Всё снова рушится, время истекает, А мы делаем лишь хуже. Нет выхода, впереди тупик. Обломков становится лишь больше. BTS — «House of cards».
Время пять часов утра, а значит, отец Чонгука уже пришёл с ночной смены домой. Брюнет мечтал, что однажды, когда он проснётся, больше никогда не увидит этого человека в своей жизни. Человека, который превратил его жизнь в ад. Человека, который ненавидел и заставлял ненавидеть его. Он всегда его ни во что не ставил, но при этом всегда удерживал рядом с собой. Потому что он очень сильно переживал за свою компанию. Если он умрёт, то его компания обязательно должна перейти в руки брюнета, а если его не будет, то она просто-напросто пропадёт или будет передана другим людям, кто разбирался в этом лучше, чем Чон. Но он даже и не пытался в этом разбираться. Потому как ему было совершенно всё равно. Всё, что было связанно с отцом, его никогда не волновало. Потому что ему было всё равно, точно так же, как и господину Чону на него. После ухода матери у него раз и навсегда отняли детство. Невинные мечты и детскую радость, которую он получал всё время от матери и от друзей, с кем он проводил время на улице. Но после ухода всё значительно поменялось. Чонгуку запрещено было выходить на улицу и с кем-то общаться, так как его отцу лень было за ним присматривать. Всё-таки сын миллионера, как-никак. Всякое могло произойти. Постоянно смотря через окно на то, как родители вместе играли с детьми, запуская бумажные самолётики и играя в футбол, маленький мальчик постоянно смотрел на них с завистью, потому что ему хотелось так же. Но отцу было некогда. Он никогда не уделял ему хоть минуточку внимания, полностью отдавая себя работе. А когда приходил домой пьяный, обязательно избивал младшего Чона, выпуская всю свою напряжённость и злость на родного сына. А считал ли он его вообще родным? Правильно, нет! Потому что на отца он не был толком похож. Всю жизнь их любовь была построена на ненависти так же, как и сейчас. А можно ли это вообще назвать любовью? Поднявшись с кровати, Чонгук почувствовал неприятную пульсирующую боль в висках от выпитого алкоголя. Но он привык. Такое состояние у него было каждый день. И каждый день он искал выход из лабиринта, разными путями пытаясь найти его, но всё было безуспешно. К сожалению, он потерялся там навсегда, потому как выход он пытался найти с подросткового возраста, но он не мог. Он заблудился. Заблудился в своей жизни. Идя в сторону ванной комнаты, брюнет продолжал осматривать дом с неприязнью. Так он делал всегда. Ничего нового. Абсолютно ничего не менялось. Всё те же дотошные красные обои. Всё те же бесконечные коридоры, как в замке. Огромное количество пустых комнат, которые, кажется, давно покрылись пылью, потому что в них никто не обитал. Всё это раздражало. Чонгук всегда удивлялся, зачем нужен весь этот большой особняк только двум людям, которым хватало и одной комнаты. Хотя если посудить, то вместо этого дома могли сделать очень даже хороший детдом для детей, которым как раз таки это необходимо. Придя в ванную комнату, первым делом Чон снова осмотрел своё лицо. Бледная кожа. Большие синяки от недосыпания. Уставший вид. Нормальный человек давно бы испугался такого вида в зеркале, но ему было плевать. Таким он видел себя каждый день. Поэтому, собственно, и неудивительно. Выполнив все свои утренние процедуры, брюнет поспешил спуститься на кухню и хоть чего-нибудь перекусить, а то урчание в животе не даст никого покоя. Но всё бы ничего, если бы там не сидел он… Как же бесил. Куда ни глянь, он, в буквальном смысле, везде. Даже в подсознании. Даже в списке врагов. Один только его вид мог испортить весь настрой на нормальный день. Если бы