Flashback.
— Ты вообще хоть иногда думаешь своей бестолковой головой, что ты делаешь? — разъярённо спрашивал пожилой мужчина, скитаясь в нервах по комнате, обращаясь к своему сыну, который в этот момент сидел на диване, опустив голову. На его белой кофте красовались красные пятна крови Юнги. Руки… они так же были все испачканы кровью, а свисающие капли капали на светлый паркет. Чонгук, глядя на них, просто не мог сидеть и не проливать слёз от осознания того, что по его вине погибло два ни в чём не повинных человека, а нескончаемое причитание и крики отца лишь ещё сильнее давили на его и так подавленное состояние. Ему просто хотелось сейчас взять и исчезнуть с лица Земли. Он никогда не думал, что настанет такой момент, когда он будет ненавидеть себя больше, чем свою собственную мать, которая когда-то оставила его одного. Он никогда не думал, что из-за одного необдуманного поступка он лишит двух человек жизни. — Ты вообще можешь представить теперь, что с тобой будет? Ты понимаешь, что из-за твоих выходок погибли люди? И за это тебя посадят. Ты это, блядь, понимаешь? — всё продолжал кричать старик, не выдержав и кинув в стену хрупкую статуэтку, которая с большим грохотом разлетелась на осколки в разные стороны, заставив бедного Чонгука подпрыгнуть и разреветься ещё больше. Он просто не мог держать себя в руках. Истерика полностью окутало его с головой, из-за чего перед глазами стоял лишь туман и еле видимая картинка вокруг. — Отец… Я не хотел, — захлёбываясь в собственных слезах, вполголоса пробормотал Чон, зарываясь руками в свои волосы и так же держа голову опущенной. — Я не хотел этого! — уже более настырно прокричал он, пытаясь в первую очередь доказать себе. — Не хотел он, — спародировал господин Чон своего сына, чувствуя, как внутри начинало всё сжиматься. Потому, чтобы потом не стало лишь хуже, он достал из кармана свои таблетки для сердца и запил водой. — Если бы не хотел, ты бы этого не сделал! — Я не знал, что всё получится именно так… — Значит так, слушай меня внимательно, — строго заявил мужчина, по-деловому садясь перед своим сыном. — Ты уже много чего натворил, поэтому, если не хочешь оказаться за решёткой, сейчас ты должен слушать только меня и выполнять всё то, что я тебе скажу. Ты понял? — получив одобрительный кивок, он продолжил. — Есть всего одно доказательство, которое играет против тебя, и от него нужно как можно быстрее избавиться. Я подключу полицию, и они быстро закроют дело. От тела Юнги мы избавимся, это не составит труда. Сейчас твоя самая главная задача — это поменять имя и все свои данные, чтобы тебя не смогли найти. Лалиса уже знает твоё настоящее имя, поэтому непременно будет тебя искать. И надо сделать так, чтобы она тебя не нашла. Ты меня понял? А Чонгук лишь утвердительно кивал головой, потому что это единственное, что он мог сейчас делать. Именно сейчас, первый раз в жизни, Чонгук был полностью согласен со своим отцом, и первый раз, когда он полностью осознал свою ошибку. Он всегда считал, что всё делал правильно в своей жизни, и даже если и совершал какие-то мелкие проступки, то не считал это своей ошибкой. Но не в этом случае. Это уже не проступок. Это убийство. И самое ужасное для него чувство — это то, что он признавал свою ошибку. И не просто какие-то мелкие поступки, которые можно забыть уже спустя два дня. Это именно тот поступок, который навсегда отпечатается в его жизни. И он в этом уверен. Потому что это невозможно забыть.* * *
