это осознавал. В голове всё встало на свои места, это верно, но вот в сердце... Я до сих пор не чувствовал любви к своим близким, хотя однозначно любил их раньше, не чувствовал дружеской привязанности или неприязни к давним врагам. Я всё ещё абсолютно ничего не чувствовал. Пришло время зимних праздников. Люди, казалось, стали чуточку светлее, улицы уже были украшены, а из каждого угла доносилась праздничная музыка. У меня, естественно, никакого настроения не было, но, в целом, я уже привык. Холодный вечер 23 декабря я помню так ясно, как будто это было вчера, хотя прошло уже целых два года. Тогда я просто пошёл в супермаркет недалеко от дома, чтобы купить еды. Всё стандартно и ничего необычного не должно было произойти. Я просто ходил между витрин, осматривая продукты, когда до моих ушей донеслась песня. Та самая песня, которую мы с Чимином записывали вместе, которая стала неожиданно популярна, и её даже пару раз крутили на радио. Эта незатейливая и такая нежная мелодия, наши переплетающиеся голоса, дополняющие друг друга и все те чувства, которые мы в неё вложили... Она заставила меня вспомнить. Всё. На этот раз уж точно всё. Перёд глазами с сумасшедшей скоростью проносились картинки с самого моего рождения и до теперешнего момента: родной дом, мама, папа, друзья, одногрупники... Чимин. Фильм о моей жизни резко остановился и замер на одном единственном кадре – мой мальчик улыбается так счастливо и тепло, надевая на мой палец кольцо. Я и не заметил, как заплакал. Просто осознание того, сколько боли я принёс самому родному и любимому мне человеку, разрезало мне сердце на куски, но это ладно, ведь он... Он… Явно вытерпел куда больше. Я сорвался и побежал. Сейчас в моей голове было огромное количество мыслей, но все они были лишь об одном… Об одном человеке, которого я оставил совсем одного. Сердце колотилось в бешеном ритме, причём отчасти не из-за быстрого бега. За столько лет я узнал Чимина слишком хорошо. Помню, как ещё в наш первый год мы начали скандал из-за какого-то сущего пустяка, я даже не помню, что именно произошло в тот день. Помню только, что поругались мы сильно. Я тогда даже собрал вещи, чтобы показательно уйти, а-ля, вот, посмотри, как сильно ты меня обидел. Я даже действительно ушёл, но, слава Богу, через двадцать минут понял, что это уже перебор и вернулся. Мне страшно даже думать, что было бы, не вернись я именно тогда. Подходя к подъезду, я поднял взгляд на наше окно и увидел в нём него. Мой единственный сейчас плакал, кусая губу, и нагибался, готовясь прыгнуть. Вы знаете, какого это? Видеть, как вот-вот погибнет тот человек, смерти которого ты боишься в сотни раз больше, чем своей собственной? Надеюсь, что нет, потому что после такого не все остаются в здравом уме. Увидев меня, он замер, а я кричал ему о том, как мне жаль, какой я идиот и насколько не прав, что люблю его больше всего на свете и… Хм… Никогда не уйду. Выходит, я не сдержал своего обещания. Не специально, но всё же. Тогда я вбежал в нашу квартиру, снял его с окна, обнял, и мы ещё несколько дней никуда не выходили. В моих мыслях была лишь такая успокаивающая мысль «успел». Подгоняемый этими мыслями я бежал так быстро, как только мог. Усталость отступила на второй план. Сейчас главным было – успеть. Прибежать в нашу, да, именно в нашу квартиру вовремя. Я не сомневался, что Чим попытается сделать что-то с собой. Это было как что-то само собой разумеющееся, ведь он всегда наказывал именно себя за наши ссоры, за то, что он не смог её предотвратить и так далее. Опасность для него самого менялась лишь в зависимости от количества боли, которую он получил… Из-за меня. Да, обычно именно так и было, ведь я совсем не умею контролировать свой гнев. Однако он всё равно каждый раз так тепло улыбался, говорил, что прощает, гладил по голове… А ещё его слова… «Лучше уж ругайся и кричи, это куда лучше безразличия» я не забуду никогда. А что я показал ему, уходя? Именно холодность и незаинтересованность. Ничего более. Какой же я всё-таки дурак. Подбегая