нормальный. Спустившись через отвращение, Чонгук лишь мимолётно кинул на него свой взгляд, полный безразличия и отсутствия какой-либо заинтересованности. Мужик лет шестидесяти располагался за большим столом, мирно читая свои газеты и делая какие-то заметки ручкой. В его чёрных волосах можно было заметить едва видимую седину, которую можно было с лёгкостью скрыть одной лишь укладкой. Его жизнь всегда была в шоколаде, поэтому и неудивительно, что даже взрослый мужчина выглядел лучше, чем Чонгук. — Проснулся, щенок? — задал вопрос мужчина, откладывая газету и смотря на сына исподлобья. — Ты думаешь, если я всю ночь нахожусь на работе, то я ничего не знаю? — с раздражением в голосе продолжил старший, начиная потихонечку уплетать завтрак. Чонгук молчал. Ему незачем было разговаривать с ним, да и тем более не хотелось тратить себе нервы. Поэтому молча поставил тарелку с кимчи на стол, стараясь не смотреть в сторону напротив сидящего отца. Увидев полное безразличие со стороны сына, господин Чон мгновенно пришёл в ярость. — Ты что, игнорировать меня вздумал? — сказал мужчина, со злости ударив кулаком по столу, пытаясь тем самым привлечь внимание, из-за чего все столовые приборы дрогнули. Но не Чонгук. Тяжело вздохнув, брюнет опёрся о мягкую спинку стула, устало протирая переносицу. Как же бесил. До мозга костей. — Можешь хотя бы прямо сейчас оставить меня в покое? — недовольно процедил парень, медленно перебирая вилкой еду, не взяв за всё это время ни кусочка в рот. — Мне надоело слышать о тебе слухи, который обсуждает каждый третий на районе. Ты хоть представляешь, что будет, если на моей работе узнают, чем ты занимаешься? — всё не уминался старший Чон, жестикулируя чуть ли не перед самым носом Чонгука, чтобы попытаться вдолбить в его голову, насколько всё серьёзно. Но не для него. — Вот видишь! Ты постоянно говоришь о работе. Все мысли у тебя только о работе. Тебе очень важно, чтобы никто из твоих коллег не узнал, чем я занимаюсь. Но что по поводу меня? — выразил брюнет, чувствуя невероятную обиду внутри, что с каждым его словом о работе становился всё сильнее. — Тебя совершенно не волнует, что происходит со мной. Тебя не волнует, сколько я выпиваю в день. Не волнует, сколько сигарет я могу выкурить за час. Тебя даже не волнует, что я употребляю наркотики! — медленно срываясь на крик, продолжал Чон, чувствуя, как кровь кипела от накопившейся злости, а желание проехаться по его роже возросло в миллионы раз. Единственное, что его останавливало, так это то, что он являлся его отцом. Отцом, чёрт побери! Хотя ему иногда казалось, что он реально не его кровь. — За это я тебя ненавижу! — Да как ты… — только хотел возразить старший, как резко почувствовал неприятную боль в области сердца, рефлекторно взявшись за больное место. Иногда было такое, что, когда он перенервничает, у него начинает схватывать сердце, но видя его таким, Чонгук ничего не чувствовал. Абсолютно. Ему плевать. Так же, как и ему на него. — Что, папочка? Правда глаза колет? — с неким ехидством спросил Чонгук, моментально подорвавшись со стола, с оскалом уходя прочь, оставляя завтрак совершенно нетронутым. Надоело. Надоело ему чувствовать этот витающий холод между ними. У всех отцы, как отцы, чем же Чонгук хуже? Почему же ему достался именно такой? Неужели он не заслуживал родительской любви? Но одно он знал точно: мать он ненавидел больше, чем отца. Она обещала. Много раз обещала, что вернётся и непременно заберёт Чонгука с собой. Питала ложными надеждами. Заставляла жить в ожидании все эти годы. Чтобы потом окончательно понять, что её слова ничего не значили. Она просто бросила и ушла. Ушла, оставив своего сына. И как теперь после такого поступка можно любить? Можно ли будет ей снова доверять? Впрочем, пока никто не знал, потому что теперь их ничего не связывало. У него никогда не было матери. Именно эти слова он прокручивал каждую ночь, чтобы снова не видеть одни и те же сны, где была она. Не вспоминать те дни, когда он был счастлив рядом с ней. Чтобы вообще её больше не вспоминать.* * *