Вторая половина дня. В детском саду обычно именно в это время стоит полная тишина и умиротворение вокруг, потому что в обед у детей всегда наступал тихий час, когда маленькие и неугомонные малыши могли отдохнуть от детской суеты. Лалиса же в это время, будучи воспитателем, вот уже как полгода укладывала всех малышей, хорошенько укрывая одеялком и следя за каждым ребёнком, чтобы каждый из них был в койке. Лисе очень повезло в том плане, что, в отличие от других групп в детском садике, её группа считалась самой спокойной и послушной. Но даже несмотря на такое великое призвание, всё равно найдётся такой ребенок, которого не то что уложить, а угомонить просто не получалось. И сейчас, когда вся группа уже спала и видела чуть ли не десятый сон, девушке предстояла самая сложная задача. Уложить последнего ребёнка, который считался самым противным и избалованным в её группе. И почему-то ей чуйка подсказывала, что воевать ей придётся с ним очень долго. Посчитав всех детей и убедившись, что ей точно осталось уложить только одного ребёнка, она поспешила как можно быстрее его найти среди кучу игрушек и бардака. И, на удивление, слишком долго искать не пришлось. Мальчик лет шести при себе имел уже сенсорный телефон, который считался в последнее время новинкой года, и именно его редко у кого можно было увидеть на улице. Поэтому по сравнению с его телефоном, её старый, потрескавшийся телефон на фоне его просто отдыхал. Её всегда удивляло то, насколько сильно родители баловали своего ребёнка. Каждый день у него при себе разная и брендовая одежда, золотые часы и новая причёска с хорошей укладкой. Даже на его фоне Лису можно было назвать нищебродкой. Что уж говорить о его воспитании. Всё просто: оно явно отсутствовало. — Али, — так звали мальчика, — сейчас тебе нужно будет снять с себя одежду и пойти спать, потому что тихий час начался уже как пятнадцать минут назад, — напомнила ему Манобан, подойдя к нему и наблюдая такую картину: мальчик, который ещё даже не отучился ходить на горшок, вальяжно восседал на стуле, полностью игнорируя её слова. — Ты меня слышишь? — Отстань от меня! Я не буду спать! — начал капризничать мальчик, начиная психовать из-за того, что у него не получалось пройти уровень в игре. — Мне нужно сейчас пройти этот уровень. — Али, ты можешь этот уровень пройти в следующий раз, а сейчас тебе нужно поспать и немного отдохнуть, — как можно ласковей разговаривала с ним Лиса, подавляя в себе желание отхлестать как следовало этого засранца за непослушание. — Да чего ты прикопалась ко мне? Тебе занялся, что ли, нечем? Иди лучше полы помой, у тебя это хорошо получается. С этими словами нахмурившийся мальчик быстро встал со стульчика и направился в сторону туалета, чтобы как можно быстрее избавиться от нудностей своей воспитательницы и пройти сложный уровень в гонках. Кажется, эта была последняя капля, когда она терпела все его выходки. Как говорится, всему есть свой предел. И этот предел уже настал. Поэтому, быстро схватив его за руку, она не дала возможности ему уйти. — Во-первых, мой дорогой друг, не «ты», а «вы», я тебе не подружка. Во-вторых, нужно вежливо разговаривать со старшими людьми и тем более с твоей воспитательницей. Не вырос ты ещё, чтобы так разговаривать со мной. В-третьих, мне уже надоело постоянно, чуть ли не вставая на колени, просить тебя последовать примеру других твоих детей. Я не намерена больше с тобой нянькаться, и мне всё равно, кто твои родители. Либо ты сейчас слушаешь меня и идёшь спать, либо я сейчас звоню твоей маме, она за тобой приезжает, и ты больше сюда вообще не приходишь, — как можно мягче старалась она толковать свои речи, чтобы ненароком не напугать его. Всё же, как-никак, ребёнок, и каким бы он ни был, нужно держать себя в руках. В любом случае. — Твои слова сейчас ничего не значат. Если я скажу своим родителям о том, что ты меня обижаешь и бьёшь, то уровень безработицы повысится на один процент. — Да как ты смеешь? — слегка повысила девушка на него голос, слегка дёрнув его рукой и уже собираясь отвести его подальше от спящей группы, чтобы никого из детей не разбудить, но произошла та ситуация, которая совсем не входили в её сегодняшние планы. Телефон, который всё это время находился в руках парнишки, из-за резкого толчка выскользнул с его рук и упал прямо на кафель, разбиваясь. И именно в этот момент она начала переживать не о том, что, скорее всего, после