к дому, я на автомате посмотрел на окно – парня там не было, но я даже не знал, хорошо это, или же нет. Влетев в подъезд вместе с какой-то старушкой, я поднялся на нужный этаж буквально со скоростью света и обнаружил, что дверь не заперта. Двигаться дальше резко перехотелось. Так же резко, как и пропала надежда на хороший исход. Я присел, опершись спиной об эту, впервые казавшуюся мне невыносимо пугающей, дверь и зарылся пальцами в волосы. Думать о том, что там дальше не хотелось. Как и существовать теперь, тоже, не хотелось абсолютно. Чимин никогда не оставлял дверей открытыми. Его преследовала вечно непонятная мне паранойя: парень всегда запирался на все замки, утверждая, что иначе к ним обязательно кто-нибудь заберётся, а возражения о том, что никто не знает, закрыта их квартира или же нет, даже слушать не хотел. На секунду я предположил, что это сосед, но после вспомнил, что владелец смежной квартиры, наследник покойной уже несколько лет миловидной бабушки, не наведывался сюда с самых похорон. «А вдруг сейчас именно те последние минуты, когда я могу спасти его?», — неожиданно пронеслось в моей голове, и, поднявшись с пола, я рванул злосчастную дверь, что было силы, и влетел внутрь. В квартире сталью висела давящая атмосфера трагедии. Она была явной настолько, что даже не знай я о том, что произошло, всё равно почувствовал бы её. Такое в этом месте было впервые. Самое уютное в мире гнёздышко, что с таким усердием и теплотой мы строили вдвоём, сейчас больше походило на мавзолей, хотя интерьер ничуть не поменялся. Собравшись с силами, я выдохнул и неуверенными шагами пошёл к ванной, единственной комнате в доме, где горел свет. Хоть я и знал, что увижу там, лицезреть подобного никак не хотел, как и мириться с этим тоже, однако вдруг… Это самое вдруг толкало меня в спину и я шёл, поддавшись этому чувству, но стоило мне открыть дверь и все эмоции, чувства, переживания, любовь к тому, кого больше нет, боль утраты и ненависть к самому себе за все глупости, что я натворил, всё это слилось в одном диком, отчаянном и непозволительно громком в этой устоявшейся тишине крике. Я кричал о помощи, хотя уже точно знал, что никто не поможет. Ни ему, ни мне. Чимин был мёртв. Сомнений в этом не оставалось никаких. Его всегда оживлённое и как будто светящееся лицо сейчас было бледным и, казалось, даже прозрачным. Кожу покрыли уродливые пятна, а из длиннющих порезов на руках уже давно не текла кровь, зато концентрация красного в мутной воде ванной, в которой лежало тело парня, составляла чуть ли не половину. Прямо передо мной находилось бездыханное доказательство бесполезности моего существования, и я чётко осознавал это. Я больше не смогу жить. Это стало ясно практически сразу же. Прямо в одежде я залез к нему, загребая в объятия и сжимая так сильно, как будто это могло бы вернуть его к жизни. Не знаю, сколько часов продолжался мой ритуал прощания с ним, сколько времени я разбавлял слезами кровавую жидкость или просто без единой эмоции пялился в его стеклянные глаза. Знаю только, что время тогда не имело для меня никакого значения и, если бы не любопытные соседи, решившие таки заглянуть в открытые двери я бы, пожалуй, так и остался бы с ним навсегда.***
Наши дни
—Ли Сонджон и Ким Гуанхи? — ровным басом спросил офицер. —Да, сэр, — ответили оба. —Вы знаете зачем я снова позвал вас? —Да, секретарша сказала, что это по делу Чонгука, но… - парень в бессилии опустил голову, - разве дело уже не закрыто? Вы ведь знаете, что это были не последние по значимости для нас люди, так зачем же вы продолжаете… —Проследуйте за мной и я всё вам объясню, – перебил его офицер, — я не буду допрашивать вас, лишь отдам то, что вам пренадлежит, — добавил он, уже направляясь к своему кабинету. Разместившись на местах для посетителей, парни напряжённо замерли. Прошёл чуть ли не год со дня закрытия дела и то, что их вызвали сейчас, мягко говоря, тревожило. —Вы хотели нам что-то отдать? — робко поинтересовался Джон. —Да… — задумавшись о чём-то своём, отвечал полицейский. – Совсем недавно жительница подъезда, где ранее жили Чонгук и Чимин, нашла пенопластовую коробочку с запиской, прикреплённой к ней, и принесла её в участок. Честно, я до сих пор не понимаю, как наши следователи не нашли её ещё в тот день, — На этих словах мужчина достал белую упаковку и протянул её парням. – Судя по содержанию, она предназначалась вам и всем близким Чон Чонгука. Парням оставалось лишь молча принять её и, тихо попрощавшись, выйти из кабинета, а, уже приехав домой, начать снова раскапывать в себе недавно только забытые переживания.***