Легкий и тёплый ветерок приятно дул в лицо, заставляя пряди волос непослушно колыхаться в такт ветру. Джису как ни в чём не бывало направлялась в здание всем знаменитого университета, слушая в наушниках тихую музыку, чтобы было не так скучно идти. Так как она обычно приходила раньше положенного времени и ей приходилось стоять у самой двери, дожидаясь препода, то в этот раз она решила поломать свои стереотипы, идя не спеша, смотря под ноги на зелёную траву. Джису всегда училась очень даже неплохо, но никогда не стремилась быть отличницей, так как не было особого желания. Но и расслабляться она себе тоже не позволяла. Да и в последнее время она очень часто стала отвлекаться на свои мысли, пропуская слова преподов мимо ушей. Сама это прекрасно понимала, но ничего не могла поделать. Слишком уж сильно она переживала за брата. — Джису! — знакомый голос заставил девушку выбраться из путаницы своих мыслей и обратить внимание на только что пришедшего парня. — Тэхён? Какими судьбами ты тут? — поинтересовалась девушка, снимая свои наушники и убирая в сумку, чтобы уже заранее подготовиться к нескончаемой болтовне друга. Уж слишком много он любит болтать. Если привязался, то отвязаться от него будет очень непросто. — Да так, решил пораньше сегодня выйти. Ожидал тебя встретить и, как видишь, не прогадал, — с улыбкой на лице промолвил парень, осматривая рядом стоящие пышные деревья, что так успокаивающе шуршали листьями от ветра. — Что же заставило великого соню встать в такую рань? Обычно раньше восьми ты точно не встаёшь, — процедила девушка, кидая на рядом идущего парня мимолётные взгляды. Потому что если она начнёт на него смотреть, будет пялиться конкретно. Поэтому, чтобы ненароком не остаться замеченной, она продолжала смотреть себе под ноги, делая вид, что чём-то заинтересована. «Ты», — мысленно прокрутилось в голове у парня, наперёд зная ответ на этот вопрос. Но кажется, ему не хватит смелости сказать это вслух. Вроде бы одно слово, но порой его сказать намного труднее, чем казалось на первый взгляд. — Сам на знаю, — сказал первое, что только могло прийти на ум, прокашлявшись в кулак и, как обычно, протерев затылок, пытаясь скрыть своё некое волнение и быстро бьющееся сердце, которое, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Но у Тэхёна это очень плохо получалось. А Джису это видела. У него вообще очень плохо получалось скрывать свои эмоции или душевное состояние. Хоть он и говорил, что всё нормально или лучше просто не бывает, всегда под этой маской находился обиженный на жизнь маленький мальчик. — Слушай, — начал блондин, по-дружески закинув свою руку на хрупкие плечи собеседницы. От такой неожиданности её щёки немного покрылись краской, из-за чего приходилось опускать голову ещё ниже, чтобы он не заметил её смущение, — какое своё будущее ты видишь? — Будущее? — переспросила брюнетка, задумываясь над его вопросом, продолжая идти, только уже медленнее. — Не знаю, я пока что не задумывалась об этом, — ответила на вопрос парня. Действительно, она даже никогда об этом не задумывалась. Наверное, потому, что всю жизнь она жила прошлым, никогда не отпуская какие-либо воспоминания. Они просто въелись. Глубоко в подсознание. И, к сожалению, от них невозможно избавиться. — А ты каким видишь? — Знаешь… — начал парень, сделав театральную паузу, чтобы вызвать ещё больше интриги