такой выходки точно останется без работы, а за то, каким образом она будет расплачиваться. Этот телефон совсем новой модели, которую произвели буквально недавно, стоил столько, сколько не стоили все телефоны за всю её жизнь. А их было мало. — Что ты сделала? — прокричал уже плачущий Али, подбирая свой телефон и замечая на нём много больших трещин по всему экрану, а все его попытки включить оказались провальными. И тогда начался большой треш. Так как это ребёнок и дня, нет, даже минуты прожить без этого гаджета не мог, то после этих слов пошла такая истерика, что девушке показалось, будто всё вокруг подскочило. Слёзы шли рекой, а вопли стояли невыносимые, и тогда у девушки началась паника. Во-первых, потому что это, возможно, её последний день на работе. Во-вторых, ей очень долго придётся расплачиваться за этот телефон. А в-третьих, этот «сущий дьявол» своими воплями мог разбудить не только свою группу, но и остальные, которые находились за стенкой. И тогда по всему детскому саду разнесётся детская опера из плачущих малышей. — Али, пожалуйста, не плачь! Успокойся! Хочешь, я тебе свой телефон подарю? — всеми любыми способами начала успокаивать его Лиса, уже не пожалев и достав из кармана свой, покрутив перед его лицом, поймав на себе лёгкий и мимолётный интерес. — Твой телефон как из помойки, — закричал мальчик, одним ловким движением отобрав её телефон и со всей злости кинув его в другой конец комнаты, из-за чего он вдребезги разбился о стенку, разлетаясь на куски. — Вот тебе! После этого, развернувшись к ней спиной, он побежал в сторону прихожей, на что рыжеволосая быстро среагировала и подбежала вслед за ним, чтобы он со злости не натворил ещё дел. Но то, что она увидела в прихожей, заставило её резко остановиться. Там стояла его мама. Мама Али. Ребёнок сразу подбежал к ней и заключил в объятия, а обеспокоенная мать, увидев слёзы на глазах своего сына, начала его всячески успокаивать, что, несомненно, у неё получалось. Методом очередной дорогой безделушки. В это время же Лалиса стояла и не могла сдвинуться с места. Замечая на себе разъярённый взгляд женщины, девушка сразу поняла, что её сегодня ждало. Если за то, что Лиса однажды сделала ему замечание по поводу его поведения, а он из этого разыграл чуть ли не целую драму, она получила предупреждение, то сейчас, видя на лице своего сына слёзы, она получит в этот раз уж точно не предупреждение. — Кажется, мы разговаривали с тобой совсем недавно о том, чтобы ты не обижала моего сына. Разве не так? — подойдя чуть ли не впритык к Лалисе, сказала женщина, смотря на неё сверху вниз. — Видимо, до тебя очень туго доходит. — Подождите. Давайте всё проясним. Произошло недоразумение… — начала оправдываться рыжеволосая, но была перебита блондинистой девушкой, которая сразу начала кричать и выступать, при этом интенсивно жестикулируя руками. — Недоразумение?! Мой ребёнок прибежал ко мне со слезами, и я видела, как вы его догоняли с не самым добрым выражением лица. — Говорю же, это недоразумение. — Хватит! Просто закрой уже свой рот и не говори ни слова! Слушать тебя даже не хочу! — начала говорить молодая мама, постоянно топая правой ногой и крича с такой силой, что в ушах девушки все её слова стали отдаваться эхом. — С завтрашнего дня можешь искать себе новую работу, если, конечно, сможешь её найти. Ты же знаешь, что я способна на многое, и если я захочу сделать тебя безработной на всю жизнь, я это сделаю без проблем. Потому задумайся, кому от этого будет только хуже. — Вы пытаетесь меня запугать пожизненной безработицей, но боюсь вас огорчить, что вы меня ничуть не напугали. Поверьте, я в этой жизни пережила то, что с вашей безработицей даже близко не стоит. — Да как ты смеешь так говорить? Ты сомневаешься в моих способностях? Берёшь меня на слабо или что? — начала быстро задать вопросы дама, подходя всё ближе и ближе к рыжеволосой, ещё больше вызывая у неё отвращение к этой истеричке. — Да