—Ну что же… Ты готов? – с полнейшей неуверенностью в голосе спросил парень. —У меня плохое предчувствие и, пожалуй, я никогда не буду готов к такому, но, выглядит так, как будто у нас нет выбора… —Ты прав… Слегка успокоив нервы коротким диалогом и решив, что в первую очередь стоило бы прочесть записку, Гуанхи, оторвав её от коробки, развернул листок и стал читать в слух: «Ну что же… Довольно странно начинать это послание в будущее, где меня уже нет, но всё же, я постараюсь быть краток и говорить по делу. Скорее всего, эту коробку найдут, в первую очередь, полицейские, а потому я очень хотел бы попросить их не открывать её. То, что находится внутри, предназначено только для близких мне людей, и я бы очень не хотел, чтобы о подробностях моей жизни узнал кто-то ещё. Поверьте, там нет абсолютно ничего, полезного для дела. Заранее, благодарю. Ну а если ты мой друг или родственник, то, пожалуйста, позволь мне объясниться. Удели своё время содержимому флэшки внутри. Это очень важно для меня». Переглянувшись, парни приступили к распаковке. Внутри оказалась флэшка, которую дрожащими руками вставили в ноутбук и открыли. На ней было видео, под названием «посмотрите это в первую очередь» и текстовый документ, именованный как «Осколки памяти». Раз Чонгук хотел, чтобы видео посмотрели первым, то так друзья и поступили. Как только оно запустилось, на экране появилось изображение брюнета, глядящего в серое небо, а у обоих парней вдруг пробежали мурашки по позвоночнику. Он сидел на краю крыши, довольно сильный ветер метал его волосы из стороны в сторону, а сам парень был как-то неестественно спокоен. Вдруг он повернул голову, посмотрев точно в камеру, и начал свой монолог: «Ну что же… Вы, скорее всего уже прочли записку, а потому знаете, что я хочу объясниться. На самом деле, все объяснения в том файле под этим видео, а здесь лишь дополнительное вступление, которое я не хотел выносить на обозрение полиции… Ну и моё с вами прощание. Жаль, конечно, что я не смогу сделать этого лично, хотя, быть может, так даже лучше. Так вот, тот документ писался мною в течении всех тех трёх лет со дня смерти Чимина. Я хотел увековечить память о нём, пока снова её не лишился. Забавно, но то, что только потеряв, начинаешь ценить – самая правдивая правда, которую я слышал за всю свою жизнь, задумайтесь над этим, пожалуйста. Ещё вы, наверное, захотели бы спросить, почему же я писал это так долго. Так вот, отвечаю на ваш немой вопрос: из-за истерик. Да, знаете, не легко писать о смысле своей жизни, потеряв его. До аварии Чимин был всем для меня. На самом деле всегда он был всем, просто в какой-то период я этого попусту не помнил. Но сейчас я отчётливо помню всё и понимаю, что не хочу больше. Не хочу и не могу без него. Не дай Бог вам когда-либо узнать, насколько же это больно–- жить без того, кто является единственным жизненным теплом. Ну что же... Пора прощаться? Обязательно прочтите "Осколки памяти". Хах, знаю, звучит очень драматично, но, по сути, так ведь и вышло. Наша с Чимином судьба и правда сойдёт для какого-нибудь сценария... Я как-будто пытаюсь оттянуть время, хех... Но это не так. Я ухожу к нему. Тому кого любил и буду любить вечно. Прощайте". На этом видео оборвалось. Ноутбук Чонгука был найден на той самой крыше, что означает, что, сразу после записи, он скинул видео на флешку и прыгнул. Туда, где ждёт он. |Комментарий от беты: ты заставил меня реветь, я тебя ненавижу:)|