со стороны девушки. — Я всегда вижу в своём будущем тебя. В красивом белом свадебном платье. С фатой на голове. А вокруг нас с тобой ребячились маленькие дети, — закончив на этом, парень игриво ухмыльнулся, а в его глазах читалась некая ложь, будто он выдумал это всё сейчас и, на самом деле, никогда не задумывался. По крайней мере, так казалось Джису, которая, услышав от него такое, восприняла это как шутку, издав еле слышимый смешок. — Вообще-то, это не смешная шутка, — наигранно надула губки и сложила руки на груди брюнетка, ускоряя шаг, чтобы Тэхён шёл позади неё. С одной стороны, очень хотелось бы, чтобы его слова стали явью. Ведь она сама прекрасно помнила сны, которые снились на протяжении всего года, с самого первого дня их знакомства. Любовь с первого взгляда. Раньше девушка совершенно не верила в это и считала полным бредом, пока сама не попала в эту ловушку. В ловушку под названием любовь. — А разве я говорил, что это шутка? — вдруг неожиданно вырвалось из уст блондина, который сам не ожидал от себя такого. Его голос стал более серьёзным, а выражение лица не давало ни намёка на ребячество, чем заставило убрать глупую улыбку с лица и немного насторожиться. Он дотронулся до её плеча и развернул в свою сторону так, чтобы она смогла прямо смотреть ему в глаза, но она не могла так. Она боялась, что сможет в них утонуть. Навсегда и безвозвратно. Поэтому старалась при каждом удобном моменте разрывать зрительный контакт. — Я говорю это на полном серьёзе. — Тэхён, хватит! Мы сейчас на пары опоздаем, — всё не унималась она, скорее всего, внушая себе, что его слова ничего не значили. Что это просто шутка. Ведь если она поверит, то её кукуха точно сдвинется с места и она окончательно потеряет над своими чувствами контроль. И тогда учёбе придётся отодвинуться на третью ступень. — Джису, послушай, — остановил он девушку, немного сжимая ладони на её плечах, которая уже хотела развернуться и пойти вперед. Ей это определённо не нравится. Почему именно сейчас? Она же совсем не готова к этому. Этот серьёзных и бархатный голос точно сведёт её когда-нибудь с ума. Ведь всё должно быть совсем не так. — Ты ведь сама прекрасно знаешь, что я хочу тебе сказать, потому что ты видишь меня буквально насквозь, — продолжал парень, тяжело выдохнув и набрав как можно больше воздуха в лёгкие. Кажется, сегодня он чересчур смелый, раз уж шёл на такой рискованный шаг. Но он просто не мог больше молчать. Хотя бы с ней он хотел быть честным. Услышав от него такие слова, Джису лишь опустила голову. Потому что он прав. Она всё знала. Уже давно. Она узнала об этом раньше, чем ей пришло осознание того, что она чувствовала к нему что-то большее, чем просто дружбу. Но она уверяла себя, что пока он ей не скажет, она не будет в это верить. Не будет питать себя ложными надеждами. — Я не буду заставлять тебя давать мне ответ прямо сейчас, принуждать тебя я тоже не собираюсь. Просто внимательно прислушайся к тому, что тебе шепчет сердце. Я буду ждать, — последнее, что сказал Тэхён, прежде чем уйти. Прежде чем оставить её в своих мыслях и перед выбором, как поступить лучше. С одной стороны, очень хотелось, но от этого прибавится очень много проблем, которых и так в последнее время хоть отбавляй. Слишком сладкое искушение.* * *