я одним щелчком сделаю так, что ты можешь оказаться за решёткой. И мне даже доказательств против тебя не надо будет искать, и ты ничего доказать не сможешь. — А с этим бы я поспорил, — послышался мужской бас возле порога двери, который заставил двух беседующих между собой девушек повернуться в его сторону. — Видите камеры? — поспешил задать он вопрос, ткнув пальцем в угол комнаты и заставив посмотреть блондинку именно в ту сторону, куда он указывал. — И эти камеры натыканы по всему садику. И я вам больше скажу, они поставлены в каждой комнате. — Вы вообще кто такой? — в недоумении спросила девушка, странно косясь на парня и раздражённым взглядом мельком осматривая его с ног до головы. — А для вас это так важно? А Лалиса тем временем совсем не понимала, что происходило и что, собственно, этот человек здесь делал. И, конечно же, для неё этот парень был знаком очень даже хорошо. Потому как его внешность точно ни с кем не перепутаешь. Все его черты лица совсем не похожи на остальных, что придавало ему большую изюминку. — Что ты здесь делаешь? — резко подойдя к нему, шёпотом спросила рыжеволосая, поглядывая на разъярённую мамашу, чтобы точно быть уверенной, что она не подслушивала их только что начавшийся разговор. — Почему ты здесь? — Я приехал за тобой, — кратко ответил Чонгук. — Но за… — Спешу вам напомнить, что я, между прочим, разговариваю с тобой, — грубо перебила она Лису, схватив её за плечо и заставив её повернуться к ней лицом. — За причинённый ущерб тебе придётся заплатить большую сумму, за дорогой телефон и за грубое обращение к моему сыну. Если же не заплатишь, всё может привести к тому, что следующая наша встреча будет уже в суде. — Стоп-стоп-стоп, — снова вмешался в их разговор парень, резко подойдя к ним и встав спиной к Лисе, чтобы прикрыть её от столь агрессивной мамаши. — Во-первых, почему она должна платить за телефон, который уронил ваш сын? — задал он вопрос, дополнительно смотря на женщину и словив ещё более непонятливый взгляд Лалисы, которая совершенно не понимала, откуда он мог всё знать, ведь, на самом деле, никаких камер в комнатах нет. — Во-вторых, почему она должна платить лишь за то, что вашему избалованному ребёнку снова стало не хватать вашего внимания в плане денег? — Да как вы смеете? — Что, правда глаза режет? — с ухмылкой спросил темноволосый. — Если вы уже заговорили про ущерб, то почему бы вам не дать денег Лалисе, ведь ваш сын сломал ей телефон, верно? — Я ещё вернусь, и если я вернусь, тебе сильно не поздоровится. После этих слов девушка повернулась резко, да так, что её длинный конский хвост ударил рыжеволосую девушку по лицу. И двигаясь, по мнению Лалисы, куриной походкой, девушка скрылась из стен здания вместе со своим сыном. — Вот что ты наделал? — начала наезжать на парня девушка, ударяя себя по лбу и уже представляя, как её будут отчитывать за этот случай. — Ты хоть понимаешь, что со мной теперь будет после этого? — Нормально, — недовольно протянул тот, сделав пару шагов навстречу. — Я тебя, значит, защищаю тут, распинаюсь, а ты ещё и возмущаешься вместо того, чтобы поблагодарить. Как это понимать? — Ты прав… — сказала девушка, тяжело выдохнув. — Прости, я сегодня весь день сама не своя. Столько всего свалилось. Ещё и этот чёртов телефон… — опечаленно пробормотала девушка, с тяжёлым выдохом присев на рядом стоящую скамейку. — Да ладно тебе, не расстраивайся! Это всего лишь телефон, — начал успокаивать её Чонгук, говоря мягким и нежным голосом, что очень не свойственно для него. — А ну-ка, пошли, — взяв девушку за руку и резко дёрнув на себя, тем самым заставив её встать на ноги и посмотреть на себя, продолжил парень. Его глаза неожиданно для неё засверкали, а губы были полуулыбкой, которая лишь сильнее ставило её в замешательство. — Что? Куда? — недоумевая, спросила Лалиса, от неожиданности выпучив свои и так большие глаза, смотря прямо на него. — Узнаешь, — кратко ответил тот, крепче