Вечер следующего дня. Время восемь часов вечера. Две сестры со вчерашнего дня не могли найти себе места, нервно скитаясь от одного угла к другому. Прошли целые сутки с того момента, как Юнги ушёл. Целые сутки от него не было ни ответа, ни привета, будто испарился в воздухе. Джису уже успела сбиться со счёту, сколько раз она ему уже названивала. Не брал. Никогда не брал. Просто уже перебирали старые варианты и надеялись, что в трубке прозвучит его голос. Но он не взял. Вчера Джису, как и всегда, не спала до трёх часов ночи, дожидаясь блудного братца, наблюдая за яркой Луной. Веки тяжелели, а сил сдерживать себя, чтобы не провалиться в сон, больше не было. Потому она даже сама не успела заметить, как улетела в мир сновидений, уснув прямо за столом в сидячем положении. Когда наступило утро, она почему-то была уверена, что Юнги сладко похрапывал у себя в комнате, от которой, как всегда, веяло алкоголем, но каково было её удивление, когда его там не оказалось. Даже признаков того, что он здесь появлялся, не было. Всё было на месте. Даже вмятин на простыне не было. Тогда паника взяла верх, от чего денёк выдался очень напряжённым. Весь день в мыслях только он. Весь день ноги предательски стукали маленькими каблуками из-за нервов под партой в аудитории. Она даже не пыталась хоть как-то обратить внимание на Тэхёна, который в это время пытался выяснить у неё, что произошло, но та отнекивалась и молчала. — Юнги, где же тебя носит? — вслух пролепетала брюнетка, грызя ногти на руках, время от времени тяжело вдыхая и путаясь в собственных ногах от лёгкого головокружения. — Да ладно тебе, Джису! Ты что, не знаешь его, что ли? По-любому отвисает у своих дружков-пьяниц, потому что в основном он там и обитает. Сама посуди, даже дома он реже бывает, — вмешалась Лиса, скрестив ноги на кровати, смотря на нервно ходящую сестру, которая, казалось бы, совершенно ничего не слышала, углубляясь в свои тревожные мысли. Не то чтобы ей было всё равно, что происходило с братом, просто по-другому быть совершенно не могло. Он просто потихонечку пропивал свою жизнь вместе с друзьями и заставлял их нервничать оттого, что не являлся домой вовремя. — А что, если с ним случилось что-то серьёзное? — присела ненадолго Джису рядом с сестрой, жалобно проскулив и глубоко надеясь, что слова сестры являлись правдой. — Я уверена, с нашим братом ничего просто не может произойти. Ты же знаешь, он сам кого хочешь уроет. Даже несмотря на то, что он пьяный, — пыталась хоть какими-нибудь отговорками подбодрить унылую сестру Лалиса, положив свою руку на плечи Джису и натянуто улыбнувшись. Иногда её очень начинало бесить, что Джису слишком сильно беспокоилась о брате, который в это время совершенно как будто на них даже не зацикливался. Ибо как можно понять его поступки? Неужели не понимал, как они переживали за него, когда он начинал пропадать? Будто, кроме себя, никого не видел. Много раз обещал, что бросит пить, но что происходило на самом деле? Он даже не пытался. Не старался. Хотя бесконечно обещал. — Нет, Лиса! — твёрдо сказала брюнетка, резко подорвавшись с места. — Я пойду его искать. — Что? Ты с ума сошла? Поздно на улице! Неужели не знаешь, какой у нас криминальный район? — вслед за ней подорвалась блондинка, ошарашенно уставившись на сестру, что уже надевала джинсовую куртку, попутно убирая длинные волосы в хвост. — Да всё нормально! Тем более я не собираюсь обходить весь район. Просто быстро пройдусь глазами и вернусь, ладно? Врала. Нагло врала сестре и фальшиво улыбалась. Но это просто необходимо, потому что Лиса не оставит её в покое и запретит куда-либо уходить. — Ладно. Но тогда я пойду с тобой, — сказала, как отрезала, блондинка, идя вслед за своей сестрой, собираясь прихватить с собой лёгкую куртку, как слова Джису мигом остановили: — Нет, Лиса! Ты останешься дома. Тебе незачем идти со мной. — Но… — Никаких «но»! Слушайся меня. Я старше, а значит, лучше знаю, — строгим голосом перебила её брюнетка, последний раз посмотрев на сестру через плечо и буквально вылетев со двора дома под недовольный взгляд Лисы, которая в это время прожигала в её спине дыру.