сжав ладонь Лисы и двинувшись вместе с ней к выходу, силком таща её за собой. Несмотря на незначительное сопротивление, у неё никак не получалось остановить его хотя бы на пару секунд, чтобы во всём разобраться и наконец узнать, куда он так упорно её тащил. — Джухён, стой! — громко сказала рыжеволосая, таким образом заставив его обратить на себя внимание и остановиться, устремив свой взгляд на неё. — А как же дети? Они там совсем одни. Тем более я не могу просто так уйти с работы, меня могут за это уволить… — Лиса, послушай. Сейчас ни о чём не думай. Забудь обо всём хотя бы на пару минут. Хорошо? Снова этот ласковый и тихий голос, который заставлял пройтись мурашки по её спине и немного согнуть колени. В горле неожиданно пересохло, а в животе было такое странное и необычное для неё чувство, будто вспорхнуло миллион бабочек. Она просто стояла, смотрела на него и не могла понять, что происходило. Почему она смотрела на него? Почему не могла отвести взгляд? Почему испытывала то, что не испытывала никогда? Этими вопросами задавалась девушка на данный момент. Спустившись на землю со своих грёз, она быстро отвела свой взгляд в сторону, смущённо опустив голову немного вниз, скрывая свои алые щёки за волосами. Получив одобрительный кивок со стороны Лисы, он лишь крепче сжал её ладонь, и они снова двинулись с места, направляясь к выходу. На выходе её ждал всё тот же чёрный автомобиль, который стоял совсем близко рядом с зданием, что было запрещено, между прочим. Но, послушавшись Джухёна, Лиса решила ни о чём не думать и не заострять своё внимание. — И для чего ты меня сюда привёл? — поспешила задать вопрос девушка, когда они остановились возле машины. Она вместе с брюнетом пытались отдышаться от столь быстрого бега, оперевшись о машину, тяжело дыша. — Сейчас всё увидишь, — с хитрой улыбкой ответил парень, открывая дверь машины и доставая оттуда большой букет алых роз, а вместе с ними и упаковку конфет. Увидев это, у неё чуть челюсть не отпала, потому как этого она совсем не ожидала. Букет был в два раза больше того, который он дарил в первый раз. А розы были ещё более краше и красивее. Увидев такую красоту, Лалиса просто не могла не улыбнуться от такого приятного подарка, тем более что раньше она могла о таком лишь мечтать в своих снах. Казалось бы, это всего лишь какой-то там букет роз и конфеты, что тут такого? Но для такой девушки, как Лиса, даже такая мелочь разом поднимала настроение и грела душу. Чонгук же просто не мог поверить своим глазам. За весь этот мучительный год Лиса впервые искренне улыбнулась во все тридцать два зуба. После смерти сестры он ни разу не видел, чтобы она хоть раз улыбнулась. Даже в глазах была кромешная пустота. Но сейчас. Сегодня. Она снова улыбалась. Она как будто оживилась спустя столько времени. Увидев и осознав всё это, он просто не мог не любоваться тем, насколько она красива, когда улыбается. И именно осознание того, что она улыбнулась благодаря ему, заставляло его ликовать внутри себя. — На это раз примешь мой подарок? Жалко ведь выкидывать, — злобно проскулил, как щеночек, Чонгук, протягивая ей этот букет и делая ни в чём не повинные глазки. Лиса же, на его вопрос лишь смущённо опустив голову вниз, взяла в руки этот букет и, вдыхая аромат красных роз, расплылась в довольной улыбке. — Но… по какому поводу ты даришь их мне? Ещё и в таком количестве? У меня же не день рождения. — А что, должен быть повод для этого? — ответил вопросом на вопрос парень, оперевшись о свою машину, достал из кармана своих джинсов пачку сигарет, чтобы спустя столь долгое время наконец-то покурить. — Я просто захотел, чтобы ты наконец улыбнулась. Улыбка тебе очень к лицу. После этих слов Джухён достал сигарету, поджёг и начал не спеша делать первые затяжки. Услышав от него такие слова, сердце Лалисы неожиданно резко ударило, начиная отбивать быстрые удары, заставляя её ещё больше впасть в недоумение от своей внутренней реакции. У неё такое чувство возникло впервые, и первое, что ей пришло на ум, так это то, что она заболела. Да, она права, но чем же именно? Догадывалась ли она? — Ну что, поехали? — сделав последнюю затяжку и выбросив сигарету неподалёку от своей машины, спросил брюнет, уже собираясь сесть на водительское сиденье. — Куда? — Как куда? Искать Чонгука, — уверенно как ни в чём не бывало ответил парень. Как будто вчера они его не искали. Как будто вчера они не шарились по переулкам и не спрашивали прохожих. Как будто вчера совершенно ничего не было, и они снова поедут его искать. — Знаешь, Джухён, я тебе безумно благодарна за помощь но… мне кажется, уже нет смысла его искать, — опечаленно проговорила девушка. — Но почему? — Сам посуди. Где мы только ни были. Где мы его только ни искали. Мы не можем его найти. Он как будто бы исчез. Никто ничего не знает о нём, и я тем более. Единственное, что я знаю — это его имя. Всё. Больше ничего, — после этих слов лицо девушки кардинально поменялось. Как будто пару минут назад перед ним стояла совершенно другая девушка, которая любила свою жизнь и улыбалась, озаряя своей улыбкой всё живое и неживое вокруг. А сейчас перед ним снова стояла всё та же Лалиса, у которой огорчённое выражения лица и леденящий кожу пустой взгляд. — Я столько раз обещала сестре после её смерти, что обязательно найду его во что бы то ни стало. Что смогу ему отомстить за все его грязные и ужасные поступки. Заставлю его мучиться ровно столько, сколько он этого заслуживает. Но что же сейчас? Уже год. Целый год совершенно ничего не поменялось. Я как не находила его, так до сих пор не могу найти. Даже брата, который без вести пропал. И его тоже не могу найти. Именно сейчас Лалиса снова чувствовала безысходность. Чувствовала, как внутри снова всё сжималось, а в глазах стояла белая пелена скупых слёз. Хотелось кричать. Выть что есть сил. Но перестать чувствовать себя беспомощной и ни в чём не годной. Она всеми силами пыталась найти этого проклятого Чонгука, но она не могла. Не могла выполнить обещание, данное сестре. От этого становилось ещё паршивей. — А ну-ка, не вешать нос! — строго, будто главный командир, не попросил, а приказал Чонгук, положив свои сильные руки на её плечи, немного сдавливая, заставляя смотреть её прямо в глаза. — Неужели ты так просто можешь сдаться? Ты же хотела его найти. Ты же пообещала сестре. Так почему опускаешь руки? — начал быстро задавать вопросы парнишка, рассматривая её большие глаза и пытаясь найти там хоть какие-то ответы на заданные вопросы. Лалиса лишь опустила голову так, что её волосы полностью закрыли её лицо. Она не хотела казаться слабой. Не хотела, чтобы он видел её слёзы. Джису ведь всегда ей говорила быть сильной, когда та начинала плакать. Тогда почему сейчас она расплакалась? — Послушай, — начал он, взяв её подбородок и подняв так, чтобы её заплаканный взгляд был устремлен на него. — Не нужно сдаваться, когда что-то не получается. Нужно всегда идти вперёд, даже если становится очень трудно. Ведь трудности закаляют, — с улыбкой на лице начал поддерживать её брюнет, пытаясь всеми силами снова заставить её мыслить позитивно. — Я верю, что на свете есть справедливость. Чонгук обязательно поплатится за то, что совершил. После этих слов Чонгук неожиданно приостановил свою речь, всматриваясь в последнее время в такие родные черты лица, с каждый разом находя всё новое и необычное в её красоте. Для него она была словно красная роза, такая же красивая и нежная, как лепестки. Но даже несмотря на это, у розы есть шипы, которые с каждой новой встречи оставляли всё новые и новые раны где-то глубоко в сердце. Хоть эти раны и незначительные, они всегда могли оставить за собой шрам как воспоминание о его самой ужасной ошибке в жизни. Можно посчитать это странным, но только сейчас, именно в этот момент он по-настоящему задумался о том, что будет, если она узнает правду… — Если, конечно, он уже не поплатился…